гнулись, кроны схлестывались, снова выпрямлялись, отдирая ухваченную
своими ветвями крону соседа. От бешеного метания ветвей появился ветер.
Сучья и крупные обломки коры рушились на почву, остатки листьев метались в
вышине. Хронавта оглушал свист и грохот, визг раздираемого сухого корья,
треск и глухое уханье стволов, тонкие всхлипы рвущихся веток - почти
живоголосый вопль. Тот тревожный шум, что недавно слышался издалека,
теперь, тысячекратно усиленный, грохотал вокруг.
Аркадий, согнувшись, старался не шевельнуться, чтобы не попасть под
удар свирепо качающихся ветвей. И если раньше бредовый пейзаж сражающегося
леса его только удивил, то сейчас все оттеснил страх за себя и дилонов. Он
выбрал это место потому, что сюда не могли бы достать ветви соседних
деревьев, как бы они ни склонились. Но в этом проклятом лесу гнулись и
стволы! Если они, прекратив взаимное сражение, наклонятся к беглецам, их
кроны перекроют всех троих чудовищной сетью - и выбираться будет некуда.
- Слушай меня, Ланна, - сказал Аркадий. - Предвижу новую опасность.
Взбесившиеся деревья могут перенести свою ярость на нас. Сражаться с
мертвыми бестиями, наделенными отнюдь не мертвой хваткой, нам не под силу.
Единственная защита - хроноэкран. Мой хроногенератор поврежден, но
небольшую хронофазу он обеспечит. На какие-то секунды мы ускользнем из
местного времени. Но мы должны двигаться, чтобы за несколько выигранных
секунд выиграть и несколько метров. Ты бежать не можешь, Салана тоже. Я
понесу вас обоих, а вы хватайтесь за меня покрепче и старайтесь мне не
мешать. Вам понятно, друзья мои?
- Нам понятно, - ответил за обоих Ланна.
Аркадий проверил хроногенератор. Небольшое поле он создавал. Шум
ослабевал, сражение деревьев иссякало. Стволы выпрямлялись, кроны
замирали. Лес снова изменил свой облик, теперь, ободранный, покореженный,
он мало чем отличался от того голого и прозрачного леса, куда они
вступили. Аркадий не отрывал глаз от ближних стволов, чтобы не пропустить
грозного мгновения. Он точно уловил его: стволы окружных деревьев
шевельнулись, стали медленно изгибаться к центру площадки. Их ободранные
ветви хищно наклонялись на троих беглецов. Аркадий вскочил.
- Пора! Бежим!
9
Аркадий прижимал дилонов к своей груди: правой рукой - девушку, левой
- Ланну. Салана прижалась к Аркадию молодой щекой, больная рука дилона
висела плетью, да и здоровая так обессилела, что он не сумел ухватиться за
шею человека, только слабо цеплялся за пояс. Аркадий чувствовал, что, если
споткнется, Салана с трудом, но удержится, а Ланна свалится. И он изо всей
силы притиснул к себе дилона, когда кроны изогнувшихся деревьев не просто
опустились, а всей массой упали на них.
Опережение времени, какое мог обеспечить поврежденный генератор,
составляло около четырех секунд - Аркадий знал, что большего не достичь. И
еще готовясь к побегу сквозь купу деревьев, окруживших прогалину,
рассчитал, что за эти четыре секунды сумеет одолеть с двумя дилонами на
руках не более двадцати метров. Но и пятнадцати хватало, чтобы вырваться
из опасного кольца. Любому космонавту приходилось в годы учения бегать с
грузом на груди и в руках по пересеченной местности - и Аркадий в
последних по бегу никогда не числился. Но еще ни разу ему не случалось
разгоняться так, как он это сделал сейчас.
И, прорвавшись за цепь взбесившихся деревьев на свободное место, он
остановился и оглянулся. Деревья плотно сомкнулись кронами, тысячи ветвей
и веток шарили по грунту, пытаясь ухватить то, что по времени этого
ошалелого мирка еще находилось тут, но по времени самого Аркадия отстояло
ровно на четыре секунды - и на двадцать метров дальше. На лекциях в
Институте Времени хронавтам часто говорили, что расхождения своего и
окружающего времени даже на секунду бывает достаточно, чтобы успеть
покинуть опасное место, если соединить сдвиг времени с быстрым движением в
пространстве. И сейчас, остановившись и оглянувшись, Аркадий до дрожи в
ногах чувствовал, что спасли их от гибели именно эти ничтожные секунды.
Упади он, просто замешкайся на бегу - и их всех накрыла бы беснующаяся
гора ветвей: вон они снуют там, уже полная минута прошла, а они всё
копошатся, всё впиваются колючками в почву, всё пытаются выхватить одна у
другой ускользнувшую добычу.
- Первый раз проскочили, - сказал Аркадий трясущемуся от страха
Ланне. - И во второй раз проскочим!
- Иновременник, я непрерывно размышляю, - слабо протелепатировал
Ланна. - И прихожу к выводу, что у всех деревьев нарушена синхронность,
оттого они такие агрессивные, хотя и безжизненные. От этой несинхронности
они в конце концов распадутся.
- Этот конец концов будет в очень далеком будущем. Раньше они
полностью окаменеют.
- Камни от внутренней несинхронности тоже распадаются.
- Да, через миллионы лет, ибо что для камня несинхронность в какое-то
тысячелетие? Меня это не устраивает. Я не смогу так долго дожидаться их
распада. Секунды мне сейчас важней миллионов лет.
Теперь надо было избегать скопищ деревьев, там четырех секунд
опережения могло и не хватить для бегства. Аркадий кривил дорогу,
пробирался мимо отдельных стволов там, где гарантия в двадцать метров
обеспечивала свободный пробег. Вторично ускользнуть от падающих ветвей
удалось легко, столь же легким было и третье бегство. Аркадий повеселел от
удачного обмана. Он не сражался с удивительным противником, а обманывал
его - это была захватывающая, хотя и опасная игра. Лес поредел. Уже можно
было пробираться так далеко от деревьев, встречавшихся на пути, что
никакой изгиб ствола в сторону беглецов не давал возможности ухватить их
ветвями.
И на безопасном месте, между двух деревьев - проскочить между ними
можно было всего за две секунды опережения, за десять метров бега -
случилась беда. Он ее предвидел - и не сумел предотвратить.
Здесь везде были понатыканы скелеты кустов, за один Аркадий запнулся,
уже бросившись в бег. Он бы устоял на ногах, одно потерянное мгновение не
стало бы роковым в сравнении со спасительным запасом в четыре секунды. Но
висевшая левая рука дилона зацепилась за куст, Аркадий дернул Ланну, но не
вызволил - и все запасные секунды были потеряны на выпутывание руки
дилона. На них обрушились ветви, и Аркадий упал, подмяв под себя обоих
дилонов.
В школе Аркадий как-то смотрел стереофильм об освоении Семелы,
неплохой планетки в системе Денеба. Один астронавт, безрассудный парень,
вступил в единоборство с араном - многоногим чудищем, похожим на паука,
только размером с земного бегемота, - а товарищ его спокойно фиксировал их
схватку. Затея вышла из неудачных: аран так прижал человека, что стал
лопаться прочнейший скафандр, даже гравитатор не преодолел железного
объятия мохнатых ног чудища. И если бы товарищ не бросил свой
стереоаппарат и сам не схватился за бластер, забава могла бы окончиться
трагически.
И теперь Аркадию почудилось, что повторяется ситуация из того
стереофильма: хищные ветви будут рвать и ломать его столь же яростно, как
это делали ноги арана. И разница будет лишь в том, что у арана всего
восемь ног, а у дерева сотни ветвей и веток. Он уже ощущал, что в тело
впиваются колючки, но это было ложное ощущение. Его опутывали, не давали
подняться, но не рвали на части, не впивались мертвыми остриями в живое
тело. Он был как бы в сети - странной сети, шевелящейся, ползущей,
хватающей, но не терзающей. С минуту он остро страшился, что его и
дилонов, опутав ветвями, куда-то потащат, но и тащить дальше самого дерева
было некуда; и похитить их не стремились так же, как не стремились и
разорвать: лишали движения, придавливали к почве - и только!
И когда до Аркадия дошло, что физический разрыв тела не грозит, он
понял и и другую страшную истину. Все деревья в этом безумном лесу были
вампирами. Это предположение было первым - и оно оказалось правильным. Но
здесь - и во время схваток меж собой, и сейчас, опутывая и сжимая три
тела, - сучья пили не кровь, не соки организма, а физическое его время. И
мгновенно вспыхнула мысль, что если он немедленно не придумает отпора, то
не пройдет и десятка минут, как и он, и оба дилона превратятся в нечто без
собственного живого времени - во вневременные окаменелости, которым
безразлично, сейчас они, тысячу лет в прошлом, или тысячу лет в будущем.
Ибо из его жил, из его крови, костей, из самого его мозга, секундами и
минутами, как каплями крови, вытекает самое животворящее, самое важное,
чем он обладает, - физическое время бытия. Вот чего так страшились
лохматые обезьяноподобные хавроны, старательно обходившие этот лес: здесь
и растения, утратившие собственное жизненное время, уже почти
вневременные, исступленно, яростно вырывали у всего, что пока было во
времени, а не вне его, остатки живых секунд, минут и часов.
Вместе с пониманием пришло и решение. До сих пор он стремился вперед,
выискивая секунды опережения, чтобы пробежать мимо древесных вампиров в их
близком будущем, а не в прошлом. Но в будущее он не проскользнул, он
схвачен и опутан в настоящем. И если снова выиграет еще недавно столь
спасительные четыре секунды, то для них не хватит свободного пространства.
Не то что за четыре секунды, но и за четыре минуты он не выберется из этой
чащобы навалившихся, ползающих по его телу, жадно прилипающих ветвей. И
почти нечеловеческим усилием выдернув руку из перехлеста веток, Аркадий
переключил хроногенератор на обратный ход.
Теперь он уходил в прошлое - и не на секунды, а на минуты, точного
счета он не знал, но в минутах не сомневался. И быстро почувствовал
перемену в борьбе с вампирами. Только что все тело томило, из него что-то
высасывалось настойчиво и беспощадно: ветви не кололи кожу, не рвали
мышцы, но как бы сливались с телом, становились его частями - как язва,
губящая организм, всегда часть этого организма, а не внешняя сила. И вот
сразу оборвалось отвратительное слияние. Ветви скользили по его телу,
отыскивая и не находя соединения. Он был для них как бы смазан жиром, не
дающим зацепок. Ибо они существовали в настоящем, а он еще пребывал в
прошлом, они хватали его теперешнего, а он отстоял от теперешнего на
несколько минут назад, его сейчас еще не было, хотя реально он уже был -
но не для них.
Аркадий понимал, что от быстрой гибели ускользнул, но от угрозы
гибели в близком будущем отнюдь не избавился. Он продолжал жить, его время
шло - и с каждой пройденной секундой прошлое приближалось к настоящему, он
не мог вечно пребывать в нем - на это не хватило бы энергии тысяч
карманных хрономоторчиков. Одни могучие генераторы "Гермеса" могли бы
обеспечить полную отстраненность от настоящего. Но где он, "Гермес"?
Аркадию не понадобилось вспоминать инструкции хрононавигаторов, они всегда
стояли в памяти, и среди них одна, единственная в этот миг важная: "Сдвиг
времени не дает гарантий ухода из опасного места, если не сочетать его с
перемещением в пространстве". Аркадий рванулся вперед. Он еще оставался в
прошлом, но устремился в будущее, не оставляя врагу ни одного мгновения
настоящего.
Он хотел подняться, но не смог. Он полз, вытаскивая за собой Салану и
дилона, - извивался, отталкивался от неровностей почвы, цеплялся ногами и
телом за каждый бугорок. Шапка накрывших их ветвей становилась все реже, в
ней виднелись просветы. Он исступленно полз к просветам, а когда дополз до
открытого простора - не остановился, не отдохнул, не встал, а все
продолжал ползти, таща обоих дилонов.
И только увидев себя на поляне, лишенной деревьев и кустов, он замер,
и, закрыв от бессилия глаза, судорожно и жадно дышал, пытаясь восстановить
силы. И еще не надышавшись, потерял сознание. А когда сознание воротилось,
оно было спутанным и неполным: мутные ощущения, такие же мутные мысли,
неопределенные желания чего-то - Аркадий никак не мог сообразить, чего же.
Одно он понял раньше остального - надо встать, надо убедиться, что не
надвигается новая беда. Руки приподняли туловище, но ноги не удержали. Он
снова упал, набираясь сил и как-то безучастно удивляясь, почему силы не
приходят. Он прошептал вслух - ему казалось, что он говорит очень громко:
- Ну, не высосали же они из меня всю мою жизненную энергию? Дудки!
Отдохну еще минутку, и хватит.
В ответ он услышал тихий визг Саланы. Девушка лежала головой на груди
Ланны и плакала. Наверно, она еще что-то говорила мыслями, но мысли до
него не доходили, а плач ее, очень похожий на человеческий, хватал за
душу. Аркадий подполз к дилону. Он плохо видел, неожиданная картина не
входила в сознание - смутное видение из другого мира. Перед ним лежал
опавший всем телом, иссохший, маленький старичок. Ланна должен был
постареть от тяжких испытаний, он и раньше уже походил на Старейшин, а не
на молодого Сына Различников. У него пострадала одна рука, она не могла
удлиняться, но другая была здоровой. А старик, лежащий на каменистой
почве, раскинул две одинаково сухие крохотные ручки, он весь был крохотный
- вовсе не тот дилон, что звался Ланной. И мордочка, такая живая и
выразительная у Ланны, у этого была уродлива и много меньше. Но тем же
смутным сознанием Аркадий установил, что перед ним именно его добрый
товарищ, милый юный мыслитель, внезапно катастрофически одряхлевший,
уходящий из бытия, если уже не ушедший.
- Добрались они до тебя, Ланна! - горько сказал Аркадий. - И я не
смог защитить! Все твое жизненное время высосали. Нет тебя больше, Ланна!
Что-то дрогнуло в неподвижной мордочке крохотного старца: он раскрыл
глубоко запавшие глаза, медленно скосил их на Салану, так же медленно
обратил на Аркадия. В глазах не было ни мысли, ни чувства, они были
безучастны к окружающему, они, отрешенные, уже ничего не выражали. Но
Ланна три раза - все медленней, все с большим усилием - переводил взгляд с
Аркадия на Салану. И Аркадий понял, что хотел передать этим последним в
своей жизни движением уже потерявший способность генерировать свои мысли
дилон.
- - Да! - сказал Аркадий. - Я не покину Салану. Либо сам с ней
погибну в этом проклятом лесу, как погиб ты, либо выберемся оба.
Он говорил с Ланной, как с мертвым. Он знал, что Ланна уже не может
слышать. На груди недвижимого Ланны тихо плакала его подруга. Аркадий лег
рядом с ним, вытянул ноги, закрыл глаза. Позади, уже ощутимо ниже зенита,
две недобрые звезды, Голубая и Белая, очень медленно - им некуда было
торопиться, они пребывали в вечности - преследовали одна другую. Аркадий
набирался сил. Силы возвращались медленно, но он уже ощущал их слабый
прилив.
Почувствовав, что сможет устоять на ногах, Аркадий поднялся, положил
Салану в сторонке на обезображенный правый бок, чтобы она могла видеть
умершего друга, и стал собирать камни. Он клал их вокруг мертвого тела и
на него, пока не возник холмик. Потом подошел к Салане и наклонился над
ней.
Она глядела на него здоровым левым глазом и что-то почти неслышно
визжала. Аркадий услышал в ее тихом визге такую мольбу, увидел в ее
незамутненном глазе такой страх и такую надежду одновременно, что его
волной охватило еще не испытанное чувство - горячая нежность к слабому
существу, молящему о помощи.
- Деточка, я не покину тебя, - сказал он. - Правда, ты не понимаешь
моих слов. Но это неважно. Я без тебя не уйду. Сейчас я подниму тебя и
крепко обниму, а ты тоже крепко обними меня, и мы пойдем вместе. До
полного спасения вместе! Верь в это так же, как я сам в это верю. Нет - не
верю, Салана, ибо верят в то, чего не знают, - а я знаю, я твердо знаю -
скорей умру, чем оставлю тебя!
Она вслушивалась в его слова, они как-то доходили и успокаивали. В
здоровом глазу пропал страх. Он поднял ее, обнял обеими руками, она
обхватила левой рукой шею, уткнулась правой щекой в плечо. Он чувствовал,
как расслабилось ее тело: она доверилась его воле - маленькое создание
покоилось на груди защитника.
Он еще раз оглянулся по сторонам. Позади сияли два зловещих солнца и
чернел погибший лес - опасный лес, еще не ушедший во вневременность и в
последней судороге существования пытающийся оживить себя крохами чужого
жизненного времени. Впереди проглядывались разбросанные стволы бывших
деревьев - их теперь можно было не опасаться. Он шел к ним, осторожно
переставляя ноги, чтобы не наткнуться на бугорок или яму.
Отчетливое сознание еще не вернулось. Глаза порой затягивало туманом.
Мысли не вспыхивали, а медленно вырисовывались: он не постигал уже
родившуюся мысль обычным мгновенным знанием, а как бы всматривался со
стороны в какие-то возникавшие в сознании надписи, и лишь после этого они
становились ясными. И ноги потеряли устойчивость, он не был уверен в их
крепости. Ему все казалось, что если он сильно топнет ногой, то она
согнется, как резиновая, или переломится, как высохшая тростинка. Надо
было проверить, так ли это это - без проверки он не мог доверять ногам
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг