прикрытые рваным тряпьем.
- Что же вы ушли от хорошего ужина? - едва слышно спросил он, видимо
боясь вспугнуть их.
- Нас туда не пускают, - сказал самый старший. - У нас тут порядки
строгие, сударь.
- А когда же будете пировать вы?
- После всех. Так мы выражаем почтение к взрослым.
- Понятно. Но есть вы, наверно, все-таки хотите?
- Хотим, сударь.
Он пригласил всех к себе - их было пятеро. Дети немного поколебались,
пошептались между собой и все же вошли. Ели они с жадностью людей, давно не
знавших ничего, кроме воды и лепешек ячменного хлеба. Когда они немного
утолили голод и увидели, что на столе ничего не осталось, старший мальчик
виновато и жалобно посмотрел на рыцаря:
- Ой! А вы, сударь?
- Не беспокойтесь, не беспокойтесь, юные друзья! Я уже сыт.
- А вы, оказывается, совсем не страшный, господин Уайт, - несмело сказала
белокурая девочка. - А правду говорят, будто у вас в битвах сильно
покалечено лицо?
Старший мальчик толкнул ее в бок: "Дура!" - ив замешательстве обратился к
незнакомцу:
- Не слушайте ее, сударь: она весной с дерева свалилась! И потом, не все
ли одно, какое лицо, правда? Главное, чтоб душа... - Он вскочил с места и
молниеносным взглядом окинул товарищей: - Марш отсюда! Госпожа Перетта идет!
Уайт не успел и слова сказать, как дети выбежали, и тотчас раздался голос
Перетты:
- Можно к вам, сударь?
Она шагнула в зеленоватый полумрак шалаша и присела по другую сторону
стола.
- Мне надо бы вам многое сказать, господин Уайт. Но отложим разговор до
утра. А сейчас располагайтесь поудобнее и отдохните как следует. Я пришлю
сюда Гюйо, он приберет и поможет устроиться на ночлег...
Госпоже Перетте не спалось. Она вспоминала последнее сражение, в котором
Белый Скиталец уложил больше половины людей де ла Марка.
"Какой он ловкий и смелый, - думала она. - Вот бы заполучить его в отряд
и сделать правой рукой вместо взбалмошного Гюйо!.. И ведь подумать только:
за весь бой не получил ни единой царапины!"
Спала ли госпожа Перетта? Скорее всего нет. Просто забывалась на какое-то
время в тревожной полудреме. Неясные предчувствия теснили душу и начинали не
на шутку беспокоить ее...
Вовсю горела полная луна, и свет ее косым ярким клином пробирался в
шалаш... Вроде бы все спокойно и тихо - и кажется, что- то не так. Перетта
поднялась, вышла на поляну и осторожно приблизилась к шалашу рыцаря. Тот
стоял возле своего белоснежного Тру, положив левую руку на рукоятку меча.
Госпожа Перетта сначала ничего необычного не заметила, ей даже не показалось
странным это безмолвное созерцание луны. И вдруг яркая, как вспышка молнии,
мысль: на шлеме рыцаря поднято забрало!
- Не надо, сударыня, - тихо сказал Уайт. Он не шелохнулся, не изменил
позы. - Не приближайтесь, прошу вас.
- Но я...
- Не надо, - повторил он. - Люди не выносят этого. Госпожа Перетта
продолжала стоять, не в силах побороть желания
заглянуть под забрало. Ведь если она сейчас уйдет, потом вряд ли когда
представится подобный случай.
- Неужели вы откажете женщине, сударь? - настойчиво, с трепетом спросила
она. - Женщине, сударь!.. Не бойтесь, мне приходилось видеть и не такое!
С минуту он как бы раздумывал, потом медленно повернулся. Перетта
замерла. Виски и щеки у нее словно морозом стянуло, губы свело судорогой...
Она увидела мертвое лицо с закрытыми глазами, лицо, подобное уродливой
желтой маске.
Госпожа Перетта покачнулась. Уайт поспешно бросился к ней и, подхватив на
руки, отнес в шалаш. Он стоял перед нею неподвижно, размышляя о чем-то,
потом осторожно коснулся ее волос и отдернул руку, словно его ударило током.
Госпожа Перетта открыла глаза, втянула голову в плечи, но тут же
расслабилась и сдержанно вздохнула:
- Простите, сударь.
- Простите вы меня. - Он шагнул к выходу и на миг задержался. - Я должен
уйти от вас. Сейчас же...
СООБЩЕНИЕ СЕДЬМОЕ
в котором читатель убедится, что Белый Скиталец значительно больше
времени затратит на осмотр и раздумья, чем на разговор с господином де ле
Форам.
Городок Конси, расположенный в низине неподалеку от Арденнского леса, не
раз служил объектом для нашествия разбойных шаек де ла Марка: здесь они
промышляли провизией и одеждой, лошадьми и оружием. Не обходили стороной и
ювелиров, и даже почтенных граждан города. Люди здесь были запуганные,
молчаливые.
В городке с утра хлопали двери мастерских и лавок, заключались сделки,
покупались и продавались товары. По узким кривым улочкам двигались
крестьянские повозки с овощами и рыбой, степенно проезжали на конях местные
рыцари с настороженными глазами, ближе к стенам домов жались спешившие по
своим делам женщины. Люди начинали свою обычную каждодневную жизнь,
сопряженную с тревожным ожиданием. Лишь в просторном особняке главы города
сеньора де ле Фора царило постоянное спокойствие и неторопливость. Этот
тучный, лысеющий человек с холеным лицом вставал поздно и любил завтракать в
саду. Но в то утро, о котором идет речь, господин де ле Фор проснулся раньше
обычного, позвал брадобрея, и, пока тот занимался своим делом и попутно
сообщал последние новости, глава города внимательно рассматривал себя в
зеркале. Одна новость заинтересовала его.
- Белый Скиталец? - переспросил он, поднимая густые брови. - Позволь...
Это тот самый?
Хм... Какая нелегкая занесла его сюда? Что ему понадобилось в городе?
Впрочем, что ему понадобилось в городе - пока не столь важно, как то, что
приехал он со стороны Перонна. Уж не является ли он человеком герцога Карла?
Если так, то что об этом может подумать Гийом де ла Марк, как он воспримет
появление Белого Скитальца во вверенном господину де ле Фору городе, не
разгневается ли? Вот что важно. Вот на какие вопросы следует найти ответы
прежде всего. А ссориться с Арденнами не резон: соседи. И без того
приходится жить, как на жаровне...
- Зачем он здесь? - начал глава города издалека. Бритва в руке брадобрея
на мгновение замерла.
- Трудно сказать, ваша милость...
- Это не ответ, Оливье. Вы должны все знать, во все вникать, обо всем
докладывать. А пока направьте людей последить за ним: мало ли что. Пошлите
лучше Гортрана и Лафаржа: эти свое ремесло знают.
Гортран и Лафарж, переодевшись в суконные камзолы, вышли из особняка на
площадь, миновали несколько узких переулков и лишь на улице Дижон увидели
наконец Белого Скитальца. Тот сидел на коне возле каменного забора и,
наверно, давно уже наблюдал за работой красильщиков.
- Уж не собирается ли он поменять свой белый плащ на пурпур? - шепнул
Гортран.
Лафарж криво усмехнулся:
- Может, жаждешь заполучить то, что на нем?
- Не откажусь: такие доспехи не носят и короли!.. Говорят, он богаче всех
банкиров Франции, но страшный урод, потому никогда и не поднимает забрала.
Белый рыцарь двигался медленно, подолгу простаивал возле пекарей, ткачей,
потом гончаров, гвоздарей, мясников, барышников и лишь во второй половине
дня добрался до окраины, где чернели стены старой кузницы.
Лафарж давно уже нервничал и чертыхался, поэтому новая остановка вывела
его из себя.
- Клянусь святым Мартином, если этот тип потащится еще куда-нибудь, я
подохну с голоду, а перед смертью так отделаю его дубиной, что на нем
останется кожи не больше, чем на святом Варфоломее!..
- Попридержи язык, Лафарж. - Гортран сунул руку под ремень и надавил на
живот. - А от куска говядины и я бы не отказался. - Он помолчал, раздумывая.
- Вот что: ступай-ка к его милости. Доложи о наших наблюдениях и спроси, что
делать дальше.
Из кузницы доносился звонкий перестук молотков, над крышей колыхался
легкий дымок. Двери были распахнуты. На пороге появился плечистый мастер с
короткой черной бородой и в грязном фартуке и невесело оглядел рыцаря.
- Чего угодно вашей милости? - спросил он сипловатым голосом. - Коня
подковать или...
- Не беспокойтесь, сударь. Я просто смотрю на вашу работу. Кузнец
облегченно утер со лба пот.
- Глядите, чего ж... ежели интересно. А то вот, - кивнул он на вход, -
большой заказ делаем.
- Для кого?
Он пожал широкими плечами.
- То нам неизвестно. О том известно сеньору де ле Фору... Ну, извините,
ваша милость, мне надо работать.
Кузнец ушел, а Белый Скиталец развернул коня и неожиданно увидел двух
верховых рыцарей. Оба учтиво поклонились ему и сообщили о желании сеньора де
ле Фора побеседовать с достославным гостем.
К особняку добрались кратчайшим путем, проехали мимо вооруженной до зубов
охраны и оказались в большом живописном саду. Господин де ле Фор принял
Скитальца в просторной беседке, один, поскольку благоразумно посчитал, что
гость будет себя чувствовать с опущенным забралом свободнее, если разговор
пойдет с глазу на глаз.
Познакомились.
- Не заказать ли нам чего-нибудь перекусить, господин Уайт? - спросил де
ле Фор и тут же спохватился: - Ах, да, простите... - Он с сожалением
причмокнул и с минуту разглядывал свою руку, положенную на столик.
Полысевшая голова его уже была тронута сединой, седыми были и редкие баки. -
Ну что ж, обойдемся... Итак, рад приветствовать вас в нашем городе, храбрый
рыцарь. Много, много наслышан. Не напрасно говорят, будто слава ваша так же
прочна, как и ваш щит: ведь о вас болтают бог весть что на всех дорогах
Франции. О-о, пусть это не удивляет моего отважного гостя, он сам в немалой
степени заинтриговал всех своей таинственностью. По сути, никто не знает,
кто вы такой, так ли богаты...
Черная щель над забралом начинала раздражать главу города, раздражали
своей несуразностью и круглые прозрачные камни, искусно вделанные в шлем, и
он уже начинал сожалеть о том, что пригласил незнакомца к себе: во-первых,
совершенно ясно - никакой он не шпион и не человек герцога Бургундского,
поскольку, как оказалось, едет из Бретани, а во-вторых, очень уж трудно
вести разговор, не видя человеческого лица. Нет-нет, конечно же, господин де
ле Фор поступил неосмотрительно. И если бы не этот дурак Оливье...
Хозяин, как бы случайно, коснулся влажного лба и снова принял
непринужденную позу.
- Собственно, я пригласил вас буквально на пять минут, господин Уайт, -
сказал он, - чтобы поинтересоваться целью посещения нашего города, как он
понравился, куда думаете направляться дальше. Говорят, у вас весьма высокие
покровители?
Рыцарь, кажется, усмехнулся:
- Вы ошибаетесь, сеньор. Никаких покровителей у меня нет.
- Вот как? - Непонятно было, то ли господин де ле Фор обрадовался, то ли
разочаровался. - Признаться, я этому верил, сударь. Однако я верил и тому,
что здесь вы ищете встречи с Гийомом де ла Марком.
Белый Скиталец энергично вскинул голову - так, что плюмаж на его шлеме
протестующе вздрогнул.
- Сеньор, я не могу даже слышать имени этого человека! Я прибыл сюда по
зову голоса, который живет во мне, и, клянусь, не позже захода солнца буду
на дороге в Верден.
- Зачем же так спешить, господин Уайт? Разве вам здесь не понравилось?
- Город хорош, сеньор, но был бы в сотню раз лучше, если бы не его
рабское повиновение арденнскому разбойнику. У вас много мастерских - и почти
все они работают на де ла Марка... Не знаю теперь, что краше: трудиться ли
на подобных негодяев или по- прежнему держать в руке меч? Я слышал: около
двух веков назад во Флоренции существовала могущественная коммуна, коммуна
свободы и разума, и там рыцари не боялись опозорить свое рыцарское звание
трудом, полезным для общества. Вот и я хочу быть полезным для людей! Но не
для тех, кто станет богатеть за счет моего труда...
- О-о, вы человек опасный, сударь! - натянуто рассмеялся де ле Фор. - И
смелый в суждениях! Буду весьма рад, если вам удастся найти такую работу в
нашем грешном мире. Только ведь теперь не те времена, сударь: нынче рыцарь
должен быть рыцарем - и никем больше. Стань он, к примеру, гончаром или
красильщиком - его засмеют да еще поколотят; не будет ему покоя ни от
рыцарей, ни от строгих властей, не так ли?.. Впрочем, простите, кажется,
звонят у святого Мартина. Я должен спешить. Прощайте, господин Уайт. Рад был
нашему знакомству...
Когда у ворот раздалось цоканье копыт, господин де ле Фор судорожно
вздохнул.
- Пресвятая дева Эмбреенская! - воскликнул он. - Надоумил же меня этот
старый дурак Оливье пригласить опасного бродягу! Ну, я покажу ему! Вытрясу
его рыжие веснушки!.. Уф-ф! Голова до сих пор будто не моя от этой черной
щели!
Он вызвал Оливье. Бедный брадобрей отчаянно хлопал глазами, и его
оттопыренные уши никак не могли удержать всех тех проклятий, которыми
удостоил его почтенный глава города. Когда словесная буря миновала, господин
де ле Фор долго и хмуро молчал, затем велел отправить за Скитальцем тех же
соглядатаев. Но Гортран с Лафаржем вернулись поздно вечером и не сообщили
ничего заслуживающего внимания. Перед заходом солнца белый рыцарь выехал за
город и не один час просидел на берегу Мааса в глубокой задумчивости. Как
видно, он собирался ехать дальше по дороге на Верден.
СООБЩЕНИЕ ВОСЬМОЕ,
о том, как старый лесник Шарль Бовье проводил опыт, из которого
следовало, что лучше один раз увидеть, чем, сто услышать, а также о том,
почему в лес ушли трое вместо одного
Перед восходом солнца Белый Скиталец выехал из леса. Дорога свернула
вправо и сероватой извилистой лентой пролегла вдоль опушки, за густым
кустарником она терялась, - видимо, уходила под уклон, потому что вдали
угадывалась низина с обширными полями и жавшимися друг к другу домишками.
Начинался рассвет - жидкий, водянистый. Луна понемногу таяла в бледной
сини, меркли одна за другой звезды, и лишь яркий Сатурн по-прежнему горел
мягкой немигающей точкой.
Ночью прошел дождь. Дорога была мокрая, грязь хлюпала под копытами.
Уайт свернул на тропинку - она вела к роще, которая обрывалась перед
спуском в низину, - проехал возле нее до холма - оттуда были видны поля и
деревня - и неторопливо спешился. Перед ним, сразу же за речкой, начинались
первые дома, полускрытые зеленью садов и небольшими цветниками.
Солнце вставало за спиной рыцаря. Первые лучи уже коснулись далекой линии
горизонта, посветлело небо. В вышине сонно покачивались мокрые ветви, роняя
тяжелые капли.
Мальчишки первыми заметили рыцаря. Тотчас в деревне возник переполох.
Матери прятали детей, девушки пачкали лица сажей. Крестьяне настороженно
поглядывали на опушку рощи, но вскоре убедились, что рыцарь один, к тому же
не первый час сидит неподвижно, точно железная статуя, и, видимо, недобрых
намерений не имеет. Кто-то где-то слышал о белом рыцаре и теперь с видом
знатока рассказывал селянам невероятные истории о Скитальце, люди ахали,
охали, качали головами, крестились и призывали в заступники господа бога.
К полудню в деревню зашел лесник Шарль Бовье и стал успокаивать крестьян.
- Не слушайте вы болтунов! - смеясь, сказал он. - Ишь навыдумывали:
выходец с того света, пьет людскую кровь, заманивает в пропасти и омуты!..
Тьфу!
Он не спеша уселся на пригорок и сощуренными глазами посмотрел на старых
знакомых.
- Я вот недавно был в городе, так, наверно уж, получше вас знаю толки о
Скитальце. Кто встречался с ним - отзывается весьма и весьма лестно, он даже
с крестьянами будто свой.
- Ну уж сказал, Шарль! Это же рыцарь! Из-за спин крестьян выбрался
белоголовый парень и встал напротив лесника.
- Дядюшка Шарло, - спросил он, - а почему вы не верите, будто он - сатана
в образе рыцаря? Ведь говорят же люди!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг