огненный камень, который им дают всадники, и сжигают Нити, изрыгая пламя.
Планета разделена на районы, и каждый находится под защитой своего Вейра.
Таким образом, за Перн сражаются, сменяя друг друга, не один-два, а много
Вейров. Особые наземные команды обходят подопечную территорию после
каждого боя с Нитями, следя, чтобы не проросла ни одна. Обнаружив обрывок,
они сжигают его огнеметами, которые мы видели в первый день.
Нити опасны сами по себе для людей и драконов. Касаясь плоти, они
вызывают тяжелые ожоги, в некоторых случаях прожигая мышцы до костей.
Драконы избавляются от Нитей, уходя в Промежуток, где Нити замерзают и
раскалываются вдребезги, а затем возвращаясь и продолжая полет. Однако,
если на дракона и всадника падает клубок Нитей, или они, выходя из
Промежутка, оказываются внутри большого клубка, то дракон и всадник обычно
погибают. Они не-успевают уйти в Промежуток, чтоб сбросить огромный
клубок.
Я выяснила, что такое ожог Нити, во время первого Нитепада, попав в
Вейр Бенден. После того, как я Запечатлила Пэна, когда каждый хотел знать,
кто я, да откуда явилась (в связи с чем потребовалось порядочно пируэтов,
а кое-где и прямого вранья), да чему училась, я сказала, что
интересовалась врачеванием, но систематического образования не получила.
Вот меня и приставили помогать медикам во время Нитепада. Всем нам,
будущим всадникам, дали работу, и я рассудила, что труд целителя гораздо
легче некоторых заданий, которые приходилось выполнять моим товарищам!
Выглядели ожоги и людей, и драконов ужасно. Но здешние жители изобрели
какую-то мазь, которую называли болюйди-трава. Пахнет она отвратительно,
но обладает антисептическим свойством и способствует заживлению раны.
Стоит наложить эту мазь на ожог, как человеку тут же становится легче. Я
утаила немного для дальнейшего изучения.
В перерывах между Нитепадами, мы учились. Вначале, когда драконы росли,
мы только кормили и смазывали их, да еще выполняли иную работу,
требовавшуюся Вейру: мастерили одежду, отливали посуду, собирали
лекарственные травы, ухаживали за содержавшимся Вейром скотом и тому
подобное. Проводились и тренировки, подобные тем, что предстояли нам с
драконами в будущем, но на земле. Эти тренировки весьма напоминали
строевую подготовку, которой мы занимались в Академии, поэтому я
превосходно справлялась!
Тренировки сочетались с нарядами на отбор, сортировку по размеру и
упаковку огненного камня. Нам сказали, что необходимо хорошо разбираться в
огненных камнях, знать, какого размера камни надо скармливать драконам, а
заодно и обычный для дракона с всадником выход пламени и с какой скоростью
расходуется огненный камень во время Нитепада. Когда мы обучились всему
этому, нашим главным делом во время Нитепада стало укладывать огненный
камень в мешки и подавать их старшим всадникам, а те, в свою очередь,
снабжали им готовых к бою драконов; в нашем случае старшими всадниками
были старшие воспитанники, опередившие нас в обучении.
Кроме того, научились мы и "драконьим броскам" - искусству
перебрасывать от одного дракона к другому и ловить на лету полные мешки
огненных камней. Не добрасывать или промахиваться было нельзя, в основном
потому, что в таком случае мешок, наполненный огненным камнем, стал бы
смертоносным снарядом для находившихся в воздухе под нами или отрядов
огнеметчиков.
Занимались мы и наземной подготовкой. Представляла она собой очень
строгую, напряженную маршировку, требовавшую от нас группового исполнения
замысловатых движении и перестроений. Некоторым моим соученикам
приходилось очень туго, а меня, прошедшую соответствующую пытку в
Академии, поставили руководить и тренировать собственное подразделение.
Мне сказали, что, поскольку я - всадница бронзового дракона, мне однажды
придется командовать, и руководство строевой подготовкой станет для меня
хорошей школой.
Я выяснила также, что мы останемся в ученических казармах, пока драконы
не вырастут, иными словами - около года. Годовалый дракон достигает 70% от
размеров взрослого. Когда они смогут летать, нам предоставят свои жилища.
Скрывать выданное Звездным флотом оборудование становилось все труднее, и
мне частенько приходилось припрятывать его где-нибудь вне казарм.
Первый год шел своим чередом, и, когда драконы выросли достаточно,
чтобы нести нас на своих спинах, мы получили задание делать свои первые
наборы боевых ремней и других приспособлений. Поскольку строй на Перне, в
общем, феодальный, все изготавливается вручную. Портным я всегда была
никудышным, и Наставник, узнав, что со всем, касавшимся одежды, я
обращалась неумело, поручил мне заняться другими делами. А вот с кожей
возиться мне по-настоящему нравится, в итоге, после первых неудачных
попыток, с ременной упряжью я справлялась неплохо. Когда все мы сумели
смастерить упряжь, удовлетворившую Наставника и его помощников, нам
позволили начать летную подготовку. Пока мы делали упряжь, нам объяснили,
что, доколе драконы растут, нам придется часто ее переделывать, но, когда
драконы расти перестанут, делать это придется лишь по мере изнашивания
ремней.
Первый полет каждая пара совершает одна, в основном потому, что никто
не знает, как мы справимся. Наш первый полет явился едва ли не
разочарованием: несколько пэновских трепыхании крыльями, планирование
вблизи земли, и на том все закончилось. Но мы практиковались, планирующие
полеты становились все длиннее, а Пэн все увереннее владел крыльями.
Спустя месяц таких подлетов дело пошло заметно быстрее. А я думала, что
зря и начинали!
За первый год все мы выучились, как определять самочувствие дракона не
только по его мыслям, но и по цвету глаз. Скорость вихревого движения в их
глазах зависит от силы испытываемых ими чувств: чем быстрее вихрь, тем
сильнее чувство. Цвет глаз может меняться в очень широких пределах.
Бледно-лиловый означает напряжение или тревогу; бледно-желтый -
озабоченность; красноватый отлив указывает на разыгравшийся аппетит, а вот
красно-оранжевый - это возбуждение. Серый говорит о том, что наш дракон
беспокоится, печален или ему больно. Белый означает угрозу; желтый - стыд
или испуг; красный - гнев, а оранжевый - горе или неуверенность.
Красновато-желтый оттенок - цвет битвы с Нитями, а зеленый или голубой -
лучше всех: это значит, что дракон счастлив, дремлет, радостен или доволен
- другими словами, находится в обычном состоянии. Чтобы это выяснить,
потребовалось много раз стрелять мимо цели, и порой мы здорово надоедали
нашим драконам, но в конце концов все пошло на лад!
К тому времени драконам уже было около года, и нам предоставили
отдельные помещения. Никогда раньше не чувствовала подобного облегчения от
того, что у меня появился дом, который я могла назвать своим! В казарме
ужасающе недоставало возможности побыть одной, к тому же, считая меня,
девушек было всего трое. Две другие Запечатлили зеленых драконов. Но даже
и при таком недостатке возможности уединиться я скоро заслужила славу
одиночки. Я оказалась самой старшей среди Запечатливших, а то, что я стала
первой девушкой, Запечатлившей бронзового дракона, да еще с таким странным
именем, никак не способствовало налаживанию дружеских отношений с
соучениками. Кроме того, вначале я старалась, чтобы мое невежество
относительно местных обычаев не стало слишком хорошо известным. Уразумев,
что следует, а что не следует делать, я по-прежнему держалась особняком.
Не хотелось ненароком выдать, что я - с другой планеты.
В тот первый год я выяснила, что же такое болюйди-трава. Проведенный на
корабле анализ показал: сделана она из особого растения (на которое я
позже вдоволь насмотрелась, помогая делать эту дрянь - которая пахнет в
процессе изготовления даже хуже самой мази!), вываренного, чтобы извлечь
сок. Есть еще одна микстура, которую можно принимать внутрь, под названием
феллис. Она содержит и могучий местный антибиотик, и мощный анестетик.
Видимо, имеется в ней и своего рода сильный наркотик, оказывающий действие
при приеме внутрь. Похоже, это хороший препарат разностороннего действия.
Единственное, что меня разочаровало - его нельзя создать на корабле и
никто другой его не создал бы, коли на то пошло.
Переселившись в свои личные вейры, мы начали летать группами по трое и
учиться перебрасывать мешки огненных камней. Хоть мы и тренировались на
земле, совсем другое дело, когда ты, находясь действительно в воздухе, на
спине дракона, пытаешься швырнуть эту штуковину! Мы упражнялись над
пустынными местами, чтобы наши промахи не причиняли никакого вреда, и
частенько подолгу возились, приводя в порядок лопнувшие мешки.
Научившись неплохо держать на лету боевой порядок, мы стали
отрабатывать уход в Промежуток. На первых порах упражнялись в опознании
местности. Потом, когда мы впервые действительно ушли в Промежуток, с нами
находился Наставник, и он передал дракону образ местности. Добившись
профессионального умения точно передавать образы - если образ неверен,
можно навечно остаться в Промежутке или выйти из него внутри какого-то
предмета - мы стали отрабатывать групповые переходы на точность.
Примерно в это же время нескольким воспитанникам наскучили нескорая
учеба, повторяющиеся изо дня в день упражнения. Один из них решил пройти
через Промежуток к себе домой, туда, где мы раньше не бывали. Его
хватились, когда он пропал после обеда. Мы все искали товарища, но никто
не нашел, даже драконы не чувствовали пропавшего. Стоит ли говорить, что
его обнаружили на следующий день полупогребенным в скалу. Другие быстро
умерили пыл своих жалоб и, прежде чем отправиться куда-то, непременно
спрашивались у Наставника.
Наконец мы подошли к тому, что считалось завершающей стадией наших
университетов - драконы стали учиться жевать огненный камень. И снова это
происходило вдали от каких бы то ни было населенных мест, и повредить мы
могли только себе! Несколько человек не избежало ожогов, но никто не
пострадал настолько серьезно, чтобы отстать в учебе. Наловчившись
удовлетворительно справляться с пламенем, мы продолжали еще более суровые
тренировки, и уходили в Промежутке все дальше от Вейра.
А потом пришел наш черед работать с боевым Крылом - доставлять
всадникам, боровшимся с Нитями, новые мешки огненного камня. К тому
времени мы стали более чем умелыми метателями мешков туда-сюда. Мы были
готовы к приему в крыло, драконам исполнилось восемнадцать месяцев и они
совершенно выросли.
3. ПЕРВЫЙ НИТЕПАД
Вот это да! Наконец, после всей учебы и утомительных тренировок, когда
все, кажется, отправляются сражаться с Нитями, а ты только смотришь,
пришел и наш черед! Разумеется, крыло воспитанников только доставляет
мешки всадникам, но мы-таки увидали вблизи эти устрашающие Нити! Всю нашу
братию охватило волнение пополам с нахальством. Пусть мы и повидали
обожженных Нитями людей и драконов, возвращавшихся из боя, и я помогала
залатать порядочно таких ран, мы знали, что с нами такого не случится.
Ребята, как мы ошибались! (Около половины молодняка вернулось хоть немного
обожженными.)
Наставник поднял нас задолго до зари, поскольку Нитепад начинался лишь
немного позже восхода. Нам надлежало убедиться, достаточно ли огненного
камня для сражения, да еще приходилось самим проверять готовность боевой
упряжи и драконов. Пэну, как и мне, не стоялось на месте, но я хотела
удостовериться, что все в порядке. Ибо в противном случае нам не разрешили
бы вылет.
Едва разнеслось, что замечены первые Нити, как воздух наполнился
разноцветьем - бронзовым, голубым, зеленым, коричневым и золотым.
Построившись, каждое Крыло уносилось прочь. На его месте строилось и
следовало за предыдущим очередное. Вскоре небеса опустели, и развернулось
наше, ученическое, Крыло. Младшие принялись швырять нам мешки огненного
камня, а мы начали прыгать через Промежуток и стали снабжать боеприпасами
опытных всадников.
Первая встреча с падающими Нитями становится обычно решающей для
большинства воспитанников. Если им удается побороть первый страх, они чаще
всего справляются с собой и потом. Мы с Пэном не стали исключением. Мне не
приходилось видеть Нити воочию и так близко, особенно со спины дракона! И
Пэн тоже никогда не видел Нитей. С минуту пришлось нам брать себя в руки,
прежде чем мы смогли приступить к порученному делу. Некоторые драконы и
всадники уже требовали пополнения запасов огненного камня, и я начала как
можно быстрее бросать мешки и возвращаться за новыми.
Единственным Крылом, не нуждавшимся в огненном камне, было королевское.
Они летали с огнеметами ниже основных крыльев, перехватывая пряди Нитей,
случайно проникшие через верхние шеренги. Королевы не могут жевать
огненный камень - от этого они становятся бесплодными - но Лессу
невозможно было отговорить от полетов вместе с ее всадницами. Однажды она
создала королевское крыло, и с тех пор это стало традицией.
Когда нас миновал край Нитей и за ним последовал главный поток,
работать стало труднее. Середина потока всегда тяжелее, чем начало или
конец, и, как правило, в это время случается больше ранений, чем в любое
другое. Ранения часты и ближе к концу Нитепада, в основном потому, что все
начинают уставать.
Хотя мы, воспитанники, - всего лишь посыльные, передающие мешки с
огненным камнем, нам, тем не менее, следует остерегаться случайных прядей
Нитей. От попаданий мы не застрахованы, более того, наши прыжки туда-сюда
через Промежуток приводят к тому, что у нас больше шансов попасть под
удар, чем у всадников, остающихся в районе сражения с Нитями. И, когда мы
с Пэном стали уставать, мы тоже слегка потеряли бдительность. То было
нашей погибелью, - во всяком случае, ее началом.
Выскочив в очередной раз там, где шел Нитепад, с несколькими новыми
мешками огненного камня, мы очутились прямо под одинокой прядью этой
гадости. Я почувствовала росчерк огня на бедре. Едва я вскрикнула от боли,
как вскрикнул и Пэн, и мы в мгновение ока ушли в Промежуток. От страшного
холода Нить замерзла, и мы вернулись к месту Нитепада. В бедре у меня
забилась боль, и, посредством нашей с Пэном связи, я чувствовала, в каком
месте та прядь пробороздила ему спину. И все же, через несколько минут - к
тому времени мы освободились от груза мешков и отправились за следующими -
дерганье в бедре ослабло и уже не причиняло прежних страданий. Я, конечно,
забыла, что воздействие холода Промежутка на голую кожу может ее лишь
немного заморозить, поэтому ожог не так и чувствовался. Пэн сказал, что
его ожог тоже стал его меньше беспокоить, и мы решили не обращать внимания
на тупую пульсирующую боль и продолжать работать дальше.
Сделав это, мы не последовали совету Наставника в случае ожога как
можно скорее обращаться за помощью. Я, будучи начмедом на звездолете,
решила лечиться сама, и в дальнейшем мое решение оказалось крайне
неудачным.
А тут еще, когда окончился Нитепад, нам поручили помочь наземным
отрядам очистить местность от Нитей. Тот Нитепад оказался очень сильным, и
нескольким пучкам Нитей удалось прокрасться. Командам огнеметчиков
приходилось туго: нужно было прочесать все подозрительные районы, не дав
Нитям возможности зарыться и начать губить землю. Я взяла огнемет, и, на
мое злосчастье, мне поручили проверить один из самых болотистых участков.
Прежде чем наш район объявили очищенным, мы отыскали и сожгли два
порядочных размеров пучка этой коварной дряни, и тут, наконец, мне и Пэну,
как и остальным уставшим воспитанникам, позволили вернуться в Бенден и
привести себя в порядок. Нечего и говорить, я была вся в грязи, да и Пэн
тоже. Послав его в озеро, я отыскала болюйди-травы, а потом последовала за
ним и хорошенько вымыла, перед тем как смазать все сухие пятна на шкуре и
наложить болюйди-траву на ожог. После этого, оставив Пэна жариться на
пляже, я направилась в наш вейр, чтобы выкупаться самой.
Содрав мокрую и грязную одежду, я вымылась с мылом, стараясь тщательно
смыть отметины Нитей. Наложила на рану болюйди-травы, перевязала ее и
рухнула в кровать, думая, что только этого мне и надо. Не знала я, что
чужеродные микробы Перна уже вторглись в мой организм и делали свое дело.
Смутно помню, что меня трясли, как мне казалось, часом позже, а я
старалась отбросить взявшиеся за меня руки, бормоча: "Дайте поспать! Я
только-только вернулась!" Надо мной раздавались чьи-то голоса, потом
кто-то сказал: "Она горячей драконьего огня. Ее, должно быть, задело.
Неплохо бы позвать Лессу. Я попытаюсь найти ее рану".
Потом откуда-то издалека донеслось одинокое воркование Пэна и его зов:
"Карен, Карен! Проснись! Тебе нужно кое-чего выпить. Не упрямься, выпей
бульону. - На миг замолчав, он добавил: Лесса идет, Карен. Она о тебе
позаботится".
Помню, как нашли отметину на моем бедре - я, наверное, подняла половину
мертвецов этой планеты своим криком нестерпимой боли. Несмотря на
болюйди-траву и повязку, рана оставалась все такой же красной и сочащейся,
а бедро распухло вдвое против обычного. Когда начали очищать рану, я
потеряла сознание.
Однажды, проснувшись, я увидела склонившуюся надо мной Доону Снайдер,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг