- Эо, затворник! - так приветствовал меня сегодня утром Сэнди-Ски. Он
только что вышел из кабины утренней свежести, и его густые брови так
знакомо и забавно зашевелились от удовольствия. Для меня и до сих пор
загадка: действительно ли фарсаны испытывают после кабины чувство
бодрости, какого-то физического восторга или это ловкая имитация?
- В каком смысле затворник? - спросил я.
- Последние дни ты совсем уединился в своей каюте. Мы только и видим тебя
утром, вечером и немного днем в рубке внешней связи. Неужели научная
работа по астрофизике так увлекла? Сомневаюсь, сильно сомневаюсь.
При этом фарсан Сэнди-Ски внимательно и, как мне показалось, с подозрением
посмотрел на меня. "Фарсаны все знают!" - мелькнула мысль. Я сунул руку в
карман комбинезона и нащупал кнопку радиосигнализатора, готовый в любую
секунду нажать ее.
- Почему сомневаешься? - спокойно спросил я.- Астрофизика способна так
увлечь, что забываешь обо всем.
- Э нет, не говори,- смеялся Сэнди-Ски.- Я знаю, в чем дело. Ты пишешь
стихи! Да-да, я в этом уверен. Ты целые дни сочиняешь стихи! Ты просто
бредишь ими. Признаюсь, стихи Тари-Тау и меня заразили по-этической
лихорадкой.
Я с облегчением вздохнул: фарсаны, конечно, ничего не знают, догадка им не
под силу. Но следовало удивиться:
- Так ты, значит, пишешь стихи?! И каковы успехи?
- Плохо.- В голосе Сэнди-Ски прозвучало такое неподдельное уныние, что я
рассмеялся.
- Значит, ничего не получается? - спросил я.- Признаюсь, у меня тоже
ничего путного не выходит.
- Вчера написал одно стихотворение,- сказал Сэнди-Ски.- Потом прочитал его
и вдруг почувствовал себя мизерной букашкой рядом с Тари-Тау, этой
высоченной горой, проткнувшей облака своей белоснежной вершиной.
"Ого! - мысленно воскликнул я.- Так витиевато-образно сказать мог только
живой Сэнди-Ски, а не фарсан..."
Слово "затворник" заставило меня быть осторожней, и я почти весь день
провел среди экипажа. В основном сидел за экраном внешней связи, изредка
заглядывал в рубку управления.
Подвергая тщательной локации видимую сторону планеты Голубой, я делал вид,
что выбираю место для посадки. Сзади торчал фарсан Сэнди-Ски, как всегда,
положив сильные большие руки на спинку сиденья. Как планетолог он давал
свои советы и, надо признаться, довольно толковые.
- Лучше всего, по-моему, произвести посадку в этой пустыне,- Сэнди-Ски
показал на огромный желтый лоскут почти в центре самого большого материка
планеты.
- Неплохо,- согласился я.- В пустыне легче выбрать удобную площадку -
твердую и сравнительно ровную.
- У тебя, к тому же, есть богатый опыт,- рассмеялся Сэнди-Ски, намекая на
случай, когда я, нарушив инструкцию, посадил грузовой планетолет в пустыне
вблизи строящейся транспланетной дороги.
Через два-три дня я сяду за пульт управления и переведу корабль на
круговую орбиту. После нескольких оборотов вокруг планеты я произведу
снижение, делая вид, что готовлюсь к посадке в пустыне. Но я пролечу над
ней в сторону полюса - туда, где зеленеют необозримые леса. Там меньше
опасности, что шкатулка с кристаллом затеряется. Когда-нибудь разумные
существа планеты найдут ее и, быть может, прочтут мой дневник...
Да, так я и решил. Сделав максимальное снижение, я сброшу дневник над
лесом, где и людей, конечно, больше, чем в пустыне. А потом... Потом я
круто поверну вверх и взорву корабль далеко в околопланетном
пространстве...
Завтра у меня будет больше свободного времени, и я постараюсь закончить
дневник.
38-й день 109-го года Эры Братства Полюсов
Рэди-Рей, конструктор аппаратуры наведения, с которым меня познакомил
Нанди-Нан, оказался веселым, смешливым человеком. Несмотря на несколько
плутоватое выражение лица, он мне понравился сразу, особенно его глаза -
удивительно синие и живые.
- Рад подружиться с астронавтом номер один,- улыбаясь с хитрым прищуром,
сказал он и с исключительным радушием положил руку на мое плечо. Я с
удовольствием ответил ему таким же дружеским пожатием.
- Итак, сегодня мы ознакомимся с аппаратурой наведения,- сказал он.-
Главным образом с экраном и щитом управления.
Двухместный гелиоплан доставил нас на окраину небольшого города Руноры,
расположенного в полупустыне. Рэди-Рей вышел из кабины и повел меня на
вершину высокого холма, поросшего желтой травой и жестким кустарником.
Справа зеленели парки и сады города Руноры, а прямо перед нами, на юге,
расстилался безбрежный океан Великой Экваториальной пустыни.
- Вон там, среди песчаных барханов,- сказал Рэди-Рей, показывая в сторону
пустыни,- затерялся небольшой малоизвестный оазис Рун. Там и оборудован
пульт наведения.
Я уже хотел снова сесть в кабину гелиоплана, но Рэди-Рей остановил меня.
- На гелиоплане туда не проберемся. Здесь, на краю пустыни,
антигравитационное поле круто загибается и касается почти поверхности.
Гелиоплан врежется в поле и будет выброшен из него со страшной силой в
неизвестном направлении,- сказал он и шутливо добавил: - Так мы можем
долететь до Южного полюса и попасть в лапы фарсанов.
Но идти пешком по раскаленным пескам - невеселая перспектива. Я сказал об
этом Рэди-Рею.
- Зачем пешком? У меня здесь замаскирован вездеход. Все должно быть
предусмотрено на этой войне.
Мой слух резануло непривычное слово "война".
"Как странно,- думал я.- И это после ста лет Эры Братства Полюсов!"
На небольшом, приземистом вездеходе мы добрались до оазиса Рун. Здесь
вился жиденький кустарник и стояло несколько десятков деревьев, дающих
слабую тень. Но все же оазис защищал от песчаных шквалов. В центре, на
открытом месте, был оборудован пульт наведения, а на краю оазиса
возвышались ажурные металлические конструкции стартовой площадки. И больше
ни одного строения и ни одного человека.
- Такой важный объект,- удивился я,- и никакой охраны.
- Охрана сейчас не нужна,- возразил Рэди-Рей.- Когда установят на
стартовой площадке снаряд, тогда и будет охрана.
Рэди-Рей объяснил устройство аппаратуры, показал расположение приборов,
кнопок и тумблеров на щите наведения. В принципе все это мне было уже
знакомо, так как щит наведения имел много схожего с пультом управления на
планетолетах. Единственное новшество - экран наведения.
- Обрати на него внимание,- сказал Рэди-Рей.- Завтра тебе придется
работать руками на щите почти вслепую, ты должен все время смотреть на
экран наведения. На нем ты увидишь топографическое изображение тех мест,
над которыми реактивный снаряд будет пролетать.
На вездеходе мы приехали на окраину Руноры. На прощание Рэди-Рей сказал:
- Встретимся в оазисе рано утром. Ночью туда доставят снаряд с
нейтрализатором. До завтра!
До завтра... Я не мог тогда и подумать, что завтра Рэди-Рея не будет в
живых, что ночью он станет жертвой единственного уцелевшего на Северном
полюсе воспроизводящего фарсана. Видимо, фарсан давно охотился за такой
важной добычей, как изобретатель нейтрализатора и аппаратуры наведения.
Рано утром, когда не взошло солнце, я был уже в оазисе Рун. На стартовой
площадке трое инженеров устанавливали привезенный ночью снаряд. На фоне
светлеющего неба я видел его четкие контуры. Снаряд с острым носом,
окутанным сеткой - антенной нейтрализатора, был установлен с небольшим
наклоном в сторону Южного полюса. Когда все было готово, инженеры подошли
ко мне и пожелали удачи. Вскоре их вездеходы, оставив между барханами
змеистые следы, скрылись за горизонтом. Около оазиса я увидел десятка
полтора боевых шагающих вездеходов, специально выделенных для охраны.
На металлических конструкциях стартовой площадки и на листьях деревьев в
лучах восходящего солнца засверкала роса. В это время знакомый приземистый
вездеход подошел к краю оазиса и остановился на горбатой спине бархана. Из
кабины выскочил Рэди-Рей.
- Эо, астронавт! - весело окликнул он меня. Его плутоватая физиономия
сияла радушием.
Обратившись к начальнику охраны, он приказал, чтобы боевые вездеходы
удалились как можно дальше.
- Ваше место вон там,- сказал Рэди-Рей, показывая на высокую гряду
барханов.- А здесь во время пуска снаряда вам будет весьма жарко.
До гряды барханов было не менее тысячи шагов. Но юркие вездеходы добежали
до нее за минуту и вскоре, рассредоточившись, скрылись за грядой.
Мы, с Рэди-Реем остались вдвоем.
- Подожди немного,- сказал он.- Сейчас еще раз проверю аппаратуру и тогда
приступим.
Рэди-Рей торопливо направился к пульту наведения. Зайдя в прозрачную
кабину пульта, он начал почему-то возиться над висевшим сбоку экраном
всепланетной связи. "Странно,- подумал я.- Ведь экран исправен".
Внимательно наблюдая за работой Рэди-Рея, я подошел к большому дереву и
остановился в его тени. На жестких листьях роса уже испарилась.
Становилось жарко. Слабый утренний ветер мел песчаную пыль.
Рэди-Рей приступил к наладке аппаратуры наведения. Он так увлекся, что,
по-видимому, забыл о моем присутствии. На щите разноцветными огнями
загорелись лампочки, засветился экран наведения. Пальцы Рэди-Рея
притронулись к кнопкам щита управления.
Взглянув в сторону стартовой площадки, я с удивле нием заметил, что
сигарообразный корпус ядерного снаряда начал медленно перемещаться. Вот он
уже в зените, потом слегка наклонился в сторону Северного полюса - как раз
туда, где находился наш главный энергоцентр, поддерживающий
антигравитационное поле.
- Стой! - закричал я.- Стой! Что ты делаешь?!
Рэди-Рей обернулся. На его лице появилась недобрая хитрая усмешка.
"Фарсан! - вздрогнул я от внезапно мелькнувшей догадки.- Ведь это фарсан!"
Фарсан Рэди-Рей вышел из кабины, посмотрел по сторонам и с удовлетворением
увидел, что кругом по-прежнему ни души, ни одного человека. Одни только
бесконечные песчаные холмы. Они сверкали нестерпимо-желтым блеском в
жарких лучах солнца, застывшего в белесом небе. Жуткая картина! Даже
сейчас, вспоминая ее, я слегка поежился, словно ледяной холодок пробежал
по спине. Но тогда, в минуту опасности, я был спокоен. Ужасающе спокойным
был и фарсан. Он был уверен, что я от него никуда не уйду. Все с той же
ехидной усмешкой он направился ко мне, стараясь не пропустить к пульту
управления, и уже поднял руки, намереваясь ими, словно железными клещами,
раздавить меня.
Я медленно отступал, фарсан приближался, держа наготове руки. Здесь-то и
пригодилась моя ловкость и быстрота реакции. Когда фарсан был совсем
близко, я внезапно нырнул вниз и прыгнул вперед. Руки фарсана сомкнулись в
пустоте.
Подскочив к пульту наведения, я выхватил одну важную деталь. Это был
длинный металлический стержень с тремя пазами и тремя шестернями на конце.
Без этой детали пуск снаряда невозможен. Лампочки на щите наведения
погасли.
С этой довольно увесистой деталью я побежал в пустыню - туда, где за
грядой высоких барханов располагались боевые вездеходы. Там люди. С их
помощью я хотел поймать и обезвредить фарсана.
Фарсан бросился за мной. Бегал он хорошо. Видимо, живой Рэди-Рей был
неплохим спортсменом. Но и я одно время считался чемпионом Северного
полюса по кроссу на пересеченной местности. Фарсан заметно отставал. Но я
не учел одного обстоятельства: я уставал, а он нет. Я изнемогал от жары,
обливался потом. Фарсан не знал подобной человеческой слабости и
чувствовал себя прекрасно в этом пекле.
Чтобы перевести дыхание, я на минуту остановился и оглянулся назад. Фарсан
приближался, легко перепрыгивая через трещины в каменисто-песчаном грунте.
На его лбу блестели капельки пота, он учащенно дышал. Но это не усталость.
Это ее имитация. На плутоватой физиономии фарсана по-прежнему играла
усмешка.
Мне стало страшно. Страшно за себя и за судьбу планеты. Что делать?
Бросить тяжелый стержень, который сильно мешал, и бежать? Но фарсан
подберет эту деталь, поставит ее на место и, прежде чем я добегу до
людей... Нет, этого нельзя допустить.
Собрав последние силы, я снова побежал. До гряды барханов оставалось еще
сотни три шагов. Фарсан неумолимо настигал меня. Уже слышалось за моей
спиной его прерывистое дыхание. И тут я сделал то, чего фарсан никак не
ожидал: остановился и, внезапно обернувшись, молниеносно обрушил тяжелый
стержень на его голову. Голова фарсана с хрустом развалилась. Из нее выпал
сверкнувший на солнце продолговатый блок безопасности. На металлический
стержень налипла студенистая масса атомно-молекулярных нейронов. Я с
отвращением стряхнул этот мыслящий студень и сел на песок.
Немного отдохнул, потом встал и пошел обратно к пульту наведения. Я
закрылся в прозрачной кабине, сел в кресло, включил холодильную установку
и сразу ощутил приятную прохладу.
Первым делом надо доложить о случившемся Нанди-Нану. Я включил экран
всепланетной связи, но он не светился. Попробовал еще раз включить - экран
по-прежнему не работал: фарсан предусмотрительно привел его в негодность.
Дорог был каждый час. Ведь шероны тоже искали средство против нашего
защитного антигравитационного поля. Стержень, так неожиданно послуживший
мне оружием против фарсана, я вставил на место. На щите снова вспыхнули
разноцветные лампочки, засветился экран наведения. Я переместил снаряд на
прежнее место и нажал пусковую кнопку. Прозрачный купол кабины на какое-то
время автоматически потемнел. Но и сквозь темно-фиолетовый стеклозон я
увидел огненную струю плазмы, вырвавшейся из дюз реактивного снаряда.
Раздался грохот. Потом все стихло, и стеклозон кабины снова стал
прозрачным.
Снаряд вырвался в верхние слои атмосферы и лег на горизонтальный курс. На
экране я видел местность, над которой он летел. Это был однообразный
ландшафт, бескрайний океан песков, усеянный бесчисленными бугристыми
барханами, напоминавшими сверху морскую рябь.
Великую Экваториальную пустыню снаряд пролетел за несколько минут. И вот я
увидел извилистую границу зеленой шапки Южного полюса. Вдали в лучах
солнца сверкал Ализанский океан. Шероны и фарсаны наверняка уже засекли
снаряд и следили за его полетом. Они были уверены, что антигравитационное
поле надежно защитит их. И действительно, по неосторожности я слишком
близко подвел снаряд к этому незримому полю. Снаряд, потеряв вес, отскочил
от него, как мяч, и несколько раз перевернулся. Но я быстро выправил курс.
Антигравитационное поле я пробил нейтрализатором над Ализанским океаном,
где не могло быть антиракетных установок. Но стоило снаряду приблизиться к
берегу, как фарсаны послали ему навстречу несколько ракет. Если бы снаряд
не был управляемым, фарсаны быстро сбили бы его. Но, послушный моей воле,
снаряд легко уклонился от встречи с первыми ракетами. Они взорвались
далеко в стороне. Однако дальше мне пришлось приложить все свое
мастерство, чтобы лавировать, уклоняться от вражеских ракет, которых
становилось все больше и больше. И я принял решение: снизил скорость и
перевел снаряд на бреющий полет. Этим почти исключалась возможность
столкновения с вражескими ракетами. Но возникла другая опасность: стоило
снаряду задеть какое-нибудь высокое здание или гору, как он взорвется, не
долетев до цели.
Мои гибкие тренированные пальцы бегали по кнопкам щита управления. На
экране наведения с невероятной быстротой мелькали здания и рощи, над
которыми вихрем мчался снаряд. Но вот впереди засверкали белоснежные
вершины полярных гор. В кольце этих гор и находилась самая мощная
энергосистема. Снаряд стремительно взлетел вверх и обогнул гряду гор. На
экране развернулась панорама энергостанции. Туда, в центр многочисленных
сооружений, я и обрушил свой снаряд.
Экран мгновенно вспыхнул и погас. Южный полюс лишился могучего потока
энергии. Он был оголен: антигравитационного поля над ним больше не
сущест-вовало...
39-й день 109-го года Эры Братства Полюсов
- Итак, послезавтра посадка,- с ликованием говорил сегодня утром Лари-Ла.
На его лице сияла довольная улыбка.
Посадка на незнакомую планету - самый волнующий и радостный момент в жизни
астронавтов. И все фарсаны, каждый по-своему, выражали эту радость. С
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг