подплыли к берегу и хотели бежать домой. Пристыдил их, буквально
пригвоздил к месту презрительный, полный сарказма голос:
- Улепетываете? Трусы!
Пришлось остаться. Вместе с Кувшином пробежались до опушки леса, потом
сделали несколько дыхательных упражнений.
- Не пора ли обедать? - спросил Кувшин.
- Пора! Конечно, пора! - обрадовались друзья.
Но получится ли у них, как у тети Зины? Еще как получилось! Вмиг
расстелилась та самая с узорчатой вышивкой скатерть, и запахло чудесными
медовыми кексами, топлеными сливками, зарябило в глазах от рассыпчатых
пончиков и красиво расписанных пирожных.
Василь уже протянул руку, чтобы поскорее отправить в рот лакомый кусочек.
Но Кувшин посмотрел на роскошные яства с такой яростью, что те мгновенно
исчезли.
- Я вас отучу от обжорства! - кричал он.- Это фея избаловала вас. Знаю ее.
Легкомысленная и вздорная особа! Модница! Вертихвостка!
Ребята уставились на водяного: ругался тот так же здорово, как и плавал.
Дал он им всего лишь по тарелке с кашей и по кружке молока с булочками.
Сам Кувшин ел ту же простую пищу и нахваливал. Каша и вправду оказалась
очень вкусной и сытной.
После обеда Кувшин отпустил друзей, не забыв присовокупить при этом
обидные слова:
- Слабаки вы. Хлюпики.
Дома Василь жаловался на грубого и драчливого водяного. К его удивлению,
отец только позавидовал:
- Ай да Кувшин! Молодец! Мне бы такого в детстве.
Но Андрей и Василь твердо решили: к озеру больше не ходить и водяному не
показываться. Весь следующий день они играли на лугу вблизи села.
К вечеру вернулись из леса сельские ребятишки. Одни с удовольствием
вспоминали дедушку Савелия, другие расхваливали даже лешего, с которым
состязались в беге и прыжках. Потом пришли девочки. Тут уж восторгам не
было конца.
- Какие русалки! Мы с ними играли и купались в реке. А как они поют!
И друзьям стало не то чтобы завидно, а как-то не по себе. Может быть, они
ошибаются, и Кувшин не такой уж плохой?
Утром Андрей и Василь отправились знакомой дорогой. Вот и озеро. Под
тополем, спиной к ним, сидел водяной. Друзья в нерешительности
остановились: Кувшин казался еще более задиристым, чем в прошлый раз.
Особенно смущали его огненно-рыжие волосы. Подсохшие на солнце, они
топорщились воинственно и драчливо, как гребень петуха. Но настроение у
водяного как будто хорошее. Он глядел в воду и хохотал над резвившимися
мальками.
Ребята собрались с духом и приблизились. Услышав шаги, Кувшин обернулся и
насмешливо скривил губы:
- А-а, это вы? Хлипкие заморыши. Трусы.
Друзья проглотили оскорбление молча. Потом робко попросили водяного, чтобы
он научил хорошо плавать.
- Мы хотим стать чемпионами,- не подумав, ляпнул Василь.
Кувшин глядел на ребят с таким удивлением, что долго не мог вымолвить ни
слова. Потом повалился на траву и захохотал.
- Чемпионами? Ха-ха-ха! Вот это рассмешили. Юмористы! Комики!
Ребята стерпели и это. Такая покорность растрогала Кувшина. Не чурбан же
он в конце концов.
Сегодня решили учиться брассу. Андрей и Василь все движения усваивали
легко и быстро, что приводило Кувшина в искреннее и поощрявшее ребят
изумление. Потом пробежка, гимнастические упражнения, прыжки в воду.
Неизвестно, как это получалось у Кувшина, но Василь и Андрей нисколько не
уставали. Напротив, они возвращались домой с таким ощущением, будто на
ногах у них выросли крылья. А ложась спать, чувствовали, что их загорелые
тела пахнут солнцем, озерной водой и камышами. Утром вновь спешили к
озеру, хотя Кувшин был все так же насмешлив, привередлив и кормил одной
лишь кашей.
Были у друзей и другие дела - книги, фильмы, игры за селом. Но без Кувшина
они не могли прожить и одного дня.
Незаметно подкралась осень. Отцветали поля, улетела на юг певунья иволга и
словно оставила свой золотистый наряд на листьях березняка. Андрей и
Василь купались и в холодной воде. Но когда берега к утру покрылись
однажды хрустким ледком, пришла печальная пора расставаться со
своенравным, но полюбившимся водяным.
- До свидания, Кувшин! До следующего лета! - ребята то и дело
оборачивались и с грустью махали руками.
Недели полторы лил холодный дождь, падал мокрый снег. В такие дни друзья
сидели дома и читали. Вместе с героями книг они странствовали по
развалинам древних государств, по каменистым плато неисследованных планет.
А с дядей Абу совершили дальнее путешествие на самом деле.
Оказывается, это очень просто. С дядей Абу друзья вошли в свою сельскую
церковь. Она была не только памятником старины, но и станцией дальних
трасс. Под гулкими сводами все, как в былые времена - иконы, красивые
росписи на стенах. Но сидения новые, с мигающими огоньками пультов
управления. Андрей и Василь уселись и вмиг перенеслись в опаленную солнцем
страну, в родные края дяди Абу.
Багдад поразил друзей древними минаретами, спиралевидными современными
дворцами, ажурными набережными, кокосовыми и веерными пальмами. Но дядя
Абу морщился и брюзжал:
- Скучно. Города везде одинаковые. Ваше село куда уютнее и симпатичнее.
В одном из парков они поднялись на холм, поросший душистым жасмином. Зашли
в беседку с голубой крышей, и многолюдный город рассеялся, как дым.
- Ушел в природу, чтобы не мешать ей жить и развиваться,- с усмешкой
пояснил дядя Абу.- Вон там, на другом холме, вы видите исторический
памятник - мечеть с серебряным полумесяцем. Это еще одно место перехода.
Там, кстати, из города-невидимки только что вышли ребятишки.
- Дядя Абу! - закричали они.
Его, оказывается, знала почти вся детвора города. Дядя Абу познакомил
Андрея и Василя со своими багдадскими друзьями. Вместе они искупались,
потом в абрикосовой роще играли в игры, которые на ходу изобретал
неистощимый на выдумку дядя Абу.
Всем хорош дядя Абу, но временами был, увы, хвастлив, как Кувшин. И
бахвалился он так же: древностью и знатностью своего происхождения.
- Я из рода самого Гаруна аль-Рашида! - вдруг заявил он.
- Такого не было,- пытался возражать Андрей.- Он выдумка. Сказка.
- Был,- обижался дядя Абу.- Я-то лучше знаю. Я историк.
Побывали друзья и в других городах и даже в знаменитой Аравийской пустыне.
- Пустыни необходимы для экологического равновесия планеты,- сказал дядя
Абу.
- И для того, чтобы ты странствовал простым бедуином,- смеялись ребята.
От пустыни, правда, остался не очень большой заповедник с оазисами. Но
барханы и верблюдов они все-таки видели.
Вернулись однажды Андрей и Василь из жаркой Аравийской пустыни и едва
узнали родные места: кругом белым-бело. Одевшись в куртки с антипоясами,
они парили над завьюженными полями. Спустившись вниз, шагали по белому
пушистому ковру. Тянулись длинные голубые тени, и холмы впереди сверкали,
как купола. Присыпанные инеем березы казались белоструйными сияющими
фонтанами.
Друзья перелетели в сосновый бор, и тот выглядел еще чудеснее.
- Сказка,- прошептал Андрей и, подняв палец, торжественно продекламировал:
@СТИХ = Заходишь в лес, как в город сонный.
Здесь все построила зима.
Деревья белые - колонны,
Сугробы пухлые - дома.
- Сам сочинил? - удивился Василь.
- Нет, это Наташа, моя сестра.
- Вот тебе и легкомысленная!
- Все равно модница. Сейчас мечтает о красивой шубке, как у снежной
королевы. И где она видела королеву?
Следующим утром, едва алая макушка солнца вылезла из-за горизонта, друзья
отправились на поиски снежной королевы. Над порозовевшими холмами и рощами
неслись, как подхваченные ветром снежинки. Пролетев километров десять,
Василь и Андрей спустились в лесной глухомани, побродили под снежными
шатрами, но королевы не нашли. Наверное, Наташа ее просто выдумала.
Снова перелет, потом еще, и вскоре забрались друзья в незнакомую
лесостепь. Все чаще попадались лыжники. Взметая снежную пыль, из-за
холмов, как из глубины веков, вылетела воспетая в песнях старинная русская
тройка с бубенцами и шумной ребятней в санках.
- Где-то здесь город,- догадался Андрей и показал на часовенку с
золотистым куполом.- Это станция и место перехода. Зайдем?
Зашли, миновали кресла-пульты управления, потом вышли по другую сторону и
замерли в удивлении. Из завьюженной лесостепи, по которой они только что
бродили, вырос сказочный город с высокими сверкающими шпилями,
хрустальными дворцами, легкими и блестевшими, как паутинки, мостами. Так и
казалось, что город выковала сама зима из снежинок, инея и льда. Особенно
красив фонтан. Вместо воды в чистое небо взлетала морозная пыль. Она тихо
звенела, сияла и переливалась всеми цветами радуги.
К часовенке-станции шел высокий человек с лыжами на плечах. Рядом с ним
девочка.
- Смотри, папа,- насмешливо сказала она.- Ротозеи уставились на наш город.
Они, наверное, из той самой деревни.
- Мы не из деревни, а из села,- поправил Василь.
- Какая разница,- рассмеялась девочка.- Все равно деревенщина. Города
никогда не видели.
Задетые за живое, друзья стали доказывать, что видели города и почище -
Багдад, Каир, Александрию. Названия экзотических городов произвели на
девочку впечатление. Она подошла к ребятам и уважительно пожала руки.
- Давайте знакомиться. Меня зовут Вика.
- Вика, горох, овес,- перечислял Андрей луговые растения в отместку за
"деревенщину".
Вика не обиделась и предложила вместе покататься за городом на лыжах.
- Если не умеете, буду вашим тренером.
К сожалению, тренером она была еще более язвительным, чем Кувшин.
Восклицая: "Браво!", Вика то и дело иронически хлопала в ладоши,
придумывала разные обидные клички. Андрей и Василь сначала крепились,
понимая, что лыжники из них пока неважные. Палки как назло вываливались из
рук, лыжи не слушались. Столкнувшись друг с другом, друзья упали и,
поднимаясь, встали на четвереньки.
- Коровы! - расхохоталась Вика.- Смотри, папа. Две коровы на лыжах.
Этого друзья стерпеть уже не смогли. Коровы! Надо же придумать такую
жгуче-оскорбительную кличку.
- Ты не Вика, а Крапива! - в сердцах воскликнул Василь.
Сбросив лыжи, друзья заскочили в часовенку-станцию, уселись в кресла и в
тот же миг оказались в своем селе.
Утро следующего дня выдалось морозное, но тихое и солнечное, сверкающее
инеем и смеющееся миллионами искринок. С коньками, сделанными из
затвердевшего воздуха, Василь и Андрей помчались на каток. У самой околицы
Василь обернулся и увидел, как из церкви-станции выбежала девочка. Она
махала ребятам руками и что-то кричала.
- Андрей, смотри! - удивился Василь.- Крапива!
Это была действительно Вика. Она пришла мириться и выглядела такой
виноватой и робкой, что друзья простили ей все.
Через час или полтора на катке очутилась еще одна девочка, совсем
незнакомая. Откуда она взялась? Прилетела, видимо, из соседнего города.
Была она постарше остальных и одевалась не совсем обычно. На ней ладно
сидела легкая меховая шубка, на голове такая же белая пушистая шапка. Тина
- так звали девочку. С ней все быстро сдружились и называли по-свойски:
Тинка-Льдинка.
Приходила Тина каждый день, и сельская ребятня уже души в ней не чаяла.
Оказалась она озорной и шумной заводилой, придумывала разные игры. А
каталась на коньках - одно загляденье. Не каталась, а словно порхала;
взлетев вверх и сделав несколько оборотов, бесшумно и красиво опускалась
на лед. Один мальчик, считавшийся неплохим фигуристом, следил за ней
сначала с восхищением и завистью, потом с подозрением, и вдруг воскликнул:
- Это нечестно! У нее антиподошвы.
Ребятишки обступили Тину и, приплясывая, хором кричали:
- Тинка-Льдинка, покажи ботинки! Тинка-Льдинка, покажи ботинки!
Тина, смеясь, поочередно показала ботинки. Подошвы оказались обыкновенными.
- Тогда пояс! - догадался кто-то.- У нее антипояс!
- Нет у меня никакой техники,- говорила Тина.
- Пояс! Покажи пояс! - не унимались ребята.
Они хотели расстегнуть у Тины шубку, но девочка выскользнула и побежала к
роще. Увязая в сугробах, все звонкоголосой гурьбой кинулись за ней. На миг
Тина обернулась, засмеявшись, что-то крикнула и прибавила ходу. Но ребята
догоняли и вот-вот, кажется, схватят за развевающиеся полы. Однако у самой
рощи случилось непонятное. Поднялся ветер, взметнулась искристая
круговерть. В шелестящем вихре мелькнула серебристая шубка Тины, в тот же
миг смешалась со снежной пылью и... пропала. Стих ветер, улеглась поземка,
но девочки уже не было.
Первым сообразил, в чем дело, тот самый мальчик, который несправедливо
обвинил Тинку-Льдинку в обмане.
- Ребята! Это же снегурочка!
Трех и четырехлетние малыши счастливо взвизгивали, скакали и картаво
восклицали:
- Снегулочка! Снегулочка!
Но что возьмешь с этих несмышленышей? Более взрослые ребята с грустью
озирались вокруг: опустели, осиротели снежные поля. Даже смешливая Вика
притихла, а грудь Василя сжало такое горе, что в глазах защипало. Боясь
расплакаться при ребятах, он побежал домой. И только здесь дал волю слезам.
- Василек, что с тобой? - спросила мама.
- Снегурочка,- всхлипнул мальчик.- Умерла снегурочка.
Мама и папа утешили: снегурочка и другие стихийные существа никогда не
умирают; они вечны, как вечна сама природа.
Может быть, взрослые правы,- подумал на другой день Василь. Но от этого
все равно не легче. Андрей признался, что он тоже ревел дома вовсю. Вика
ободряла друзей, как могла: "Такое,- говорила она,- случается почти со
всеми".
Однажды под Новый год Вика принесла весть: к ним на большую загородную
елку приходила снегурочка с дедом Морозом. Но то была совсем другая
снегурочка - застенчивая и тихая. А Василь тосковал именно по
Тинке-Льдинке, озорной и шумной, как снежная метель.
Ранним утром, когда над полями еще висела мгла, Василь вышел за село и
остановился у той самой рощи.
- Тинка-Льдинка, где ты? - тихим голосом спросил он.- Покажись!
Но угрюмо молчали деревья, тихо в сумеречных полях. В космическом
беззвучии, пульсируя в ледяных высотах, догорали перед рассветом последние
звезды. И такой заброшенностью веяло от холодных высот и равнин, что на
глазах мальчика навернулись слезы.
Но вот порозовели макушки снежных барханов, встающее солнце алыми брызгами
расплескалось на пушистых шубах деревьев, на мохнатых шапках кустов. И все
вокруг ожило и заулыбалось! Улыбались сугробы, сверкали и смеялись
нарядившиеся в хрусталь березы. И даже в серебристой поземке звенел
серебристый смех.
Василь счастливо ахнул: это же снегурочка! Живая, искристо озорная
снегурочка!
- Здравствуй, Тинка-Льдинка! - воскликнул он и помчался поделиться
радостью с мамой и папой.
С тех пор рощу эту Василь так и называл: Тинка-Льдинка. Даже летом, когда
роща, давно сбросив белую снежную шубу, оделась в зеленое платье. В жаркие
дни, как ни спешили друзья к Кувшину, они обязательно сворачивали сюда. И
снегурочка-роща встречала их ласковой прохладой.
А за рощей, за этой звеневшей листвой и птичьими голосами Тинкой-Льдинкой,
ярким многоцветьем открывалась степь - модница тетя Зина. Ребята часто
слышали ее далекий певучий голос, иногда встречались, когда она
становилась девушкой с приветливым и ясным лицом. Друзья делились с тетей
Зиной новостями, спорили о цветах и звездах. Но о беседах с феей весенних
лугов ничего не говорили Кувшину, опасаясь вызвать с его стороны град
насмешек.
Однако ни снегурочка, ни Кувшин, ни тетя Зина - никто так не владел душой
Василя, никто так не занимал его мысли и чувства, как таинственный Пастух.
Однажды, еще затемно, мальчик прокрался за околицу и в предутреннем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг