шагнул... Нет, меня словно вышвырнули из школьной жизни Василя в жуткую
реальность Пьера Гранье. Я подбежал к окну. В безлунной тьме метались под
ветром кусты сирени. Их шум, а также похрапывание спящих конвоиров и
разбудили меня, вернули к действительности. А может, все наоборот? Сейчас
мне снится кошмарный сон, а только что начавшаяся жизнь Василя и есть
единственная и подлинная реальность? И кто я в конце концов? Кто скажет?
Кто разрешит сомнения? Мой собеседник как будто и сам ничего не знает.
Я сел на кровать и постарался успокоиться, привести свои растрепанные
мысли и чувства в порядок, чтобы услышать его голос. Но собеседник молчал.
Тогда я заговорил первым, заговорил с несколько наигранным вызовом.
- Эй, ты! Слышишь? Вы меня забросили в мусорную яму, в зловонную помойку.
Дескать, разведай, понюхай, а потом вернись и доложи, чем пахнет.
Хорошенькое дело!
В ответ - ни слова. Но я чувствовал, что мой таинственный оппонент
внимательно слушает.
- Сфера Разума,- продолжал я, стараясь не упустить все ту же догадку.- Как
всякий гомеостат, она стремится к равновесию. Сфера извлекает из своих
информационных недр, из Памяти и овеществляет в ваших лугах и лесах
поэтичные и добрые создания. Но для равновесия ей необходимо освободиться
и материализовать столько же злых духов и кошмаров. Где? Разумеется, в
прошлом. Я все понял! Вампиры, ведьмы, драконы, штурмбанфюреры и прочая
нечисть - это же промышленные отходы. Вон оно что! Ваша чистенькая
цивилизация на деле грязнее нашей. Мы гадили у себя под ногами, засоряли
среду обитания в своем веке. А вы? Засоряете и отравляете нашу и свою
предысторию. Это же страшно!
- Не волнуйся,- услышал я наконец-то голос моего собеседника.- Сфера
Разума не так глупа и многое предусмотрела. Вот мы и хотим разведать с
твоей помощью. Выяснил, где находится страна изгнанников?
- На большом острове. Это видел джинн с высоты своего многокилометрового
роста. Бедный дядя Абу! Какая несправедливая жертва вашей цивилизации.
Попал в ее перемалывающие шестерни.
- Не причитай! С дядей Абу все уладится. На острове, говоришь? Это уже
легче. Вероятно, острову суждено исчезнуть.
- Атлантида?
- Вздор! Легенда об Атлантиде не подтвердилась. Скорее всего, это остров в
сейсмически неустойчивом Тихом океане. В результате естественного
геокатаклизма он исчезнет, не оставив ни малейшего следа в истории Земли.
- Допустим. А если волшебный лес, этот передатчик грязных излучений,
прорастет на континенте и устроит там свалку отбросов. Что тогда? Нечистая
сила расползется по всей планете и погубит зарождающуюся историю
человечества.
- Свалка! Гомеостат! Ты мыслишь категориями своего "железного" века,
представляешь Сферу Разума в виде механического гомеостата, в виде
сверхкибера. Если наша биосфера и гомеостат, то принципиально иной. Это
живой организм, переживающий печаль и радость, это наш чуткий и мудрый
друг.
- Тогда... сон?
- Наконец-то! - иронически воскликнул мой собеседник.- Соображаешь ты туго
и с трудом приходишь к верным догадкам. Как и всякий живой организм, наша
одухотворенная биосфера нуждается в отдыхе и сне. Не случайно в блуждающей
зоне именно ночью происходят всплески, выбросы нравственно чуждой,
"грязной" информации в виде образов прошлого. Организм во сне
стабилизируется, происходит самоочищение...
- Самоочищение! Это же и есть сброс индустриальных отходов. Скажешь,
качественно иной? Подумаешь, разница!
- Опять за свое! Ничего не могу поделать с прямолинейностью твоего
мышления. Но отчасти с тобой согласен. Это действительно экологический
кризис. Но для нас это не только экологическая, но и ноологическая
проблема. Ноосфера, или Сфера Разума, в своих кошмарных сновидениях как бы
переживает историю человечества и свою собственную, ибо она и есть живая
память человечества. Вот нам и надо разобраться в сновидениях, в этих, как
ты выражаешься, индустриальных стоках, а потом...
- Дематериализация?
- Верно. Стоит дематериализовать сны, и экологическая сторона проблемы
будет решена. Выбросы будут без овеществления, в виде экологически чистых,
так сказать, "бездымных" излучений. А сейчас хорошенько выспись. Завтра
ночью проживешь мою юность...
- А может, все-таки мою? - допытывался я.- И я окончательно вернусь в свою
личность?
В ответ что-то невнятное. С трудом удалось разобрать, что наши души, наши
"психические матрицы" роднит одна общая черта - легкомыслие и влюбчивость,
что и скажется в пору между юностью и зрелостью.
- Чудесная пора,- я еле расслышал его мечтательный голос.- Пора смелых
надежд и первой любви... Как это у Достоевского? Ночь, туман, струна
звенит в тумане... Помнишь? Струна... Туман на озере... Там встретимся...
Встретишься с красавицей балериной на Лебедином озере...
- Лебединое озеро! - невольно воскликнул я.- Расскажи!
Но уже не шепот в ответ, а еле различимый шелест. Кажется, он выразил
пожелание, чтобы завтрашний день прошел для меня без жутких приключений,
травмирующих нервную систему. Это важно для следующего сеанса. И, как я
догадывался, самого главного сеанса.
Ложась спать и думая о предстоящем дне, я и сам молил бога: пронеси! И бог
внял моим просьбам. День прошел без кошмаров, отчасти даже весело, чему
способствовал один забавный случай.
Случай с д'Артаньяном
Утром, как только утих устрашающий грохот колоколов, я с конвоирами
отправился в город. Из-за гор выплывало солнце. Его диск временами
скрывался за клубами дыма, извергаемого заводскими трубами. Под ногами
чувствовалась легкая вибрация: в подземных лабораториях ковалось секретное
оружие.
По широким улицам катались в автомобилях свободные от занятий изгнанники.
По тротуарам сновали прохожие - странные типы в роскошных, шитых золотом
камзолах, в древнеримских тогах, в генеральских мундирах. Нечистая сила
пыжилась, чванилась, стараясь ни в чем не уступать людям.
Рядом шли три миловидные девушки в бальных платьях и с ласкающим
любопытством поглядывали на меня. По тонкому аромату французских духов я
догадался, что это вонючие гарпии.
"Промышленные нечистоты",- с усмешкой подумал я и отвернулся. Мое внимание
привлек стоявший в задумчивости молодой человек - долговязый и худой, как
Дон Кихот. Я подошел ближе. Продолговатое смуглое лицо, крючковатый
гасконский нос, выдающиеся скулы...
Это же бедняга д'Артаньян! Я много слышал о нем, но видел впервые. Как он
попал в мир злых изгнанников? Я не раз размышлял над этим и пришел к
выводу, что здесь он по ошибке. Бывает же так, что люди, ремонтируя и
прибирая квартиру, вместе с ненужными вещами и мусором случайно
выбрасывают и вещи добротные, ценные. Пожалуй, и Алкаш в мусорной яме, в
этих "индустриальных отходах" Сферы Разума оказался не совсем заслуженно.
В отличие от унтера Пришибеева и других литературных персонажей, от
д'Артаньяна не ожидалось абсолютно никакой пользы. И все же Весельчак не
сжег его. Оставил для потехи. Весельчак не ошибся: своим поведением
мушкетер развлекал изгнанников и считался безобидным городским дурачком.
Не прижился д'Артаньян в этом мире, не вписался в него, а потому и впрямь
выглядел слегка свихнувшимся.
Сейчас он стоял, погруженный в невеселую думу. Потом осмотрелся и, вызывая
улыбку у прохожих, забормотал: "Атос, Портос, Арамис. Где вы?"
Но чаще всего, как я слышал, д'Артаньяну мерещились личные враги: граф
Рошфор и миледи. Не раз случалось, что он с подозрением смотрел на
какую-нибудь миловидную женщину с длинными белокурыми локонами. Потом
подходил и, гневно сжимая эфес шпаги, вопрошал:
- Леди Винтер? Миледи?
Вглядевшись и поняв свою ошибку, мушкетер отступал, снимал шляпу с длинным
пером, раскланивался и учтиво извинялся.
- Забавно! - смеялись прохожие.
В это утро, однако, с д'Артаньяном случилась большая неприятность. И все
из-за Угрюмого - ближайшего помощника Весельчака и тоже дракона.
Надменный и неприветливый, с крупным носом и тщательно закрученными
усиками, дракон этот в человеческом виде и без того смахивал на извечного
врага д'Артаньяна. А сегодня Угрюмый еще и оделся так, как одевались в
пору кардинала Ришелье: напялил камзол, фиолетовые штаны со шнурами и
нацепил шпагу.
Д'Артаньян заметил его в толпе и вздрогнул. Какое-то время мушкетер кружил
вокруг Угрюмого, как коршун над цыпленком, приглядывался и наконец решил:
это он, граф Рошфор! Мушкетер встал перед Угрюмым, выхватил шпагу и
крикнул:
- Защищайтесь, сударь!
Угрюмый надменно вскинул голову, побагровел и, решив проучить наглеца,
обнажил шпагу. Мушкетер с привычной легкостью отбил неуклюжие выпады и
вонзил шпагу в сердце противника. Не успев вернуться в свой изначальный
вид, дракон тут же на месте издох.
Д'Артаньяна поволокли к Весельчаку на расправу, а я поспешил к дяде Абу.
Черти-конвоиры, как на крыльях, вынесли меня за город и опустили перед
воротами виллы. Потом робкими жестами показали, что предстать перед
Непобедимым не решаются, и я вошел один.
Дядя Абу жил, как калиф из сказок Шехерезады. В аллеях с веерными пальмами
шелестели фонтаны, на берегу пруда среди цветущих магнолий белоснежным
облаком возвышался дворец с золотыми куполами. Однако восточная роскошь не
спасала дядю Абу от тяжких дум. Он сидел на веранде в кресле-качалке с
книгой на коленях. Но не читал, а невидяще глядел вдаль. И в глазах его
была такая обреченность и тоска, что сердце мое снова стиснула боль.
- Что случилось, малыш? - Дядя Абу с тревогой посмотрел на меня.
- Д'Артаньян попался! Выручать надо! - выпалил я и коротко рассказал о
дуэли.
Дядя Абу подумал немного, потом вскочил с мальчишески озорной улыбкой: он
замыслил какую-то шалость.
- Идем к Весельчаку! - воскликнул дядя Абу.- Брякнемся перед ним на колени.
В департаменте литературных персонажей уже знали о неслыханном поступке
д'Артаньяна, и творилось там что-то невообразимое: крики, грохот, треск
ломаемой мебели. Из распахнутых дверей в панике выбегали посетители.
Мы с дядей Абу вошли с некоторой опаской. В опустевшей приемной осталась
лишь секретарша. Сжавшись в кресле, она с испугом взирала на
разбушевавшегося шефа. Из кабинета в приемную и обратно бегал Весельчак -
коренастый мужчина в черном фраке и лакированных туфлях. На миг он
остановился, задыхаясь от ярости. Сорвав теснивший галстук и отбросив его
в сторону, Весельчак снова принялся швырять стулья, разнося их в щепки.
- Бездельник! Лоботряс! - все более распаляясь, кричал он.- Его сжечь мало!
Весельчак так разъярился, что не смог удержаться в человеческом виде. Он
развернулся в свой изначальный гигантский рост и треснулся драконьей
башкой о потолок. Взвыв от боли, снова съежился в человека. И только тут
он заметил Непобедимого. Весельчак так опешил, что забыл завершить
превращение: из рукавов фрака высовывались когтистые драконьи лапы.
- Прошу,- Весельчак подобострастно согнулся и жестом пригласил в кабинет.
Опустившись в кресло, он положил чешуйчатые лапы на стол и нервно
забарабанил острыми кривыми когтями. Обнаружив свою оплошность, Весельчак
поспешно заменил драконьи лапы на человеческие руки и жалко, заискивающе
улыбнулся.
- Извините-с. Чем могу служить?
Дядя Абу с хорошо разыгранным смирением уговаривал отпустить д'Артаньяна.
Весельчак разинул рот: сам Непобедимый в качестве робкого просителя! Быть
этого не может! Непобедимому достаточно просто чихнуть, и от него,
могучего дракона, мокрого места не останется. Первым желанием дракона было
немедленно согласиться. Но уж очень хотелось ему похорохориться, показать,
что и он, Весельчак, не последний винтик в общественном механизме.
- Нет, не могу отпустить. Из-за него потерял ценного работника,- все более
смелея, Весельчак повышал голос: - Да его сжечь мало! Через мясорубку его!
Через "цедепе"!
- Вы не совсем поняли меня,- вежливо сказал дядя Абу.- Он будет служить у
меня дворником. Представляете, какой позор! Гордый дворянин и вдруг с
метлой.
- Не со шпагой, а с метлой? - Весельчак слабо улыбнулся.- Тут что-то есть.
- И это не все,- продолжал дядя Абу.- Мушкетер привык орудовать шпагой, а
не метлой. Он станет отлынивать и плохо работать. За спесь и нерадивость
его у нас будут сечь.
- Сечь? Пороть розгами? - Весельчаку это здорово понравилось, и он с
улыбкой привстал. Потом повалился в кресло и захохотал так заразительно,
что и мы рассмеялись.- Пороть, как нашкодившего школьника. Ха-ха-ха!
Снимать штанишки и... Ха-ха-ха! Великолепно! Остроумно! Согласен!
Так к обоюдному удовольствию уладился инцидент с мушкетером. Его
отпустили. Дворником на вилле он числился лишь условно. Д'Артаньян все так
же бродил по улицам и что-то бормотал. Нечистая сила его не обижала, а
если и посмеивалась иногда, то с известной долей почтительности и страха.
Все знали, что он под защитой самого Непобедимого.
День прошел настолько благополучно, что моя нагруженная страхами психика
излишне смягчилась, даже разнежилась. Видимо, поэтому и сеанс рокировки
начался не сразу, а с каких-то нежных снов. Я слышал струнные звуки арфы,
видел туманы над ночным зеркалом воды и ослепительной красоты балерину...
Где я? На Лебедином озере?
Клочья смутных снов дрогнули, рассеялись, и я окончательно уснул.
Лебединое озеро
Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе...
Ф. И. Тютчев
И в тот же миг очнулся... Нет, не на Лебедином озере, как почему-то
ожидал, а на знакомом лугу. С книгой в руках я сидел под шумным
тополем-великаном... Я? Вот ведь до чего привык чужую, данную мне
"напрокат" жизнь воспринимать как свою. Нет, то был, вероятно, все же
другой...
Итак, любимый с детства тополь-бормотун шумел, а Василь вслушивался в
несмолкаемый говор листвы с сожалением и грустью: никаких дриад и ничего
таинственного он уже не ждал. Он не дошкольник и не первоклашка. Через
год, закончив десятый класс, станет взрослым, и с детским ощущением мира
пора расставаться. Неужели навсегда?
Налетел короткий ливень, и все вдруг предстало сияющим, живым и сказочным.
"Неужели мне чудится?" - с улыбкой думал Василь.
Ливень с дробным перестуком умчался, а Василь побежал навстречу вышедшему
из-за тучи солнцу. Там, за рощей и двумя холмами, паслись кони, тот самый
опытный табун. К счастью, сегодня дежурил знакомый ученый-пастух.
- Дядя Антон, разреши еще раз проехаться на Орленке.
- Но Орленок и четверо его одногодков на грани чего-то нового.
Хронорысаки? Вряд ли.
- Не занесет же он меня в другую эпоху.
Шагах в двадцати паслись кони. Среди них красавец редкой масти - белой с
голубым отливом. Заметив Василя, он поднял голову и навострил уши.
- Орленок, ко мне,- тихо позвал юноша своего друга. Но конь услышал,
подлетел снежным вихрем и положил голову на плечо Василя.
- Вижу, что вы большие друзья,- рассмеялся пастух и махнул рукой.- Ладно
уж, разрешаю вам прогуляться.
Василь вскочил на Орленка, и в тот же миг ветер свистел в его ушах,
чудо-грива прохладным белым пламенем плескалась, щекотала плечи и уши.
Промелькнул тополь-бормотун, потом табунок обыкновенных, или, как
выражается дядя Антон, "диких" лошадей.
Орленок легко взял препятствие - довольно высокий кустарник, доказав, что
летать могут не только птицы. Но в лес вошел чутким, осторожным шагом.
Минут через двадцать деревья расступились, и Василя ослепил блеск
искрившегося озера. Сквозь камыши юноша разглядел петушиный гребень рыжих
волос, и ему стало не по себе: бедный Кувшин! Как он давно не навещал его.
С чувством раскаяния Василь подъехал и соскочил на землю. Кувшин
обернулся, хмурым взглядом смерил юношу и, скривив губы, процедил:
- Предатель.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг