мглистом мареве увидел плавающие силуэты лошадей. Чуть в стороне на сухом
пригорке, где всегда цветет иван-чай, сидел человек и тихо наигрывал на
свирели - пробовал, видимо, какую-то новую мелодию. Какой человек - не
разглядеть и не разгадать. Близкое присутствие мальчика обеспокоило его.
Он встал и ушел в поле.
Василь кинулся за ним... Но только метелки трав колыхнулись и тень неясная
мелькнула во мгле. Клубы тумана еще, казалось, хранили его дыхание и в
травах будто слышался шорох шагов. Но самого Пастуха нет.
Мальчик чуть не заревел от досады, а днем часто спрашивал взрослых: как
поговорить с Пастухом или хотя бы увидеть его? Но те только разводили
руками.
А тут вскоре вокруг села возникла блуждающая зона. И снова загадки! Папа
говорил, что в зоне, в радиусе до ста километров, биосфера освобождается
от недобрых гостей.
- От колдунов и ведьм? - спросил Василь.
- И от многих других. Уходят они через зону невидимками, в виде сгустков
информации. И только где-то в далеком прошлом материализуются. Толком мы
не знаем. Незваные гости ночью на короткое время могут становиться
видимыми и осязаемыми и здесь. Сфера Разума как бы в нерешимости:
выбрасывать их в прошлое или нет. Но эти временные пришельцы не опасны -
биосфера не даст людей в обиду.
- А правду говорят, что зона - болезнь биосферы?
- Да, малыш. И пока мы не знаем, как помочь природе избавиться от нее.
В жизни полей и рощ ничего не изменилось, будто блуждающей зоны и не было.
Все так же сияли росы по утрам, пели птицы, и стрекозы электрическими
разрядами мелькали в знойных камышах. Все так же требователен и насмешлив
Кувшин, добра и приветлива фея весенних лугов. Люди понесли, однако,
утрату, единственную, но горькую - исчез Пастух. На время или навсегда -
этого никто не знал.
Василь теперь редко виделся со своим другом. Осенью Андрей собирался идти
в первый класс. А до этого он должен с одногодками совершить многодневное
кругосветное путешествие. Ребята побывают в джунглях Амазонки и в парках
Гренландии, в американских прериях и в высокоствольных эвкалиптовых лесах
Австралии. Они получат предварительное знакомство с жизнью многоликой
Сферы Разума, или, как ее называли по старинке,- Биосферы... Именно из ее
Памяти и приходят сейчас в блуждающей зоне странные и пугающие пришельцы.
Василь, однако, не остался один - он подружился с Викой. Странная это была
дружба, временами и колючая. Острая на язычок девочка то и дело обжигала
насмешками и обидными кличками - на них она была просто неистощима.
- Крапива! - обиженно восклицал Василь и сторонился девочки.
А та ходила с понурым видом и жалобным голосом просила:
- Прости меня. Ничего не могу с собой поделать. Такой уж родилась.
И Василь прощал. С ней все же интересно и весело.
В один из дней Андрей был свободен, и друзьям захотелось вместе с
городскими ребятами поиграть в кузнечики. В куртках с антипоясами они,
подобно кузнечикам, поскакали на запад. Прыгнув, километров через двадцать
снижались, в гулких лесах аукали и, собравшись вместе, совершали новый
прыжок. Наконец залетели совсем далеко. Наряду с привычными березами и
кленами все чаще попадались гладкоствольные громадные буки, ветвистые
платаны.
На большой поляне цвели невиданно крупные васильки и в траве меж стеблей
скользили странные голубые блики. Ребята притаились за кустом и стали
наблюдать. Чашечки цветов мерцали - оттуда язычками пламени выскакивали
крохотные человечки.
- Васильковые эльфы,- прошептала Вика.
Одетые в разноцветные штанишки и куртки, васильковые духи закружились в
танце. Один из них, в коротком синем плаще, выплясывал так старательно и
забавно, что Василь чуть не рассмеялся.
Эльфы вдруг засуетились, вскочили в чашечки цветов, мелькнули голубыми
мотыльками и пропали. Испугали их люди, буквально упавшие с неба. Они
собрались на краю поляны и начали о чем-то совещаться. К ребятам подошел
высокий светловолосый человек.
- Помешали вам,- извинившись, сказал он.- Но мы уйдем, как только местный
лес изготовит по нашему проекту вот эту вещь.
Человек развернул свиток с объемным рисунком.
- Дельфин! - воскликнул Василь.
- Не дельфин, а космический корабль,- солидно поправил Андрей.
- Оба вы правы,- улыбнулся человек.- Детально разработанную идею корабля
мы передали в Память биосферы. Она сейчас овеществит ее, представит в
металле и пластике.
Верхушки деревьев слегка закурились. Дрожащие струи силовых полей, словно
влажные испарения в знойный день, потянулись вверх. Там, в поднебесье, они
потемнели и сплелись в сизое облако, похожее на исполинского дельфина. И
даже на борту космического дива засветилась надпись: "Дельфин".
- Здорово! - восхитился Андрей.
- Это еще не все,- сказал конструктор.- Сейчас "Дельфин" улетит на один из
космодромов Плутона. Завтра мы проверим все узлы, кое-что доделаем, и
через неделю корабль будет готов.
Сиреневый "Дельфин", сверкая на солнце и словно любуясь собой, покружился,
потом набрал скорость и растаял в синеве - улетел на далекий Плутон.
Конструкторы, с минуту переговорив между собой, на невидимых лифтах
вернулись в свою внеземную лабораторию.
Все же васильковые эльфы, видимо, обиделись и больше не показывались. И
ребята полетели домой. В город вернулись, когда свалившееся за горизонт
солнце слабо подсвечивало высокие перистые облака и те роняли вниз розовый
пепел, золотили крыши домов, шпили дворцов. Вика настаивала, чтобы ребята
вернулись в село через станцию миг-перехода.
Андрей так и сделал, а Василь не захотел.
- У вас сейчас блуждающая зона, в полях могут появиться чудища.
Испугаешься.
- Ерунда,- махнул рукой Василь.- Ничего они со мной не сделают.
И запрыгал Василь кузнечиком над быстро темнеющими лесами и лугами
навстречу голубому рогу луны. Километрах в двух от села с антипоясом
что-то случилось, и дальше пришлось идти пешком. Из непроглядной тьмы леса
Василь вышел на равнину, где в низинках ползли нити тумана и под луной
лоснилась трава.
Яркий полумесяц задернулся тонкой косынкой облака, и по степи поплыли
густые рваные тени. В этот миг ветви кустарника у реки шумно закачались,
там раздался звон, удививший мальчика. Звякнул металл, а его дети почти не
знали.
Из кустарника выступила лошадь со странным всадником. Василь отшатнулся: у
человека как будто не было головы. Померещилось? Из-за тучки выплыла луна,
ярко осветив все вокруг. И мальчика охватил ужас - в опущенной ниже колен
руке всадник держал за волосы... голову. Свою собственную отрубленную
голову!
Василь вскрикнул и бросился в спасительный лес. Он бежал, не разбирая
дороги, перепрыгивая через кочки и бугрившиеся корни деревьев. Страх душил
его, гнал все дальше. На одной из полян Василь остановился перевести
дыхание. И тут из мглы послышался тихий голос - ласковый и журчащий, как
лесной ручеек:
- Безголового испугался? Не бойся, малыш.
Кто говорил - в темноте не разобрать. Но страха как не бывало. К лесному
незнакомцу Василь сразу почувствовал доверие.
- Я с тобой, малыш, не бойся. Безголовый скоро уйдет и не вернется.
Что за чудо-голос. Пожалуй, он похож не на журчание ручейка, а на шелест
ветвей дружески настроенного говорливого дерева. Из-за тучки вынырнула
луна, и на поляну заструился тихий свет. Василь увидел старого человека с
белыми, как снег, волосами, с бородой до пояса. Удивительная борода! Она
чуть сияла, словно сотканная из паутины и лунных лучей.
- Старик-лесовик! - обрадовался Василь.- Дедушка Савелий! Мне рассказывали
о тебе.
- Верно,- улыбнулся дедушка.- А кто рассказывал?
- Кувшин.
- Кувшин?! - Дед Савелий отшатнулся и сердито замахал руками.- И ты
беседовал с ним? Это же негодяй! Разбойник! Его надо выселить из наших
мест.
Губы Василя невольно расплылись в ухмылке: дедушка Савелий и Кувшин,
понимал он, давно живут не в ладах. И ему захотелось когда-нибудь помирить
их.
- Хам! Грубиян! - не унимался дедушка.- Он деревья ломает. Ругает фею. А
вчера маленькую русалочку даже отшлепал. Для воспитания, говорит!
Василь рассмеялся - он узнал повадки задиристого Кувшина. Когда дедушка
Савелий успокоился и сел на бугорок, мальчик примостился рядом.
- А безголовый? - В груди его снова шевельнулся страх.- Кто он?
- Не знаю. У людей надо спросить. Сами же люди когда-то выдумали его. Вот
он сейчас и ожил. Бродит.
- Где бродит? Где он сейчас?
Дедушка Савелий понюхал воздух и сказал:
- На лужайке около реки. По железу чую. Это уздечка и стремена из железа.
В старину даже лошадок заковывали в проклятое железо.
На "проклятое железо" лесной дух обрушился с еще большим гневом, чем на
Кувшина. А когда упомянул о каком-то топоре, борода его сердито
затряслась. Топор и железо, сказал он, в древние времена были главными
врагами леса.
И вдруг дедушка замолк, прислушиваясь к тишине и принюхиваясь.
- Ушел безголовый,- улыбнулся он.- Куда? Не знаю, малыш. Но больше он не
вернется. Дорога свободна, идем.
Он взял мальчика за руку. В непроглядном лесу дедушка чувствовал себя, как
дома, знал каждую звериную тропинку, каждое птичье гнездо.
- Кто, по-твоему, шуршит за кустом?
- Мыши,- ответил Василь.
- Не угадал,- рассмеялся дедушка.- Это малютки-гномики помогают мне
ухаживать за лесом: они убирают сучья, сгнившие листья.
Из леса Василь вышел с некоторой опаской. Но кругом тишина. Лишь травы
чуть слышно вздыхали и мирно серебрились под ливнем лунных лучей. Рядом
надежный спутник - добрый дух леса с его чудесным голосом, ласковым и
шелестящим, как древесная листва. У околицы села дедушка Савелий
попрощался и ушел, растаяв в дымном сиянии степи.
Дома Василю крепко досталось от мамы, но папа увел его в другую комнату и
стал расспрашивать.
- Ночные гости не так пугливы с детьми. Внеземные станции, конечно,
фиксируют все необычное в блуждающей зоне, но издали и в инфракрасных
лучах.- Выслушав рассказ сына, папа сказал: - Это, малыш, уже что-то
новое. Начали выступать из Памяти не мифологические и сказочные образы, а
литературные. Завтра дам книгу, и ты все поймешь.
Утром отец дал сыну роман Майн Рида "Всадник без головы". Василь читал его
и удивлялся, как это они с Андреем раньше не догадались взять из Памяти
такую интересную книгу. Страшный всадник, напугавший его ночью, был в
точности таким, каким он описан в романе.
Растревоженное воображение мальчика рисовало блуждающую зону в виде
морского берега. Океан Памяти, плескавшийся в биосфере, во время шторма,
или, как говорят взрослые, волновых флуктуаций, выбрасывает на берег
вместе с пенистыми валами излучений разные образы прошлого. Как вчера
ночью всадника без головы. Потом волны смывают их обратно в океан Памяти.
Но самые злые образы - черти, драконы и другие - невидимками
выплескиваются и улетают далеко назад, в доисторическое прошлое. И только
там становятся видимыми.
Блуждающая зона, полная ночных тайн, и манила к себе Василя, и пугала. С
разрешения папы он несколько раз бродил на лугу и вдоль опушки леса. К
сожалению, ничего интересного не происходило. Однажды, правда, он
столкнулся с лешим. Но то был обыкновенный лесной житель вроде дедушки
Савелия. Мальчик ушел бы, если бы не забавное поведение лешего. Тот
выскочил из леса и пугливо озирался, словно не понимал, где он и что с ним
случилось. И оделся леший смешно: на нем старинный фрак, на шее галстук,
повязанный бабочкой. Мальчик рассмеялся и попытался успокоить лесного
жителя. Они сели рядышком на берегу реки и разговорились. Леший то и дело
вздрагивал, оглядывался и прислушивался. Изредка прошелестит вверху ночная
птица, глухо ухнет вдали филин. И снова тишина. Наконец леший окончательно
успокоился и назвал себя философом.
- Задумывался ли ты над своими желаниями? - спросил он.
- Задумывался,- охотно отозвался Василь.- Иногда чего-то хочется. Но чего
хочется - не знаю.
Вот это и есть, говорил лесной обитатель, кусочек осознанной человеком
мировой воли. Твое личное хотение, утверждал философски настроенный леший,
это дырка или, лучше сказать, подземный ход в мир, какой он есть на самом
деле. А на самом деле есть только бесконечная мировая воля, слепое и
бесцельное космическое хотение. Окружающий нас осязаемый мир в
действительности не существует. Это всего лишь видимость мировой воли,
наше представление. Это Майя - обманчивое покрывало, спускающееся на глаза
смертных.
Лесной житель излагал свои мысли так просто и образно, что Василю стало
чудиться, будто он и в самом деле живет в призрачном мире теней, в
пещерном сумраке представлений.
Леший внезапно исчез, словно его и не было. Он оставил в душе мальчика
смутный и тревожный след: раньше Василь совсем иначе понимал окружающий
мир. "Что-то здесь не так",- думал он. Несколько раз порывался Василь
поделиться своими сомнениями с Викой, но опасался ее насмешек.
- Что ты так странно смотришь на меня? - спросила как-то Вика.
- А знаешь, кто ты? - отважился Василь.- Ты мое представление, а на самом
деле тебя нет.
Вика с недоумением посмотрела на мальчика, потом выразительно повертела
пальцем около своего виска и, расхохотавшись, наградила до того уж обидным
прозвищем, что Василь надулся и несколько дней сторонился девочки. Ничего
другого от Крапивы и не следовало ждать.
В тот же день Василь разговорился с отцом. У того брови изумленно поползли
вверх, когда услышал о мире как воле и представлении, о призрачной ткани
Майя.
- Ты где нахватался этой чепухи? - спросил он.- Из старинных философских
книг? Но ведь Сфера Разума выдает книги по возрасту и уровню подготовки.
Ты ничего бы не понял, если бы даже получил такую книгу.
- Мне леший рассказывал.
- Не может быть. Природные существа учат здоровому и правильному взгляду
на мир. А может, кто-то другой?
- Нет, это был леший. Дядя Артур. И фамилию он свою называл. Какая-то
трудная фамилия. Кажется, Шопен... Или нет, Бауэр!
- Артур Шопенгауэр! - воскликнул отец.- Как я сразу не догадался. Это его
философия. Это, малыш, уже не вымысел, а реально живший человек. И человек
довольно недобрый. Но место ли ему там, среди недобрых вымыслов и злой
мифологии? Странно все это...
Выход из Сферы Разума, из ее Памяти исторической личности, да еще такой
известной, как Шопенгауэр, всерьез обеспокоил ученых. Их внеземная станция
зафиксировала еще два похожих случая. Началась подготовка к рейду в
доисторические времена для поисков места, где материализуются и
скапливаются тени прошлого. Надо было выяснить, что представляет собой это
явление и насколько оно опасно.
Вскоре в рощах и полях, примыкающих к селу, перестали возникать ночные
гости: блуждающая зона переместилась совсем далеко, в район Карибского
моря. А еще через день послышались звуки - глухой топот, пофыркивание
лошадей и... музыка древних степей.
- Пастух! Вернулся Пастух! - радовались люди.
Радовался и Василь. Но непонятной, временами горькой была эта радость. Кто
он, таинственный друг и мучитель? Откуда приходит? Из старинных сказаний и
песен? С необозримых пастбищ давно ушедших веков? У мальчика возникало
щемящее чувство общности, родства с древними пастухами и пахарями, воинами
и мореходами.
А звуки свирели лились, проникали в душу и отзывались в ее глубине
волнующим, как ветер, и куда-то зовущим эхом. Но куда зовут эти странные
звуки? Кто знает? Кто скажет?
* * *
С такими вот неясными настроениями, с еще не угасшими в ушах звуками
свирели я и проснулся, очнулся внезапно и мгновенно. И так же мгновенно,
похолодев от ужаса, осознал свое истинное положение: я в стране
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг