судьбе товарищей.
- Мда-а... Занятная сказка, - задумчиво проговорил Актиний. - И в то же
время по твоей честной первобытной физиономии вижу, что не врешь. Конечно, в
наши дни возможны всякие эффекты и парадоксы. Но путешествия во времени?..
Во всяком случае, тебе здорово повезло, что сразу попал ко мне. Иначе
очутился бы в лапах Хабора.
В соседней комнате послышались шум и гоготанье. Я вздрогнул. Актиний
поморщился.
- Чует добычу, мерзавец... Кого-то привели. Открылась дверь, и в кабинет
втолкнули испуганного человека.
- Актиний! - радостно воскликнул Саэций. - Смотри, кого поймали. Помнишь,
год назад сбежал поэт Элгар. Вот он.
Актиний недовольно махнул рукой. Саэций исчез.
- Ну что, попался, дурак? - хмуро спросил Актиний. - А я-то дал тебе
возможность бежать... Но второй раз отпустить не могу. Не в моих правилах.
Да и сам попаду на подозрение. Тогда нам обоим несдобровать. Загремим в
пыточное кресло Хабора.
Подвижное лицо поэта жалко дернулось.
- Что, боишься Хабора? Не отдам тебя этому прохвосту. Да и мелковат ты
для него. Пойдешь в подземелье на строительство энергокомплекса. К своим
собратьям - поэтам, историкам, композиторам и прочим художникам... В тот раз
хорошие стихи были у тебя. А сейчас с чем поймали?
Элгар робко протянул пластиковый свиток. Актиний развернул его и, подняв
палец, со вкусом прочитал два стихотворения.
- Ну как? - подмигнув, обратился он ко мне.
- По-моему, неплохо, - с готовностью ответил я. - Даже метафорично. Для
суховатого и бедного языка этой эпохи...
- Этой эпохи, - задумчиво повторил Актиний. - Ты все еще допускаешь, что
попал сюда из прошлых времен? А впрочем, чем черт не шутит... Да и лицо у
тебя чуть с грустинкой, этакое вдохновенное лицо первобытного композитора. А
может, ты действительно, как доложили мне, сочиняешь стихи или музыку? - с
притворным ужасом спросил он.
- Я не поэт и не композитор, - успокоил я Актиния, начиная смутно
догадываться о назначении Института общественного здоровья. Видимо,
художественно одаренные люди считаются здесь опасными для общества...
Как бы в подтверждение моих догадок Актиний сказал:
- А стихи у него в самом деле хорошие. Такие встречаются все реже. Но
этим они и вредны для Электронной Гармонии. О чем в них говорится? О любви?
Представляешь? Об индивидуальной любви с душевной близостью. Это в наше-то
время всеобщего секса! Девственно чистого первозданного секса, очищенного от
мусора психологических переживаний, этих ненужных обломков прошлого. Но
стихи еще опаснее тем, что воспевают любовь среди исчезнувших цветущих лугов
и тенистых дубрав. А это уж прямой вызов. Это противоречит тому, чему учит
нас Генератор Вечных Изречений и Конструктор Гармонии.
Актиний кивнул на висевший позади него портрет. На нем был изображен
человек, памятник которому я уже видел. Под портретом искрился афоризм:
"Болезней тысячи, а здоровье одно".
- А чему учит нас Генератор? Он учит, что наша эпоха - эпоха прогресса и
эволюции технологической, которая должна вытеснить эволюцию биологическую. -
Актиний говорил с напыщенной назидательностью, но мне отчетливо слышалась в
его голосе издевка над всеми этими, видимо, крепко опостылевшими ему
высокопарными словесами. - Только те, - взглянув на меня, он ткнул пальцем в
потолок, - только пришельцы живут в дружбе с устаревшей и враждебной
биосферой, развивают искусство. Да, когда знакомишься с идеями, которые
генерирует наш великий Генератор, чувствуешь, что имеешь дело не с текущим
человеческим умом, а с умом вековечным и абсолютным...
Элгар, раскрыв рот, с изумлением слушал. Чувствуя, что переборщил,
Актиний хмуро взглянул на поэта и сказал:
- Надеюсь, будешь молчать. Все равно никто тебе не поверит.
Затем нажал на столе кнопку. На вызов явились Саэций и второй охранник.
- Отправьте этого болвана в подземелье. Он не способен к
интеллектуальному труду. Пусть займется физическим.
Когда дверь закрылась, Актиний ободряюще улыбнулся мне.
- Ну как твои душевные бури и нравственные катаклизмы? Улеглись?
- Я не совсем разбираюсь...
- Вижу это, странный пришелец, - добродушно сказал Актиний и сунул мне
мою карточку. - Возьми. Будешь работать у меня - разберешься. Но вот как
объяснить остальным, кто ты? И почему карточка очутилась у тебя? Мда-а, это
будет нелегко. Задача...
Актиний долго морщил лоб и вдруг вскочил с просиявшим лицом.
- Есть! Осенило! Ты же провокатор!
- Провокатор?!
На мое изумленное восклицание Актиний не обратил ни малейшего внимания.
Он бегал по кабинету, потирал руки и хохотал, довольный своей выдумкой.
- Да! Да! - весело кричал он. - Я раскусил тебя. Ты гнусный провокатор!
Актиний сел за стол и, разом став серьезным, нажал кнопку.
- Позови всех сюда, - сказал он вошедшему Саэцию.
Собралось человек двадцать. К моему неудовольствию, рядом стоявшее кресло
заскрипело под тяжестью грузного тела. Хабор!
- Небольшое совещание, - объявил Актиний и эффектным жестом представил
меня присутствующим. - Это Гриони. Наш сотрудник - хранитель. Вы его еще не
знаете. Саэций и Миор схватили его как человека с опасным для Гармонии
первобытным складом мышления - так называемым художественным мышлением.
Схватили! Одно это говорит о том, что Гриони - работник отличный,
незаменимый. Просто находка для нас. Вы поняли?
В ответ - молчание. Саэций пожал плечами, а Хабор хмыкнул и удивленно
взглянул на меня.
- Значит, не поняли. Посмотрите на него еще раз. - Снова жест в мою
сторону. - Как будто ничего особенного. Но присмотритесь внимательней, и вы
обнаружите, вернее, просто почувствуете нечто необычное, нечто от забытых
первобытных времен, когда люди, не зная красоты и величия техносферы,
валялись на травке где-нибудь под деревом. Да к такому человеку сразу
потянутся, как железные опилки к магниту, люди с атавистическим мышлением -
художники. И вот Гриони, вылавливая таких людей на транспортных эстакадах, в
увеселительных заведениях, будет с ними сначала приветлив, а потом...
- Провокатор! - воскликнул Хабор и загоготал. Потом уставился на меня,
раздвинув в ухмылке рыхлые губы. Можно было подумать, что Хабор улыбается
приветливо, если бы не его глаза - холодные, прицеливающиеся, никогда не
смеющиеся глаза.
- Наконец-то поняли. А теперь идите и впредь не задерживайте его. Не
мешайте работать.
Когда все вышли, Актиний подошел ко мне.
- Ну что ты морщишься? Не нравится работа провокатора? Да ничего делать и
не надо. Первобытных осталось совсем мало. Хорошо, если за год к тебе
прилипнет с десяток. Можешь их отпускать, хотя это не в моих правилах. Их
надо вылавливать.
- А зачем? Зачем вылавливать?
- Мне кажется, ты начинаешь понимать сам. Художники представляют
опасность для незыблемых устоев Гармонии.
- Почему именно художники?
- Ну вообще все гуманитарии с творческим духом. Они сами и их творения -
почва, на которой произрастает всяческое инакомыслие: тяга к прошлому и
стремление сохранить индивидуальность... А есть еще молчуны...
- Молчуны? - удивился я.
- Так их называют. Недавно состоялось два шествия молчунов в разных
концах города. Целые толпы шли мимо статуи Генератора и - страшно подумать!
- молчали.
- Ну и что?
- Как что? Это же бунт! Находиться рядом со статуей и молчать, не
восклицать: "Ха-хай!" - это все равно, что кричать: "Долой Генератора!".
Актиний не стал больше ничего рассказывать о загадочных молчунах,
сославшись на то, что они "проходили не по его ведомству". Однако я уже
понимал: молчуны куда опасней для Гармонии, чем гуманитарии. Значит, где-то
там, в глубине, зреет недовольство...
- Да, кстати, где ты живешь? - прервал Актиний мои размышления.
Я рассказал, как одну ночь провел в подземных коридорах, а вторую - под
звездами на погасшей дуге. Актиний рассмеялся.
- Ну и занятный тип. Откуда только... Ладно, ладно, - махнул он рукой. -
Главное - ты факт, реальный и симпатичный факт. Странный новичок в нашем
мире. Держись за меня, иначе пропадешь! Сейчас устрою тебя в хорошем доме.
Десять минут езды в лабиринте передвижных дуг, бесшумный взлет лифта - и
мы на самом верху стопятидесятиэтажного дома. На площадке - две двери.
Актиний подошел к одной из них и нажал Голубую клавишу. Загудел зуммер.
Дверь открылась, и на площадку вышла пожилая женщина с добрым морщинистым
лицом. Сложив руки на груди, она воскликнула:
- О небеса! Актиний! Как давно не видела вас!
- Рядом квартира еще свободна? Тогда вот вам, Хэлли, новый сосед, наш
сотрудник - хранитель Гриони.
Глубокие морщинки около глаз Хэлли собрались в приветливой улыбке.
Квартира мне понравилась. Главное удобство - солнце, большая редкость в
этом городе. На верхних этажах, не затененных домами и сетью эстакад,
свободно лились в окна его теплые лучи.
- Вижу, на языке у тебя так и вертятся вопросы, - сказал Актиний. -
Сядем, я расскажу кое-что о нашем мире, в котором ты действительно выглядишь
полным несмышленышем.
Он помолчал и начал с иронической торжественностью:
- Пятьдесят лет назад благодетель мира, Конструктор Гармонии и Генератор
Вечных Изречений, оправданно жестокими средствами установил строй, названный
впоследствии Электронной Гармонией. Условия для Гармонии подготовлены
научно-техническим прогрессом. Материальное производство осуществляет
техносфера. Люди наслаждаются жизнью. Правда, невозможность обеспечить всех
высшими благами цивилизации и умственная неравноценность привели к тому, что
общество делится на две группы. Меньшинство, пять-шесть процентов населения,
- это интеллектуалы. Остальные - потребители...
- Интеллектуалы и потребители! - невольно воскликнул я. - Оригинальное
деление.
- Ну, это не совсем официальное деление, - усмехнулся Актиний, - И далеко
не четкое. Потребители не обижаются, если их так называют. Напротив, они
довольны. Это лаборанты, низшие научные сотрудники, программисты, наладчики
электронной аппаратуры. Недлинный рабочий день, дешевая синтетическая жвачка
и одежда, веселящие напитки, секс, балаганные зрелища... Чего еще надо? И
мы, хранители, должны поддерживать нравственное здоровье и душевную
гармонию, оберегать людей от растлевающего воздействия первобытного
искусства и всякой там философии. Лозунг дня: "Поменьше размышлений!" Ибо
душевная гармония - основа гармонии общественной... Интеллектуалы - это
ученые, высшие инженерно-технические работники, администраторы. Высший орган
планеты - девятка Великих Техников. Почему Техники? Да потому, что главное
продумано и сделано Генератором. Остальное, как говорится, дело техники. Вот
это технические руководство, простое поддержание гармонии, и осуществляют
Великие Техники. Кстати, твоя соседка - бывшая любовница одного из Великих.
Она давно брошена им. Но у нее есть дочь, которая живет то у отца - Техника,
то здесь.
- Техники, ученые, администраторы... - проговорил я - Что же получается?
Технократия?
- Точнее, урбанократия. Власть города. Да, да, ты не ослышался... Сильные
мира сего вверили электронному мозгу города охрану и приумножение своих
богатств и привилегий, запрограммировали незыблемость Гармонии, которую они
хотят увековечить. Решили, что нет ничего верней и надежней автоматического
управляющего, не знающего ни сомнений, ни сантиментов. Но управляющий день
ото дня все больше становится владыкой, превращая интеллектуалов в свои
биопридатки... Хотел бы я знать, чем все это кончится.
- А как душевное здоровье интеллектуалов? - спросил я.
- О! - с ироническим воодушевлением воскликнул Актиний. - Здесь полный
порядок. Даже лучше, чем у потребителей. Вопервых, интеллектуалам некогда
развлекаться эстетическими побрякушками. Во-вторых, их спасает от
художественной заразы чрезвычайно узкая специализация и профессиональный
кретинизм. Но если среди них заведется ученый с художественными
наклонностями и первобытной тягой к иным формам жизни, то это будет самый
опасный человек для Гармонии. Почти пришелец... Поэтому мы должны
изолировать художников. Первобытная природа и художественные произведения -
зрелищные поделки, конечно, не в счет - действуют разрушающе, дисгармонично.
На почве природы и искусства произрастает страшный для Гармонии сорняк -
индивидуальность человека. Появляются нездоровые самобытные личности...
- Нездоровые самобытные личности? Сорняк? Слушай, Актиний, тебе бы
памфлеты писать!..
- Памфлеты? И угодить в лапы Хабора? Ну нет. Да и толку что? Никто не
поймет, кроме художников... Нашему машинному миру нужны стандарты.
Стандартными людьми легче управлять. Только из них можно построить четко
запрограммированный общественный организм. А своеобразие людей приводит к
разброду, анархии и - страшно подумать! - к инакомыслию.
- Теперь мне понятен смысл афоризма: "Болезней тысячи, а здоровье одно".
- Это гениальное изречение Генератора! - с шутовским пафосом провозгласил
Актиний. - Ведь индивидуальных черт человека действительно тысячи, и каждая
болезненно отзывается на здоровом стандарте.
- Слушай, Актиний! - воскликнул я. - Но ведь по этой логике ты сам
больной человек.
- А ты?! - весело откликнулся Актиний.
- Но как же ты можешь возглавлять Институт общественного здоровья? Ты же
сам не веришь, что приносишь этим пользу!
- Верю! - живо возразил Актиний. - Именно верю. Я стараюсь сохранить
художников, рассовать по подземельям и больницам. Правда, некоторых
приходится отдавать на расправу Хабору. Тут я связан по рукам и ногам... Но
большинство удается спасти, изображая их просто дурачками, людьми с
недоразвитым мышлением...
- И все же ты убежден, что их надо изолировать. Почему?
- Мое правило такое: чем хуже, тем лучше.
- Не совсем понимаю...
- Сейчас поймешь. Художники и прочие гуманитарии со своим неистребимым
творческим зудом поддерживают в обществе какой-то минимальный духовный
уровень. А теперь представь, что они исчезли с поверхности планеты.
Образуется вакуум, бездуховный космический холод. Вот тогда люди вздрогнут и
очнутся...
- А если не очнутся?
- Нет, не говори так. - В глазах Актиния мелькнул испуг. - Этого не может
быть.
На прощание Актиний просил раз в день появляться в институте.
- Для формальности, - добавил он. - Да и мне скучно будет без тебя. Я,
может быть, впервые живого человека встретил.
В бездуховной темнице Электронной Гармонии, в этом механизированном
стандартном мире Актиний и для меня был единственным живым человеком...
Когда он ушел, я стал осматривать комнату. Одна стена - стереоэкран, на
котором, если нажать кнопку, замелькают кадры нового секс-детектива. Эта
"духовная" продукция изготовлялась поточным методом, вероятно, не людьми, а
самим, городом-автоматом. На другой стене - ниша для книголент. Однако
никаких книг не было, кроме сочинений Генератора. Я взял первое попавшееся и
нажал кнопку. Вспыхнуло и заискрилось название: "Вечные изречения".
Книголента открывалась уже известным мне "откровением" Генератора: "Болезней
тысячи, а здоровье одно". "Человек - клубок диких змей", - гласило следующее
изречение. Под дикими змеями, которых надо беспощадно вырывать,
подразумевались, видимо, индивидуальные качества. А дальше шли уже
совершенно непонятные мне афоризмы... Я отложил в сторону сборник изречений
и взялся за другие книголенты - философские труды Конструктора Гармонии.
Однако сразу же запутался в лабиринтном, мифологическом мышлении Генератора.
Я махнул рукой и повалился на диван.
... Леса на западе оранжево плавятся и горят, как на гигантском костре. В
хижине быстро темнеет. Успеваю растворить в воде сажу - это чернила на
завтра. Я должен записать все, что со мной произошло. Со мной и со всеми
нами. Обязан, даже если мои записи некому будет читать... Вот уже гаснет
закат. На небе выступают все новые и новые звезды, словно кто-то невидимый
раздувает тлеющие угли. И снова вспоминается наш полет. Сижу в хижине, а
мысли мои уже гуляют там - среди звезд, в великой тишине мироздания...
ЧЕРНАЯ АННИГИЛЯЦИЯ
В великой тишине мироздания... Нет, не такая уж это мирная тишина. Полная
грозных неожиданностей и опасностей, она не располагает к спокойным и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг