строя. Четко печатая шаг, они старательно и синхронно ударяли ногами. От
чугунного топота вздрагивала почва: тумм... тум... тум...
На пульте управления в точности так же вздрагивал какой-то плохо
закрепленный прибор: дзинь... дзинь... дзинь...
И Зиновский не выдержал. Он выхватил излучатель и тонкой иглой плазмы
полоснул по первой шеренге. Капитан отвел его руку. Все же луч коснулся
крайнего справа солдата и отсек высоко поднятую ногу. Солдат заверещал от
боли, но даже не покачнулся. Мгновенно у него выросла новая нога вместе с
сапогом, и солдат продолжал вышагивать, как ни в чем не бывало.
- Спокойно, Яков Петрович, - сказал капитан. - Я же просил: никаких
эксцессов. А солдат не бойтесь. Мне кажется, ничего страшного не произойдет.
И верно: солдаты не выразили ни малейшего желания отомстить. На их
безучастных лицах вообще не было написано никаких чувств. Но они неумолимо
приближались.
- Капитан! - взволновался Иван. - Что это они? Взбесились?..
О дальнейшем уже известно из картин, проплывших на экране там, в
аквагороде. Целый квадрат, насчитывающий пять тысяч солдат, исчез сразу.
"Как будто корова языком слизнула", - вспоминаю сейчас слова Ивана Бурсова.
Вторая колонна проделала точно такой же маневр. За ней третья.
Но все новые колонны, мерно покачиваясь, тянулись длинной чередой,
выплывая из-за горизонта. Через равные промежутки времени пустыня
вздрагивала от восторженного вопля:
- Ха-хай! Ха-хай!
По холмистой равнине потом долго прокатывалось эхо:
- А-ай! А-ай!
А затем вдруг все колонны разом исчезли. Трудно было понять - провалились
они под землю или растаяли в воздухе. Еще не осел песок, поднятый сапогами,
а никого уже не было. Солдаты, маршировавшие под статуей, не успели даже
прокричать клич до конца. Будто им заткнули рты.
- Ха-хай! Ха...
Бесконечная равнина опустела. Наступила тишина. Некоторое время в
вездеходе царило молчание. Мы переглянулись.
- Идеальное послушание! Приказано исчезнуть - исчезли, - заговорил
наконец Федор Стриганов. - Мечта всех диктаторов - образцовые солдаты. Не
знают ни страха, ни самой смерти, потому что давно мертвы.
- Капитан, ты действительно что-то понимаешь или делаешь вид? -
недоверчиво поглядел на Федора планетолог. - Откуда вся эта чертовщина? И
зачем?
- Будем надеяться, что нам все растолкуют, - сказал капитан.- А сейчас
пора - на Луну!
Мы выскочили из вездехода, добежали до посадочной ракеты и закрылись в ее
просторной кабине. Я сел за пульт управления. Ракета, выпустив крылья,
пролетела несколько сот километров низко над планетой. В бесконечной пустыне
заметили сверху еще одну уцелевшую статую. Около нее длинной цепью тянулись
свежие следы, которые не успела замести песчаная поземка. Очевидно, и здесь
состоялся парад.
Иван, чувствуя себя в безопасности, поглаживал бороду и благодушествовал.
- Феноменально! Сегодня здесь день всеобщей шагистики.
Когда ракета, взметнув клубы вековой пыли, села на лунный космодром, и мы
увидели свой звездолет, сразу почувствовали себя как дома.
Чаще, чем прежде, собирались мы теперь в просторной пилотской каюте.
Подолгу засиживались, спорили, строили всевозможные предположения. Но
капитан предпочитал отмалчиваться.
Бурсов изо всех сил старался нас расшевелить.
- Состоялся день Страшного суда, - пародийно ораторствовал он. - В
точности по христианскому вероучению. Бесчисленные поколения выкарабкались
из могил. Праведники вознеслись на небо и сподобились стать ангелами.
Грешников низвергли в ад...
- Кто же тогда она? - поинтересовался Федор. - Та самая... Мимолетное
видение, посетившее тебя в каюте.
- Конечно, ангел! - воскликнул Ревелино. - А тип, связавший его сонного,
безусловно, дьявол!
Но проводник наш, так похожий на капитана? Кто он и откуда? Мы почему-то
избегали касаться этого вопроса. Все же Иван спросил как-то Федора:
- Как ты считаешь, откуда взялся провожатый наш? Довольно ловкая модель...
- Я этого не думаю, - сухо возразил капитан. - Боюсь, что это я сам.
Каким образом - не знаю. Придут и скажут.
Так оно и случилось.
Однажды утром, когда в спортивном отсеке мы после купания делали
пробежку, засветился экран внутренней связи. Все остановились и с волнением
всматривались в размытые очертания пульта управления и кресла перед ним. В
пилотской каюте кто-то неумелой рукой наводил изображение на резкость. И вот
на нас глянули темные выразительные глаза. Они занимали весь экран. Потом
стали удаляться, и мы увидели женское лицо в короне черных волос.
Неизвестная гостья низким грудным голосом произнесла:
- Здравствуйте, пришельцы. Не желаете ли побеседовать с обитателями этого
мира?
При последних словах ее полные губы изогнулись в какой-то странной
усмешке - иронической и печальной. Взглянув на нашу весьма лаконичную одежду
(мы были в плавках), она улыбнулась одними глазами и добавила:
- Одевайтесь и приходите в пилотскую каюту. Мы начали одеваться. Один
лишь планетолог неподвижно стоял, уставившись на погасший экран.
- Ты чего остолбенел? - спросил капитан. - Она, что ли? Та самая?
Иван молча кивнул.
В пилотскую вошли гуськом. Впереди капитан, я замыкал шествие.
У пульта управления стояла стройная молодая женщина в темно-синем платье.
На нем вспыхивали и угасали искорки, подсвечивая снизу бледное лицо гостьи.
- Еще раз здравствуйте. Прошу садиться.
Ближе всех к пульту расположился капитан. Я очутился в самом дальнем и
плохо освещенном углу рядом с Ревелино. Тот сел и сжался в кресле, боясь
шелохнуться.
- Давайте знакомиться. - Гостья, усевшись, старательно выговаривала
русские слова. - Начнем с меня. В далекой земной жизни у меня было имя. А
здесь... Здесь только шифр. Так что зовите меня просто Незнакомкой.
Она помолчала и вдруг, порывисто встав, заговорила быстро и взволнованно:
- О, если бы предки знали, что они творят! Если бы вовремя остановились и
не лишили следующие поколения природы, искусства, любви, человечности...
Тогда еще было время оглянуться и одуматься... А мы уже были бессильны.
Электронный мир выскользнул из наших рук, и мы стали его рабами. А потом...
потом слугами Абсолюта. Всесильный Абсолют на краткий миг вызывает нас к
жизни. Вы... - Голос ее срывался. - Вот вы пришли. Так освободите нас!.. О,
ничего вы не можете. Никто не может...
И вдруг ее не стало. Только что слегка прогибался мягкий, упругий пластик
под ее ногами, шелестело, переливаясь искрами, платье. И все исчезло.
Мы переглянулись. А Ревелино выпрямился и облегченно вздохнул...
НЕЗНАКОМКА
- Еще раз прошу тебя, Сергей: ничего не упускай. Каждая деталь, каждая
подробность имеют сейчас, как выразились бы в старину, оборонное значение.
- Ясно, - сказал я, а про себя подумал, что уважаемый академик Спотыкаев,
увы, начинает повторяться. Мы разговаривали уже часа три, и за это время он
успел мне подробно обо всем рассказать. И о возросшей угрозе агрессии со
стороны Абсолюта, заблокировавшего после моего бегства все пути-дороги для
наших только что созданных капсул. И о строительстве новых гиперзвездолетов,
способных проникнуть в тот загадочный минусконтинуум, куда забросило черной
аннигиляцией наш "Орел"... И о том, как важны мои воспоминания для
возникновения новых теорий и гипотез о непознанных еще свойствах времени и
пространства...
Все это я с интересом выслушал, но Спотыкаев все говорил и говорил, и
постепенно я начал ощущать что-то вроде легкой досады. О, я охотно беседовал
бы с ним еще хоть сутки, если б не ждал сегодня другого человека...
Словно почувствовав это, Спотыкаев стал наконец прощаться. Я вышел
проводить его. Густели сумерки, и сердце мое тревожно и радостно забилось.
Вот сейчас, может быть через несколько минут, на поляне появится Таня.
Сегодня мы будем одни. Только мы и гаснущий закат, лунный свет в окне и
невнятно шумящие сосны... А потом снова настанет день, и я опять уйду с
головой в свои невеселые воспоминания.
Итак, Ревелино облегченно вздохнул... Но радость его была
преждевременной. В рубке электронного универсала послышался шорох. Оттуда,
шелестя длинным платьем, вышла Незнакомка. Села в кресло. Выглядела она еще
бледнее прежнего.
- Извините за эксцессы. - Ее губы изогнулись в печальной улыбке. -
Эксцессы... Так любит выражаться, кажется, ваш командир. Не выдержала я...
Сотни лет небытия. И вот воскресла. Жизнь! Краткая, как вспышка, но жизнь...
Тут любой не выдержит. Заговорила с вами как человек. А я прежде всего слуга
Абсолюта и должна выполнять его волю.
- Абсолюта? - удивился Иван. - Что это такое?
- Потом поймете... Продолжим знакомство. Я уже назвала себя. Теперь ваш
черед.
Встал капитан. С жесткой иронической усмешкой отчеканил:
- Федор Стриганов. Начальник экспедиции. Научная специальность -
дискретное время и пространство.
- Очень приятно. - На пухлых губах Незнакомки тоже дрогнула усмешка. - Мы
с вами коллеги. Вам трудно представить, каких успехов добились мы в изучении
времени и пространства. Абсолют многое сейчас умеет. Например, в пустыне вы
видели три эпохи: первобытный мир, сверхатомную цивилизацию и Электронную
Гармонию. Абсолют хотел вам показать, до чего неприглядна история живых.
- Мы видели и четвертую эпоху, - сказал капитан. - Парад мертвецов. Это
уже, думаю, не история...
- О! - удивилась Незнакомка. - Вы догадливы. Да, шествие Армии вторжения
- сегодняшний день. Так сказать, апофеоз, гармоничное завершение мятежной
истории.
Следующим был Зиновский. Доложил он о себе хмуро, неохотно. Когда встал и
назвал себя планетолог, Незнакомка улыбнулась с мягкой, необидной иронией.
Удивительная гамма улыбок была у нее!
- Извините. Я была не совсем осторожной в вашей каюте. Не успела вовремя
дематериализоваться.
"Земля или нет?" - неотвязно думал я. Я знал, что все мои товарищи задают
себе сейчас тот же самый вопрос и, так же как и я, не решаются задать его
Незнакомке. Не решаются потому, что боятся услышать ответ, подтверждающий
то, чему рассудок отказывается верить... Вероятно, каждый из нас смутно
надеялся, что из слов Незнакомки все рано или поздно станет ясным.
- Ревелино. Бортинженер, - сдавленным, чужим голосом представился Малыш и
сразу же сел.
- Сергей Волошин. Астронавигатор, - сухо проговорил я. И почти без паузы
спросил: - Выходит, человек оказался в этом мире ненужным?
- А вы что, привыкли считать себя венцом творения? - вопросом на вопрос
ответила таинственная гостья. - Высшим достижением природы?
- Вы хотите сказать, что природа допустила ошибку, создав...
- Нет, - перебила Незнакомка, - создав человека, природа нашла гениальное
решение. Но на этом биологическая эволюция исчерпала себя, достигла потолка.
И на нашей планете началась новая фаза эволюции разума - фаза
технологическая.
- Технологическая?! - вскричал Зиновский. Размахивая руками, он подскочил
к Незнакомке. - Какую же мерзость вы нам тут внушаете?! Это же...
- Яков! - Капитан схватил биолога за плечо.
- Уж лучше бы мы вернулись к таисянам, - как-то весь разом поникнув,
пробормотал Зиновский.
Махнув рукой, он сел и замолк, видимо, устыдившись своей вспышки, В
дальнейшем он, как и Ревелино, не проронил ни слова.
- О, я понимаю вас, - Незнакомка с сочувствием посмотрела на Зиновского.
- Но такова реальность. С биологической эволюцией, с биосферой у нас
покончено навсегда. Ибо Вечная Гармония - полное отрицание человечества...
Люди здесь существуют чисто условно, так сказать, символически. Символы,
оживающие по воле Абсолюта...
Незнакомка с минуту помолчала.
- Да, человек зажег первый на нашей планете костер, обтесал первый камень
и тем самым начал создавать свое собственное отрицание - эволюцию
технологическую. Она была еще в пеленках, но человек, заботливо растил ее и
нянчил. Люди изобретали все новые орудия труда, орудия взаимоистребления и
истребление окружающей природы. И вот век термоядерной энергии, полетов в
далекий космос. Люди, казалось, одумались. Заговорили о содружестве с
природой. Но техносфера продолжала расти, грозно и неотвратимо. И настало
время, когда техносфера ураганом обрушилась на биосферу и стерла ее с лика
планеты. Стерла, как плесень. Я жила как раз в ту эпоху...
- "Плесень"... - не выдержал Иван. - А кто только что радовался
воскрешению из небытия?.. Чему же радоваться, если жизнь - плесень?
- Я стараюсь сейчас говорить так, как будто вам объясняет сам Абсолют...
Я выполняю его задание. - Что-то дрогнуло в лице Незнакомки. - Для своего и
вашего блага...
Она успокоилась и заговорила ровным грудным голосом.
- Вернемся немного назад. Обитатели нашей планеты избежали гибельного
атомного смерча. Но зато они попали в петлю еще более коварного врага -
электрона. Если атом - грубый топор техноэволюции, то электрон - ее ум. Ум
хитрый, изворотливый и обольстительный. Электрон расставил коварные сети,
обещая человеку сытую, бездумную жизнь. И человек охотно пошел в сладостный
плен, не подозревая, что его ждет...
- Как это произошло? - сухо спросил капитан.
- Я не историк и не могу детально объяснить... Протекли, вероятно, многие
столетия. На планете не осталось почти ни одного зеленого островка...
Я рассеянно смотрел в угол каюты, и в моем воображении рисовался огромный
всепланетный город и стадо стандартных людей - этих "капелек биосферы",
затерявшихся в электронной утробе техносферы.
- Муравейник, - послышался голос Ивана. - Мы, кажется, видели его в
пустыне.
- Да, муравейник... Я жила в нем четыреста лет назад, - задумчиво
проговорила Незнакомка. - Да, вы видели этот копошащийся город. Вернее, его
фотонный отблеск из несовмещенного времени. В нем уже властвует не человек,
а электрон.
- А строй? Общественная система? - допытывался капитан. Вопрос этот
волновал его больше всего. Как, впрочем, и всех нас.
Незнакомка не очень внятно рассказала о ленивой изнеженности элиты, о
Генераторе Вечных Изречений, о двух враждующих планетах.
- Выходит, виноват не электрон, а власть имущие, - сказал капитан. - Те,
кто повернул технику против человека.
- Человек стал жалким винтиком технологической системы, - продолжала
Незнакомка. - Технология, получившая конкретное воплощение в
саморегулирующемся кибернетическом сверхгороде, вышла из-под контроля людей,
обрела самостоятельность, осознала себя как разум... И она...
- Упразднила человека?
- Да, упразднила. Но в снятом виде... В снятом... - Незнакомка говорила
торопливо, проявляя какое-то беспокойство. Потом встала. - Так приятно
побыть в земной оболочке. Но вихри... Там, в пустыне, мои вихри... Они
устают, расшатываются. Им надо стабилизироваться... Продолжим беседу завтра.
Незнакомка поспешно удалилась в рубку электронного универсала. Немного
спустя Иван осторожно заглянул туда.
- Ну и как? - спросил капитан.
- Никого. - Иван развел руками. Все облегченно задвигались.
- Так и хочется ущипнуть себя, - проговорил Зиновский. - Капитан, как же
ты все это себе объясняешь?
- Гравитационный коллапс, - загадочно ответил Федор. - Знаешь, что это
такое?
- При чем тут коллапс? - удивился Бурсов. - Коллапс - это
катастрофическое сжатие огромной массы звезды, неудержимое падение ее на
себя, звезда сжимается и сжимается под действием возрастающих сил
гравитации. Наконец тяготение образуется такое чудовищное, что ни свет, ни
другие излучения не могут оторваться. И звезда становится невидимой,
превращаясь в нечто крохотное. Как говорят, проваливается в гравитационную
могилу... А тут что общего?
- То же самое - могила... Только технологическая. На планете произошел
технологический коллапс. Но под решающим воздействием социальных факторов.
Слышите? Социальных! Из того, что было сказано, можно заключить:
город-автомат стал регулятором общества, тоталитарной государственной
машиной. Так легче и надежнее управлять людьми... И получается, что
технологический джин вырвался из бутылки из-за эгоизма господствующей
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг