равно, мог бы показать хоть как-нибудь.
- Он не любит, когда ему напоминают, - Вальтер покосился на монетку,
прилипшую к стойке, и потёр ладонью шрам на подбородке. Поднял взгляд на
травника. - Чего ты тут вынюхиваешь, Лис?
Жуга неторопливо глотнул из кружки.
- Это из-за тебя меня прозвали соломенным? - спросил он вместо ответа.
- Да. Из-за меня, - отрезал тот. - Ещё вопросы будут?
- Будут.
- На кого работаешь, рыжий? - хозяин постоялого двора прищурился.
- Ошибаешься, Вальтер, - Жуга покачал головой, - я не сыскарь.
- Оно и видно, - буркнул тот. - У сыскарей и кругляшки будут покрупней и
осведомители получше. И уж они-то прекрасно знают, что разливала в "Красном
петухе" не из болтливых... Ну что, так и будешь стоять и хвост мне крутить?
Говори, чего надо или пей своё пиво и выметайся. А можешь и то и другое и
третье.
- Ты знаешь, что Бликса вчера чуть не сдох?
- Одним дураком больше, одним меньше, какая разница?
- А такая, - Жугу помаленьку начала разбирать нездоровая злость, - что
следующим дураком вполне можешь оказаться ты, понял?
- Да что ты? - усмехнулся тот. - Ой, боюсь, ой, напугал! А ты, я гляжу,
наглый, даром, что соломенный... - он сделал знак вышибалам оставаться на
месте. - Ну, допустим, понял. Дальше что?
- Меня интересует всё, что касается этих собак.
- Всё?
- Всё. Любые сплетни.
- Ну так и спрашивай у своего Рудольфа! - рявкнул Вальтер, наливаясь
кровью. Громилы у дверей пришли в движение. Жуга почувствовал, что вновь коса
нашла на камень: о загадочных собаках никто из горожан не знал, а если и знал,
то не хотел говорить. Как ни крути, всё упиралось в Рудольфа, а Рудольф молчал.
Молчал, несмотря на гибель жены и дочери и добровольное десятилетнее
затворничество. Тоже не знал? Или...
Или - что?
В этот момент дверь корчмы вновь открылась, пропуская троих человек,
одетых в одинаковые синие полукафтаны службы городского магистрата. Один держал
в руке очинённое перо и свиток желтоватого пергамента с печатью на малиновом
шнурке, второй был стражник при оружии, а третий просто шёл без ничего, зато
щеголял в чёрных и лоснящихся, отменной выделки, скрипящих кожаных штанах.
Кабатчик сплюнул и переменился в лице.
- Тьфу, чёрт, ещё и эти на мою голову! - он отмахнулся от травника, давая
понять, что разговор окончен. - Всё, Лис, уходи, не до тебя сейчас.
- Пиво допью и уйду.
- Допивай.
Меж тем тот, что был со свитком, успел уже свой свиток развернуть, встал
посреди залы и откашлялся, прочищая горло.
- Приказом бургомистра! - начал он, - и по согласованью с гильдией
Лиссбургских пивоваров мы, посыльный городского магистрата Редан Кокошка,
подмастерье цеха пивоваров Марек Пемберзон и капитан городской стражи Фердинанд
Альтенбах обычным порядком уполномочены по кабакам проверку учинить, дабы
выяснить...
- Хорош болтать, упал намоченный, - поморщился Вальтер. - В первый раз
приходите, что ли?
- ...дабы выяснить, - невозмутимо продолжил тот, - хорошее ли пиво в
городских трактирах подаётся, и не разбавляют ли его хозяева с намереньем
неправедно нажиться. - Он кончил читать и свернул пергамент в трубочку. -
Печать смотреть будешь, Вальтер?
- И так верю, - буркнул тот.
- Ну что ж, порядок ты знаешь, - Редан Кокошка повернулся к стойке. -
Пауль, наливай.
Тот нацедил из бочки кружку. Жуга с интересом наблюдал как Марек - тот,
что в кожаных штанах, отхлебнул первым, скорчил серьезную мину и кивнул.
Передал кружку Фердинанду. Пока оставшиеся двое пробовали пиво, Марек подтащил
к стойке скамейку.
- Ещё кружку, - потребовал Реган. Пауль подчинился. Посетители корчмы
сгрудились вокруг них. Зрелище происходящей "пивной проверки" их изрядно
веселило, не говоря уж о том, что напрямую затрагивало их интересы.
На затёртую, отполированную бесчисленными задами выпивох скамейку вылили
подряд три кружки пива, после чего Марек подобрал полы своего кафтана и с самым
серьёзным видом на неё уселся. Со всех сторон посыпались шуточки.
- Ну и работёнка у парня. Дитель, ты поглянь, чего придумали!
- Это что ж, теперь так пиво пить полагается?
- А чё, в сам'раз... И закусь не нужна.
- Да и запаха не будет.
- И много этак зайдёт?
- Кому как. Мыслю я, что ведёрко засосёт на дармовщину.
- Гм! Надо будет как-нибудь попробовать...
Толпа разразилась хохотом. Марек сидел с каменной физиономией,
неподвижный, сосредоточенно считая про себя, пока наконец не решил, что прошло
уже достаточно времени, и медленно принялся вставать. Прилипшая к штанам
скамейка поднялась вместе с ним. Редан Кокошка удовлетворенно кивнул и что-то
написал на пергаменте. Фердинанд Альтенбах и Марек тоже нацарапали внизу по
крестику. Скамейку с липким треском от Пемберзоновских штанов отодрали, после
чего потребовали пива тёмного и всю процедуру повторили.
- Удостоверяю, - "уполномоченный" протянул пергамент Вальтеру, - что пиво
в сём трактире подаётся свежее, светлое и тёмное, Хальсеновской варки,
качеством удовлетворительное и неразбавленное.
- Стоило мороки, - буркнул тот. - Спросили бы людей.
- Дык спрашивали, - хмыкнул тот, рыгнул и поморщился. - Тьфу, чёрт...
Целый день уже так ходим, скоро из ушей пиво польётся.
- Иной бы чёрту душу заложил за этакую должность.
- Это как посмотреть. Пивко в охотку хорошо, а по работе пить - маета
одна. Ну ладно, бывай.
- Бывай и ты.
Сопровождаемая беззлобными насмешками, троица проверяющих прошествовала к
выходу. Дверь за ними закрылась. Воодушевлённые результатом проверки,
посетители по двое, по трое задвигались к стойке.
- Мне светленького налей.
- Плесни и мне кружечку, Пауль.
Вальтер повертел в руках пергамент, обернулся и встретился взглядом с
травником. Жуга отхлебнул из кружки и с понимающим видом ухмыльнулся:
- Лакрица?
Кабатчик помедлил, прежде чем ответить.
- Больно умный ты, Лис, - сказал он наконец. - Не боишься, что побью?
- А я соломенный, - с усмешкой глядя Вальтеру в глаза, сказал Жуга, - но
со смолой. Как тот бычок. Смотри, не прилипни.
Он поставил на стойку опустевшую кружку, пришлёпнул рядом менку.
- Поговорить надумаешь, - сказал он, - знаешь, где меня искать.
И с этими словами повернулся и ушёл.
* * *
До дому травник добрался уже вечером, расстроенный, злой и раздувшийся от
выпитого пива, и долго стучался в дверь, прежде чем его впустили.
- Вы что, с ума посходили? - буркнул он, входя. - Полчаса стучу.
- Ты же сам сказал - никого не пускать... - пролепетал Телли.
- Но я же не себя имел в виду!
- Так я ж не знал, что это ты!
- Спросить-то можно было, - Жуга закрыл дверь и повесил кожух на гвоздь.
Взъерошил волосы рукой. - Повязки Бликсе поменял?
- Поменял.
- Не загноились раны?
- Вроде, нет.
Травник подошел к камину. Приподнял крышку, заглянул в котёл.
- С обеда не осталось ничего?
Рудольф покачал головой:
- Нет. Всё подъели. Нас же четверо теперь.
- Я хотел на рынок сбегать, да деньги кончились, - прибавил Телли. - Ты
дал бы, что ли, а то с пустым брюхом спать придётся.
- Придётся, что ж поделать, - хмыкнул травник. - Куда ж ты сейчас
пойдёшь-то, на ночь глядя?
- Места надо знать, - ухмыльнулся тот. - У Франца Хальфа лавка дотемна
открыта. И пекарня там рядом, а хлеб ведь завсегда с ночи пекут. Тесто, небось,
уже подошло... Давай, короче.
Жуга устал и потому предпочёл не спорить, молча вынул кошелёк и отсчитал в
подставленную ладонь пяток медяков. Замешкался на миг, рассматривая одну
монетку, нахмурился и сунул её обратно. Достал взамен другую.
- На. Купишь хлеба и колбасы.
- Кровавой?
- Ливерной, она дешевле. Да поосторожней там, слышь? Не нарывайся.
- Я быстро.
Телли оттолкнул вертевшегося под ногами Рика и умчался, только дверь
хлопнула. Жуга помедлил, затем сел и высыпал на стол содержимое кошелька.
Разложил монеты по ранжиру. Здесь были только менки: пфенниги, патары,
шляхетские гроши, полугроши, орены и геллеры, и даже парочка неведомо как
затесавшихся сюда турецких динаров с дырочкой посередине как у медальона -
причудливая денежная смесь, имевшая хожденье в Лиссбурге. Последней Жуга вынул
ту самую монетку, что привлекла его внимание. Поднёс её поближе к пламени свечи
и вновь нахмурился.
Странный медяк не походил ни на что, начиная хотя бы с того, что монетка
была не круглой, а семиугольной. На одной стороне была выбита в профиль чья-то
голова на фоне гнутого трезубца, другую сторону сплошь покрывали письмена.
Читать Жуга умел плохо, но всё же, сравнивая с прочими монетами, не обнаружил
среди надписей на них ничего похожего. То были даже не буквы, а какая-то
нелепая путаница угловатых чёрточек и точек. Не походило это и на арабскую
вязь, вдобавок, травник как-то слышал краем уха, будто ислам запрещает
изображения людей где бы то ни было. Он перевернул монетку и вновь вгляделся в
резкий скуластый профиль лица на другой стороне. Как ни крути, а это, всё-таки,
была именно чья-то голова.
Почему-то травника не покидало ощущение, что подобные монеты он уже где-то
видел. Жуга отложил монетку и потёр глаза. Голова была тяжелая, хотелось спать
- поход по кабакам во всех смыслах не прошёл для него даром. Быть может...
- Рудольф, - окликнул травник старика.
- Что? - поднял голову тот.
- Помнишь, ты убрал в кладовку вещи сверху? Там была коробка. Чёрная
такая, в две ладони шириной.
Старик помедлил.
- Не помню. Может, и была... Погоди, сейчас взгляну.
Он встал, взял свечку и ушёл в чулан, с минуту шумно там возился,
передвигая разный хлам, и вскоре появился вновь, неся в руках лакированную, всю
в царапинах шкатулку.
- Эта?
- Да, - Жуга кивнул, открыл крышку и сразу понял, что память его не
подвела: среди резных безделушек лежали две монеты. Старые, покрытые
зеленоватой патиной, но в точности такие же, как та, что на столе. Рудольф и
Жуга переглянулись.
- Откуда они у тебя? - спросил травник.
- Да разве ж я сейчас вспомню, - пожал плечами тот. Потёр ладонью
подбородок. - Должно быть, вместе со шкатулкой и купил когда-то...
- Хм... - Жуга помедлил, заглянул в шкатулку и вытащил оттуда резную
фигурку. Повертел её в пальцах и поставил на стол.
- А это что такое?
Тяжёлая, изжелта-белой кости статуэтка изображала воина и высотой была
примерно с палец. Указательный. Работа была мастерской - нож резчика с
дотошностью изобразил и меч и шлем и прочие детали амуниции и даже звенья
кольчуги. Плечи и спину скрывали складки длинного, почти до пят плаща. Черты
маленького лица поражали тщательностью отделки, а самые мелкие детали - брови,
ноздри, зрачки глаз были выжжены железом. Несмотря на это, сосредоточиться на
нём Жуга не смог. В нём было что-то очень знакомое, и в то же время неведомый
мастер ухитрился вырезать на редкость неприметную персону. Сквозь
полупрозрачную кость чуть красновато просвечивало пламя свечи. Заинтригованный,
Жуга отставил статуэтку в сторону и потянул из шкатулки следующую. Рудольф
следил за ним с не меньшим интересом.
На сей раз это была ладья. Под вздутым парусом, на круглой маленькой
подставке, она, как и воин, тоже была вырезана с исключительным старанием. За
костяной ладьёй последовал дракон. Длинношеий, чуть пригнувшийся и свивший
хвост кольцом. Зубастая пасть была распахнута в атаке, хребет, макушка головы и
холка щетинились остроконечным гребнем.
Четвёртая фигурка вновь изображала человека. Он был безоружен, почти на
голову ниже ростом и довольно просто одет. Его лицо, несмотря на тонкую резьбу,
отличалось той же странной размытостью черт, что и у воина.
Травник хмыкнул, вытряхнул на стол последнюю оставшуюся в шкатулке фигурку
и вытаращил глаза:
- Чёрт... - невольно вырвалось у него.
- Где? - старик, подслеповато щурясь, нагнулся к столу. - А... Это не
чёрт. Это лис.
* * *
Три маленьких мальчишеских фигурки возникли возле выхода из полутёмного
кривого тупичка совершенно неожиданно, и Телли непроизвольно перешёл на шаг, а
затем и вовсе остановился. Шагнул назад. Сердце его бешено заколотилось. Он
огляделся по сторонам и понял, что "нарвался".
Трое не спеша двинулись вперёд, и вскоре желтоватый отсвет фонаря выхватил
из темноты ухмыляющиеся рожи Отто и двоих его неизменных приятелей.
- Гля, пацаны, - вовсю изображая удивление, воскликнул Отто-Блотто, -
снеговик ползёт! А вроде, не сезон...
- Точняк, не сезон, - подтвердил тот, что пониже ростом, со щербинкой на
передних зубах. Сплюнул. - Да и не место.
Телли так и прозвал для себя этих трёх корешей - Отто-Блотто, Рябой и
Щербатый. Последних он не знал по именам, да по большому счету, ему было всё
равно.
- Я ж говорил тебе, чтоб ты не лазил, где не надо, - кулаки в карманах
Отто лениво зашевелились. - Говорил, али нет, а, мельник?
- Я не мельник, - буркнул Телли, отступая вглубь проулка и придерживая
сумку с колбасой и булкой хлеба.
- А кто иначе, коли вся башка в муке? - хохотнул второй, с избитой
оспинами рожей. Протянул руку за сумкой. - Он самый, энтот, значит, му...
мукомор и есть...
- А могет быть, маляр?
- Ну-ка, дай мешок.
Рябой не дрался без свинчатки. Телли чуть помедлил и нехотя скинул
заплечную лямку. Перед его глазами вдруг возник Жуга - память услужливо и, как
всегда в момент опасности, с необычайной резкостью оживила события
двухнедельной давности, когда Жуга, поддавшись его уговорам, принялся таки
учить мальчишку, как давать отпор.
"Понимаешь, - говорил травник, - твоя беда в том, что ты боишься драки. А
в драке нет смысла попусту бояться. Если ты боишься - тебя побьют. А если не
боишься, то конечно тоже побьют, но страшно уже не будет. А значит, сможешь им
дать сдачи. И помни - те, кто бьют втроём одного, всегда его боятся, а иначе
вышли бы один на один."
Послушать - так сплошное развлеченье... Телли в сомнении поднял взгляд.
И эти вот - его боятся?
Что-то не похоже...
"Ты скорый на язык, - говорил тогда Жуга, - вертлявый и соображаешь
быстро. Полено, вон, тогда поймал на мах... Не получилось убежать - хитри,
играй, кружись. Их же трое. Ты-то знаешь, как ударишь и куда, а вот они - чёрта
с два, даже друг про дружку! Обзови их, что ли... Разорви рубаху, в рожу плюнь,
заставь их растеряться. Делай суматоху! Понял?"
"Понял", - Телли кивнул.
"Ни хрена ты не понял, - усмехнулся травник, вставая. - Ну, что ж, давай
учиться..."
В руках у Щербатого мелькнула короткая толстая палка. Известное дело -
канава пустым кулаком не дерётся. Телли понял, что дело плохо, и...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг