на место, разрушения прекратились.
- Щит, конечно, да, - признал Жуга, ероша волосы рукой. - Мерзкая штука.
Там обратное заклятие. Я бы догадался, если бы ещё чуток подумал. Должен же он
был чего-то защищать.
- Легко тебе рассуждать, - огрызнулся Хагг. - Тебе-то что - вам колдунам
бы только докопаться, что к чему, а там хоть трава не расти.
- Ну, не скажи. Зря, что ли, я обратно-то полез? Ты, поди, ещё и
испугаться толком не успел. Скажешь нет?
Золтан промолчал. Во время катаклизма он был в доме.
Кнорр Яльмара добрался в гавань Цурбаагена по весне, к началу марта, как
раз когда сошёл прибрежный лёд. Минуя бури и шторма, кораблик с честью выдержал
поход и ныне был вытащен на берег для ремонта. Весь товар варяги сбыли, кое-что
сейчас, а кое-что и прямо по пути - в Ирландии, в Британии и на Оркнейских
островах. Но даже с учётом этого сделки и торговые дела заставили варяга
задержаться в Цурбаагене. Что же до травника, то он, едва успев сойти на берег,
первым делом заявился к Золтану и от него узнал о гибели Рудольфа. На следующий
день он, Хагг и Тил отправились до Лисса, препоручивши Нелли попечению Агаты,
благо та души не чаяла в девчушке и всё не знала, куда её усадить.
Вильям остался в Лондоне.
Темнело небо. Холод выползал из-под камней. Край солнца исчезал за лесом.
- Золтан, - запинаясь, сказал Жуга.
- А?
- Ты знал, что ты... что ты - чёрный лис?
- Да.
- А Герта... знала про себя?
- Да.
Опять возникла пауза.
- Напиться хочется, - Жуга втянул голову в плечи. - Черти лысые... Вы
всегда всё знаете лучше меня. Почему всё так?
- Как?
- Так... Нелепо, - травник помолчал. - Вот Герта говорила... то есть,
говорил: "Стоит ли верить в перемены к лучшему, если ради них ты и пальцем не
пошевелил?" А если я пошевелил? И не пальцем, а рукой? ногой? мозгами? В
лепёшку разбился, а перемен всё нет? Что тогда? Что-то крутится, вертится
вокруг меня, а я ничего не могу понять. Почему так, Золтан? А?
- Не знаю, - тот пожал млечами. - Разве, помнится, мне Герта говорила
как-то раз, что ты... ну, этот, как его... катализатор.
- Кто?!
- Катализатор, - повторил невозмутимо Золтан. - Это из алхимии. Такая,
знаешь, штука, сама ничего не делает, вот только все другие вещи сталкивает
лбами. Когда всё вот-вот готово сдвинуться, но почему-то не сдвигается, тогда
вот он и нужен, этот самый катализатор... Эх, Герты нет, она бы лучше
объяснила.
- Да, в общем, ладно, - буркнул Жуга, опять отворачиваясь. - И так ясно,
что ничего хорошего.
- Скажи, Жуга... Та девочка, она на самом деле Герта?
Травник пожал плечами.
- Я не знаю.
За время плаванья Нелли стала разговорчивей, общительней; в глазах её
проглянул интерес. Девчушка впитывала мир, как губка впитывает воду. И вместе с
этим отдалялась от Жуги, как будто сторонясь всего, что связывало травника и
Герту. А может, не поэтому, а просто по своей природе: так дочь, взрослея,
сторонится и уходит от отца. Жуга не знал, как с ней теперь себя вести, и
потому не вёл никак. На вид ей было лет четырнадцать, в Исландии, в доме
Сакнуса она впервые уронила кровь и потому занемогла по женской части. Жуга был
рядом, но уже не так как раньше. Непрочный мостик дружбы и тепла, возникший
между ними изначально, так и не смог окрепнуть. Но и не исчез совсем. Исчезло
прошлое, включая её знания и колдовские навыки, и вот привыкнуть к этому Жуга
не смог, да и не очень-то стремился привыкать. И только иногда, когда
накатывала грусть или задумчивость, девчонка становилась вдруг похожей на
Гертруду. И память Нелли в эти дни бывала словно палимпсест, где под
написанными сверху строчками нет-нет, да проступали вдруг затёртые слова. В
такие минуты травник её сторонился, боялся, что прошлое выскочит, сорвёт печати
старой памяти и вновь ударит. В конце концов, стрела ведь выполнила самое
заветное желание Герты, и кто мог поклясться, что им не было желание забыть?
Зато теперь всё чаще Тил и Нелли были вместе, по ночам сидели на носу, и Тил
рассказывал про звёзды, про моря, про своего дракона, но никогда - про то, что
было с Гертой. Про это Телли и Жуга условились молчать, и наверное правильно
условились. Две недели тому назад, когда кнорр уже миновал Хук-ван-Холланд,
Жуга впервые услышал, как она смеётся.
- Может быть, пойдём? - в который уже раз предложил Золтан.
Жуга поправил капюшон плаща. Нахохлился.
- Не знаю. Ты иди. Я тут побуду.
- Я подожду тебя внизу. Зайду пока, куплю чего-нибудь поесть.
Травник дёрнул плечом: "Покупай", и тот неслышно ушёл.
Небо из синего стало сине-зелёным. Багровел закат. Травник не видел всех
его цветов, но всё равно смотрел, как зачарованный. Туман клубился и густел,
обретал очертания. Всё становилось расплывчатым, значительным. Загадочным.
"Рожденье года, - думал травник. - Почему начало завсегда такое блёклое? А ведь
взять к примеру осень, так та наоборот - сплошная мешанина красок... Почему?
Как будто кто-то хочет нарядиться в последний раз и после умереть."
Земля внизу притягивала, поворачивалась медленно. Жуга сморгнул - впервые
у него при взгляде вниз кружилась голова; он вздрогнул и поспешно отвёл взгляд.
Что-то изменилось, только перемены были незаметны. Как стихия воздуха, которая
меняется незримо.
"Он что-то сделал, - подумал Жуга. - Он что-то сделал, тот дракон...
Что-то сделал со мною. И я не знаю, что."
За спиной раздались лёгкие шаги. Остановились.
- Прошлое - поделом, - проговорил Жуга, по-прежнему упрямо глядя вниз. -
Это только кажется, что можно всё начать с начала, на самом деле всё
возвращается. И жжётся. Может, Герта и была права, когда хотела всё забыть?
Ответили молчанием. Жуга напрягся. Обернулся тихо-тихо. Замер.
Пёс был здесь. Поджарый, мускулистый, он стоял, расставив все четыре лапы,
менее чем в четырёх шагах за травником. На мгновение нахлынул страх, нахлынул и
тут же прошёл, сменившись безразличием. Пёс не стремился нападать, он просто
пришёл и стоял. Шерсть рыжую покрыла ржавчина заката. Щурились глаза.
- Ну что ж, - проговорил Жуга, - всё верно, ведь уже весна. Я так и думал,
что один из вас придёт за мной.
"Я пришёл не за тобой"
- Мне всё равно, - Жуга махнул рукой и отвернулся, на какое-то мгновенье
потеряв к собаке интерес. Затем вдруг обернулся снова и вгляделся
повнимательней.
- Постой. Так ты... из тех, что приходили за огнивом?
Кивок.
- Ах вот как, - травник закусил губу. - Так стало быть, Рудольф...
"Рудольф сам сделал свой выбор. Я тут не при чём."
- Тогда чего тебе надо? Если причина в деньгах, то я тебе их верну, как
только Яльмар уладит все свои дела. Или... Яд и пламя, неужели всё-таки Натан
их разменял?
"Оставь себе. Теперь мне уже ничего не надо. Я видел то, что я хотел
увидеть. Можешь их менять и тратить - я больше не приду."
Сны.
Травник на мгновение прикрыл глаза.
Что делал страж сокровищ в бездне сновидений? Для чего явился в город,
если деньги теперь были не нужны?
Бездна наплывала. Сны вновь вели дорогой к имени. В который раз Жуга
обдумывал всё это и невольно поражался: каким же надо быть невероятным
существом, чтобы пользоваться ею для игры!
- Эйнар, - сказал он наконец, открывая глаза.
"Да, это я."
- Так стало быть, ты вовсе не дельфин.
Пёс сел и стал чесаться словно самая обыкновенная собака. Встряхнул
косматой головой. Глаза мерцали в сумерках как два фонаря. Большие такие глаза.
Серьёзные. И была совершенно человеческая тоска в их глубине.
"Чья вина, что Рудольф сочинил некрасивую сказку? Может, было бы и так, и
я сейчас резвился бы в море, ни о чём не думая. Но он убил меня из-за угла, и
вот тогда, наверное, моё желание поменялось. Я хотел лишь только отомстить. Всё
это время - отомстить за мою поруганную любовь. Отомстить - и больше ничего."
Жуга опустил глаза. Долго молчал.
- Да, - сказал он наконец, - теперь я вижу, как мне повезло. Я мог бы
стать таким как ты.
"Твой наставник принял на себя стрелу, которая была предназначена тебе.
Хороший учитель даже свою смерть превратит в урок. Помни это. И прости его."
- За что?
"За то, что он тебя оставил."
Травник встал и отошёл от края площадки. Остановился перед псом.
- Ты знаешь Сны Драконов лучше меня, Эйнар. Можешь ты ответить на один
вопрос? Всего лишь на один?
"Говори."
- Заветное желание Герты. Какое оно было?
"Как и у всех. Чтобы её любили."
- И всё?
"И всё."
- Оно... сбылось?
Пёс каким-то странным образом ухитрился пожать плечами.
"Сильна словно смерть любовь. Тебе видней, Лис. Тебе видней."
Травник неловко повёл руками. Прошёлся пятернёй по волосам.
- Я говорил ему... ей... В общем, я говорил... Как думаешь, у эльфов и
людей могут быть дети?
Ответа на последовало. Очертания пса вдруг заискрились и поблёкли, и там,
где только что стоял Эйнар, вдруг стали чернота и звёзды.
Наступила ночь.
* * *
Растрёпанное утро рвалось в окна пеньем птиц и свежим ветром, и ещё
каким-то странным, необыкновенным звуком, приходящим лишь во сне - звучаньем
флейты-пикколо, звенящим радостным мальчишеским сопрано, звоном ручейков и
свистом ветра в парусах. Ещё звучал в нём дикий зов, восторг и упоение.
Жуга продрал глаза, одно мгновение лежал, соображая, что к чему, затем
вскочил и бросился к окну, лишь чудом при этом из него не выпав.
Высоко над городом летал и пел дракон.
С тех пор, как Рик поднялся на крыло, он вытянулся, сделался большим и
гибким. На шее и спине его прорезался остроконечный гребень, длинные отростки
на макушке превратились в настоящие рога, блистающие, словно зеркала; на левом
роге трепетал кумачовый флажок. Рик упивался воздухом, кружил, выделывал
курбеты и нырял воздушным змеем, и при этом непрерывно выпевал свою затейливую
песню торжества и подступавшей взрослости. Бока его играли золотым и красным.
Восходило солнце, город был ещё в тени, и потому все эти яркие цвета на фоне
синевы небес казались невообразимо чистыми и светлыми.
Лиссбург просыпался. За то время, пока травник отсутствовал, руины
разобрали, да и вообще вся улица Синей Сойки помаленьку отстроилась. Теперь
повсюду жители распахивали окна и смотрели вверх. Одни поспешно прятались
назад, другие же наоборот восхищённо охали и присвистывали. Народ выходил на
улицы, карабкался на крышы.
Тил тоже был на улице, стоял у входа в дом и весело смотрел, как Рик
выделывает в небе кренделя.
- Вот чудеса... - пробормотал Жуга. - Откуда он тут взялся? Ты позвал?
Телли обернулся и блеснул зубами. Рассмеялся звонко, весело. Подбросил на
ладони тонкую отполированную палочку и протянул её травнику. Тот машинально
взял. Это оказалась свирель чёрного дерева, та самая, которую они когда-то
вместе с прочим хламом унесли в чулан.
- Держи.
- Свирель? Зачем она мне?
- Это не свирель.
- А что?
- Манок. Когда тебе понадобится помощь, позови, и я приду. Рик услышит её
где угодно, даже если он уйдёт играть обратно в сны.
- Ты... Погоди. Что значит...
- Я ухожу, - не дав ему договорить, ответил Тил. - Точней, не так: Нелли и
я уходим.
- Но зачем?
- Так надо, - эльф пожал плечами и снова посмотрел наверх. - Память
возвращается ко мне, и с каждым сном я всё сильней понимаю, что это тоже -
метод любви. Я теперь не усижу на месте. А она не хочет больше быть одна. Да
ещё и в том доме... Нет, ты только взгляни! Красавец, а?
- Говорят, - раздался сзади голос Золтана, - что город, над которым спел
дракон, всегда будет богат, а жители его - счастливы.
- Это правда? - спросил Жуга.
Хагг пожал плечами:
- Так говорят.
- Так было, - вдруг вмешался Тил. - И даже люди помнят, что мы когда-то
жили здесь. Я вспоминаю эту башню, слышу эхо - камни говорят, и эти камни
уложил в её основание мой народ.
- Толстуха Берта? - догадался травник.
- Да. Bear'ta. Ведь Рик не просто так нашёл тогда подземный ход.
Золтан прикрыл глаза рукой от солнечных лучей. Дракончик пел.
- Зачем он это делает?
- Что делает? - не понял Тил. - Поёт? Ну, ты даёшь! Затем, зачем и все.
Шлёт весть по всем мирам, что он уже взрослый, и хочет жить, сражаться и
любить.
- Да... - задумчиво проговорил Жуга, весь поглощённый мыслями о
предстоящем расставании. - Это верно. Да. Но он ведь что-то выкликает? Или я не
прав?
Улыбка Телли стала совсем уж хитрой.
- А разве ты ещё не догадался? Имя!
Золтан и Жуга переглянулись. Тил по-прежнему смотрел на небо и не обращал
на них внимания.
- Хозяин года, месяца, - задумчиво проговорил Золтан, - всё это мне
понятно. Пусть даже с чужих слов, но понятно. А он? - Здесь Хагг опять взглянул
на небо, в котором резвился золотой дракон. - Он... кто? Хозяин чего? Века?
Тысячелетия?
- Откуда же мне знать? - пожал плечами травник. - Заранее эпоху не
измерить: у неё есть границы, но не сроки. Поживём - увидим. Меня беспокоит
другое.
- Что?
- Тил собирается уйти. И Нелли хочет увести с собой. Я не представляю, что
делать.
- А, - кивнул Хагг, - я знаю. Он мне уже говорил. Может быть, так будет
лучше.
- Ты думаешь?
- Она решит сама. Пускай идут, у них и так осталось мало времени для
счастья. Ведь ты же сам сказал, что близится война.
- Это Олле сказал, а не я. При том он ведь не сказал, когда она начнётся.
- Лет через пять. А может, через шесть. Когда наш молодой король немного
подрастёт. Не знаю, кто с кем будет биться, но хорошего не жди. Пять лет мира -
это по-твоему много или мало?
- Как сказать... - замешкался Жуга. - Наверное, всё-таки, мало. Да, мало.
Они помолчали.
- Как ты думаешь, он справится? Сумеет защититься... защитить её?
Ответить Золтан не успел: Телли вдруг обернулся на них. Чёрные глаза его
сверкали словно бусины.
- Не надо трусить, Лис, - лукаво усмехнулся он. - Я справлюсь. Ещё как
справлюсь! А если даже я не справлюсь, Рик поможет. Пусть я слишком человек
теперь, но прежде чем уйти, мне ещё много надо разузнать и вспомнить.
Травник долго, пристально глядел ему в глаза. Вздохнул и помотал головой.
- Ох, Телли, - наконец сказал он, - чует моё сердце, натворишь ты дел...
Ну что ж, если ты так решил, то иди. Перечить не стану.
Он отступил от двери. Солнечные лучи рванулись внутрь дома.
- Может, что-нибудь возьмёшь на память?
- На память? - Телли на мгновение задумался. Кивнул. - Возьму. Вот эту вот
сову. И это зеркало. Не жалко?
Травник улыбнулся.
- Забирай.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг