- Кого?
- Ну, Телли, Вильяма, меня... Арнольда.
- И меня тоже?
Жуга помедлил.
- Тебя - не знаю. Но за всем этим что-то стоит. Или кто-то. И я не
остановлюсь, пока не загляну ему в глаза.
- А я... Может быть, я смогу тебе чем-то помочь?
- Может быть. - Он повернулся к ней. - Расскажи мне о Телли.
- О Телли? - глаза девушки удивлённо расширились. - Но я же ничего о нём
не знаю! Это мне надо бы спросить у тебя, откуда он и кто...
- Откуда он взялся, - перебил её Жуга, - он и сам не может вспомнить. Это
не то, что мне нужно. Скажи мне, что ты о нём думаешь. Какой он?
- Ну... - Линора наморщила лоб. - Телли, он... он... - она перевела взгляд
на травника, запнулась и вдруг совершенно неожиданно закончила: - Весёлый.
- Весёлый?! - брови травника полезли вверх. - Не сказал бы. Ты уверена?
- Ну, да. Нахальный такой, что ли...
- Проказник?
- Нет, не проказник, - Нора покачала головой. - Он был проказником,
пока...
- Пока - что?
- Пока - не забыл.
Оба посмотрели друг на друга и отвели глаза.
- Хм. Значит, весёлый... Интересно, - пробормотал Жуга. - Он говорит, что
ты хотела учить его бросать дротики. Это правда?
- Он перебил нить у яблока, - Нора нерешительно покусала губу, потом
тряхнула головой, прочь прогоняя все свои сомнения, и продолжила: - Я уверена,
что это не случайно. Он знал, куда бросает. Это то... то самое. Ну, ты знаешь.
Потом так хорошо у него уже не получалось, но тогда... Он словно перенял моё
умение. Такому нельзя научиться. Я чувствовала... это. Знаешь, у меня просто
сердце замерло.
- Я понял, что ты хотела сказать. Может, ты ещё что-нибудь заметила?
- Нет. Пожалуй, нет... Хотя постой. Он двигается как-то странно. Будто
вывернутый.
- Чего-чего? - опешил травник. - Это как?
- Ну, вывернутый. Так говорят, если кому-нибудь специально "ставят"
ноги-руки, разрабатывают сухожилия, суставы. Ну, там, танцорам, акробатам. У
нас один такой работал... с нами... - здесь Линора на мгновенье помрачнела, но
затем тряхнула головой и уже спокойно закончила. - Олле звался. Прирождённый
был акробат, от бога.
- Занятно, - пробормотал Жуга, почёсывая щёку тупой стороной бритвы. -
Занятно...
- Я помогла тебе?
- Да. Наверное, помогла. Я как-то и вправду не обращал на это внимания.
- А этот дракон, - Линора наморщила лоб. - Рик...
- Он не Рик, - оборвал её травник. - Это Телли зовёт его - Рик.
- Телли зовёт? - переспросила та. - Ты хочешь сказать, что не можешь
угадать его имени?
- Разумеется, могу, - с непонятным раздражением ответил тот, - но оно
такое, что я забываю начало, прежде чем угадываю до конца! Кстати, - он
обернулся к ней, - всё хотел спросить, зачем ты поменяла имя? Нора - надо же...
- Так, - пожала плечами та. - Не хотелось вспоминать о прошлом.
- А твой браслет...
- Я продала его. И ожерелье тоже.
- Понятно.
Жуга ополоснул напоследок лицо, встал и спрятал бритву. Подхватил одеяло,
завязал мешок. Нахмурился - какая-то мысль вертелась в голове, вызывая чувство
чего-то незаконченного, и он, так и не вспомнив, махнул на неё рукой.
- Пошли к костру. Скоро остальные проснутся.
- Жуга...
- Что? - обернулся тот.
- Я хотела сказать... Я не хотела забывать тебя. Просто... просто я не
могла иначе.
- Ну что ж... - помедлил он. - Спасибо и на том.
* * *
В путь вышли рано. Снег сменился мелким моросящим дождиком, подмёрзшая за
ночь дорога раскисла в холодную грязь. Шли медленно. Дракончик шастал по
кустам, то отставая, то забегая вперёд, но на дорогу, как и предсказывал Телли,
почти не выходил. Лишь однажды он выскочил и буквально у них на глазах задавил
и слопал кролика, вызвав этим у Вильяма приступ тошноты.
Дорога шла вдоль леса узкой серой лентой. От ближних зарослей тянуло
сыростью и холодной прелью, изредка попадались кусты ежевики и жимолости с
давно опавшими ягодами. На дальних всхолмьях впереди темнели полосы и квадраты
сжатых полей, то и дело маячили силуэты ветряных мельниц. Крылья были
неподвижны - урожай давно был смолот и уложен в закрома, а мельницы, которые
откачивали воду из болотистых низин (таких здесь было большинство),
остановились до весны: вода уже замерзла.
- Будь проклята эта слякоть! - пробормотала Нора, с трудом выдёргивая
увязший в грязи сапог, сердито запахнула поплотнее стёганую куртку и поёжилась.
- Скорей бы Цурбааген. Полжизни отдала бы за горячую ванну с мылом. Как
думаешь, Арни, долго ещё?
- Через пару дней придём... если чего не случится, - он с неприязнью
покосился на Жугу и сплюнул. - По болотам было бы быстрее.
Травник пропустил его заявление мимо ушей, даже не оглянулся. А вскоре
дорога сделала поворот, и разговор прекратился сам собой - у перекрёстка, на
ветвях раскидистого дерева висели, чуть качаясь, три почерневших и наполовину
сгнивших тела, для сохранности обмазанных смолой. Когда путники поравнялись с
деревом, одно из тел порывом ветра развернуло к ним, и стали видны расклёванное
воронами лицо и выпавший язык. Одной руки у трупа не хватало.
Теперь уже Линоре стало дурно.
Арнольд же, наоборот, заинтересовался и подошёл поближе. Под деревом
обнаружилась табличка - просмолённая верёвочка, на которой она висела, давно
оборвалась.
- Эй, Вилли, - позвал Арнольд. - Прочти-ка, что тут накарябано.
Вильям неохотно подошёл поближе. Прищурился, разбирая надпись.
- "Ро... Розенкранц, Гильденштерн и Йорик Однорукий. За разбой и
воровство." - прочёл он и брезгливо сморщил нос. - Дались тебе эти висельники.
Пошли отсюда.
- Хм, надо же, - пробормотал силач, вертя в руках дощечку. - То-то я
гляжу, рожа, вроде бы, знакомая. Бедный Йорик... - он повернулся к барду. -
Между нами, я знал его, Вильям. Мы вместе стояли на мосту у Шельды, вот там он
руку туркам и оставил. Я слышал, что он промышлял где-то в этих краях. Вот ведь
как встретиться довелось... Да. Ну ладно. Пошли, в самом деле, пока сами не
провоняли.
- Холодно, - поёжился Вильям. - Может, устроим привал, погреемся?
- Ну не здесь же...
Всех остальных эта идея тоже как-то не вдохновила, и продрогшая компания в
угрюмом молчании двинулась дальше по дороге. Теперь уже никто не пенял травнику
на то, что он отсоветовал идти через болото.
А мили через две навстречу им вдруг потянуло дымом, и вскоре взорам
путников предстала небольшая круглая поляна с фургоном у обочины дороги. Горел
костёр, чуть в стороне паслась стреноженная лошадь.
- Вот подходящее местечко, - заметил Вильям. - Жалко, правда, уже занято.
Но может, мы не очень их стесним, если устроимся рядом? Спросим?
- Я бы не советовал, - покачал головой Жуга. - Люди здесь и так после
войны озлобленные, да ещё разбойники эти...
- Предоставьте это мне. - Вильям лихо заломил берет, поправил плащ,
подошёл и стукнул в борт фургона.
- Эй, люди добрые! У вас тут можно обогреться? - он сунул голову под
полог. - Есть кто живой?
Послышался глухой удар и бард мешком осел на землю.
- Я те обогрею, я вот те с'час обогрею! - донеслось оттуда. - Проваливай
отседа, пока башку не снесла, висельник поганый!
Из фургона выбралась дородная бабища в драной безрукавке, переступила
через лежащего Вильяма и двинулась навстречу остальным, потрясая сломанной
оглоблей.
- Ну, кто ещё погреться хотит? А?! - гневно подбоченясь, вопросила она,
остановилась и уперла оглоблю в землю. - Ишь чего удумали, знаю я вас... А ну,
пошли отседова! Пошли, пошли, кому сказала! А то сейчас вот муж придёт, он с
вами разговоры разговаривать не будет!
- Э! Э!... - Арнольд попятился, с трудом сдерживая смех. - Потише, мамаша,
чего ж вы орёте-то так? Мы всего-то...
Договорить он не успел - в кустах истошно завопили, и через миг на поляну
выскочил тощий грязный мужичонка, весь изодранный от бега через лес,
споткнулся, бухнулся на четвереньки и проворно пополз к костру. Все замерли кто
где стоял, а ещё через мгновенье кусты разлетелись, и на поляну, радостно вертя
хвостом, вприпрыжку выломился Рик.
Тётка выронила дубину.
- Господи Исусе...
Крестьянин, сжавшись, спрятал голову в руках и тихо подвывал. Дракон
помедлил, затем подошёл и игриво подтолкнул его носом.
- Не мучай меня, о чудовище! - запричитал тот, не открывая глаз. - Сгинь,
пропади, нечистая сила!
- Сам ты чудовище! - фыркнул Тил. - Рик! А ну иди сюда, безобразник. Иди,
кому сказал!
Дракончик потупился и послушно затрусил к фургону.
Толстуха, подобрав юбки, полезла в повозку.
- Эй, уважаемый, - Арнольд потряс лежащего за плечо. - Очнись. Никто тебя
мучить не собирается.
- А? Что? - испуганный глаз осторожно выглянул меж сдвинутых ладоней. - Вы
кто? - крестьянин сел и огляделся. - Что это было? - перевёл взгляд на
Арнольда. - Что вам надо?
Жуга и Нора тем временем пытались привести в себя Вильяма. Бард приходить
в чувство не желал и лишь мычал что-то неразборчивое. Берет с него свалился в
грязь, на лбу набухала здоровенная шишка.
- Боевая тётка! - с уважением признал Жуга. - Это же надо, как
приложила... Подай-ка сюда мой мешок, Ли.
- Так значит... - крестьянин медленно переводил взгляд с одного на
другого. - Это ваш дракон?
- Наш, наш, - сказал Арнольд. - Почти ручной. Так мы тут посидим у вас?
- А... э...
- Вот и хорошо, - он обернулся. - Нора, эй! Тащите рифмача к костру, пока
он там совсем не околел.
* * *
Семейство фермера, как выяснилось вскоре, было родом из-под Тилта. Фермера
звали Иоганн, жену его - Эрна. Хозяйка, несмотря на грозный вид и внушительные
размеры, оказалась женщиной вполне приличной и в глубине души даже доброй и
заботливой, хоть и держала мужа своего в ежовых рукавицах. Муж, впрочем, особо
и не возражал. Продав осенний урожай, семейство возвращалось с ярмарки и
продвигалось в Лисс. Из леса вскоре выбрался их сын - как выяснилось, тоже
собиравший хворост, но Рика, по счастью, не встретивший. Мальчишке было лет
десять, и удался он явно в мать - был толстый и розовощёкий, с голубыми умными
глазами, и на отца почти не походил. Сперва он тоже чуть не задал стрекача при
виде незнакомцев и дракона, но тут вмешался Телли, и вскоре они уже оба в
компании Рика отправились в лес за хворостом. Вернулись они, оживлённо болтая,
а следом, пятясь, выполз Рик, таща в зубах огромную сухую валежину. Если до
этого отец семейства ещё глядел на гостей с опаской, то теперь совсем оттаял.
Арнольд засучил рукава и занялся дровами, и вскоре костёр запылал вовсю.
Эрна, призвав на помощь Нору, взялась напечь на всех лепёшек; фермер поглядел
на жену, поскрёб в затылке и полез в мешки. К общему столу добавились копчёные
свиные рёбрышки и слегка надрезанный внушительный круг сыра. Напоследок Иоганн
выкатил бочонок, в котором ещё что-то плескалось.
- О, знатная штука! - Арнольд подбросил на ладони сырный круг и отломил
себе кусочек. Понюхал с видом знатока, положил на язык и расплылся в блаженной
улыбке. - Почём брал?
- Вообще-то, ни почём, - зарделся тот. - У меня сыроварня, я сам им
торгую. Так, правда, по малости. Больше для души.
Арнольд поперхнулся.
- Да ты в своём уме? Это ж золотое дно!
- Думаешь?
- Конечно!
И оба с ходу углубились в тонкости сырных дел и откупорили бочонок. Как
выяснилось вскоре, оба оказались великими знатоками и любителями сыров, и Телли
забеспокоился: Арнольд был парень будь здоров, но этот тощий оказался тоже не
дурак пожрать. Под разговор и пиво сыр исчезал с пугающей скоростью. Тил
поспешил утащить и себе кусочек, пока эти двое не съели всё, и с ним
расположился у костра.
- Тьфу, окаянный, опять за своё! - с досадой вымолвила Эрна. - Весь дом
своим сыром провонял.
- А что, вы сыр не любите? - спросил Вильям.
- Да надоел уже. Добро бы - покупать по малости, но у себя варить... И
дочка, вон, от этой сырности всё время кашляет.
Вильям угрюмо сидел у костра и кивал, прижимая ко лбу медную кастрюлю,
любезно одолженную Эрной. Берет рифмача превратился в грязный засохший блин,
носить его было решительно невозможно, и Вилли по совету Норы спрятал его в
мешок.
- Вы уж простите, господин певун, что я вас этого... того... оглоблей-то
по кумполу, - продолжала Эрна. - Сами понимаете - места глухие, люди разные
встречаются. Вы, между прочим, тоже хороши - припёрлись и давай орать. Дочку,
вон, напугали.
Жуга поднял голову:
- А что с дочкой?
- Да кашляет она и бледная с лица, а к осени и вовсе слегла, не знаю, что
и думать. Вот, наторговали денег, едем в Лиссбург. Там, говорят, один такой
лекарь есть, говорят, большой умелец, и говорят, берёт недорого. Мне свекровь
говорила. Прозывается он, помнится ещё, как-то не по-людски - чего-то там
насчёт соломы.
Жуга помрачнел.
- Знаю его, - сказал он. - А только нет его там.
- Как нет? - насторожилась та. - А куда ж он делся-то?
- Уехал, говорят.
- Как так уехал? Врёшь, поди... Что ж делать-то теперь?
Жуга вздохнул, уселся и потянул к себе мешок.
- Вот что. Позволь-ка, я на неё взгляну. Может, чего и присоветую.
- Ещё чего задумал - девку щупать! Да ты умеешь ли?
Вильям прыснул, но тут же прикрылся кастрюлей и очень удачно притворился,
что закашлялся. Травник тоже не сдержал улыбки.
- Умею, - сказал он.
- Умеет, умеет! - прокудахтал Вильям из глубины кастрюли. - Ещё как умеет!
- Ну ладно, коли так... - с сомнением проговорила та. - А дорого возьмёшь?
- Там видно будет.
Через два часа все четверо опять сидели у костра. Арнольд и Иоганн уже
давно прикончили и сыр, и пиво, и заснули рядом. Нора с позволенья Эрны залезла
спать в фургон. Дракон свернулся под повозкой. Вильям, придвинувшись к огню,
царапал по пергаменту, записывая под диктовку травника состав снадобья.
- ...Трава зверобоя, - перечислял Жуга, - аир болотный - корень, девясила
тоже корень, ива белая - запиши, Вилли: у ивы кору собирать весной с молодых
веток, пока листьев нет. Записал?
- "С моло-дых ве-ток"... Записал. - Бард размял пальцы. - Много там ещё?
- Пиши, пиши... Так. Птичья гречиха, шалфея листья, гледича-трехколючка,
чистотел, пастушья сумка, пижма, подорожник, орех греческий тоже... Сколько
там?
- Сейчас подсчитаю: раз, два, три, пять... Четырнадцать!
- Вроде, всё, - задумчиво сказал Жуга. - Теперь пиши: взять поровну всего,
сушить и измельчить. Три с половиной унции на кружку, настаивать пять дней и
после кипятить полчаса. Чуть-чуть если водки добавить, тоже хорошо... Пусть
пьёт весной и осенью по тридцать капель в кружку с чаем.
- Мне это ни в жисть всё не вспомнить! - замахала руками Эрна. - Да и где
мы столько травы-то найдём?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг