наседала, беспорядочно и торопливо размахивая мечом. Ни один удар не доходил до
цели. Ульрих наконец опомнился, вскочил и бросился на помощь, забыв что в
нападении третий - лишний. Меч травника отбил очередной удар Беаты, растёкся
дымным высверком и Ульрих потерял клинок из виду.
Он его почувствовал.
Девять...
Атака. Выпад. Вновь атака. Финт, удар, защита, выпад. Вновь удар... Беата
вновь открылась - в третий раз, и снова травник задержал удар. "Не могу", -
подумалось ему. Он сам не понимал, что останавливает его руку с мечом.
Остановиться бы, подумать, но - не было времени.
И он опять обрушился на Хуго.
Десять...
Дверь корчмы хлопнула и драка замерла. Беата, Хуго, Вальтер - все смотрели
на собаку, возникшую на пороге. Матиас тихо всхлипывал, забившись в угол.
Травник опустил свой меч.
Одиннадцать...
Ни одни часы на свете не показывают точного времени - все либо спешат,
либо запаздывают, а если по какой-то прихоти это всё же происходит, то длится
недолго.
Часы собора в Лиссбурге запаздывали.
Двенадцать.
Огниво осталось лежать на столе, у погасших свечей.
Травнику не требовалось объяснений. Всё шло так, как он и ожидал. То была
третья собака, сестра двух первых - огромная мокрая тварь золотисто-рыжей
масти, с кошелём в зубах. В том, что кошель набит золотом, Жуга не сомневался.
Он даже знал, сколько там монет - пятьдесят.
Собака посмотрела на Жугу, на Хуго, положила на пол кошель. Ощерила клыки
и двинулась вперёд. Шерсть на её загривке встала дыбом, отблески каминного огня
отразились в огромных зелёных глазах.
Травник двинулся в обход стола, бесшумным мягким шагом. Пальцы левой руки
скользнули за пазуху, нащупали туго набитый кошель. Собака помедлила и
двинулась за ним.
- Не двигайтесь, и может быть, останетесь в живых, - не оборачиваясь,
бросил остальным Жуга. Хуго и Матиас послушно кивнули; Хуго - медленно, Матиас
- быстро и несколько раз. Беата молчала, оцепенев от страха. Угли в камине
почти не давали света, от тлеющей соломы на полу тянуло гарью.
- Я не возьму твоего золота, - сказал Жуга. Собака продолжала идти. Он
достал кошель и бросил ей под ноги. - Здесь твоё серебро и медь. Забирай и
уходи.
Собака не остановилась, медленно и неуклонно приближаясь к столу, где
лежало огниво. Ключ, - вдруг понял травник, - ей нужен ключ. Не для того, чтобы
самой открывать эту Дверь, но чтобы закрыть её навсегда. Когда-то, кто-то,
где-то поставил этих трёх собак стеречь своё богатство. Ослушаться они не
могли. Эйнар сумел заставить их служить себе при помощи своего колдовского
огнива. Но и прежнего приказа никто не отменял. Сокровища надлежит охранять, а
значит, надо их вернуть на место.
Монеты рано или поздно кончатся, и снова кто-нибудь ударит кремнем о
кресало.
Жуга остановился, вложил меч в ножны и взял со стола огниво.
- На, - он протянул его собаке. - Бери. Оно твоё.
Пару мгновений собака смотрела ему в глаза...
Потом подошла и взяла.
Беата, Хуго и Матиас вскрикнули разом. Ослепительная вспышка осветила
тёмный зал, заставив всех невольно прикрыть глаза, а когда все трое
проморгались и опять привыкли к темноте, ни собаки, ни травника в корчме уже не
было.
* * *
- Жуга не приходил?!
Рудольф оторвался от созерцания костяных фигурок и посмотрел на Телли.
Мальчишка запыхался, видимо, бежал всю дорогу. За спиной его маячил Рик.
Дракончик выглядел ещё более растерянным, чем его хозяин.
- Явились, безобразники, - с неудовольствием констатировал Рудольф. Кивнул
на доску перед собой. - Какого лешего тебе понадобилось расставлять эту
дребедень?
- Рудольф, Рудольф, погоди, - Телли выставил ладонь перед собой; он всё
никак не мог отдышаться, - постой, дай сперва сказать... Там... Там эти - Хуго
со своей подружкой... в "Красном петухе"...
- Хуго? - Рудольф нахмурился. - Какой ещё Хуго?
- Хуго Шнеллер.
- Не знаю такого. Должно быть, кто-то из молодых.
- Да высокий же такой, длинноволосый! С бровями. Говор у него ещё такой
нездешний...
- А, Баскервиль! - Рудольф откинулся на спинку кресла. - Так бы сразу и
говорил. Так что там с ним?
- Не с ним. Там Жуга. Они там драку затеяли, в корчме, Жуга их всех
порезал... Потом собака прибежала. А Жуга пропал.
- Пропал? - Рудольф непонимающе заморгал. - Постой, постой. Что ты несёшь?
Как так пропал? Куда пропал?
- Да я откуда знаю! - взорвался Телли и забегал по комнате. - Он подошёл к
ней, а потом - ба-бах! - и пропали... и он, и она. Девка в крик, мол, где они,
Хуго свечи запалил, а там только трупы и этот, палёный... Потом они кошельки
подобрали и смылись оба, пока стража не нагрянула.
- Постой, не тараторь. Не пойму никак... Ты что, там тоже был, что ли?!
- Не, я на крыше сидел... Они к реке пошли, а я за ними до самого причала
шёл, до этой... как её... "Иксар...", "Играс..." Ну, зелёная такая лохань! Я
спрашивал, название забыл...
- "Иггдрасиль"?
- Во-во! - Тил замахал руками. - Что теперь делать, Рудольф, а? Делать-то
что?
Старьёвщик помедлил.
- Ждать, - сказал он наконец.
Взгляд мальчика меж тем упал на доску.
- Рудольф... Ты... трогал что-нибудь?
- А? Трогал. Да. Но они не отрываются. А что, что-то не так?
Телли гулко глотнул и поднял взгляд на старика.
- Я лису ставил... не сюда.
ЧТО-ТО НЕ ТАК
"Мудрый познаёт не существование и гибель, а их причины."
Страж Границы.
В эту ночь Телли долго не мог уснуть. Он долго лежал в обнимку со своим
драконом в комнате, где раньше спал Жуга и на его же тюфяке, лежал и смотрел в
потолок, а заснувши, то и дело вскакивал и с колотящимся сердцем вслушивался в
ночь - не стукнула ли дверь? - и всякий раз напрасно. Ближе к утру, когда стал
заниматься рассвет, он встал и спустился вниз. Рик запищал, потеряв источник
тепла, свернулся сам в себя под серым войлоком одеяла и остался досматривать
свои драконьи сны.
В комнате внизу было сыро и холодно, в окошко царапался дождь. Тил
остановился и уселся прямо на ступеньках. Поднял взгляд. В пустых овалах двух
зеркал отразились две мальчишеские головы, обе темноглазые, беловолосые и
заспанные. Левое ухо у обоих до сих пор торчало немного в сторону. По-над
зеркалом, из темноты отблескивал стеклянный жёлтый глаз совы.
Обычно Тил так рано не вставал, это Жуга вскакивал ни свет ни заря, но
даже травника опережал порой Рудольф, соскучившийся за ночь по своей любимой
трубке. Но сегодня комната была пуста. Рудольф и Бликса спали, утомлённые
тревогой и суетой. Телли вдруг поймал себя на мысли, что давно уже не связывает
для себя этот дом со стариком Рудольфом. Здесь всё напоминало о Жуге - большая
деревянная бадья для ванн, мешки, горшочки, баночки на полках, связки сохнущих
трав и кореньев на стенах и под потолком, ступка с пестиком, разрешение на
торговлю и патент от бургомистра в рамке на стене... И даже круглая доска с
дурацкими фигурками из кости тоже напоминала о нём. В углу примостился посох -
им травник бился с тенью каждый день. Телли взял его и покачал на ладони.
Увесистый, с оплёткой на концах, посох был на добрый локоть выше его роста.
Вспомнилось, как однажды, с вечера упившись чаем, он проснулся раньше обычного
и застал травника внизу. Вспомнился рисунок его дикого, стремительного танца,
когда, казалось, всё, что есть на полках вот-вот сметёт гудящий рукотворный
вихрь, а стёкла окон и зеркал как брызнут серебристыми осколками... Тил
вздохнул и покачал головой - как правило, Жуга никогда и ничего не задевал. А
что касается корчмы... У Телли вновь захватило дух при воспоминании об этом. Он
толком даже не видал, что было после того, как травник загасил огонь. Был
выпад, хлёсткий, с разворота росчерк серого меча, упавший с распоротым горлом
один из бойцов и вслед за этим лишь мельканье беспорядочных теней, глухие
выкрики и звон железа.
Потом примчалась собака.
Потом была вспышка.
Потом - пустота.
Какое-то время Телли лелеял надежду, что Жуга неведомо каким манером
вырвался из окружения врагов и спрятался - на кухне, в подполе, на чердаке -
неважно, где, но спрятался. Но миновали сутки, а травник всё не приходил, и
ничто не говорило за то, что он придёт. Напряженье ожидания росло. Казалось,
вот сейчас, через мгновенье гулко хлопнет дверь, и Жуга, с утра ушедший в лес,
возникнет на пороге с ворохом только что собранных трав, вихрастый, рыжий, как
всегда чем-то озабоченный; дом наполнится вознёй и суетой, осенним шорохом
сушёных листьев, стуком пестика, весёлым треском дров в камине и кипеньем каши
в котелке, приправленным обычным старческим ворчанием Рудольфа...
Но дом был мёртв. Мёртв, мёртв, мёртв.
Что-то пошло не так.
Тил вздохнул и с сожалением поставил посох обратно в угол. Если бы он мог
хотя бы в половину, хотя б на четверть драться так же, как Жуга! Все эти
поганые стражники, всякие там Отто-Блотто и прочие Румпели сидели бы в своих
канавах по уши и квакнуть лишний раз боялись!
Он наскоро умылся, набрал в котёл воды и принялся растапливать камин.
Со всей этой вознёй и суматохой, внезапными находками, потерями, собаками,
убийствами и исцелениями все окончательно потеряли голову; никто и не подумал
пополнить запасы продуктов. Мешок с крупой погрызли мыши, хлеб засох, а сыр
заплесневел. Лишь во всегдашней бутылке Рудольфа что-то ещё плескалось, да на
дне сундука обнаружилась желтоватая дряблая тыква. Телли пошарил за бутылками,
вытащил берестяной коробок, где Жуга обычно держал деньги, помедлил и высыпал
их на стол.
Восемь серебренников и три медяшки.
Мало.
Он вздохнул и принялся за стряпню.
Первым, как ни странно, пробудился Бликса, и не только пробудился, но и
сам спустился к завтраку. Как и предрекал Жуга, раны и ожоги на лудильщике
заживали быстро. Тем не менее Телли настоял на том, чтобы сменить повязки,
прежде чем тот сядет за стол. Затем проснулся и Рудольф, посмотрел на
мальчишку, на рассыпанные по столу монеты, покачал головой и принялся
раскуривать свою трубку.
- Ну, что ж, друзья мои, - сказал он, когда с завтраком было покончено, -
пора решать, как дальше быть. На эти деньги долго мы не проживём, а если
дела пойдут так же плохо, то на зубах у нас не будет ничего, кроме церковного
звона. У меня есть кое-какие сбережения, но и их надолго не хватит. Троих
теперь мы не потянем. Бликса, слышь, ты как насчёт того, чтобы домой пойти?
Бликса в сомнении потёр небритый подбородок.
- Пойти-то, конечно, можно, - сказал он неуверенно, - но может, лучше я
пока у вас останусь? Как-никак, я в долгу перед вами. Так что, ежели струмент
какой найдётся, я бы и поработать не прочь, а заработок - вам.
- У Людвига твои паялки лежат, он их прибрал, я спрашивал, - рассеянно
ответил Тил, перебирая деньги на столе. - Можешь забрать, если хочешь. - Он
поднял взгляд. - Рудольф, а может, не так всё плохо?
- А что ты предлагаешь?
- Ну... продадим что-нибудь.
- Что, например?
- Ну... - Тил почему-то покосился на свои башмаки, купленные для него по
случаю травником, и поспешил сменить тему: - Потом, я ведь кое-что помню, чему
Жуга учил, а больные всё же деньги платят... Зиму как-нибудь протянем, а там,
быть может, и Жуга объявится.
Наверху послышался топот и писк. Скрипнула дверь. Все невольно вскинулись
и посмотрели на Рика, который вперевалочку спускался по лестнице.
- Этот ещё... зелень ходячая... - старик поморщился и откинулся на спинку
кресла. - Сомневаюсь я насчёт Жуги. После всего, что ты рассказал, вряд ли он
вообще вернётся. Более того, думаю, что и твои аптечные дела теперь пойдут всё
хуже и хуже.
- С чего ты взял?
Тот пожал плечами:
- Предчувствие.
* * *
Рудольф как в воду глядел - не прошло и дня, как неприятности посыпались
на них как из мешка. Из семерых больных лишь двое взяли предложенные Телли
снадобья. Четверо решили подождать, покуда не вернётся Жуга, а один и вовсе
отказался говорить о своих болячках, когда узнал, что травника нет дома. Тил
пробежался по аптекам и по докторам в надежде получить заказ на травы и
настойки, как бывало раньше, но заказов набралось всего ничего и мальчишка
приуныл уже всерьёз.
А ближе к вечеру, как будто всего этого было мало, в дом старьёвщика
ввалились четверо алебардистов из городской стражи с капитаном Альтенбахом во
главе. Они подождали, пока этот самый Альтенбах разворачивал пергаментный
свиток и объявлял, что ему приказано "арестовать и препроводить под стражу
местного фармация по имени Жуга, который смутьян и безобразник третьего дня в
корчме под Красным Петухом подлую драку учинил, четверых человек при свидетелях
насмерть мечом порешивши", а после, грохоча сапогами, сопя и ругаясь,
перевернули в доме всё вверх дном и ушли, напоследок огрев дракона древком
алебарды по спине и засветив мальчишке кулаком под глаз.
Спустя ещё часок заявился посланник из канцелярии бургомистра, ткнул
Рудольфу под нос свиток с красно-золотой печатью и обявил, что поскольку Жуга с
прозваньем Лис исчез из города и пребывает в розыске, патент и разрешенье,
выданные на его имя, отныне следует считать недействительными, и любая
деятельность Телли по сбыту и изготовлению лекарств подлежит пресечению.
Потом явился посланник от гильдии ростовщиков с намереньем напомнить о
заложенном Рудольфом доме, который откупил себе Жуга, который в свою очередь
исчез теперь неизвестно куда, не выплатив проценты по закладу и не уладив перед
тем ещё какие-то формальности, и Телли начал сатанеть.
- Да что они там, с ума все посходили?! - кричал он, в бессильной ярости
бросаясь на Рудольфа. - Что же это творится?
Но настоящие неприятности, как выяснилось вскоре, ещё только начинались.
Весть о случившейся вчера в корчме резне распространялась со скоростью
пожара, обрастая по пути всё новыми и новыми подробностями, и к вечеру о ней
уже знал весь город. Едва стемнело, к улице Синей Сойки двинулась большущая
толпа, вооружённая лопатами, факелами и дрекольем, и распалённая пивом и
злобой.
- Думаю, вам лучше уйти, - сказал Рудольф, выглянув в окошко и теперь
запирая дверь.
- А ты? - опешил Бликса.
- Вряд ли они пришли за мной.
- Ты думаешь, они будут разбираться?
- Чего спорите? - угрюмо вмешался Телли. - Всё равно уже поздно.
Рудольф не ответил.
Старый тополь уже давно не был преградой - и сами обитатели Рудольфова
особняка, и разные бродяги уже растащили на дрова все ветки и макушку. Толпа
запрудила улицу, по крыше дома загремели камни.
- Эй, душегубцы! А ну выходите, лекаришки поганые!
- Отпирай, Рудольф!
- Где энтот, Лис который? Пушшай выйдет!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг