Дмитрий Скирюк
ДРАКОНОВЫ СНЫ
ГОРОД НА ХОЛМЕ
"Это происходит само по себе, и я не знаю, почему - судьба."
Пловец
Белый город плыл в туманном море, словно призрачный огромный сказочный
корабль, белый остров в океане снов. Стены, угловые башни, черепица крыш,
флажки и флюгера на острых шпилях розовели в лучах пока ещё невидимого солнца.
Было тихо и прохладно. Город спал.
Путник, взгляду которого открылась эта картина, остановился на вершине
холма, поправил мешок за плечами и долго так стоял, задумчиво жуя травинку и
глядя, как всплывает из туманного небытия белёсый камень стен и зеркальная
гладь реки. За дальними башнями крестили небо верхушки корабельных мачт.
- Почему бы и нет? - проговорил вдруг странник и взъерошил волосы рукой.
Тишина была такая, что скрип несмазанных колёс прозвучал едва ли не
кощунственно. Странник невольно опустил взгляд - проступившие сквозь туман
очертания телеги были неясными, но вполне различимыми. Левое заднее колесо её
вихлялось сдвинутой восьмёркой, производя этот самый колодезный скрип. Возница
клевал носом, соответственно и лошадь никуда особо не спешила. Телега была
пуста - крестьянин, продавший товар, налегке возвращался домой.
- Почтенный, - окликнул его странник, - а, почтенный!
Возница вскинулся спросонья, машинально пощупал, на месте ли кошель и
настороженно покосился на незнакомца. Огляделся по сторонам. Туман был густ, но
всё ж людей поблизости не было, да и спрятаться им было негде. На разбойника
парень не походил. Да и разве станет разбойник кого-нибудь почтенным называть?
В глубине души крестьянин был польщён - почтенным его называли нечасто.
Он попридержал коня.
- Ну, чего? - мотнул бородой. - Чего надыть-то?
В глазах его клубилась сизая похмельная муть.
- Путь добрый, - кивнул странник. - Как называется этот город?
- Энтот? - обернулся возчик, словно городов там было несколько. - Лисс.
- Как?! - странник вскинул голову. Соломинка слетела с его губ. - Как, ты
сказал?!
Крестьянин аж подпрыгнул на телеге. Лошадь дёрнулась и заплясала, звякая
сбруёй.
- Тпр-ру-у! - он потянул за вожжи. - Чё орешь-то? Бешеный... Лисс, я
сказал! Стало быть, Лисс он и прозывается... Ну-ка, дай проехать-то.
Путник молча отступил на обочину дороги и телега покатилась дальше,
подпрыгивая на камнях и безбожно скрипя. Проводив её взглядом, странник снова
повернулся к городу. Как раз в этот момент край солнечного диска показался над
лесом. Белый город на далёком холме мгновенно окрасился розовым. Туман распался
на клочки, осел в траву. Исчез.
Странник прищурился, потёр небритый подбородок, присел и сорвал свежую
былинку. Усмехнулся каким-то своим мыслям.
- Лисс, значит... В самом деле, - пробормотал он, не то повторяя свой
вопрос, не то отвечая на него, - почему бы не здесь?
УЖ И ГАДЮКА
"Завишу ли я от чешуи змеи, от крыла кузнечика?"
Тень
- Пустите! Ай!!!
Зажатое меж узловатых пальцев стражника ребячье ухо закрутилось в винт и
даже, кажется, немного хрустнуло. Телли взвыл и завертелся, словно уж под
сапогом.
- Пусти, зараза! больно же...
- А с'час ещё больнее будет! - рявкнул в ответ на это стражник и обернулся
на шум. - Сорока, мать твою! Где ты там?! Хватай паскуду!
Что-то рухнуло с телеги, брызгами взлетели черепки разбитого горшка и тут
же завизжала баба на возу, добавляя шуму в общий переполох. Ближайшая к воротам
лошадь вдруг заржала, взвилась на дыбы и ударила копытами, взметая пыль. Дышло
телеги лопнуло с громким треском, возчик отчаянно выругался и бросился вперед,
хватая поводья. Не ухватил, упал и вдруг попятился на четвереньках, раскорякой,
разинув рот и выпучив глаза.
- Матерь божья! - взвизгнул он, вскочил и бросился бежать.
Из-под повозки выскользнуло что-то маленькое и зелёное и вприпрыжку
понеслось к воротам. Следом, растопырив руки и нелепо приседая, бежал Сорока -
коренастый кривоногий бородач лет тридцати пяти, с огромным красным носом,
загнутым крючком. Случайный прохожий шарахнулся прочь и поспешно прижался к
стене. И было от чего!
Сорока гнал дракона.
Точнее, не дракона, а дракончика. Тот был зелёный, желтопузый, трёх с
небольшим локтей длины от носа до хвоста и походил бы на большую ящерицу, если
бы не маленькие крылья на спине, которые, впрочем, больше мешали ему, чем
помогали.
- Закрывай! Клаас, закрывай! Ах, чтоб тебя!
У самых ворот тварь притормозила, резко развернулась и галопом припустила
вдоль телег, расшвыривая песок и конские яблоки, Сорока поскользнулся и
шлёпнулся в пыль.
- Чего ты возишься?!
- Да не поймать его никак! - пропыхтел Сорока, вставая и отряхиваясь. - Уж
больно вёрткий, зараза...
- Ульриха позови, чтоб тебя...
- Не троньте его! Рик, беги... ой-ёй!
Боль была ужасной. Телли стиснул зубы и проклял тот час, когда он решил
довести двух стражников до белого каления, увлёкся и пропустил момент, когда
Рик, уже вторую неделю сидевший не жрамши, упёр из караулки баранью ногу, чуть
не схлопотал алебардой по башке, добычу выронил и пустился наутёк, сея панику
среди крестьян и возчиков. Телли бросился на помощь и... сам увяз.
По самые уши.
А с ухом, похоже, и впрямь дело было худо - пальцы стражника напоминали
твёрдостью олений рог, Телли уже и не пытался протестовать, лишь вяло
трепыхался и повизгивал.
Дракончик меж тем выглянул из-за горы мешков с просом, явно растревоженный
происходящим, присвистнул, растопырил крылья и... ринулся в атаку. С налету
тяпнул Клааса за икру, ещё раз - пониже спины, и отскочил прежде чем тот успел
огреть его сапогом.
- Ах ты!..
Уха мальчишки он всё же не выпустил. Дракончик выгнул шею и подобрался для
повторного броска.
И в этот миг Сорока ухватил его за хвост!
Пыль взметнулась столбом и Телли взвыл, бессильный что-либо предпринять.
Зеваки попрыгали с телег и теперь наседали друг на дружку, силясь разглядеть
происходящее, а на помощь стражнику уже спешил второй - высокий и худой как
щепка, видимо, тот самый Ульрих, за которым посылали. "Подминай, подминай его!"
- шумели вокруг. Наконец, Сорока встал, держа гадёныша за шею и за хвост.
Дракончик извивался и шипел, раздувая бока, когти его бессильно царапали
толстую кожу нагрудника.
- Куд... куды его? - пропыхтел Сорока.
- В караулку, - Клаас мотнул головой. Потянул пленника за ухо. - Шагай,
чтоб тебя... Ну!
Телли волей-неволей пришлось идти следом.
"Знаем мы таких..." - мрачно размышлял Клаас, потирая укушенную задницу. -
"Как пакостить, так первые, а как споймаешь их, так безобиднее ужей..."
Ульрих зашёл Клаасу в тыл и присвистнул.
- Эва! - он поскрёб под своей суконной шапочкой, - Ну ты скажи, какой
гадёныш - всю говядину тебе прокусил! Слышь, Клаас, а он часом, не того... не
ядовитый, а?
- Ты эта... думай, что плетёшь! - внутренне холодея, рявкнул Клаас. - Он
тута уж которую неделю ошивается, нешто с ядовитой гадиной его кто в город бы
пустил? - он прислушался к своим ощущениям и уже увереннее заявил: - Не, нету
яду.
- Точно, точно, - поддержал его Сорока, на всякий случай всё же остраняя
от себя вертлявую драконью башку. - Откудова в ём яду взяться? Дракон ведь, он
ведь кто? Большушша яшшерица, и всё! А у яшшериц яду нету, энто кажному
известно...
Приободрившись, Клаас с новой силой дёрнул парня за ухо и зашагал дальше.
"Чёрт, ну и денек!"
- Эй, уважаемый, - окликнули вдруг его сзади.
Стражник обернулся и с неудовольствием смерил взглядом подошедшего.
Нахмурился.
- Куды прёшь! - рявкнул он. - В очередь, курвин сын!
- Полегче, почтенный, - тот даже бровью не повел. - Полегче... Скажи-ка
лучше, ворота городские здесь?
- Здесь, коль не видишь... - пробурчал Клаас.
- Видеть-то вижу, - усмехнулся тот, - да пройти никак не удается, всё
толкотня да беготня... А вы мальчонку, стало быть, поймали?
- Ну поймали.
- В караулку ведёшь?
- Ну веду.
Прохожий пригладил пятернёй взъерошенные волосы.
- За что?
- А тебе что за дело? - бросил стражник вроде безразлично, но выцветшие, с
жилкой лопнувших сосудов глаза его уже тревожно шарили по угловатой фигуре
рыжего пришельца ("Где? Где? Где?"), отыскивая меч.
Меча не было.
Был нож за поясом. Был чёрный, в тоненьких прожилках посох. Была котомка
за плечами, башмаки, одежда...
Не было меча.
И в то же время Клаас почему-то был уверен, что пришелец вооружён. Уж
больно нагло, больно вольно он держался для простолюдина - не лебезил, от
окрика не бегал, взятку тоже, вроде бы, совать не собирался... Патлатый, рыжий,
шрамы на виске и на руке. Штаны, рубашка, башмаки, заплатка на локте... Не
рыцарь, нет. И всяко - не наёмник. Но эта поза - стойка, руки, голова, нога,
согнутая в колене - сейчас метнется вбок и... (Есть, есть у него оружие!).
Шалишь, брат, нас не проведёшь! Встречались нам и такие. Беззлобный, пока на
него не наступишь. Не уж, но гадюка, ужалит - умрёшь.
Клаас поднял взгляд и вздрогнул, встретившись с синими глазами незнакомца.
Тьфу, что за чёрт... Разбойник, что ли?
Тот между тем окинул взглядом белую, в заплатах серой кладки городскую
стену, покосился на ближнюю башню и вновь повернулся к воротам. Суматоха там
уже улеглась, дракошку утащили. Телеги потихоньку двинулись вперёд. Костлявый
белобрысый Ульрих встал в воротах, собирая пошлину. Кто-то подбирал упавшие
мешки. Мальчишка в свою очередь тоже исподлобья разглядывал странника.
- Так в чём мальчонка провинился-то? - опять спросил тот.
"Горец!" - внезапно осенило стражника, и он невольно чуть ослабил хватку,
словно бы и впрямь вдруг углядел в его прищуренных глазах холодный блеск
змеиной чешуи.
- Провинился, и всё, - буркнул он. - Проходи, не задерживай.
- Так-таки и не отпустишь?
- Нет.
- А может, сговоримся?
Телли благоразумно помалкивал, немного озадаченный. Стражник нахмурился.
- А чего нам обговаривать?
- Да так, - пожал плечами тот. Переложил посох из ладони в ладонь и
сбросил с плеч котомку. - За вход в город ведь платить полагается?
- Ну полагается.
Странник дёрнул завязки мешка. Клаас про себя решил, что ни за какие
деньги он сопляка не отпустит. Вот из упрямства - не отпустит и всё. А то если
каждый встречный...
Мешок распахнулся, явив на свет бутылочное горлышко, а вслед за этим и
саму бутылку. Жидкость внутри была мутновато-белёсой. Одна рука у стражника
была занята, пришелец сам выдернул пробку и протянул бутылку Клаасу. Тот
недоверчиво принюхался и крякнул, уловив знакомый, сильный и приторный дух, от
которого все мысли о деньгах улетучились в одно мгновенье.
Шнапстойфель!
Клаас прикинул бутылку на вес. Чуть ли не четыре мерки водки...
Содержимое бутылки стоило по меньшей мере десяти входных обозных пошлин.
Вернуть её обратно у стражника рука не поднялась.
- Так как? - пришелец поднял бровь. - Отпустишь?
- Ну... э-ээ... мальчишку. Без дракошки!
- Без него, - кивнул тот.
- Лады. Забирай.
Бутылка перешла из рук в руки, Телли почувствовал, как пальцы стражника
разжались, шагнул и замер, потирая багровое ухо. Глянул на своего нежданного
освободителя и опустил глаза.
- Без Рика не уйду, - угрюмо буркнул он.
- Топай, топай, - ухмыльнулся караульщик. - И скажи спасибо, что цел
остался.
- Сказал же, не пойду!
Ладонь странника опустилась ему на плечо.
- Пошли, - сказал он. - Потом поговорим.
- Ты эта... осторожней с ним, слышь, рыжий! Тот ещё пакостник... Да
погоди-ка. Камень-то ты принёс?
- Принёс, - отмахнулся тот.
- Ну, раз так... Это... Сорока! Ульрих! Пропустите этих.
- А? - Сорока выглянул из караулки. Повёл сизым носом. - А эту... яшшуру
куды?
- Тьфу, чтоб те сдохнуть! Я ж те сказал: в караулку, в лабаз! Да привяжи
покрепче, чтобы не убёг.
- Дык нагадит же!
- Да леший с ним! - теряя терпение, рявкнул Клаас, махнул рукой, мол,
проходите, поднял с лавки алебарду и заторопился в караулку, прижимая к сердцу
вожделенную бутыль.
* * *
Проникнуть в город оказалось делом далеко не столь простым, как казалось -
крестьяне и торговцы занимали очередь ещё с вечера в надежде первыми занять с
утра на рынке лучшие места. Каждый стремился проехать первым, в воротах царили
суета и давка. Троих стражников здесь явно было маловато для того, чтобы
навести порядок, да и те, похоже, не особенно старались. Ругань, крики, ржанье
лошадей и грохот колес сливались в плотный, почти осязаемый пальцами гомон. На
пятачке за воротами, где разъезжались возы, было малость попросторнее, но тоже
не ахти. Туда-сюда сновали перекупщики. Места вдоль стен облюбовали попрошайки
и лоточники. Пахло пылью, конским потом и мочой, а с севера, забивая всё, то и
дело тянуло кислой гарью давнего пожара.
У большой, сколоченной из брёвен клети, наполовину полной камнями, рыжий
странник остановился, нашарил в своем мешке такой же серый булыжник и бросил
его в общую кучу, и только после этого двинулся дальше. Во время недавней
осады, когда турецкие войска стояли у стен, горожане покидали на головы
супостату чуть ли не весь булыжник с мостовой, и теперь распоряженьем
бургомистра каждый, кто въезжал в город, должен был принести с собой такой вот
камень, дабы улицы Лисса возможно стало вымостить заново. Странник об этом,
похоже, слыхал и запасся булыжником загодя. Что до турок, то ворваться в город
им не удалось, хотя стену и ворота они попортили изрядно, а одну из северных
башен и вовсе сожгли. Выгоды, правда, от пожара никакой они не поимели - башня
полыхала сутки, выгорела изнутри дотла, камни же спеклись стеклянной корочкой,
от чего башня стала только крепче. Снаряды турок отлетали от неё горохом, а
башню горожане после этого так и прозвали - Горелой. Всего же башен в стенах
города насчитывалось семь: Дозорная, Речная, Башня Синей Сойки, Толстуха Берта,
разумеется - Горелая, и Башня Трёх Ключей.
Седьмую башню звали Вавилонской. Хрен её знает, почему.
Телли старался держаться рядом с рыжим странником, впрочем, без особой на
то охоты, и без конца поглаживал и теребил распухшее ухо. Мысль о потерянном
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг