E-mail address: ulalume@mail.ru
Константин Ситников
ЕЩЕ ОДНО СТРАННОЕ ДЕЛО ПОЛКОВНИКА ЗИСЛИСА
1. Майор Николай Николаевич Дубинин
Осмотр места происшествия
Следственно-оперативная группа в составе следователя по особо важным
делам городской прокуратуры майора Дубинина и двух оперуполномоченных
уголовного розыска капитана Бутова и лейтенанта Елкина прибыла на место
происшествия.
- Я ничего трогать не стал до вашего приезда. Даже к телу не
прикасался. Видно же, мертвый он.
Участковый, молоденький лейтенант с черными усиками, не то жаловался,
не то оправдывался.
Дубинин рассеянно покивал. Бутов заглянул в кабинет и присвистнул.
Лейтенант Елкин, вытягивая шею, с любопытством заглядывал ему через плечо.
- Там он... прикованный... - жалобно проговорил участковый.
В кабинете был беспорядок. Массивный письменный стол сдвинут с места:
палас пошел складками. Повсюду разбросаны книги... на письменном столе...
на черном кожаном диване... на креслах... на ковре под столом и
креслами... да всё какие большие, тяжелые: словари, справочники,
энциклопедии... На потолке горела трехрогая люстра - острые стеклянные
свечечки с оранжевыми волосками накаливания... В щель между тяжелыми
портьерами пробивалось веселое утреннее солнце, и оттого электрический
свет казался особенно неуместным.
- Там он, - повторил участковый из прихожей. - У окна...
Мужчина сидел на полу, подогнув под себя босые ноги. На нем были
голубые брюки и зеленая, простроченная красной ниткой, майка...
Одна рука у него была неестественно вывернула назад и прицеплена
наручниками к трубе центрального отопления. Голова опущена на грудь, и
сквозь редкие белые волосы просвечивала кожа.
- Взгляните, Николай Николаевич, - Бутов подобрал с ковра и протянул
Дубинину пластиковый шприц.
В нем еще оставалось немного прозрачной жидкости. Дубинин понюхал.
Никакого запаха. Он вернул шприц, и капитан спрятал его в пакетик. Для
приобщения к делу.
Лейтенант Елкин в это время листал какую-то книгу.
- Что-нибудь интересное нашел? - спросил Бутов.
Елкин с готовностью зачитал:
- "Наказание, карающее преступника, не только справедливо в себе, но
есть также право, положенное в самом преступнике..."
- Ерунда какая-то, - сказал Бутов.
- А вот книжка вообще на китайском, - сказал Елкин. - Сплошные
иероглифы...
Дубинин посмотрел на него неодобрительно.
- Пошел бы лучше соседей опросил.
- Слушаюсь, Николай Николаевич.
Бутов тоже вышел. Потом вернулся.
- Там на кухне агрегат в мойке. Может, он "дурь" варил? Хотя почему в
мойке?
- У нас сегодня эксперт будет? - ворчливо поинтересовался Дубинин.
- Так должен.
Дубинин расстегнул планшет и присел на подлокотник кресла писать
протокол. Он еще раз окинул взглядом кабинет. Обстановка богатая. Огромный
письменный стол с бронзовым орлом... роскошный кожаный диван с цветными
подушечками... ковер с висящей на нем обнаженной саблей... На другой
стене, на черных с золотом обоях, несколько ящичков под стеклом, и в них -
засушенные растения с корнями... В книжном шкафу четыре ряда одинаковых
толстых томов с золочеными корешками... и опять причудливые сухие корни...
наверху две пузатые, похожие на тыквы мандолины... Он покосился на
босые ступни мертвого мужчины... попробовал представить себе, как тот,
почесываясь, подходит к книжному шкафу, приподнимается на цыпочки, чтобы
достать мандолину, и падает с нею на кожаный диван, перебирая струны... и
шевеля большим пальцем левой ноги...
В прихожей послышались шаги, и стремительно вошел судебно-медицинский
эксперт Дмитриев в белом халате и с чемоданчиком в руке. За ним,
запыхавшись, вбежал внештатный оператор Дима в брезентовых штанах, снимая
на ходу кинокамеру.
- Простите, Николай Николаевич, запоздал.
Дмитриев приступил к осмотру тела. Запрокинул голову мужчины - и на них
уставились серебристые глаза. Никогда еще Дубинин не видел, чтобы глаза у
человека, тем более мертвого, отсвечивали таким металлическим блеском.
Выражение их показалось Дубинину удивленным - они словно бы спрашивали:
что это, мол, вы собираетесь делать?
- Взгляните-ка сюда, - сказал Дмитриев, указывая на горло трупа,
опоясанное багровой ссадиной.
Но взгляд Дубинина уже скользил ниже - туда, где на узкой груди
отчетливо виднелись запекшиеся порезы, а зеленая майка намокла и казалась
черной. И опять Дубинин представил себе, как мужчину приковывают к батарее
и начинают пытать, а он смотрит на своих обидчиков с удивлением и вдруг
спрашивает с этаким веселым любопытством: а что это вы, собственно, со
мной делаете?..
- Эге, а это у нас что такое? - Дмитриев вывернул мужчине руку, и
Дубинин увидел на ней россыпь багровых точечек от уколов.
Этого следовало ожидать. Он, наверное, и боли-то не чувствовал - так,
приятную щекотку...
Дмитриев констатировал:
- Смерть наступила пять-шесть часов назад от удушения. Удушение
произведено чем-то вроде металлической цепочки. На коже остались
явственные следы звеньев... Щитовидный хрящ раздроблен...
дыхательные пути повреждены... Дальнейшее покажет вскрытие.
Пока Дубинин составлял протокол осмотра, вернулся Елкин.
Соседка, которая вызвала участкового, показала: она встает рано и радио
на кухне никогда не выключает, а программа начинается без четверти шесть.
Вот когда оно забормотало, в дверь-то и затрезвонили. Сосед сверху.
Приученная теленовостями к осторожности, она открыла на цепочку, и сосед
этот через щель бросил ей что-то насчет смежной квартиры и тут же
торопливо сбежал вниз. Выждав на всякий случай еще некоторое время, она
вышла на лестничную площадку и увидела, что обе двери квартиры налево
распахнуты настежь. Она целую минуту постояла, прислушиваясь, но оттуда не
доносилось ни звука. Внутрь зайти она не решилась. Вернувшись к себе, она
и позвонила участковому.
Елкин поинтересовался, не слышала ли она какого-нибудь шума ночью. Как
же, слышала. Слышала, как в дверь звонили, долго звонили, пока он не
открыл. Было это уже часу в двенадцатом.
Потом за стеной слышались голоса, и не то чтобы там кричали, а скорее
уж громко разговаривали. Пару раз двинули мебель. Потом на несколько минут
успокоились. И вдруг стукнула железная дверь, послышались быстрые шаги,
как будто кто-то быстро сбежал по лестнице, и громко хлопнула дверь внизу.
Сколько их было? Да кто же их считал. Ну, то, что не один, это точно. И
для троих шума было маловато. Пожалуй, что двое. Она было выглянула в
глазок, да ничего толком не разглядела. Ей и в голову не могло прийти, что
здесь творятся такие ужасы...
- Она что-нибудь сказала о жильце? - спросил Дубинин.
Он не стал уточнять, что при обыске не было обнаружено никаких
документов убитого, что показалось ему довольно странным.
- Она говорит, что он снял эту квартиру около месяца назад.
Имени его она не знает. Сама квартиросъемщица, - Елкин заглянул в свой
блокнотик, - Кропотова Антонина Ивановна уехала не то в Питер к
родственникам, не то вообще за границу. Возможно, на четыре месяца, а
возможно, и на полгода. Кропотова лишь вскользь упомянула об этом, когда
заходила к ней с пирогом...
- С пирогом?
- Она испекла пирог с черникой и перед отъездом зашла к соседке.
- Они подруги?
- Да нет. Просто она оставляла квартиру надолго и хотела, видимо, чтобы
соседка... ну, проследила, что ли...
- Она оставила свой телефон, куда соседка должна позвонить, если что-то
случится?
- Нет.
Дубинин задумчиво покивал. Не помешало бы встретиться с этой Кропотовой
Антониной Ивановной. На предмет выяснения личности убитого. Или, скажем,
не было ли что-нибудь вынесено из квартиры? Хотя не похоже это на
грабеж... Если верить соседке, он сам открыл своим убийцам. Он должен был
хорошо знать их... Не оказал никакого сопротивления... А когда они его к
батарее цепляли, он тоже не сопротивлялся? Если не считать следов пытки,
на теле ни ссадин, на царапин... Надо же было так наширяться...
Узнать, кто к нему обычно приходил. И еще проверить этого соседа
сверху. Просто так, на всякий случай.
- Елкин, - сказал он, - поднимись наверх и расспроси там насчет этого
соседа.
Елкин радостно улыбнулся:
- Уже, Николай Николаевич. Я говорил с его женой. Она ни о чем не
знает, но подтвердила, что муж сегодня утром очень спешил, опаздывал на
деловую встречу. Она подумала, что с ним что-то случилось, и мне пришлось
ее успокаивать. Вот его служебный телефон, но позвонить ему туда можно
будет только во второй половине дня.
- Вот ты и займись. Хотя, похоже, тут мы не узнаем ничего нового.
Молодец, лейтенант. Ну, все, можно выносить.
Двое санитаров, уже минут десять дожидавшихся в прихожей, внесли в
комнату носилки.
Пока они выволакивали носилки, Дубинин успел лично расспросить соседку.
У нее были навитые, крашенные хной волосы и лицо с двумя бородавками под
носом. Узнав, что она учительница младших классов на пенсии, Дубинин
больше ни секунды не сомневался, что она знает всех посетителей жильца
наперечет. Если таковые, конечно, были. Он ожидал, что она начнет
рассказывать об осаждавших квартиру толпах подозрительного вида молодых
людей, законченных наркоманов, и об известного поведения девицах; ему уже
не раз доводилось выслушивать подобное.
Поэтому ответ соседки удивил его:
- Никто к нему не приходил. И сам он никуда не выходил. Ни разу за весь
месяц.
"Вскрытие показало..."
Просторное помещение, отделанное белым кафелем для влажной уборки и
дезинфицирования. Часть пола также выложена белой плиткой, другая половина
покрыта металлическим щитом с круглыми дырочками для стока вода. На полу
лежит труп, уже раздетый.
Рядом - окровавленная зеленая майка и голубые брюки с раскинутыми
брючинами. И все. Трусов на мужчине не было. Брюки пройдут, разумеется,
тщательный анализ, но и так уже видно, что никаких следов обмочения,
дефекации или непроизвольного семяизвержения, обыкновенных при удушении,
на них не наблюдается. Должно быть, он здорово наширялся, что даже и не
заметил, как его резали ножиком и душили цепочкой. В карманах брюк было
обнаружено: ключ от квартиры, пластиковый колпачок от шприца и мятый
клочок газеты, не известно к чему предназначенный.
Все эти обстоятельства майор Дубинин, сидя на жестком кожаном стуле,
неторопливо продиктовал младшему лейтенанту Мошкиной, двумя пальцами
стучавшей на старой механической машинке.
Закончив протокол осмотра, он пробежал его глазами, подписался и вышел.
Ему еще следовало продумать вопросы к патологоанатому, которые надлежало
прояснить на вскрытии. Присев на рассохшуюся лавку во дворе городского
морга, он положил кожаный планшет на колени и круглым, ученическим
почерком написал на бланке:
"Время смерти. Содержимое желудка. Содерж. наркотич. веществ в крови".
Подумал и добавил: "Давно ли имел половое сношение с женщиной?"
Вскрытие было назначено на 14.00. Патологоанатом Бамбуров, большой
знаток науки о смерти - танатологии, как передразнивали его коллеги,
"сепелявил". Ознакомившись с поставленными перед ним вопросами, он
состроил плаксивую мину и плачущим голосом проговорил:
- Засем вы меня обизаете, Николай Николаевись? Откуда я знаю, сносался
он или дросил? А если он не с зенсиной сносался, а с мальсиком? Сто вы мне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг