не стал - следовало поторопиться, потому что с разных сторон к нему
приближались еще пятеро волков, опоздавших к первой атаке. Хан огляделся
и, следуя примеру оборотней, прыгнул с дорожки, превращенной им только что
в "волчью свалку", на другую, изгибающуюся полукольцом значительно ниже.
Хан следил углом зрения за спешащими ему наперерез "опоздавшими",
одновременно уже видя свою цель - в огромном, опутанном проводами
центральном аппарате была расположена знакомая ниша, в которой сидел
человек с обручем-короной на голове.
Хан побежал вперед по дорожке и, когда она свернула, спрыгнул вниз на
следующую, ведущую прямо на площадку перед нишей. Одновременно он начал
подавать сигнал через "Дрейк" - не для оборотня в нише - было уже ясно,
что того "Дрейком" не пронять - сигнал предназначался для Фэй: "Где бы ты
ни была, вырывайся любым способом и иди в центр! Вырывайся и иди в центр!
Вырывайся..."
Волки приближались быстро, двигаясь так, что должны были пересечься с
Ханом у самой площадки, и он вставил в свою мыслепередачу сообщение
специально для них: "Зря стараетесь, все равно вам конец - и вам, и вашим
станциям, и всему вашему господству в Йерне!"
Ответом на телепатическое послание был разнесшийся по всей станции жуткий
многоголосый вой.
"Подходящий концерт для преисподней", - сообщил им Хан, включая слингер.
Он уже был рядом с площадкой; волки сбежались туда почти одновременно и
вот-вот должны были, как и в первый раз, сообща на него наброситься, как
вдруг Хан, мысленно все еще устремленный через "Дрейк" к их сознаниям,
услышал тихое эхо слова, сказанного будто где-то далеко-далеко и
услышанного им только потому, что было произнесено одновременно многими
голосами: "Эрлой". "Время". И все волки, от которых Хана сейчас отделяло
расстояние, равное только длине его слингера, вдруг исчезли.
Они покинули станцию - позорно ушли, не приняв последнего боя - как
поступали всегда, когда понимали безнадежность дальнейшей драки. Лишь тот
из них, что пребывал сейчас в человечьем обличье, остался и продолжал
сидеть в своей "хозяйской" нише, свысока и с прищуром наблюдая оттуда за
незваным пришельцем.
Хан, выключив слингер, решительно прошел на площадку и остановился
неподалеку от ее центра, напротив оборотня. Это был тот самый старик,
убивший Сешта и ушедший из логова вместе с девушкой. Хан уже понимал, что
захватить его не удастся и на сей раз - старик в любую секунду мог
исчезнуть - стоило ему только захотеть. То, что он не исчез вместе с
остальными, означало для Хана, прежде всего, что взрыва станции в
ближайшие секунды не предвидится, и у него есть еще надежда спасти Фэй.
- Вы оказались настырной расой, - задумчиво, словно сам для себя, произнес
оборотень. - Куда способнее, чем мы предполагали. Не зря же вы так на нас
похожи...
"Поэтому-то они и решили перекроить нас в вонючек", - подумал Хан, а вслух
сказал:
- Где девушка?
Старик, казалось бы, не отреагировал на вопрос, но неподалеку, слева от
него, в металлическом ящике, напоминающем небольшой бронированный
контейнер, пристроенный к прибору, отъехала дверь. Там внутри,
прислонившись к одной из стен и свернувшись комочком, сидела Фэй. Увидев,
что дверь ее темницы открылась, она осторожно выбралась наружу и встала
рядом со своей "конурой", преданно глядя на оборотня.
"Живая игрушка", - понял Хан. "Самая лучшая забава из всех, какую мог
придумать жаждущий господства разум - представитель вражеской расы, не
лишенный пока индивидуальности, но покорно, как собачонка, исполняющий
любые команды. Сколько же их пересидело, должно быть, в этой конуре разных
- косматых, прозрачных, пирамидальных, членистых (миллипида в свернутом
виде тоже вполне можно было бы туда запихнуть) - в то время, пока их расы
были непокоренными и могли еще величаться гордым именем "враг"".
Видеть и дальше преданный взгляд Фэй, обращенный снизу-вверх на оборотня,
было невыносимо. Хан сделал шаг к девушке, сосредоточившись на "Дрейке":
"Очнись, девочка, стань собой! Очнись, не бойся, я здесь!"
Она не реагировала.
Он подошел к ней, взял за руку: "Ну давай же детка, давай, просыпайся!"
- А что вас в корне губит, так это ваша излишняя романтичность, - изрек из
своего кресла оборотень. И исчез.
Хана мгновенной молнией озарила догадка - старик остался специально, чтобы
не дать уйти со станции слишком много знающему врагу, уже считающему себя
победителем, и отвлечь его в последние секунды перед взрывом.
Не раздумывая больше, Хан схватил в охапку Фэй и рывком обрушился вместе с
ней в ящик, уже налету понимая - не спасет, не успеет... О том, что и
самому ему тоже наверняка не спастись, он даже не вспомнил.
В ту же секунду гигантская ромбовидная станция содрогнулась, утроба ее
захлебнулась огнем и грохотом, стальная оболочка, не выдержав, треснула и
медленно распалась на несколько кусков, выпуская взбесившуюся горячую
энергию в холодный пустой космос, охладивший и пожравший на своем веку без
эмоций немало в миллиарды раз более яростных вспышек.
13.
Поглотившее сознание разведчика Безвременье, сравнимое разве что с
нуль-пространственным переходом по способности растягивать секунды, словно
нугу, до любых необходимых ему размеров, в единый миг, как стереофильм,
прокрутило перед мысленным взором Хана события последних дней и сомкнулось
наконец с реальностью.
Веки его вдруг распахнулись сами собой и так резко, будто он был куклой, и
невидимый кукловод, дотянувшись откуда-то сверху, мягко, но решительно
вздернул их за ресницы. В обнаружившейся за веками реальности оказалось
столько же принципиальных отличий от той, которую Хан ожидал увидеть,
сколько их можно было бы насчитать, к примеру, между ярким днем и черной
головешкой. Хан стоял, не шевелясь, слегка ошарашенный явившейся его взору
новой реальностью, поводя только туда-сюда глазами, любезно распахнутыми
ему только что неизвестной высшей силой, тут же, впрочем, ненавязчиво
куда-то сгинувшей. Если верить глазам - а своим глазам Хан как-то привык
верить - он стоял теперь в конце узкого горного ущелья, выводящего к
ярко-кровавой медленной реке; густое, будто замешанное на малиновом
крахмале, небо словно прилегло под собственной тяжестью на нагромождение
багровых скал в сине-черных прожилках, алые волны реки лениво облизывали
подножия гор, тяжело плескаясь почти у самых ног Хана. У него вдруг
появилось ощущение, что он уже бывал здесь, и не раз, только потом всегда
забывал об этом. "Дежавю" - мысленно вскользь хмыкнул он. Этот странный
пурпурный мир был, без сомнения, реален, как был реален и сам Хан; да и
одет он был по-прежнему - в свой спецкостюм, а поясной ремень оттягивал
верный "Суорд".
Постояв немного и вроде бы пообвыкнув на новом месте, Хан решил
воспринимать окружающее, как данность - к слову, ничего другого ему и не
оставалось - и двинулся в единственно возможном здесь направлении - туда,
куда убегала из под ног скальная дорожка - направо, вдоль берега красной
реки. Не принимая во внимание изрядного внутреннего дискомфорта,
вызванного необъяснимым возникновением окрест этого странного горного
пейзажа с кровавой рекой, смахивающего на глюк обколовшегося
маньяка-убийцы, и таинственным исчезновением прежнего -
постиндустриального, он чувствовал себя превосходно - так, будто заново
родился: тело, необычайно легкое и послушное, было переполнено энергией,
каждый шаг словно чуть подталкивал его вверх - казалось, ничто не мешает
ему взлететь, чтобы потрогать круто взбитую небесную твердь.
Обойдя в таком "летящем" темпе первый уступ, он увидел за ним сидящего над
рекой на выступе скалы человека. Хан узнал его сразу, хотя тот сидел к
нему спиной вполоборота и одет был весьма необычно - коричневый костюм из
мягко облегающей ткани, на плечах зеленый плащ, подол слева приподнимают
ножны длинного меча. Хан узнал бы этого человека из тысячи, в любой
одежде. Женька Фат. Маленький Джон. Член спецгруппы "Лист", предшественник
Вика, напарник и друг... Погибший три года назад на Кариоле - жемчужине
чарсов, которую Орда пыталась захватить в то время методом планомерного
внедрения.
Услышав шаги за спиной, Маленький Джон обернулся и встал. Жгучая радость и
старая боль всколыхнулись одновременно в груди Хана при виде его лица:
чистого молодого лица с затаенной улыбкой в уголках губ. Тогда, три года
назад, спецгруппа в составе бригады чарсов пыталась выбить - и в конце
концов выбила из главного столичного музея формирование одров,
оккупировавшее этот самый музей. Но одры использовали при обороне "тень" -
сгусток искривленного пространства, способный существовать около пяти
минут и реагирующий на тепло человеческого тела. Маленький Джон отвлек
"тень" на себя и уже вывел ее из здания наружу, но она на последнем
издыхании его настигла, сжевала и изуродовала до неузнаваемости...
- Джон, ты... Как здесь? - вымолвил Хан, с трудом подбирая слова. Какой-то
сон, бред или галлюцинация - правда, очень реалистичная галлюцинация -
подарила ему встречу с потерянным навеки другом, и из всех теснящихся в
голове невысказанных вопросов Хан, как это часто бывает, задал самый
нелепый.
- Вот, жду тебя, - произнес Маленький Джон, все так же чуть заметно
улыбаясь. И, помолчав, добавил:
- Пойдем?..
- Куда?
Хан невольно огляделся: справа - скалы, слева - широкая алая река, и
другой берег скрывается в сиреневой дымке...
- Там есть дела, - ответил Маленький Джон, кивнув на реку. И Хан увидел,
что из тумана к ним медленно выплывает пустая одновесельная лодка с
высоким носом, похожая на венецианскую гондолу.
И тогда он, кажется, понял...
В этот момент кто-то, неслышно подошедший сзади, резко пихнул Хана в бок.
Он чуть посторонился, оглядываясь. Из-за его спины выскочила и встала на
тропинке, загородив собой Хана, девчонка в потертой коже, и уперла в бока
голые руки, выныривающие из узких пройм жилетки.
- Он мой, понятно? И у него есть еще ТАМ дела! - заявила она и,
повернувшись к Хану, принялась с неожиданной силой толкать его назад, в
сторону ущелья. Он начал шаг за шагом отступать, не отрывая взгляда от
Маленького Джона. Тот качнул головой, улыбаясь.
- Что ж, если ты сможешь увести его отсюда, девочка, то с ТЕМИ делами я,
пожалуй, справлюсь пока и сам.
Он положил ладонь на рукоять своего двуручного меча, и Хан понял, что на
том берегу, по ту сторону сиреневого тумана, Маленькому Джону тоже не
приходится скучать. Лодка уже причалила и ждала его, но он все стоял,
глядя на отступающего назад Хана - воин при жизни, воин.. Там.. Где там?..
На небе?.. В другом мире?.. Сейчас, стоя на узкой границе между жизнью и
смертью, Хан впервые задал себе вопрос - какой из миров действительно
реален?.. И именно теперь понял - хоть и не был уверен, что поверит в это
впоследствии - миров может быть бесконечное множество, но для человека
реален только тот мир, в котором он находится в данную минуту, а все
остальные миры - легенда или бесплотный мираж. Джон принадлежал теперь
другому миру, и возможность пересечься с ним появилась только в этом
приграничье, существующем, похоже, тоже только до тех пор, пока они здесь
пребывают.
- Я еще приду, Женька! - крикнул Хан. - Приду, рано или поздно, и помогу
тебе!
- Я буду здесь, Хантер, когда бы ты ни пришел! - отозвался Маленький Джон.
В следующее мгновение пурпурная плоть приграничного мира заколебалась,
утрачивая формы, и хлынула на Хана одновременно со всех сторон тяжелым
багровым океаном.
14.
Крохотной потерянной частицей он метался в плотном алом месиве, пытаясь из
него вырваться и ощущая почему-то всем существом страдание и боль
окружающей его горячей плоти, пока не понял наконец, что это его
собственные боль и страдание, а удушливый океан вокруг - его собственное
тело, и, чтобы вынырнуть на поверхность, необходимо просто открыть глаза.
Как тут же выяснилось, это нехитрое действие требовало немалых усилий; на
помощь в столь трудном деле неведомых высших сил в реальном мире
рассчитывать не приходилось. Хан сконцентрировался, внутренне полностью
обретая себя, и заставил наконец веки открыться.
Первое, что он увидел, было белое пятно с двумя черными озерами-глазами.
Лицо. Оно висело перед ним в полумраке очень близко, глаза глядели в упор
настойчиво и серьезно, потом вдруг потеплели, в них промелькнули
облегчение и радость.
- Фэй... - сказал Хан и попытался приподняться. В голове тут же взорвалась
болевая граната, и он с трудом удержался, чтобы не провалиться обратно в
багровый туман.
- Не двигайся!
Фэй быстро подставила руку ему под голову, осторожно прислоняя его обратно
к стене, у которой, оказывается, сидело, привалившись к ней спиной, его
тело. Хан огляделся, как в покинутом только что приграничье, одними
глазами - любое движение головы отзывалось ударом боли в затылочной
области.
Помещение, где они с Фэй сидели друг напротив друга, практически,
вплотную, было дьявольски тесным и освещалось очень скудно за счет
испускающих слабое свечение стен. По праву руку от Хана имелась дверь, в
данную минуту плотно закрытая. "Да это же та самая конура, в которую мы
упали перед взрывом!" - догадался Хан. "Как же она оказалась закрытой?.."
- Кто ее закрыл? - спросил он, с трудом выговаривая слова - каждое слово
тоже отзывалось в голове очажком боли - и указал глазами на дверь. Фэй
хмыкнула.
- Я вовсе не такая дура, как считали эти псы и, кажется, ты. Они при мне
слишком громко думали, и главное - очень образно. В этом ящике автономная
система обеспечения, гравитационное покрытие, его можно транспортировать
даже в открытом космосе, вот только... - Она запнулась и посмотрела с
надеждой на Хана. - Может, ты знаешь, как нам теперь отсюда выбраться?..
Он глянул в ее глаза, казавшиеся при таком свете совсем черными и
улыбнулся - только не губами, а в глубине души, по старой привычке. Он
выполнил задание, можно сказать, лишь на одну треть: не раздобыл,
практически, никакой новой информации, не смог захватить волка, даже
станцию уничтожил не он - это сделали за него сами оборотни; но сейчас,
здесь, в неизвестной ему области галактики, полуживой, в этом чертовом
ящике, он почему-то ощутил себя счастливым наедине с этой ни на кого не
похожей девчонкой. Он вспомнил темно-пурпурный мир по ту сторону
реальности и себя в нем, такого непривычно-легкого, вспомнил Маленького
Джона и стройную фигурку Фэй, решительно вставшую между ними. Значит, она
спасла его дважды. Как и он ее. Выходит, квиты. Теперь опять его очередь,
и можно надеяться, что счет в конце концов останется все-таки в его
пользу. Хан протянул руку к ее лицу, коснулся щеки. Сколько ей лет?.. И
сколько ей будет сейчас, через несколько мгновений по общему времени,
когда они окажутся в кабинете Битера?.. Двадцать?.. Двадцать пять?.. А
ему?.. Тридцать?.. "Ладно, там разберемся, главное - разница останется
прежней".
Он молча сунул руку в подсумок, пошарил в нем. Ладонь царапнул острый угол
кубика. Коти-4. Не пригодился. Под руку попались волчьи ошейники. Назад
они вернуться не помогут - не тот на корвете нуль-приемник - зато теперь у
Хана имелся еще один код - "Эрлой", а уж ребята на "Черном Ангеле"
постараются выжать из оборотня другие пароли. Правда, волки могут их
сменить, поэтому "выжимать" придется, скорее всего, координаты самих
станций. В общем, предстоит работа. И немалая. Реален тот мир, где ты
находишься, и они приложат все силы, чтобы избавить мир, данный им при
рождении, от телепатического рабства волков-оборотней. Гибель первой
волчьей станции - только начало - начало конца господства йернских волков
в галактике. Теперь у человечества появилась реальная надежда справиться с
Ордой, уничтожив ее хозяев, и положить конец древней йернской сваре между
ягуарами и волками - "кошками" и "собаками" вселенной - по меткому
выражению Вика Димаджо.
Хан достал аутгровс.
- Когда скажу "пошли", падай на правый бок. Ничего не бойся - выпадем мы
уже в другом месте", - проинструктировал Хан девушку, уже позабыв о боли и
думая о том, что, если повезет - только очень повезет, примерно так, как
ему везло всю жизнь - то после войны его будет ждать на Земле вместе с
матерью сероглазая дикарочка с Леу-Сколта, какую не сыщешь больше во всем
Йерне, сколько не ищи - та самая, что сидит сейчас напротив, замерев в
чутком ожидании, чтобы не пропустить его сигнала.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг