- Рассказывайте же, товарищ Лобов, - уже нетерпеливо потребовал Ларин.
- Простите, Андрей Савельевич, - я несколько отвлекся, - хмуро извинился
Лобов и продолжал:
- Данные пожарной охраны, так же как и мои наблюдения, сводятся к тому,
что пожар в доме профессора Стогова - не несчастный случай, а результат
преднамеренного поджога. Это подтверждают обнаруженные нами в бывшем
кабинете Стогова остатки стеклянного сосуда с явными следами легко и бурно
воспламеняющихся веществ. Характер этих веществ будет окончательно
установлен в лаборатории.
- Но, может быть, это препараты, которыми пользовался Стогов в своих
опытах, и их воспламенение все-таки случайно? - спросил Новиков.
- Я думал об этом, Иван Алексеевич, - возразил Лобов, - и, хотя на сосуде
есть знак института, вынужден был отказаться от такого предположения.
Прежде всего, в доме Стогова вообще не было никакого лабораторного
оборудования, да и зачем специалисту по ядерной физике могли понадобиться
подобные вещества. У меня родилась такая версия: преступники внесли в дом
Стоговых похищенный в институте сосуд с легко и бурно воспламеняющимся
составом и специальным взрывателем с часовым механизмом. В установленное
время произошел взрыв и пожар... Остальное вам известно, товарищи.
Ларин, все время молча слушавший, встал, несколько раз прошелся по толстым
ковровым дорожкам, устилавшим пол кабинета, и сказал с легкой усмешкой:
- Да... целый технический арсенал. Это едва ли какие-нибудь уцелевшие
уголовники... А может быть, все это проще: Стогов что-то принес, что
взорвалось, и он сгорел.
- Я проверил это предположение, Андрей Савельевич, - заговорил Лобов. -
Во-первых, в наши дни уже стали забывать о таких происшествиях, как
грабежи и кражи. Во-вторых, если и воскрес какой-либо "последний из
могикан", - уголовники есть уголовники. Их прежде всего интересует, чем бы
поживиться. А в уцелевшей части дома ничего не тронуто, хотя там были и
деньги, и много дорогих вещей.
- Понятно, Алексей Петрович, - сказал Ларин. - Поджог дома и присутствие в
нем явно не грабителей вы доказываете достаточно убедительно. Нас
интересует главное: судьба Стогова. Каково ваше мнение?
Лобов ответил не сразу, чувствовалось, что он стремился наиболее точно
сформулировать свои выводы.
- Никаких доказательств, кроме моих личных впечатлений, у меня пока нет.
Но после того, как будут восстановлены прижизненные черты лица у трупа и
сделана дактилоскопия пальцев, - все сомнения рассеются.
- Но вы же, насколько я понимаю, - снова вмешался Ларин, - не имеете
отпечатков пальцев самого Стогова?
- Имею. Мною изъят и доставлен на экспертизу заступ, которым пользовался
во время работы в саду один только Стогов. Рукоятка заступа от частого
пользования почти отполировалась. Там должны быть отпечатки пальцев
Стогова.
Ларин и Новиков с чуть заметными улыбками переглянулись друг с другом. Во
взгляде Новикова сквозило удовлетворение несомненными успехами своего
способного ученика. Наконец, Ларин нарушил паузу и, обращаясь теперь уже к
Щеглову, спросил:
- Вы, Сергей Дмитриевич, не имеете дополнений к докладу товарища Лобова?
- Мы уже обменялись с Алексеем Петровичем мнениями о наших выводах. Мне
еще хотелось бы сообщить вам, что мы обнаружили возле дома два сильно
изгрызенных окурка. Как нами установлено, профессор Стогов не курил. Кроме
того, на подоконнике окна, возле которого лежал труп, обнаружен след
мужского ботинка. Все это еще раз доказывает, что, если Стогов и погиб, то
все равно в доме были посторонние, и это не несчастный случай.
Всю эту довольно длинную речь Щеглов произнес одним духом и, закончив ее,
победоносно оглядел окружающих, словно хотел сказать: смотрите, какой я
молодец, ни одной подробности не забыл.
Ларин, все время задумчиво шагавший по комнате, вернулся на место, но не
сел, а остался стоять, опершись о стол большими, широкими в ладонях
руками, перевитыми синеватыми узелками вен.
Охваченный тягостными впечатлениями осмотра дома Стогова, увлеченный своим
докладом, Лобов только сейчас заметил, что его начальник выглядел в этот
июньский день не совсем обычно.
Андрей Савельевич, и без того не по годам моложавый, утаивший от судьбы,
как любовно подшучивали в Управлении, лет десять, а то и пятнадцать,
казался сегодня юношески молодым. Вся его худощавая фигура дышала большой
внутренней силой и собранностью. Всегда энергичное и волевое лицо стало
сейчас еще сосредоточеннее, расправились, сделались совсем неприметными
морщинки и складки, только поперек лба, между бровями пролегла глубокая
резкая борозда.
Наконец, Ларин заговорил, и Лобов вновь удивился необычности его
сегодняшнего поведения. Ларин сам не любил употреблять громкие фразы и
требовал такой же простоты от подчиненных. Поэтому непривычно торжественно
прозвучали сейчас его слова:
- Серьезная опасность нависла над нашим Крутогорском, товарищи. Где-то
здесь, в черте или вблизи нашего молодого прекрасного города затаился
враг, злобный, хитрый, беспощадный. В своей подлой попытке нанести нам как
можно больше вреда, в своем безумном стремлении взять реванш за победу сил
мира во всем мире, помешать росту могущества нашей страны, враг поднял
руку на все, что нам дорого, он готов разрушить все, что создано нашим
трудом.
Враг нанес нам первый предательский удар. Вы знаете, что в последнее время
мы усилили охрану всех расположенных в Крутогорской области объектов и
строек, связанных с ядерной энергетикой. Была усилена также и охрана
ученых, разрабатывающих эти проблемы. Наше внимание было сосредоточено,
главным образом, на охране института ядерных проблем, охранялась также и
дача профессора Стогова, где в последний месяц он жил. За его пустовавшим
эти недели домом наблюдения не велось. Как показывают печальные события
минувшей ночи, поступив так, мы допустили серьезный просчет, которым не
замедлил воспользоваться враг.
Ларин умолк и твердо, но медленно, так что почувствовалось, какой болью
отзываются в его сердце эти слова, добавил:
- Это, прежде всего, мой просчет, моя ошибка, товарищи, и я готов понести
за них любую ответственность.
Ларин вновь сделал паузу и закончил:
- Но дело не в признании своих просчетов. Наш с вами партийный и
гражданский долг, товарищи, в максимально короткий срок установить судьбу
Стогова и, если профессор жив, выручить ученого из постигшей его беды.
Вторая наша задача неотделима от первой, - раскрыть и обезвредить врага,
проникшего в наш город. И третья - мы обязаны встать непреодолимой стеной
на всех возможных путях врага. Для этого нам необходимо проникнуть в его
замыслы и цели.
Ларин, наконец, опустился в кресло.
- Как только Иван Алексеевич, - Ларин кивнул в сторону Новикова, - доложил
мне о происшествии в доме Стогова, я связался с Москвой. Узнав о
случившемся у нас, товарищи рассказали об одном происшествии десятилетней
давности. Тогда в доме одного известного ученого, занимавшегося оборонной
техникой, тоже произошел пожар. Владелец дома погиб в огне.
Преступников возглавлял международный авантюрист по кличке "Янус". Ему
удалось уйти. Больше Янус у нас себя не проявлял. По некоторым сведениям,
он связал себя с частной разведкой монополиста Гюпона и совершил много
дерзких и крупных диверсионных актов на атомных предприятиях конкурентов
своего хозяина.
Кроме того, мне были сообщены материалы наших коллег на Черноморском
побережье о взрыве и гибели иностранного судна почти со всей командой.
Особенно важен рассказ одного спасшегося моряка о том, как его друг Боб
Гаррис признал в помощнике капитана человека, взорвавшего в Африке
урановый рудник и поселок при нем. Это уже похоже на почерк Януса.
Еще больше подчеркивают это сходство показания капитана погибшего судна,
который чистосердечно рассказал о своем гестаповском прошлом, о своей
встрече с Грэгсом - руководителем частной разведки Гюпона, и о подмене
помощника капитана каким-то авантюристом.
Сопоставление этих данных позволяет предполагать возможность нашей встречи
с Янусом. Крутогорье, особенно наличие здесь крупной ядерной энергетики,
могло заинтересовать Гюпона, всегда готового на любую авантюру, чтобы
вернуть свое былое могущество.
Вот и давайте, товарищи, обменяемся мнениями о возможности и целях визита
к нам этого типа. Прошу вас, Сергей Дмитриевич.
Щеглов еще не успел подняться с места, как бесшумно открылась дверь
кабинета, и секретарь Ларина доложил:
- Андрей Савельевич, технический эксперт инженер Климов и доктор Крылова
просят принять их по важному делу.
- Просите, - коротко бросил Ларин.
В комнате воцарилась напряженная тишина. Сердце Лобова тревожно сжалось:
"Неужели я ошибся в своих предположениях, и профессор Стогов действительно
погиб в огне?"
Как ни был озабочен и взволнован начальник Управления, он не изменил своей
всегдашней вежливости. И сейчас Ларин вышел из-за стола, учтиво поклонился
Крыловой, пожал руку Климову, пригласил экспертов садиться и сам опустился
в кресло у стоявшего в стороне столика лишь после того, как села Крылова.
- Слушаем вас, Валентина Георгиевна, - сказал Ларин, когда в кабинете
вновь установилась тишина.
- Андрей Савельевич, - начала Крылова мягким певучим голосом, - я
произвела вскрытие трупа, обнаруженного в доме профессора Стогова. Против
ожидания, смерть покойного наступила совсем не от ожогов. Все ожоги на
теле являются уже посмертными.
- То есть он горел уже мертвым? - уточнил Ларин.
- Совершенно верно, - кивнула Крылова, - мертвец оказался в своеобразном
крематории. А смерть наступила примерно за два часа до начала пожара, от
действия пока еще не известного нам растительного яда. Наибольшее
скопление яда я обнаружила в черепе трупа. Значительная часть мозгового
вещества разрушена. От этого и наступила смерть.
- Так, значит новинку опробовали, - невесело усмехнулся Ларин и
поинтересовался:
- А что вы сделали, доктор, для выполнения приказа товарища Лобова о
восстановлении прижизненных черт лица трупа?
- Сделала все, о чем просил Алексей Петрович.
- И каковы же результаты? - не удержался Лобов.
- Это не Стогов, - внешне спокойно произнесла Крылова.
Услышав слова доктора, присутствовавшие в комнате облегченно вздохнули, а
Крылова, подавая вскочившему с места Ларину еще влажные фотографии,
пояснила:
- На этих снимках вы видите лицо трупа до восстановления. Это переданный
нам Игорем Стоговым последний снимок профессора. А здесь снимки
восстановленного лица трупа. Даже и здесь видно, что это не Стогов. У
профессора лоб выше и шире, другая форма носа, подбородка, ушей. Но у меня
есть и другие, более веские доказательства того, что это не Стогов. Как
рассказывал мне Игорь Стогов, профессор в молодости, во время
Отечественной войны, был несколько раз ранен. Никаких следов ранений у
трупа не обнаружено. Профессор страдал заболеванием сердца. Каких-либо
признаков этой болезни при вскрытии тела не найдено. Наконец, профессору
Стогову уже шестьдесят лет, состояние же внутренних органов трупа
показывает, что убитому было никак не больше сорока пяти - сорока семи лет.
- Спасибо, Валентина Георгиевна, - поблагодарил Ларин и обратился к
Климову:
- А у вас какие новости?
- В соответствии с приказом товарища Лобова, я продактилоскопировал левую
руку трупа. Вот формула отпечатков его пальцев - Климов подал Ларину
листок бумаги. - А вот формула отпечатков пальцев Стогова, которые мы
нашли на черенке заступа. Как видите, никакого совпадения.
Ларин поднялся и заговорил, обращаясь к экспертам:
- Благодарю вас, товарищи, за четкое и быстрое исполнение боевого приказа.
Прошу вас, доктор Крылова, совместно с химиками продолжить исследование
яда, который вы нашли в черепе трупа, о результатах доложите лично мне
через сорок восемь часов. Инженеру Климову составить описание причин
возникновения пожара, закончить химический и физический анализ дыма,
взятого на пожаре.
Ларин, сразу заметно повеселевший, помолчал и закончил:
- Все. Еще раз благодарю. Можете быть свободны, товарищи.
Когда Крылова и Климов скрылись за дверями кабинета, Ларин вернулся за
свой стол и произнес:
- Следовательно, ваши, Алексей Петрович, предположения подтвердились.
Стогов действительно жив. Тем быстрее должны мы действовать. Для этого
нужно разгадать замыслы врага. Продолжим наше совещание. Слушаем мнение
товарища Лобова.
Лобов, не скрывая радости от сознания своей правоты, заговорил убежденно,
страстно:
- Я полагаю, что похищение профессора Стогова, а теперь мы уже вправе
говорить о похищении, это либо отвлекающий маневр, либо подготовка к
осуществлению основного замысла. Таким основным замыслом, по моему
глубокому убеждению, является диверсия на строящейся в районе нашего
города первой в мире термоядерной электростанции. Если к нам действительно
проник Янус, то он прибыл не для похищения Стогова, а со значительно более
опасным заданием.
По приглашению Ларина высказали свои предположения Щеглов, Уваров и
Новиков. Они согласились с версией Лобова и предлагали меры, чтобы
обезопасить стройку станции и расставить ловушки на пути врага.
Ларин был предельно краток:
- Хорошо, товарищи, - сказал он, - что у нас сложилось единое мнение о
целях врага. Теперь посоветуемся о плане предстоящей операции...
Глава двенадцатая
В ИНСТИТУТЕ ЧУДЕС
Атомный лимузин, в котором ехали Ларин и Лобов, с предельной скоростью
мчался по широким, утопающим в зелени проспектам Крутогорска.
Тревожные мысли роились в мозгу Лобова. Он вспоминал Михаила Павловича
Стогова, его негромкий, чуть глуховатый голос, некрупную коренастую
фигуру, как бы аккумулировавшую частицу той великой энергии, которой
повелевал ученый. И вот сейчас этот человек, прославивший своими трудами
советскую науку, любимый учитель Лобова попал в страшную беду. Грозная
опасность нависла над его всегда по-мальчишески задорно вскинутой головой.
Похитив Стогова, враг посягнул на светлую, не знавшую покоя и утомления,
постоянно устремленную в будущее мысль профессора.
Алексей Петрович был далеко не робким и не сентиментальным человеком, но
сейчас, раздумывая над судьбой профессора, он нервно покусывал губы и до
боли сжимал в кулаки большие руки.
Стать пленником врага в невидимой тайной войне, которую со дня рождения
Советской страны ведут против нее некоронованные финансовые короли всех
стран старого мира, что может быть трагичнее. И эта трагедия выпала на
долю Стогова.
Лобов знал, что ученый будет непреклонен. Знал он и беспощадность врага в
его стремлении похитить знания и талант Стогова. Он понимал, что
непреклонность Стогова обрекала ученого на физические и моральные пытки,
возможно, даже на смерть. "Как же мы должны спешить, - думал Лобов, -
спешить, но ни в коем случае не ошибаться, действовать только наверняка".
И потому, что Алексей все время думал о Стогове, ему вспомнился один не
позабытый в житейской сутолоке эпизод, связанный с профессором.
Было это лет десять назад, в тот наполненный музыкой, беззаботным смехом,
напоенный ароматом только что распустившейся сирени вечер, когда
выпускникам института вручали дипломы об окончании высшего учебного
заведения. В тот вечер и студент Лобов стал инженером.
Как и другие его товарищи, он много танцевал тогда, смеялся, и у него
как-то непривычно кружилась голова, то ли от выпитых на банкете нескольких
бокалов вина, то ли от близости золотоволосой Наташи - студентки
филологического факультета. Лукаво взглянув на Алексея, девушка
многозначительно заявила в ответ на его постоянный на протяжении трех лет
вопрос, что она готова сдержать давнее обещание и может хоть завтра
сменить свою звучную фамилию Ясницкая на более скромную Лобова.
Да, это был один из тех счастливых вечеров, когда все вокруг поет и
безоблачно светлым кажется открывающийся перед тобой путь.
Бережно, как величайшую ценность, держа в своей руке руку Наташи, Лобов
прогуливался с девушкой по фойе. Как всегда стремительно, к ним подошел
профессор Стогов. Он попросил извинения у Наташи за вторжение в их беседу,
взял Алексея под руку и увлек молодых людей в одну из гостиных.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг