тот из последних сил, закусив кольцо... Граната!
Пашкина рука скользнула вдоль ремня и сомкнулась на ребристом корпусе.
Эфка. Паша зачем-то подтащил руку к лицу, глянуть на черные квадратики.
Оборонительная граната, разлет осколков на две сотни метров. А он сейчас -
ни бросить толком, ни укрыться. Разве что и в самом деле подорваться.
Пашка уперся свободной рукой в землю и встал.
Его сразу шатнуло, в глазах потемнело, поэтому двух замерших с
раззявленными ртами местных он увидел только секунд десять спустя.
Метров до них чуть меньше десяти, прикинул Гришаков и потянулся было к
чеке.
Кидать гранату ему не понадобилось. Зрелище встающего, словно неупокоенный
мертвяк из-под земли, окровавленного демона оказало на крестьян
воздействие, ненамного уступающее "лимонке". Выйдя из ступора, они дружно
заорали и что было сил ринулись к селу.
Пашка качнулся, ухватился за плетень, развернулся и, шатаясь из стороны в
сторону и едва успевая подставлять ноги под норовящее рухнуть туловище,
побежал в сторону леса.
* * *
"Ехали казаки, ехали казаки... - тихонько наигрывала гитара в углу. -
Сорок тысяч сабель, сорок тысяч лошадей..."
- Поручик, смените пластинку! - потребовал капитан Шипков, перелистывая
очередную страницу "Советского спорта" недельной давности - свежие газеты
в клубе не появлялись. - И так "Динамо" продуло, а тут еще и вы со своей
махновщиной.
- "И покрылось поле, и покрылось поле...", при чем тут махновщина? -
возмущенно отозвался Ржевский. - Этой песне знаете сколько?
- Не знаю и знать не желаю. - Вертолетчик перевернул следующую страницу. -
Но то, что в фильме, в фильме... Господа, в каком фильме эту песню поет
Нестор Махно?
- "Достояние республики", да? - предположил Мушни.
- Корнет, молчать! - отмахнулся от него Шипков. - Ну, товарищи офицеры...
товарищ полковник, может, вы помните?
- Сорри, Валерий, - вздохнул полковник, не отрываясь при этом от какой-то
потрепанной книжечки в невзрачном сером переплете, - бат ноу. Кадры, где
он поет, помню, актера помню, а вот как фильм называется...
- Но фильм-то помните! - уцепился за его слова капитан. - Вот скажите
своему....
- Фильм называется "Александр Пархоменко", - неожиданно для всех четко
сказал сидевший в углу палаты капитан Перовский.
- Браво, разведка! - восхитился Шипков.
- Позвольте, позвольте, а о чем спич-то, господа? - Ржевский последний раз
нежно провел ладонью по струнам и поставил гитару рядом со стулом. - В
смысле, пар дон муа, о чем базар? Разве я отрицал, что эту песню могли
петь в каком-то фильме?
- Вы, ваше недобитое благородие, - улыбаясь, начал Шипков, - просили
обосновать эпитет "махновский" применительно к исполняемому вами, с
позволения сказать, произведению. Отвечаем - песня махновская, потому что
пел ее Махно. Вопросы будут?
- Будут, как же не быть, - кивнул Ржевский. - Какое там "Динамо" продуло?
Их, знаете ли, несколько.
- Какое, какое, - проворчал вертолетчик, старательно подделываясь под
выговор командующего группировкой генерал-лейтенанта Дарьева. - Какое
надо, то и продуло. И вообще, товарищ старший лейтенант, вы офицер или
где? Если офицер, должны болеть только за ЦСКА!
- Фи, - небрежно выдохнул Ржевский и, снова подобрав гитару, прошелся по
струнам затейливым перебором. - Чего бы такого исполнить?
- Что-нибудь эдакое? - предположил второй вертолетчик, майор Кареев.
- Желание наших славных хозяев... - Ржевский задумчиво погладил деку. -
Значит, эдакое... А как насчет... "Yesterday, all my troubles seemed so
far away..."
- Эй, эй... - предостерегающе воскликнул Перовский. - А если Кобзев мимо
случится?
- Или, не приведи боже, Бубенчиков... - поддержал его Шипков. - Его же
кондратий хватит.
- А... - отмахнулся Ржевский. - У Бубенчикова сейчас другим голова занята.
Он в агитации по уши.
- Кстати, а что он там затеял? - спросил молчавший до сих пор старший
лейтенант Лягин.
- Сказано же - агитацию. У них сегодня четыре деревни по плану.
- Не понял.
- Ну, видел, две бронегруппы вышли? С первой помощник Бубенчикова пошел, а
со второй замполит батальона. Будут агитировать.
- Как? - удивился Лягин. - Переводчик же, этот Лева-кучерявый, с ними не
поехал. Я его минут десять назад видел, здесь он, на базе.
- А они будут по бумажке зачитывать, - спокойно ответствовал спецназовец.
- Бубенчиков приказал этому Шойфету составить стенограмму...
- Транскрипцию? - вставил Ржевский.
- ...поручик, молчать, - своей вчерашней речи. Вот они и будут нести в, -
Перовский криво усмехнулся, - "массы угнетенного крестьянства слово
пламенного революционера".
- Дурдом! - подытожил общее мнение Шипков. - Балаган. И мы в нем
примы-балерины.
- Ха! - каркнул Кареев. - Марксленовичу просто надо поскорее наверх о
достижениях отрапортовать. Дескать, установил, провозгласил, и началось
братание солдат доблестной Советской армии с освобождаемым из-под гнета
населением.
- Да уж, братание! - возмутился Перовский. - В той деревне, где Кобзев
был, у меня чуть полгруппы не перетрахали. Обычай у них, видите ли.
Гостеприимство, млин.
- А почему чуть?
- Потому что у Кобзева на глазах!
Ржевский, казалось, хотел что-то ляпнуть, поддерживая избранный образ, но
натолкнулся на предупреждающий взгляд Вяземского и захлопнул рот.
- Кстати, капитан, - обернулся Кареев к Перовскому. - Это не ваши ребята
второго "языка" приволокли?
- Нет. - Перовский зевнул. - Погранцы. Я так понял, что он чуть ли не сам
на них вышел. Какой-то местный коробейник, шел из одной деревни в другую,
решил срезать крюк и заблудился... в трех соснах.
- Ну, в местных соснах это запросто.
- А чем этот коммивояжер изволит приторговывать? - поинтересовался
Ржевский.
- А ху его ноуз? - пожал плечами Перовский. - Стекляшками какими-то. Я не
интересовался.
- Товарищ полковник, а что это вы такое интересное читаете? - спросил
Мушни, жадно глядя на потертую книжицу. - Так читаете, прямо глаз не
оторвете.
- Полностью это называется, - полковник заглянул на титульный лист. -
"Обычаи и быт древних славян". Пятьдесят второго года издания.
- Это где же вы такой раритет откопали? - спросил Кареев. - Небось
снабженец этот ваш расстарался?
- Либин достал, - подтвердил Вяземский. - А что?
- Да нет, ничего, - хмыкнул Кареев. - Только когда увидите его в следующий
раз, передайте... Хотя нет, ничего не говорите, я ему сам скажу. Все.
- Нет уж, товарищи, давайте лучше про Олимпиаду! - влез неугомонный
Ржевский.
- Олимпиада еще и не начиналась, - напомнил Вяземский. - И, судя по тому,
как мы здесь застряли, она кончиться успеет, прежде чем нас отсюда выведут.
Полог палатки отлетел в сторону, и внутрь ворвался встрепанный, дико
озирающийся ординарец начштаба группировки.
- Товарищ полковник! - облегченно выдохнул он, увидев Вяземского. - Вас
срочно в штаб. И... - Он кивнул в сторону Перовского. - Вас, товарищ
капитан, тоже.
- А что случилось? - недовольно поинтересовался Перовский, без спешки
поднимаясь.
- На машину старшего лейтенанта Викентьева напали местные, - ответил
ординарец. - Ночью. В живых остался... один человек. Его подобрал вертолет
- отправились на поиски вдоль дороги, когда стало ясно, что на месте
встречи БТР не появится.
Офицеры переглянулись. И среди них не было ни одного, кто не вспомнил бы о
двух машинах с такими же, как они, красноармейцами, катившими по внезапно
ставшей враждебной земле.
- Вот же... Бубенчиков... агитатор... - пробормотал кто-то.
Ни один из собравшихся потом не признавался, что это ляпнул именно он, но
по тому, как все без исключения, даже ординарец, отводили глаза,
становилось понятно, что мысль эта пришла в голову всем одновременно и,
возможно, никто и не озвучивал ее - она сама заставила колебаться жаркий
летний воздух.
* * *
Лева Шойфет маялся бездельем. После того как он передал штабному писарю
для перепечатки плоды своих двухчасовых трудов - при этом внутренне
содрогнувшись от мысли, сколько ошибок может наделать это рыжее вихрастое
существо в тексте, представляющем для него бессвязный набор букв, -
Бубенчиков моментально потерял к переводчику всякий интерес и резво
умчался в свою палатку "планировать дальнейшие действия", как заявил он
сам. Точнее, предаваться мечтам о грядущих успехах, подумал Лева. Его
самого частенько ловили на подобном "моральном онанизме", как презрительно
именовал сие занятие дед.
Кобзев же, как объяснили Леве в штабе, с утра отбыл на Большую землю, а
поскольку больше никто в группировке в услугах переводчика пока не
нуждался, то он мог считать себя "условно свободным" - до очередного
распоряжения.
И теперь Лева бездумно бродил между палаток и сборных домиков, поминутно
рискуя быть сбитым с ног неторопливо бегающими по своим многочисленным
делам солдатами.
- ...эдилайне коллиу...
Сначала Лева решил, что ему просто почудилось. В конце концов, если долго
и напряженно думать о какой-то теме почти неделю подряд, неудивительно,
что звуки чужой речи начнут чудиться в... и тут Лева замер.
Сразу за штабелем ящиков, чуть ли не обнявшись, сидели пленный купец и
снабженец Вяземского, Аркадий Наумович, и о чем-то ожесточенно спорили.
Сопровождающий пленного десантник стоял чуть поодаль, закинув автомат за
спину, и время от времени широко зевал.
До Левы даже долетали отдельные фразы:
- ...а фари мавия каарна...
- ...ну да, щас, я сам по двадцать пять целковых...
- ... лики но-рани ха...
- ...а я тебе говорю, слушай сюда...
Наконец договаривающиеся стороны, по-видимому, пришли к какому-то
соглашению, потому что Аркадий Наумович вскочил, отряхнул землю с брюк и
резво понесся к складским палаткам.
Пробегая мимо Левы, он зачем-то сунул ему под нос кулак - впечатляющий как
размерами, так и волосатостью - и прокричав: "Вот он где у меня!",
помчался было дальше.
- Аркадий Наумович, - запоздало крикнул ему вслед Лева, - может, мне
попросить, чтобы вас тоже в переводчики записали?
Он почти не надеялся, что Аркаша услышит его, но тот услышал. И затормозил
- что, учитывая его массу и набранную к тому моменту скорость, было
зрелищем грандиозным до судорог.
- Что ты сказал, молодой?!
Лева немедленно пожалел, что он вообще что-то говорил, но было уже поздно
- Аркаша надвигался на него, на ходу засучивая рукава гимнастерки.
- Это ты что же, зараза, решил мне весь гешефт на корню сгубить? -
прорычал он. - Завидно стало, да? У-у, подлое семя, я вашу жидовскую
породу хорошо знаю, за вами глаз да глаз. - Он придвинулся к Леве почти
вплотную. - Только попробуй еще раз такое ляпнуть, и я тебе... ты у меня
будешь просить "Мама, роди меня обратно!", понял?
- Так точно! - выпалил ошарашенный лингвист.
- То-то же, - удовлетворенно заметил снабженец и начал было отворачиваться
от Левы, но вдруг, вспомнив что-то, развернулся обратно.
- Слышь, молодой, а ты, часом, ящик из-под снарядов достать не могешь?
Все еще не пришедший в себя Лева старательно затряс головой.
- Жаль, - подытожил Аркаша. - Придется-таки к полковнику идти.
* * *
- Что-о?
"На этот раз находиться вблизи владетеля по-настоящему опасно", - решил
Льячи, глядя на полыхающее деревце. Горело оно, впрочем, недолго.
- Воистину эти ши подобны бешеным псам! - горестно провозгласил Колан
ат-Картроз.
- Скорее уж тараканам, - буркнул себе в усы старшина. Владетель вздохнул.
- Повтори, куда они двинулись? - велел он провидцу.
- Те, что были в Дальнем Капище, двинулись в Броды, - выдавил чародей, не
отрывая взгляда от медленно опадающего облачка пепла. - А те, что были на
Малом Погосте, - в Птички.
- Я помню обе эти дороги, - поспешно сказал отверзатель. - И могу открыть
врата в любом месте по всей их длине.
- Придется разделиться, - заключил владетель Картроз. Его чалый нервно
переступал на месте и прядал ушами. - Я с Шуумшином и Тамарисом пойду по
дороге на Птички. Льячи - ты возьмешь Ландина и досточтимого Хрууга и
перенесешься к Бродам. Мы должны перекрыть обе дороги.
Ожесточенно накручивавший ус Льячи кивнул и, обернувшись, заорал:
- Ну, что стали, дармоеды?! Шевелитесь.
- Ко мне это тоже относится? - со смешком осведомился Хрууг. Смешок вышел
сдавленный.
- Нет, что вы. - Льячи попытался изобразить смущение, но получилось это у
бронированного великана плохо. - Как можно...
- Ничего, ничего, - махнул рукой маг. - Я не в обиде.
Они еще не знали, что приказ, отданный владетелем, только что поделил
маленький отряд на живых и мертвых.
Передняя БМД затормозила так резко, что Серега еле-еле успел рвануть
рычаги. "Хорошо хоть грунтовка, - подумал он, - а не асфальт какой, на
котором многотонные машины скользят, словно коровы на льду".
- Чего стоим-то, а? - осведомился из башни сержант Никитин. - Замполиту в
кустики захотелось?
- Не похоже, - отозвался Серега, старательно глядя вперед.
Замполит вместе с комвзвода старшим лейтенантом Левшиновым стояли около
командирской БРДМ и о чем-то ожесточенно спорили.
- Б..., ну чего они там поделить не могут? - проворчал Никитин.
- Куда дальше ехать? - предположил Серега, глядя, как замполит поочередно
тычет рукой вперед, назад и в небо. - Может, мы того, заблудились?
- Ну да, млин, заблудишься тут, - проворчал сержант. - Дорога есть, ну и
при по ней. Чего еще выдумывать? Умные все, млин.
- О, кажись, добазарились, - обрадованно сообщил Серега. - Обратно лезут.
- Млин, - в третий раз повторил сержант. - Только я отлить намылился...
В наушниках засвистело и завыло.
- ...Быть готовыми к нападению местных жителей, - донеслось до Сереги. -
Продвигаться предельно... шшш..
- Ой-ё... - прошептал водитель, не заботясь о том, слышат ли его товарищи.
Если бы приказ об эвакуации не застиг группу старлея Левшинова в лесу,
откуда вытащить вертолетами его четыре бээмдэшки было невозможно,
командир, вероятно, не отдал бы злополучного этого приказа. Но у него еще
оставался выбор - продвигаться вперед, к Бродам, или вернуться в Дальнее
Капище. И он тоже был выбором между жизнью и смертью.
* * *
Чужой, незнакомый звук наплывал из-за поворота. Въярник Кюни вздохнул и
перехватил лук поудобнее.
Первое боевое чудовище пришельцев выскочило из-за поворота - Въярник даже
представить не мог, что такая громадина сможет двигаться настолько быстро,
- на миг замерло, выплюнув облако сизого дыма, и рванулось вперед, ныряя в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг