Это он о рукопашном бое. Драться я в детстве так толком и не научился.
Зато потом меня научили голыми руками убивать. И научили хорошо. Так что
мне теперь пулей человека остановить легче, чем руками. Руки так и тянутся
к жизненно важным органам. Вот и сдерживаюсь изо всех сил. А террористов
наших натаскивают по системе Ли - Дзиткун, "железная рука".
- Извини, Коль. Не выйдет. Завтра у меня тяжелый день.
- Ну ничего, - Швыдченко пожал плечами. - В другой раз.
Глава 4
"САНКТ-ПЕТЕРБУРЖСКИЕ ВЕДОМОСТИ",
19 сентября 1979 года
Вчера его высочество наследник престола цесаревич Михаил Александрович
вместе с сопровождающими прибыл на Якобинский космодром близ Царицына,
чтобы присутствовать при запланированном на сегодня запуске
российско-европейского спутника ретрансляционной сети "Великое Кольцо".
Вместе с цесаревичем за стартом корабля-носителя будут наблюдать министр
связи Французской Республики Дешантен и его итальянский коллега синьор
Монтальи. Если запуск пройдет согласно намеченному плану, то послезавтра
его высочество вылетит в Ташкент, а оттуда - в Бухару, где будет принят
эмиром Абдуррахманом...
Интересующихся современными достижениями спутниковой связи мы отсылаем к
четвертой странице нашей газеты, где своим мнением поделятся один из
виднейших российских ракетчиков г-н Абдрашитов и представитель Священного
Синода отец Гурий (Слепян). Для остальных же читателей напоминаем, что
запуск нового спутника улучшит телефонную и элефонную связь с европейскими
странами, в том числе не входящими в Римский Союз. Хотя Британия и страны
социалистического блока не входят в "Великое Кольцо", однако теперь связь
с ними будет осуществляться не по кабелям, а непосредственно между
орбитальными ретрансляторами".
Рига, 19 сентября 1979 года, среда.
Сергей Щербаков
Странно, но выспаться мне удалось преотлично. Может, оттого, что за окнами
с приходом сумерек наступила тишина, такая, что казалось - уши заткнуты
ватой. Не то что в Питере или тем паче Москве, где даже за полночь по
улицам снуют дорогие авто, нагло гудя клаксонами, и лучи фар заглядывают в
окна, будто зеваки. Все же есть своя прелесть в провинции. Над
Елизаветинской стояла свинцовая влажная мгла, сусальное золото лип в парке
тускнело и осыпалось. Я глядел в раскрытое окно, пока не замерз; потом
нырнул под невесомое теплое одеяло и тут же провалился в сон.
Поднял меня звонок элефона. Я машинально похлопал по столику, пытаясь
найти и удавить будильник, потом вспомнил, что сам же заказал разбудить
меня в восемь утра, рассчитывая, что на новом месте так и так не высплюсь.
Просчитался: надо было дать себе еще хоть полчаса.
Поднявшись, умывшись и приведя себя в порядок, я вышел из гостиницы.
Портье вежливо кивнул, когда я сдал ключ от номера. Все равно ничего
ценного я бы не рискнул оставить в гостинице, где любая горничная, может
порыться в твоих вещах просто из любопытства. Такое случается куда чаще,
чем можно подумать, - очевидно, стремление копаться в чужом грязном белье
неискоренимо. Идекарты, коды доступа, секретные номера покоились в моем
бумажнике, "орел" и рация - в складном чемоданчике, вместе с обычными
принадлежностями сыскного дела.
На улице немного развиднелось по сравнению со вчерашним, но что немного.
Сизая мгла по-прежнему висела над головой, только не цеплялась за крыши и
не сыпала мелким дождиком. Липы роняли листву, ложившуюся на асфальт
причудливой чешуей.
От гостиницы до полицейского управления я без приключений добрался пешком,
решив, что ради нескольких кварталов не стоит ни брать такси, ни
спускаться в подземку. Заброцкий, похоже, явился раньше меня, хотя машины
я не заметил, швейцар у входа, очевидно, предупрежденный моим напарником,
пропустил меня, когда я назвался. Не забыть бы выяснить, откуда все же у
него авто. Да еще такая марка - "Лотос-патруль". С виду неказиста, но по
надежности и мощности с ней не сравнится ни одна из отечественных машин
среднего класса. Моторный парк охранки укомплектован почти исключительно
ими.
В узких коридорах я чуть не сбился с пути и набрел на отдел особо тяжких
преступлений едва ли не случайно. Мой напарник уже сидел за столом и
сосредоточенно перепечатывал какие-то бумаги.
- Доброе утро, Андрей Войцехович, - приветствовал я его. - Что, машинистка
заболела?
- Какая машинистка, - махнул рукой Заброцкий, потом, спохватившись,
добавил: - Доброе утро, Сергей Александрович. - И продолжил с того места,
на котором прервался: - В наше машинописное бюро отдавать - себе дороже.
Неделю провозятся, да потом еще за ними ошибки замазывать два часа. Сами
справляемся.
Подразумевалось, очевидно, что справляется за всех Андрей Заброцкий. В это
я мог поверить с легкостью: горка бумаг перед ним громоздилась изрядная, а
пальцы летали по клавишам "Зингера" со скоростью, говорящей о большой
практике.
- Боюсь, придется вас оторвать. - Я устроился на стуле "для посетителей" -
жестком и неудобном.
- Да бога ради, - отмахнулся Заброцкий. - Буду только счастлив. Сил моих
нет их каракули разбирать.
- Я хотел бы лично осмотреть место преступления, - пояснил я. - Сможете
устроить мне такую прогулку? Напарник мой широко улыбнулся.
- Сколько угодно. Пойдемте.
Я обратил внимание, что одет он был опять в неудобную модную куртку работы
братьев наших румын. Что за притча? Неужели и правда денег нет на одежду?
А куда деваются - на бензин все изводит?
Мы спустились во дворик, где Андрей Заброцкий оставлял свое авто.
- Садитесь, Сергей Александрович, - молодой человек опять открыл передо
мной дверцу, и я с беспокойством поймал себя на том, что эта услуга
перестает меня раздражать.
Если вчера я обращал внимание сначала на город, а потом на своего
невольного спутника, то теперь меня интересовал сам автомобиль. Началась
моя любимая игра - определить характер, склонности, прошлое человека по
его вещам.
То, что Андрей Заброцкий не курит, я уже понял, и авто мою догадку
подтвердило - ни пепельницы, ни зажигалки. Вообще салон привел мне на
память старую поговорку о том, что чистота - это роскошь бедняков.
Удивительно практичная машина, чистенькая, как немецкие бабушки в
Верманском парке. И никакого украшательства. Только коврики под ногами
резиновые, удобные и глянцевые... как в день покупки. Можно поручиться,
что на них нога человеческая не ступала. Кроме, конечно, того, что под
водительским креслом.
- У вас, полагаю, в Риге не много знакомых? - поинтересовался я как: бы
невзначай.
- Да почти нет, - ответил Заброцкий. - Я тут недолго Только из Варшавы,
знаете.
Вот и причина такого озверелого глянца. Его и не снимал никто. Машина
новая, кроме хозяина, на ней никто не ездит.
- Теперь знаю, - ответил я. - А что ж не остались в Варшаве служить?
- Да... - мой спутник замялся. - Путаница такая с этими бумагами. Если
хотите знать мое мнение, наше куцее Крулевство Польское - сущий
анахронизм. Я поскольку сам из Уссурийской губернии, то прежде, чем в
Польше служить, должен оформить проживание в тамошних краях. За время
учебы не мог - тогда пришлось бы чуть не заново в универ поступать. Меня
же по программе репортации зачислили. А если я в Варшавской губернии
проживаю, то какой из меня потомок ссыльных? А после выпуска - все места
бы расхватали, а жить на что-то надо. Тут как раз вакансия в Риге
подвернулась. Ну и... Подумываю через год-другой в Вильно переехать. Все ж
земля предков, Интересная история, подумал я, но промолчал. По программе,
значит, репортации. Сколько уж лет прошло, а все поминают нам высылку этих
борцов за свободу. Хотя для возвращения крепких сибирских парней в
западные губернии есть и Другие основания. Война дорого обошлась польской
земле, а еще дороже ее жителям. По Одре так и стоят "горячие" руины
почитавшейся неприступной линии "Барбаросса". А ветры в тех краях
преобладают западные...
Кстати, вот еще деталь. Господин Заброцкий вроде бы поляк, значит,
католик, а на ветровом стекле его "патруля" вместо крестика покачивается
забавная такая металлическая блямба, явно сделанная и отполированная
вручную. Не то сувенир, не то памятка. А может, мой спутник и вовсе
атеист? Среди студентов это модно. Потом мальчики взрослеют и приходят к
богу... Большинство. Остаток составляют люди, разочарованные жизнью,
избалованные ею и - изредка - философы.
Пока я предавался раздумьям, мы выехали на мост через Двину. Ветер гнал
темную воду против течения, к верховьям. Оглянувшись, я заметил еще два
моста, по обе стороны того, которым ехали мы, - автомобильный справа и
железнодорожный слева.
- Не просветите насчет местной географии? - поинтересовался я. - А то я
что-то запутался.
- А тут нечего и путаться, - ответил Заброцкий. - В Задвинье почти ничего
нет. Там, - взмах рукой налево, - железная дорога. Там, - взмах рукой
направо, - дорога на Усть-Двинскую крепость, она же Дюнамюнде. А прямо
перед нами, - еще взмах, - парк.
- Какой парк? - переспросил я.
На мой взгляд, лежавшее перед нами предместье нуждалось скорее не в парке,
а в филиале общества помощи бедным.
- Аркадия, - саркастически ответил Заброцкий и, перехватив мой недоуменный
взгляд, принялся рассказывать: - Вы бы знали, какая это клоака. Понимаете,
парк остался еще с тех времен, когда тут жили приличные люди. Застроить
его ни у кого духу не хватает, потому что дышать тогда в Задвинье станет
совершенно нечем - там, видите, трубы заводские: пока ветер с моря, еще
ничего, а подует юго-восточный - так хоть святых выноси. Вот и фланируют
там... всякие. До того дошло - городовые в парк если заходят, то только
днем и только по двое. Здесь в округе и "малины" воровские, и шалманы, и
ночлежки... Короче, все городское дно. - Он усмехнулся. - А еще больница
для бедных.
Дальше ехали молча. Проплыли мимо несколько добротных, старой постройки
домов у моста - как пояснил Заброцкий, Управление железной дороги, - потом
миновали заброшенный парк, где прогуливались несколько неприятных на вид
личностей, миновали трущобы, "черный город" трещиноватых стен и слепых
окон, нищеты и грязи.
- А что, господин профессор тоже тут ездил? - спросил я. Заброцкий покачал
головой.
- Не-ет. Есть и другая дорога, вот она эту выгребную яму огибает. Но туда
выворачивать дольше, чем катить прямо. Я с самого начала сглупил, надо
было не Каменным мостом ехать, а Разводным.
Я кивнул.
Город кончился как-то внезапно. Только что по обочинам пролетали фанерные
развалюшки, и вдруг их сменил лес - прозрачный сосняк, голубая мгла,
продернутая черными линиями стволов. Вырубки за кюветами заросли
побуревшим в холодной осенней стыни кипреем.
- Вот так, - удовлетворенно промолвил мой спутник. - Теперь до поворота на
Сосновку прямо.
- А откуда название такое русское - Сосновка? - поинтересовался я.
Андрей махнул рукой.
- Обычай такой. Все латышские названия здешние русские на свой манер
переделывают. Мазакална - Малогорная, Элизабетес - Елизаветинская.
Приедайне, соответственно, Сосновка. Почему именно Сосновка - ума не
приложу. По-моему, тут вся Лифляндия - одни сосны да ели.
Мимо, точно опровергая его слова, пролетела бело-золотая береза.
Ехать пришлось еще минут пятнадцать. У обещанной Сосновки мы свернули на
широкое шоссе к взморью и некоторое время двигались обратно, к городу.
Потом Заброцкий резко повернул налево, долго возил меня по
геометрически-одинаковым улочкам дачного поселка и, наконец, остановился у
домика, на мой взгляд, ничем не отличавшегося от десятков стоящих рядом
собратьев. Каждый домик поделен на четыре квартиры, в каждую отдельный
вход с отдельной дорожки. Профессор жил один, без соседей, - непременное
условие, на котором он настаивал всякий раз, въезжая. Поскольку в конце
сентября курортников можно пересчитать по пальцам, желание почитали мелкой
блажью. Сыщики теперь проклинали блажного профессора за то, что он не
озаботился оставить свидетелей собственного убийства.
- Приехали.
Уже вылезая из машины, я заметил, что блямба на ветровом стекле сварена из
отполированных до блеска стреляных автоматных гильз, Больше она мне
забавной почему-то не казалась.
Рига, 19 сентября 1979 года, среда.
Анджей Заброцкий
Примерно через пять минут хождения по пустому дому мне надоело тупо
наблюдать за Щербаковым. Хотя я не подвергал сомнению опыт и
компетентность господина тайного агента, но что он столь тщательно искал в
домике, который эксперты из управления уже перерыли сверху донизу, мне
было неведомо. У нас, конечно, не Питер, но наши сыщики тоже хлеб с маслом
не даром едят. Тем более что случилась не какая-то там квартирная кража, а
убийство.
Впрочем, Щербакову виднее. Если ему захотелось еще раз перекопать мусор,
оглядеть шкафчики в кухоньке и проползти на карачках по полу - пусть его
старается, мне-то какое дело? Всяко лучше, чем сидеть в управлении и
отбивать себе пальцы о зингеровскую клавиатуру.
Придя к столь утешительному для себя заключению, я прекратил наблюдение за
процессом обыска и занялся книжной полкой. К моему величайшему сожалению,
среди книг покойного профессора не завалялось ни одной книжонки господина
Озимова. Фон Садовиц в таком не нуждался - в отличие от меня, ибо большая
часть моих химических познаний была почерпнута именно из этого
научно-популярного чтива.
Я осторожно вытянул из стопки не самый толстый фолиант, раскрыл наугад и
попытался вчитаться в текст.
Полный банзай. Единственное, что отличало этот текст от японского, так это
то, что напечатан он был кириллицей. Отдельные слова я понимал (да и то не
все), но смысл предложений доходил до меня едва ли не в одном случае из
десяти. Хэйка банзай. Я положил книгу на место и вытянул другую - еще
потоньше. Это был какой-то справочник. Я осторожно раскрыл его, опасаясь,
что оттуда может повеять химической отравой.
К вящей славе японских богов и моему счастью, автор этого справочника по
литературному стилю находился куда ближе к господину Озимову, чем
предыдущий. То ли он допускал возможность, что его книгу будут читать
люди, не имеющие ученой степени, то ли просто с чувством юмора у него было
получше. Первую страницу я прочитал без особых усилий, а вторую - даже с
интересом. Особенно мне понравилась следующая фраза: "При увеличении
энергии бомбардирующих ионов химические реакции в веществе мишени уступают
место ядерным, подобно тому, как переход от пулеметного обстрела к
артиллерийскому вызывает смену активной обороны разрушением оборонительных
позиций".
- Нашли что-нибудь интересное, Андрей? - спросил Щербаков, поднимаясь с
колен и отряхивая брюки.
Я с сожалением закрыл книгу и положил ее на место. Надо будет постараться
запомнить фамилию автора и как-нибудь почитать на досуге.
- Нашел, но не относящееся к делу. А вы?
- А у меня результаты более интересные. Я внимательно осмотрел место
преступления и пришел к некоторым, хм-м... - Господин тайный агент
нервически потер руки. Мне заранее показалось, что находка ему не
понравилась. - Как, по-вашему мнению, произошло убийство?
- Да мне как-то рано еще судить об этом, - попытался я отговориться. -
Опыта мало...
- А по мнению ваших коллег? - напирал Щербаков. Я пожал плечами.
- Элементарно. Профессор открыл дверь, получил три пули из "беретты" в
упор, после чего господа грабители - или грабитель, в этом вопросе ясности
нет, - спокойно перешагнули через его остывающий труп и занялись тем, за
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг