- Да ладно,- сказал он.
- Нет, круто покурили.
Мы дошли до собора и остановились.
- Куда теперь?- спросил я.- Обратно?
- Нет,- сказал он.- Я хочу пойти по тому мостику.
Мы пошли дальше.
- Да ладно,- сказал я.- Не переживай. Прорвёмся.
- Ну да,- сказал он.- С такими как ты прорвёшься, как же.
- Ты видел Берлинский мост?
- Берлинский мост?
- Да. Немцы, отступая, развели его, а наши, не сумев свести его снова,
просто построили рядом новый.
- Ты пойми,- сказал он.- Я не хочу брать за образец то, что здесь было
когда-то. То, что было, уже никогда не вернётся, и люди уже другие, и здесь,
и в Германии, во всём мире другая эпоха, и что-то новое становится
классикой...
- Например, кофейни?
- Стиль,- сказал он.- Идея и её воплощение.
- Ну вот тебе и мостик,- сказал я.
- Да,- сказал он.- Этот мост разводной?
- А как же!- сказал я.
- А тот, второй?- показал он.
- Наверное, тоже был когда-то.
- Ты даже не знаешь?
- Да мне это как-то без разницы,- признался я.- Ты только не обижайся.
- А я и не обижаюсь,- сказал он.- Просто странно...
Мы вышли на Московский проспект.
- Такой красивый был город,- грустно сказал он.
- Да ладно,- сказал я.- Не убивайся. Мало ли городов в Европе.
- Такой был один...
- Тебе куда дальше?- спросил я.
- Туда, в ту сторону,- он кивнул в направлении Каменного Монстра.
- Значит, нам по пути,- сказал я.- Мне тоже туда.
- А ты где живёшь?- спросил он.
- Далеко,- сказал я.- Мне ещё топать и топать. Если ты не выручишь
деньгами.
Я вопросительно посмотрел на него, но он шёл, повернув голову к собору на
острове, и не видел моего взгляда.
Мы пересекли улицу, поднялись по ступеням лестницы и пошли вдоль каменной
стены, бывшей некогда цоколем Королевского Замка.
- Ну что, может, ещё пива возьмём?- предложил я.
- Знаешь, что мне кажется в тебе непонятным?- неожиданно сказал он.
- Нет,- сказал я.- Что?
- Ведь ты живёшь здесь почти всю жизнь, родился здесь, но когда ты
говоришь о городе, ты говоришь как бы... может быть, мне это только
кажется... как бы отстранённо. Нет?
- Не знаю,- сказал я.- Может быть, я обо всём мире говорю вот так, как
тебе кажется, отстранённо, ну и что? Я родился здесь, да, но родину ведь не
выбирают. Или ты думаешь, выбирают?
- Кто его знает,- сказал он.
- В разных книгах пишут по-разному,- согласился я.- Я считаю, что я
родился на планете Земля, дальше год, месяц, число, имя, фамилия, отчество,
и это всё.
- Правильно!- воскликнул он.- Так и нужно!
- А ты сам-то откуда?- спросил я.
- В каком смысле?- сказал он.
- Ну, не знаю...
- Родился в Саратове, школу закончил в Казани, родители живут в Нижнем
Новгороде, а вообще... Из Москвы, наверное.
- Москва как мегаполис?
- Мегаполис, город-космополит. И Нина, она такая же. Она не сможет жить в
квартире, если в этой квартире не будет телефона.
- Ты читал, что здесь написано?- спросил я, остановившись у мемориальной
доски.
- Конечно,- сказал он.- Изречение Канта.
- Две вещи поражают меня тем больше, чем больше я о них думаю - звёздное
небо над головой и моральный закон во мне!- громко произнёс я.
- Надо же,- удивился он,- как светло! Даже читать можно.
- Я по памяти.
- Да нет,- сказал он.- Правда, светло. Такая ясная луна, и так тихо...
- Ничего,- успокаивающе сказал я.- Найдёшь с телефоном квартиру, всё у
тебя получится.
- Конечно, найду,- сказал он.- И всё у меня получится. Ты, правда, веришь
в это?
- Не знаю,- сказал я.- Вера - это очень интимное чувство.
- Я же говорю не о религиозной вере...
- А я уже и сам толком не знаю, о чём я говорю,- признался я.- Знаю
только, что вон тот магазин называется "Ромашка", и что автобусы ещё не
ходят. И вижу, что он закрыт.
- Да,- сказал он.- А где, ты говорил, можно купить пива?
- Да возьмём где-нибудь. Не проблема.
Мы выпили по банке пива, потом, кажется, ещё по одной, и у штаба
Балтфлота расстались - ему было направо, а мне прямо.
Я не стал просить у него в третий раз деньги и, добравшись до дома еле
живой, завалился спать, забыв завести будильник. В результате я проспал на
работу и, приехав уже к обеду, получил первый в этом году нагоняй.
Так что когда вечером он позвонил мне, настроение у меня было не самое
радужное. А он как ни в чём ни бывало стал взахлёб рассказывать мне о своих
новых открытиях - он купил путеводитель по городу и, кажется, успел уже
выучить его наизусть.
- Слушай,- сказал он.- Давай я сейчас приеду?
- Нет,- сказал я.- Давай не сегодня. Я не выспался...
- Тогда завтра,- предложил он.- Давай встретимся завтра днём? Ты мне
покажешь кое- что в городе, а то я сам не найду.
Я объяснил ему, что я работаю и поэтому днём с ним встретиться никак не
смогу, разве что в выходные, да и то не знаю, получится ли.
- Жалко,- сказал он сникшим голосом.- А на работу тебе можно будет
позвонить?
Я сообщил ему телефон, понимая уже, что моей спокойной жизни пришёл
конец. Так и оказалось.
Он был неутомим. Целыми днями он носился по городу, влюбляясь в него всё
больше и больше, звонил мне и каждый раз огорчался, если я не мог вырваться
с работы,- вечером ничего не будет видно, может быть, всё-таки вырвешься?
Мы встречались, и он тащил меня показать своё очередное историческое или
архитектурное открытие, возмущаясь, если я, с его точки зрения, недостаточно
бурно выражал свой восторг.
- Конечно,- говорил он.- Для тебя это всё привычно.
- Если бы можно было всё это восстановить!- мечтательно говорил он.- Ты
не представляешь, какой это был красивый город. Он и теперь прекрасен.
- Да,- соглашался я.
- Или тебе всё равно?
Когда выпал снег, он очень удивился этому.
- Ты посмотри,- сказал он, показывая вокруг.- Ты посмотри, что делается!
- Да,- сказал я.- Снег.
- Представляешь, она приедет, а здесь снег!
- Так ведь зима.
- Странно,- сказал он.- Почему-то этот город не ассоциировался у меня со
снегом.
- Но ты же читал о рыцарях и ледовых дорогах.
- Да, но я как-то не связывал это с климатом...
- Ну что?- сказал я.
- Куда пойдём?
- Не знаю,- сказал я.- Ты хотел куда-то конкретно?
- Да нет,- сказал он.- Мне всё равно.
- Ну пойдём тогда в кофейню,- сказал я.- Кстати, ты говорил, что в городе
нет ни одной кофейни, так вот, ты неправ. Одна всё-таки есть.
- Где?
- Да вон, через дорогу. В "Старой башне".
- Да?- сказал он.- А ты не на машине?
- Нет, а что?
- Да так,- сказал он.- Ничего.
Мы зашли в кофейню, дождались, когда освободится столик на двоих и
расположились за ним. Слава стал зажигать свечки, а я пошёл заказать
что-нибудь.
- Сейчас принесут,- вернувшись, сказал я.
Он кивнул.
Нам принесли глинтвейн, чашки и два кофейника.
Я спросил его, как продвигается ремонт,- он снял квартиру на
Черняховского и теперь приводил её в порядок.
- Нормально,- сказал он.- А неплохо здесь.
Он посмотрел по сторонам.
- Но у меня будет лучше.
- А как тебе глинтвейн?- спросил я.
- По-моему, они его разбавляют,- сказал он.
- Да?- сказал я.- Не замечал.
- И вообще,- сказал он.- Тесновато. Но посмотри, сколько здесь народу! А
ты говорил, кофейня никому не нужна.
- Я этого не говорил.
- И подают как интересно,- сказал он, кивнув на кофейники.- В кофейниках.
- У тебя тоже так будет?
- Не знаю,- он задумался.- Но идея хорошая.
- Когда приезжает Нина?- спросил я, допив глинтвейн и наливая себе кофе.
- Скоро,- сказал он, отодвигая пустую кружку и беря за ручку кофейник.-
Надо будет поехать в Москву, отправить багажом вещи...
- А много вещей?- спросил я.
- Много,- кивнул он.- Честно говоря, я волнуюсь...
- Переезд - хлопотное дело,- сказал я.- Ну как тебе кофе?
- Кофе прекрасный,- сказал он.- Я не об этом.
- Да? А о чём же?
- Не знаю, как ей здесь понравится.
- Ничего,- сказал я.- Всё будет нормально.
- Нет,- сказал он.- Правда, не знаю.
- Вы на поезде едете?
- Я на поезде,- сказал он.- А она самолётом.
- Уже решили?
- Ну да,- он открыл крышку кофейника и, заглянув в него, долил себе в
чашку кофе.- Тоже хорошая идея. Всего чуть-чуть больше, но всё-таки больше
чем одна чашка.
- Да,- сказал я.- Великая сила этого "чуть-чуть".
- Да,- сказал он.- Понравится ли ей здесь? Я хожу по городу и мысленно
разговариваю с ней, показываю ей дома, улицы, людей, магазины... Хотя с ней
всё будет по-другому.
- Но город-то не изменится,- возразил я.
- Изменится,- уверенно сказал он.- Для меня, да и не только для меня. Она
не из тех, кто может присутствовать, ничего вокруг себя не меняя. Она всё
изменит.
- Всё?
- Конечно, всё,- сказал он.- А это,- он кивнул на стену,- я так понимаю,
карта Пруссии?
- Да,- сказал я.- Восточной её части. Эта страна называлась Замландией.
- Я знаю,- кивнул он.- Или Замбией. Но не вся территория, а только
полуостров.
- Всё-то ты знаешь,- сказал я.
- Да?- сказал он.- И эти плетёные подставки под кофейники, очень здорово
придумано.
- А ты сделай лучше,- предложил я.- Из можжевельника. Представляешь,
какой аромат будет.
- Да,- сказал он.- Может, возьмём ещё чего-нибудь?
- Что-нибудь выпить?
- Давай возьмём ещё по глинтвейну?
Я кивнул и, подойдя к кассе, заказал еще два глинтвейна.
- Сколько с меня?- спросил он, когда я вернулся.
- Двадцать рублей за всё.
Он отдал мне деньги.
- Ничто не бывает так, как предполагалось,- сказал я.- Как говорится, мы
предполагаем, а Бог располагает.
- Это понятно,- согласился он.- Но дело не в этом.
- А в чём же?
- Понимаешь, ей будет очень непросто здесь, она совсем другая. Как-то она
здесь приживётся...
- Что-то изменилось?- сказал я.- Раньше ты был больше уверен в себе.
Нам принесли глинтвейн.
Мы взяли каждый свою кружку.
- Может быть,- сказал он.- Может быть, я что-то понимаю не так, но я не
представляю, как можно не полюбить этот город, пройдя по его улицам, увидев
стены его фортов, развалины городских ворот, эти кирхи и башню кафедрального
собора...
- Ты здорово сказал, что он стоит как каменный призрак своей души.
Непонятно, но красиво. Спрашивается, где же тогда тело?
- Кажется, я сказал "каменный символ своей души", но это случайная
метафора...
- Да,- сказал я.- Но всё равно красиво. И ещё, что он как парусник против
айсберга.
- Тебе нравятся метафоры?- сказал он, хлебнув из кружки и поставив её на
столик.- Может, ты и книги пишешь?
- Нет, но иногда читаю
- Иногда - это уже что-то,- сказал он.- По нашим-то временам...
- В наше время про многое можно сказать то же.
- Да,- сказал он.- Вот только поесть здесь нечего.
- Ну почему же,- возразил я.- Можно взять пирожные...
- Ну да,- сказал он.- Мороженое...
- Самое плохое, что здесь нет кондиционеров, и нельзя курить.
- У меня будут,- заявил он.- И курить будет можно, даже будут продаваться
сигары.
- Здорово!- сказал я.- А как всё это будет?
- Увидишь,- сказал он.
- Ну всё-таки,- настаивал я.- Что это будет? Стены, интерьер, мебель?
- Тёмно-зелёные стены,- сказал он, и взгляд его сделался мечтательным.-
Знаешь, такого благородного оттенка, это называется "ирландский зелёный".
Тёмное дерево, невысокие перегородки между столиками...
- Тоже из тёмного дерева?
- Ну да,- сказал он.
- А потолок?
- Потолок?- он задумался.- Не знаю... Может быть, сделаю зеркальный.
- Здорово,- сказал я.- Ты сам всё это придумал?
- Ну, не совсем...
- Здорово.
- А ты говоришь, время,- сказал он.- Разве мы не сами создаём его?
- Слышал,- отмахнулся я.- Слышал я всю эту чушь, и про то, что мы сами
куём своё счастье, тоже слышал. Всё это бред сивой кобылы.
Он засмеялся.
- Ну почему же сивой?
- Да потому,- сказал я.- С этим очень легко согласиться: "да, сами",-
даже не потрудившись задуматься, а кто или что создаёт нас самих? И что
первично?
- Да не всё ли равно,- равнодушно сказал он.
- Это кому как,- сказал я.- Ладно, американцы со своим упрощённым
пониманием жизни, что с них возьмёшь. Так над ними все и потешаются. Но
выслушивать подобный примитив от тебя...
- Потешаются,- согласился он.- Только чаще всего за глаза.
- А что делать, если миром правят деньги, а вовсе не разум.
- Да,- сказал он.- Но думаю, что даже среди американцев есть культурные
люди.
- Нисколько в этом не сомневаюсь,- сказал я.
Мы допили глинтвейн.
- Вот видишь,- сказал он.- Оказывается, и тебя можно расшевелить.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг