из меня остатки уверенности.
- Нам пора. Мы скоро вернемся, - пообещал я.
Моему голосу не хватило искренности. Машина усомнилась:
- Скоро?.. Не вздумайте обмануть меня. Я слишком долго ждала. Мне
необходимо общение.
- Придем, - заверил я и наугад шагнул подальше от гипнотизирующего
объектива.
Эва крепко держала меня за руку. И странно, теперь в ее цепких пальцах
стало больше твердости, и это успокаивало меня. А ведь совсем недавно мне
приходилось подбадривать ее.
Долго, нестерпимо долго мы шагали прямо на неприступную стену. Когда до
нее осталось не больше полутора метров, мне почудилось - бетонные глыбы
чуть сдвинулись, образовался крохотный зазор, щелка, в которую можно
просунуть разве что лезвие бритвы. Еще шаг - щель увеличилась. Еще -
створы распахнулись на ширину дорожной колеи.
Мы очутились в той же комнате. Диск светился по-прежнему холодным блеском
металла. Необъяснимое свойство ничего не отражать не давало мне покоя,
невольно тянуло вновь потрогать металл рукою. Но теперь я уже знал, чем
это грозит.
Эва говорила, что и ей хотелось притронуться к диску... Впрочем, это
понятно, по той же причине, что и мне: не видишь своего отражения, и это
вызывает недоумение. Хочется проверить: почему так? Машина учла психологию
человека.
- Паук! - воскликнул я, вспомнив, как встретился с Эвой. - Что нужно было
от тебя пауку?
- Не знаю. Он загораживал коридор, не давал мне пройти. И все время
смотрел на меня. Я убежала от него сюда.
Я пытался разобраться, что же насторожило меня в этой истории. То, что на
Карсте установлен машинный мозговой центр, управляющий всей системой
обслуживания, не удивительно. И пауки-роботы находятся в подчинении общего
центра. В Машину должна быть заложена программа, не позволяющая ей
причинить вред человеку. Однако я видел паука, который нарочно упустил
моих ночных хвостатых визитеров. И этот робот, о котором говорит Эва... Но
зачем же понадобилось ограждать барьерами хранилище? Выходит, какая-то
опасность все же возможна? Значит, хотя Машина пока ничего худого не
сделала, в ее программе могли образоваться потенциальные возможности
причинить нам вред.
А виновен в этом мальчишка...
Лучше всего, пока целы, поскорее сматывать отсюда удочки, - так
подсказывал здравый смысл.
Но я отлично знал, что не оставлю астероид, пока не разгадаю и этой тайны.
Время было обеденное, и я торопился скорее возвратиться в каминный зал.
Никто, кроме меня, не сможет заказать пищу. Я подумал: нужно будет
распорядиться, чтобы робот подавал еду в определенные часы, не дожидаясь
приказа. Мало ли что может случиться со мной? Не оставаться же остальным
голодными. И еще необходимо было предупредить всех: отлучаться опасно.
В каминном зале выяснилось, что не хватает Герия.
- Наверное, спит, - подсказала Эва. - Он очень помногу спит.
Я вышел в коридор забрать тележку с блюдами. Чьи-то шаги послышались за
поворотом. Они были четкими, размеренными, нисколько не напоминали
шлепанье паучьих лап.
Из-за поворота вышел Герий. Он шагал посредине коридора. Его походка была
идиотски правильной и ровной, как у марширующего гвардейца. Или у
автомата. Похоже, ом спал на ходу, хотя глаза были раскрыты. Я невольно
уступил ему дорогу и хотел откатить тележку, но он сам вовремя обошел ее
стороной, даже не взглянув на нее.
Когда я вкатил тележку в зал, Герий находился у двери в хранилище. Его
квадратные плечи я видел лишь долю секунды - дверь раскрылась и пропустила
его.
- Что с ним?
Объяснить никто не мог,
Сели обедать. Нужно будет присмотреть за Герием. Правда, пока он находится
в хранилище, ему ничто не угрожает,
"Ему ничто не угрожает... Пока он в хранилище... В хранилище!" -
пронеслось в мыслях.
Страшное подозрение мелькнуло у меня. Я сорвался с места и побежал за
Герием.
Издали я увидел, что входной люк главного пульта распахнут. Металлический
скрежет и незнакомый сомнамбулический гопос доносились изнутри. Заглянув,
увидел там Герия. Он разговаривал сам с собой.
- Цапфы и крючья, блок 16 Ц, - произнес он.
Я чуть не вскрикнул от удивления: Герий разговаривал на языке Виктора и
мальчишки!
- Что ты здесь делаешь?
Он не услышал вопроса. Я вообще не существовал для него сейчас. Невидящими
остекленевшими глазами он как будто смотрел сквозь меня и продолжал
бормотать:
- Реле и банки под индексом 754 соединить с кляпфами одиннадцать и
тринадцать...
В руках у него был металлический шар размером чуть больше футбольного
мяча. Несколько гибких проводников уже соединяли этот шар с системами
неподвижных блоков главного пульта.
- Тринадцать, - повторил Герий и, поковы-рявшись в гнездах пульта, вытащил
один из многочисленных трехзубых якорьков. За якорьком из гнезда потянулся
гибкий коричневый жгут.
Нужна была еще одна секунда, чтобы закрепить якорь в отверстии шара.
Сильным толчком я повалил Герия на пол.
Когда Герий пришел в себя, я попытался заговорить с ним на языке Виктора.
Он явно не понял меня.
- Кто тебя научил подключать новые блоки к машинной памяти? - спросил я,
переходя на язык обитателей Земтера.
- Блоки?..-переспросил Герий недоуменно. Он озирался с таким выражением,
будто не знал, как очутился здесь.
- Где ты был до этого?
- Там. - Он неопределенно махнул рукой.
- Где - там?
Короткие морщины пересекли его лоб.
- Я плохо помню... Там было страшно. Большая пустая комната и длинная змея
с ледяным глазом...
Откровение Итгола
Пол, выстланный желтовато-коричневыми дубовыми плахами, встряхнуло, будто
на глубине взорвалась мина. Глухо прокатился звук тяжелого удара - думм!
Взрыв произошел где-то в коридоре.
- Все оставайтесь на месте! - крикнул я.
Паука в нише не было. Вдалеке слышался разноголосый шум. Пахло пороховыми
газами.
Несмотря на запрет, вслед за мной выбежали Итгол и Эва. Я не успел ничего
сказать им: впереди нас из-за поворота выплеснулось пламя. Огонь
растекался по верху синтетической обивки пола-сгорала тонкая пленка лака,
но гудело так сильно, будто надвигался таежный пал. Два паука направили на
бегущее пламя ручные огнетушители - пенистая струя с шипением вырвалась из
стволов. Пламя мгновенно захлебнулось. Только воздух, наполненный гарью,
неприятно першил в горле.
Выключился свет.
Из гибельной темноты, пахнущей сражением, донесся голос Эвы:
- Помогите!
Чье-то гибкое и сильное тело кинулось мне под ноги - споткнувшись, я
растянулся на полу. Под рукой была шерстистая гладкая шкура. Ощутилось
живое тепло, как если бы я наткнулся на собаку. О, да это же те хвостатые
чудища. Но теперь их не двое - целая свора.
Несколько пар рук сгребли меня. Я брыкался, но ничего не мог поделать:
меня быстро поволокли вдоль темного коридора. Я различил запах крошеного
камня.
- Пустите меня! - совсем близко раздался голос Эвы.
Я рванулся, но без толку. Вскоре я различил голос Итгола. Он, оказывается,
выскочил сквозь пролом в стене следом за нами и тоже был схвачен
хвостатыми. Что ж, провокация удалась. Я это понял. Теперь мы находились
по другую сторону охранительного барьера, и здесь уже, как видно, не
действовал закон - не причинять вред человеку. Нас волокли бесцеремонно...
- Вспомни пароль! - крикнула мне Эва. Какой пароль? Я не знал никакого
пароля...
Нас бросили в какой-то каменный мешок. Без воды, без пищи. Ясно было, что
долго нас здесь не продержат. Машина преступила закон. Она не поверила нам
и теперь сама готовилась взять у нас максимум информации...
Первой уснула Эва. Итгол пока крепился. Интересно, подозревает ли он об
участи, которая нас ждет?
Словно услышав мой вопрос, Итгол сказал:
- Нас препарируют, каждого по-разному. В голосе его не было ни отчаяния,
ни насмешки. Он говорил спокойно и словно не о нас, не о самом себе.
- Вы не боитесь смерти? - спросил я. Он долго молчал. В темноте по
изменившемуся дыханию я понял: он собирается говорить.
- Не знаю, - сказал он. - Наверно, было бы лучше, если бы я боялся. А то
как земтерянин...
Я не понял, что он имеет в виду.
- Вы хотите сказать, что это свойство характера земтерян - вялость и
равнодушие?
- Земтеряне стары. - Он оказал это так, словно самого себя не причислял к
эемтерянам.
- Стары? - удивился я. - Герию и Либзе меньше двадцати лет.
- Стар не кто-то в отдельности, а человечество Земтера в целом.
- Разве может быть старым человечество? На смену одним поколениям приходят
новые. Они не могут быть старыми, - возразил я.
- Они - нет. Состарилась их цивилизация.
Из-за междоусобиц земтеряне объединились слишком поздно, чтобы можно было
исправить ошибку, допущенную раньше. Их цивилизация развивалась по пути
искусственного создания наилучших условии, применительно к потребностям
человеческого организма: удобные, комфортабельные жилища, пища в
достаточном количестве и непременно содержащая все необходимое, режим
занятий и отдыха, наиболее благотворно влияющий на развитие и
существование собственного тела и психики, развлечения, вызывающие
положительные эмоции, - одним словом все, чтобы человек чувствовал себя
уютно и был счастлив именно в границах, поставленных собственною природой.
Качественная перестройка их организма стала невозможной. По существу, люди
оказались в оранжерейных условиях. У них пропала жажда познавать мир и
самих себя. Накопленные знания стали доступны каждому;
чтобы овладеть ими, не требовалось никаких усилий - в любой момент можно
было подключиться к информационному центру и получить готовый ответ. А
если ответ известен, у кого возникнут вопросы?
- Но какой же путь могло еще избрать человечество? - спросил я. - Не
подчинять природу, не накапливать знаний?
- Подчинить природу невозможно. Формула "Человек - царь природы" -
честолюбивая и лживая. Человек сам - часть природы. Земтеряне считали, что
им удалось подчинить природу. На деле же они полностью закрепостили себя -
вынуждены вечно поддерживать строго регламентированные условия, при
которых только и способны существовать. Незначительное отклонение уже
способно вызвать их гибель. Нужно стремиться не к покорению природы, а к
наиболее выгодному с ней контакту.
- Чтобы утверждать так, - возразил я, - мало одних теоретических
соображений - нужен эксперимент. Известно где-нибудь во Вселенной такое
человечество?
Итгол, будто спохватившись, не проговорился ли он, внимательно посмотрел
на меня, словно решая, можно ли мне доверять. Видимо, посчитал - можно.
- Есть. Одно из них находится в созвездии Х-ЦФ73 по земтерской
классификации.
- И, конечно же, они знают о Земтере?
- Знают.
- Почему же они не помогут земтерянам выйти из тупика?..
Этот разговор накануне возможной смерти мог показаться по меньшей мере
странным. Но спокойствие Итгола, его откровение так повлияли на меня, что
я забыл о предстоящем. И только во сне беспокойство вернулось ко мне.
Пароль
...Во сне я был одновременно и зайцем, и охотником. Я затаился в кустах
позади пня, увенчанного шапкой из снега. Больше всего я боюсь, что меня
выдадут уши, - они, конечно, торчат над снеговою папахой. Хорошо бы ввести
моду: подрезать зайцам уши, как догам. Тогда бы уши не выдавали... Я -
охотник. Давно уже выследил зайца и про себя посмеиваюсь над его
наивностью: выбрал место, где прятаться!
Заяц тоже знает, что обречен, - готовится к последнему, отчаянному прыжку.
Но руки охотника уже готовы схватить зайца. Куда ему деться с такими
длинными ушами?
Моя рука вот-вот ощутит теплую мякоть заячьих ушей.
- Не смей этого делать! - произнес знакомый голос. Сразу никак не могу
вспомнить - чей именно.
Проснулся оттого, что сам шептал: "Не смей этого делать!"
Чем-то эта фраза поразила, будто меня внезапно окатили ушатом холодной
воды. Даже и наяву мысленно слышу тот же поразительно знакомый голос:
"Не смей этого делать!"
Так ведь точно эта же фраза, произнесенная тем же голосом, который
приснился мне, - мелькнула в сознании у мальчишки, когда он с проволочным
колпаком на голове сидел у камина!
Тогда она не врезалась мне в память, я даже не обратил на нее внимания.
Изо всех сил пытаюсь вспомнить, к чему именно относились эти слова.
Что же замышлял мальчишка? Почему-то я был убежден: нужно во что бы то ни
стало вспомнить все самые закоулочные мысли мальчишки, которые
промелькнули у него в последние часы перед отлетом с Карста, - от этого
будет зависеть наша судьба. Сейчас я твердо знал; угрызения совести,
которые мучили меня, были не моими-мальчишкиными. Я знал, конечно, что
замышлял мальчишка: ксифонная запись передала в мой мозг не только
информацию о том, что он совершал, но и самые потаенные его намерения.
Надо лишь вспомнить. Вспомнить!
"Меня пожалел один только мальчик"... Голос Машины с четкой ясностью
воспроизвелся в памяти. Бог мой! Я ведь уже тогда почти догадался обо
всем: "Не смей этого делать!"
Лицо дяди Виктора словно вытесано резцом. Продольные морщины, рассекавшие
его щеки, углубились и одеревенели. Он повернулся спиною к затопленному
камину - из-за черной тени высокий лоб кажется отполированным из базальта.
"Она останется одна. Совсем одна!"
Эти слова произнес я - мальчишка. Я о чем-то прошу, даже умоляю дядю
Виктора.
"Она всего лишь Машина - она не может страдать от одиночества".
"Дядя Виктор, - настаиваю я. - Вы же сами говорили мне: никому до конца
неизвестно, что она может!"
"Да. И поэтому нельзя вводить в нее лишнюю информацию - только то, что
требуется для обслуживания астероида. Если бы... если бы ничего не
произошло - тебе не на Землю, мне не на другой астероид - ты бы сам стал
здесь мантенераиком. Поэтому я и доверил тебе пароль. Один только ты
знаешь пароль. Ты и я".
Все дальнейшее как обрезало. Вспышкой памяти осветило только кусочек сцены
- разговор мальчишки с Виктором.
Пароль. Снова пароль. О каком пароле он говорил? Почему Эва знает, что
должен быть какой-то пароль?
Еще немного, и я свихнусь от всего этого.
Гигантский подземный туннель. Скорее всего, он пробит в каменном массиве
еще землянами - творцами астероида. Хвостатым иродам такая гигантская
постройка была бы не по силам. Но вот изваянные из камня чудовищные фигуры
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг