пугаться.
- Это усталость. Ты перенервничала, вот тебе и нездоровится. Я
вызову врача, он пропишет лекарства. А пока тебе надо принять горячую
ванну. Сразу станет легче. Вот увидишь. Сейчас...
Он заметался по квартире, засуетился, не зная, что делать сначала
- вызвать врача или готовить ванну. Наконец он заскочил в ванную,
открыл краны, стал регулировать температуру воды.
Когда Евгений вышел из ванной, в комнате было пусто. Разум,
кажется, отказал ему. Ничего не соображая, он метался по квартире,
заглядывая всюду, где может поместиться взрослый человек, а затем и
туда, где не поместится даже ребенок. Наконец эта горячка у него
прошла.
- Этого не может быть, - шагая взад-вперед по комнате и часто
жестикулируя руками, заговорил он. Это мы - те, кто перемещается
отсюда, возвращаемся. Потому что так задумано. А они - те, кто
находится там, могут переместиться только с нашей помощью, когда мы
возвращаемся. Перемещение снова туда без этих препаратов, рамочек с
шариком никем не предусмотрено и потому невозможно. Тогда где же...
Он растерянно развел руками и вдруг схватился за голову. Затем
бросился к выходу. Было уже темно. Моросил мелкий дождик. Комнатные
тапочки не позволяли бежать в полную силу. Наконец один из них слетел
с ноги. Второй Евгений сбросил сам. Улицы, улицы, улицы. Переулок.
Мост. Разноцветные огни вокруг. Совсем близко тяжело громыхал вагонный
состав. Ступеньки, ступеньки. На мосту - никого. И вот это место.
Евгений перегнулся через перила, чтобы посмотреть вниз. Вдруг кто-то
прыгнул на него сзади и опрокинул на спину. Охрину удалось подняться,
но этот кто-то все еще висел на его плечах. Евгений захватил
нападающего одной рукой за воротник, другой - за предплечье и в
падении вперед бросил его через себя. Тот крякнул и обмяк. Стоя на
четвереньках и морщась от боли в колене, Евгений пристально
всматривался в непревычно перевернутое лицо перед собой. Это лицо было
ему знакомо, но он никак не мог понять, чье же оно. Наконец, до боли
вывернув шею, чтобы увидеть лицо нападавшего в более привычном
ракурсе, художник узнал Светлого.
- Чего тебе надо? - спросил Евгений, пытаясь подняться.
Но поэт снова крепко вцепился в него.
- Пусти! - вырываясь, крикнул Охрин. - Я же только посмотреть!
Пусти!
Руки Светлого разжались, и Евгений снова припал к парапету. Поэт
пристроился рядом.
- Никого там нет, - переводя дыхание, сказал он.
- Ты откуда взялся?
- Иду к тебе, а ты бежишь. Я кричу, а ты не слышишь, - лаконично
объяснил Светлый. - Хотел сказать, что тебя Драпов разыскивает.
VI
Утром Евгений проснулся с тяжелой головой и с предчувствием
чего-то не менее ужасного, чем исчезновение Инны. Солнце давно встало.
Звонок в дверь заставил художника вздрогнуть. Открыв, он увидел
взъерошенного и возбужденного Драпова. Глаза ассистента подозрительно
блестели.
- Все-таки я нашел вас! - воскликнул Генрих, пытаясь без
приглашения протиснуться в квартиру.
- Зачем? - спросил Евгений, придавливая его дверью.
- Вы не представляете, насколько это важно.
- Для кого?
- Для вас, для нее, для меня - для всех.
- Черт с вами, входите.
Евгений отпустил дверь.
- Она здесь? - украдкой спросил Драпов, проходя и осматривая
помещение.
- Вы пришли спрашивать или рассказывать?
- Хорошо, - согласился ассистент.
Он подошел к столу, налил из графина полный стакан воды и жадно
выпил.
- Хорошо, - повторил он, с размаху плюхнувшись в кресло. - Все по
порядку.
- Да уж, пожалуйста.
- Они его повесили, - начал ассистент и, подумав, уточнил:
- Партизаны повесили Шурина.
Он пристально посмотрел на Охрина, но лицо художника осталось
непроницаемым.
- Он никогда не рассказывал мне всего, - продолжал Драпов. - До
многого мне приходилось докапываться самому. Но ответов на некоторые
очень важные вопросы я так и не узнал. И тогда я рискнул. После долгих
попыток мне с помощью одного нашего пациента удалось переместиться. И
я нашел его. Чему вы улыбаетесь?
- Я вдруг подумал, что при перемещениях я, вы и кто угодно другой
могли в своем прошлом встретиться с собой.
- Нет, доктор сказал, что это невозможно.
- Почему?
- Не знаю. Он так сказал. Впрочем, я думаю, Шурин и сам до конца
не понимал, что он открыл, и не знал всех нюансов этих... перемещений.
Так вот, когда я нашел Шурина там... ну, в прошлом, я ему ничего не
сказал о том, что с ним случилось. Но он как-то почуял неладное,
догадался почему-то. И вот, когда у меня началось обратное
перемещение, Шурин вдруг бросился ко мне, обнял меня крепко-крепко и
не отпускал до тех пор, пока мы с ним не переместились. Но даже этого
ему не надо было делать, потому что вместе с нами переместилось восемь
случайных прохожих, находившихся от нас не менее чем в десяти шагах. И
самое страшное: вместе с ними переместился телеграфный столб.
- Ну, столбом в наше время никого не испугаешь, - пошутил Охрин.
- Вы не понимаете! - Драпов подскочил с места. - По расчетам
доктора, случайно переместиться при возврате мог лишь тот, кто
находился в непосредственной близости от пациента, да и то с
определенной долей вероятности, что и подтвердилось в вашем случае. Но
потом выяснилось, что может переместиться целая группа людей. Затем
опасное пространство еще более увеличилось, и никто не может сказать,
до каких размеров может расширяться коридор перемещения! А теперь еще
выяснилось, что перемещаться могут и крупные неодушевленные объекты!
Вы представляете себе масштабы возможной катастрофы?!
- Все это очень занимательно, - спокойно сказал Охрин. - Но я-то
тут причем?
- Ах, да. Я ведь не закончил. Мы с возвращенным Шуриным провели
ряд экспериментов по сужению коридора. Но ничего не вышло. Сначала
старушка-долгожительница перетащила сюда какого-то монаха - не то из
пятнадцатого, не то из шестнадцатого года. Потом... Впрочем, это все
детали. Когда я понял, насколько это опасно, то попытался уговорить
доктора прекратить сеансы. Но его это очень разозлило. Он сказал, что
большой опасности нет, что все они потом уходят.
- Куда?
- А-а, заинтересовались, наконец! Не знаю куда - он не сказал.
Может, и сам точно не знает. А может, он сказал это лишь для того,
чтобы меня успокоить. Поэтому я и спрашиваю: она еще здесь?
Евгений отрицательно покачал головой.
- Как это случилось?
- Я не видел. Просто исчезла.
- Когда исчезла?
- Вчера вечером.
Драпов сделал отрешенное лицо и, беззвучно шевеля губами, стал
что-то подсчитывать.
- У него совсем немного времени, - заключил он, и это заключение
его, кажется, обрадовало. Когда доктор понял, что я могу ему помешать,
то скрылся от меня и явно продолжает эксперименты. А кроме того, если
он успеет обучить кого-то этой процедуре, его смогут возвращать снова
и снова, а это - почти бессмертие! Вопрос лишь в том, возвращается ли
неумышленно перемещенный из прошлого обратно в прошлое или просто
исчезает.
- И что вы думаете на этот счет?
- Как по-вашему, я похож на профессора?
- Честно говоря, не очень.
- То-то и оно, - огорчился ассистент.
Наступила долгая пауза.
- А меня чуть партизаны не подстрелили, - вдруг не то похвастался,
не то пожаловался ассистент.
- Пустяки, - ответил художник. - Вот они мост взорвали - это
событие.
Ассистент сначала обиделся, а потом разозлился:
- Да вы просто циник! Все вы, творческие деятели, циники и
пошляки. Только воображаете из себя много. Видимость создаете.
Глубокую духовность разыгрываете! - ассистент совсем рассвирепел. - А,
впрочем, вас, похоже, в этой истории интересует только женщина.
Драпов остыл так же быстро, как и вспыхнул. Он замолчал и устало
поплелся к выходу. Евгений еще какое-то время сидел неподвижно,
уставившись в одну точку. Затем встал и пошел на кладбище.
Он сидел у ее могилы. Вот здесь же, на этом самом месте, совсем
недавно сидела она. Неужели это действительно было? А может, все это
только сон, гипнотический сеанс доктора Шурина? А если она и вправду
была здесь, то где она теперь? Вернулась в прошлое? Будет ли она там
помнить все, что было здесь? Поступит ли иначе, чем тогда? Но если бы
она поступила иначе, то сейчас все было бы не так. А ведь ничего не
изменилось. Да и могло ли поменяться? И почему, собственно, она могла
поступить иначе, ведь он ей так ничего и не объяснил? А, черт!
Евгений хлопнул себя ладонью по лбу, резко встал и побрел наугад
среди могил.
- Стой! - послышалось сзади. - Стой, кому сказал!
Охрин решил не оглядываться - стоит ли связываться с какой-то
шантрапой?
- Хальт! Их верде шиссен! - уже сердито крикнул тот же голос.
Охрин стал, как вкопанный. За спиной слышались тяжелые
приближающиеся шаги трех-четырех человек. Художник медленно обернулся.
- Шпрехен зи дойч? - спросил старшина с Т-образными нашивками на
погонах. В правой руке за шейку приклада он держал увесистый ППШ. С
ним было еще трое солдат разного возраста.
- Отвечай! - угрожающе потребовал один из них.
Но Охрин уже не смотрел ни на старшину, ни на сопровождавших его
воинов. Взгляд художника был устремлен между ними, туда, за кладбище,
где на пустыре в направлении городка, над которым развевался
трехцветный флаг, разворачивалась в боевой порядок колонна
тридцатьчетверок. За танками, быстро размыкаясь, вытягивалось в цепь
подразделение пехоты.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг