- Надеюсь, что да... А я совсем не помню, как мы сюда шли, -
женщина прервала разговор и осмотрелась по сторонам.
Евгений промолчал.
- Ой, - спохватилась она, - наверное, надо куда-то сообщить, что
там происходит.
- Сами разберутся.
- Но там могут кого-нибудь убить.
- Думаю, до этого не дойдет.
Вдали прозвучала автоматная очередь.
Когда в лаборатории доктора Шурина обнаружились партизаны, Генрих
Драпов очень испугался, представив себе, какие осложнения могут
возникнуть, если доктор или этот нервный пациент назовут его по имени.
Он ясно осознавал, что имя, которое прельщало многих женщин, заставляя
их угадывать в Драпове мужчину иностранного происхождения (что в
действительности было неправдой), может теперь крупно подвести его.
Поэтому, когда партизаны бросились на Шурина, а пациент с покойницей
устроили побег, Генрих понял: надо воспользоваться моментом. Он
незаметно присел и тихо забрался под стол в надежде, что из-за
суматохи о нем могут забыть. Сначала так и произошло. Партизаны спешно
покинули лабораторию, утащив с собой доктора. Но в подъезде дотошный
бородач вспомнил, что они кое-кого забыли, и вернулся. Драпов тоже не
заставил себя ждать: он выпрыгнул в окно как раз в тот момент, когда
партизан распахнул дверь. Генрих изо всей силы побежал к бане, где
располагались солдаты. Вслед ему прозвучала автоматная очередь.
Ассистент упал на газон. Солдаты недоуменно огляделись. Когда же
прозвучала вторая очередь и несколько пуль ударило в кирпичную кладку,
солдаты со свертками забежали в баню и стали оттуда выглядывать.
- Красные! Партизаны! Красные партизаны! - закричал во все горло
Генрих, не поднимаясь с газона.
Однако это не произвело ожидаемого впечатления на окружающих.
- Бандиты! Террористы! Грабят! Убивают! Караул! - ассистент
перебрал все крики, которые могли бы привлечь внимание сограждан, но
так и не получил никакого результата. Солдаты, правда, стали
выглядывать из бани чаще и в больших количествах. Зато редкие прохожие
с улицы испарились совсем.
- Никто не хотел умирать, - вслух прокомментировал Драпов и,
вскочив на ноги, зигзагообразно побежал через дорогу.
Вслед ему из бани донесся дружный смех.
- Салаги! - не оглядываяь, но как можно громче крикнул напоследок
ассистент и затерялся среди растянувшихся вдоль тротуара коммерческих
киосков.
* * *
- Ты будешь жить у меня, - сказал Евгений, пропуская Инну в свою
мастерскую.
Он ни на секунду не хотел оставлять ее одну, словно боясь, что она
исчезнет тем же чудесным образом, что и появилась.
- Но мне надо забрать хотя бы часть своих вещей. И вообще, кто
присмотрит за моей квартирой?
- Я присмотрю, но дай слово, что ты не пойдешь к себе хотя бы
неделю. А вещи мы тебе купим. Ну что тебе стоит? Пообещай мне.
- Ну, хорошо, хорошо. Я обещаю, хотя и не понимаю, зачем это. Ты
что, решил держать меня взаперти?
- Не взаперти, а в уединении. Как там у Бродского:
Мы будем жить с тобой на берегу,
Отгородившись высоченной дамбой...
- Нет, я тебя не узнаю. Так что все-таки произошло?
Вместо ответа он взял ее за руки и притянул к себе.
Проснувшись утром следующего дня, Евгений застал Инну у своих
полотен.
- Извини, что я смотрю без разрешения, - несколько смутилась она.
- Не дождалась, пока ты проснешься.
- И что ты скажешь на это?
- Здорово! Приятно, что здесь так много меня. Но почему все так
мрачно и даже трагично? И что это за рельсы - здесь и вот здесь?
- Так, символика. Это те самые пути господни, что так
неисповедимы.
Пока Евгений готовил завтрак, она смотрела телевизор.
- Что новенького слышно? - спросил Евгений.
- Какие-то партизаны взорвали мост и теперь не хотят сдаваться, -
сказала Инна и очень внимательно посмотрела на Евгения. - И еще
говорят, что они кого-то повесили...
- Не бери в голову. Сейчас много всяких террористов и бандитов
развелось, если из-за всех переживать...
Он на минуту задумался и вдруг, словно разговаривая с самим собой,
сказал:
- Интересно, если бы наши войска времен Великой Отечественной
каким-то чудом смогли переместиться в наше время, кто победил бы - те
наши или эти? Отцы или дети?
- Не знаю, - растерянно ответила Инна. - Я во всем этом как-то не
разбираюсь.
- И слава Богу, - улыбнулся Евгений. - Все это такая чушь!
Звонок в дверь заставил художника насторожиться. Едва он открыл,
как в квартиру, - по привычке, словно к себе домой, - ворвался
Светлый. Евгений даже не успел загородить ему дорогу.
- Ну что, скажешь спасибо или будешь выговаривать? - живо
полюбопытствовал он.
Евгений судорожно искал причину, чтобы выпроводить приятеля, но
она, как назло, не находилась. Тогда он решил сначала просто вытащить
его из квартиры в коридор, и не успел.
Инна вышла на знакомый голос. Она очень обрадывалась приходу
Антона. Поэт застыл с вытаращенными глазами и побледнел.
- Евгений, почему ты его не пригласишь? Вы что, так и будете
беседовать в прихожей? - спросила она, смеясь.
Евгений отошел от Антона и из-за спины Инны стал делать ему знаки,
призывая приятеля, во-первых, молчать, а во-вторых, выйти.
- Я, это... - наконец обрел дар речи Светлый. - Мне срочно надо.
Он почти выскочил из квартиры.
- Странно, - удивилась Инна. - Никогда его таким не видела. У него
какие-то неприятности?
- Сейчас выясню, - нашелся Евгений, выходя вслед за Светлым.
Антон стоял у входа в подъезд, словно точно знал, что Евгений
выйдет.
- Ну что тебе сказать, - начал Охрин и вдруг разозлился из-за
необходимости давать длинное и нелепое объяснение. - Короче, этот твой
экстрасенс может не только отправить человека в прошлое, но и забрать
кого-нибудь оттуда. Все!
Охрин испытал чувство облегчения, одним махом покончив с
разъяснениями.
- Я думал, это какая-нибудь мистификация или галлюцинация, - тихо
сказал Антон. - Но, если это действительно так, а это, похоже, именно
так, то в какую историю я тебя втравил!
- В какую историю?! Ты даже не представляешь, как я благодарен
тебе. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я был кому-нибудь за что-нибудь
благодарен? Это просто чудо! Это такой поворот!..
- Постой, но если все настолько реально, что можно не только
отправлять людей в прошлое, но и кого-то забирать оттуда, то это
просто ужас! Представляешь, какие могут быть последствия для всего
нашего общества, для человечества вообще?
- Ах, оставь! Разберутся как-нибудь. И вообще: чему быть - того не
миновать. Не будь занудой. Ты же поэт!
- Но если ты не будешь об этом думать, я не буду, он не будет, -
тут Антон неожиданно ткнул пальцем в сторону вышедшего из подъезда
гражданина, заставив его опасливо покоситься на собеседников, - то кто
будет это делать? Кто?
- Желающие найдутся, не переживай. Вон их сколько, снующих,
мельтешащих, лезущих друг другу на голову! Телевизор включишь: какие
лица! Какие речи!
- Не заводись. Скажи лучше, что теперь делать будешь.
- Что делать? Любить буду! Писать буду! Жить буду!
- Все это хорошо, но, помнится, мы мечтали жить не только в кругу
своих мелких личных интересов.
- Искусство и любовь - вот все, ради чего стоит жить на этом
свете. Все остальное - стойло и пойло.
- Она все знает? - спросил Светлый, оставив попытки в чем-то
переубедить своего оппонента.
Евгений отрицательно покачал головой.
- Вот! - предупреждающим тоном сказал Антон.
- Да не переживай ты! Все образуется.
- Как-то неубедительно прозвучало.
- Не придирайся. И не обижайся. Заходи через пару дней - увидишь:
все образуется.
Поэт понял, что разговор окончен. Евгений направился в подъезд.
- Стой! - крикнул Светлый. - А эти странные партизаны, которые
мост...
Художник, не дослушав вопроса, утвердительно кивнул головой и
удалился, оставив Антона стоять с открытым ртом.
V
- Ты проводишь меня? Я хочу пойти к маме на могилу. Надеюсь, это
можно? - спросила Инна в тот же день.
- Да, конечно. Но, может быть, лучше завтра? Я думал, мы сегодня
побудем вдвоем.
- Я хотела бы сегодня, - заупрямилась Инна. - Если ты не можешь, я
пойду одна.
- Нет-нет, я пойду с тобой. К тому же, мы хотели купить тебе
кое-что из вещей. Вот и зайдем на обратном пути. Мне кажется, тебе
пойдет оранжевое платье.
- Я хочу синее.
- Может, лучше зеленое?
- Тебе что, не нравится синий цвет?
Евгений неопределенно пожал плечами.
- Как, тебе не нравятся мои синие глаза? - нарочито сердитым тоном
спросила она.
- Синие глаза нравятся, а синее платье - не очень. Впрочем, если
ты очень хочешь...
На кладбище было тихо и пусто. Пахло прелой листвой. Могила ее
мамы неожиданно оказалась в довольно запущенном состоянии. Евгений не
отходил от Инны ни на шаг. Часто ему приходилось буквально закрывать
собой то, что находилось совсем близко и чего ей видеть было нельзя.
- Ты можешь пройтись, - попросила Инна. - Я минут пять посижу
одна.
Евгений отошел, стараясь по-прежнему закрывать собой страшный
объект.
- Сколько заброшенных могил! - сказал старик в видавшей виды рясе,
похожий на старинного пустынника. И сколько зла развелось, алчности,
никто ни о чем не думает наперед. А ведь сказано у пророка: "Горе тем,
которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения,
чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из
народа моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот. И что
вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К
кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?"
- Вы монах, что ли? - полюбопытствовал Евгений.
- Старец я, и удивляюсь всему увиденному здесь.
- Здесь, как везде. А решают в столице, дедушка.
- Да-а. И сказано у пророка: "Как сделалась блудницею верная
столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь -
убийцы. Серебро твое было изгарью, вино твое испорчено водою, князья
твои законопреступники и сообщники воров..."
- Издалека идете?
- Ох, издалека. И дал мне Господь узреть грядущее...
Что-то проговаривая, старик скрылся среди деревьев.
- Позвольте, что вы сказали насчет грядущего? - Евгений устремился
за ним, но монах словно сквозь землю провалился.
Тут художник спохватился и бросился обратно. Инны у могилы ее
матери не было. Да, она была там, куда он не должен был ее допустить.
- Что это такое? - женщина дрожала, как от холода. - Ты знаешь,
да?
- Пойдем отсюда, это просто случайное совпадение, - Евгений
постарался сохранить спокойный, непринужденный вид.
- О чем ты говоришь? Ведь это же моя фотография - посмотри!
- Ну, может, это какая-то глупая шутка, - начал теряться художник.
- Какая шутка? Кто может так шутить? Кому это надо? - говорила
она, жалобно всхлипывая. - Я же чувствую: что-то не так. Только не
пойму, что. Ну скажи, не лги мне.
Она медленно села на лавку у своей могилы и заплакала навзрыд. Он
опустился рядом, уткнулся лицом в ее колени и закрыл глаза. На него
нашло какое-то оцепенение. Ему вдруг стало казаться, что это он умер и
его закопали здесь, под этой плитой, а она всегда была жива и сейчас
пришла к нему на могилу.
- Пойдем домой, - наконец сказал он после бесконечно долго
длившейся паузы.
- Ты мне не скажешь?
- Скажу. Пойдем домой.
Инна достала из сумки платок и зеркальце, стала вытирать лицо.
- Я боюсь, - вдруг сказала она.
- Чего?
- Не знаю. Но я очень боюсь. Я хочу, чтобы мы пошли ко мне.
- Зачем?
- Не знаю. Но я тебя очень прошу.
- Хорошо, но мы же хотели зайти в магазин.
- Нет, не сейчас.
Ему все же удалось затащить Инну в магазин, затем в другой,
третий. И она выбрала себе ярко-синее платье. Потом он сказал, что уже
поздно, что он устал, да и она, судя по всему, - тоже, и что завтра
они непременно пойдут к ней. И завтра же он расскажет ей о нелепой
случайности, из-за которой ее посчитала погибшей. Потом они сидели у
Евгения, и он старался всячески ее утешить, отвлечь от тяжелых мыслей.
Когда он очередной раз взял женщину за плечи, она вдруг отстранилась:
- Подожди.
- Никак не можешь отойти от пережитого потрясения?
- Дело не в этом, - она отрицательно покачала головой. - Вернее,
не только в этом.
- В чем же еще? - Евгения начало одолевать смутное, но ужасное
предчувствие.
- Со мною что-то происходит.
- Я понимаю, тебе трудно. Ты расстроилась, не знаешь некоторых
обстоятельств, тебя это тревожит, угнетает.
- Не только это.
- Ну что еще? Что?
- Что-то происходит с моим телом - оно как-то немеет, будто
отмирает. Такое чувство, что я еще здесь и в то же время - уже не
здесь.
Евгений посмотрел в ее неподвижные, затуманенные глаза и ощутил
чувство ужаса, от которого похолодело внутри.
- Так что? - гипнотизирующим голосом спросила женщина, глядя в его
лицо остекленевшими глазами. - Может быть, ты теперь скажешь мне?
Художник понял, что попался - не надо было так откровенно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг