Автор(ы) произведения: Павел СЕННИКОВ
Переводчик(и) произведения:
Название произведения: Я иду по Арсенал-роуд
Жанр; время, место создания: Фантастика
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получен. текста и илл.: Химия и жизнь, 1993, © 1, С. 104 - 107
Рисунок Б. ИНДРИКОВА
Автор(ы)(OCR) файла: Виктор Кузьмин
Редактор(ы) файла: Виктор Кузьмин
Название (кодировка) файла: senn02W.doc
Дата (номер) редакции файла: 1998 - May. 2001
Источник получения файла: viktor_irbis@mail.ru
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov
__________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Еpшов В. Г. Дата последней редакции: 02.06.2001
Фантастика
Павел СЕННИКОВ
Я иду по Арсенал-роуд
Я иду по Арсенал-роуд Я - детектив Пол С Коув, и мои широкие плечи
раздвигают бурную толпу. Через полминуты я умру, и знание этого наполняет
меня решимостью, хотя где-то в глубине грудной клетки щиплется жалость к
себе. Быстрым взглядом острых серых глаз я замечаю гнусную рожу Вудпекера
в окне шестого этажа - он уже на месте.
Вудпекер - маньяк-убийца, его волосатая клешнеобразная рука нежно гладит
шершавый кирпич, лежащий на подоконнике. Я подхожу вплотную к дому, и
Вудпекер следит за мною не дыша. Слюна закапала его рубашку -
отталкивающее зрелище, надо будет отработать эту деталь. Наконец он
бросает кирпич. О, миг желанный! Я расправляю плечи, чтобы умереть
красиво. На моем лице печаль и благородство. Таким меня запомнят.
И тут какая-то дебелая баба отталкивает меня своими ручищами в сторону! В
следующий момент кирпич пробивает ей череп, и хруст костей рвет мне
сердце. Но пытка еще не кончена.
- О мэтр! - произносит она, закатывая глаза перед смертью. - Я большая
поклонница вашего пера - я так счастлива спасти вас даже ценой своей жизни!
Затем она удовлетворенно умирает, а я стою как истукан в собравшемся
людском скопище и соображаю, как мне быть.
Ровно в задуманное время подбегает репортер Крайнинг и с ходу начинает
бешено чиркать в блокноте. Толпа шепчется и ждет чего-то.
- Так, стоп! - командую я. Все обращают взоры ко мне, а я прямо пылаю
негодованием. Повернувшись, пинаю бабищу:
- Тебе чего здесь надо было, дура?
- Мэтр, - говорит она, почесывая кирпич, - я думала...
- Я не мэтр! - захожусь я криком.
- Как - не мэтр? - хором удивляются присутствующие. Какая-то тонконогая
дамочка падает в обморок.
- Сейчас я детектив Пол С. Коув, а не писатель Пол С. Коув, недоумки! Вы
что, не прочли начало?
- Я как-то пропустила, - растерянно говорит бабища. Недоумки согласно
кивают.
- Так что, мэтр, не писать? - спрашивает тупица Крайнинг.
- Я не мэтр! Не пиши! Провались с глаз долой, пока я тебя не вычеркнул, -
отвечаю я горько. - И ты убирайся! - это я женщине. - Чтоб тебя больше не
видел до конца творческого пути!
Недовольные, они расходятся. Они не знают, что мне во сто крат тяжелее,
чем им, потому что я иду по Арсенал-роуд, детектив Пол С. Коув, и мои
широкие плечи обтягивает кожаная куртка. Только что прошел дождь, он
разогнал прохожих, и на улице почти пустынно. Вечереет. Это последний
вечер в моей жизни, и я вдыхаю озон с упоением, но отчего-то у озона
горьковатый привкус. Или эта горечь оттого, что через полминуты я умру?
Краем глаза я профессионально замечаю опасность, угнездившуюся в окне
седьмого этажа в образе Вудпекера. Его скошенный рот пускает пузыри,
которые нетерпеливо лопаются. Он ждет меня, поигрывая увесистым кирпичом,
и углы кирпича для надежности заточены. Он ждет меня давно, он знает, что
случай сведет нас, чтобы помешать завершению моего столь блистательно
начатого расследования по делу бедняжки Энн.
Я делаю, постройнев и посерьезнев, шаг, еще шаг. Раздается хлопок, но это,
увы, не удар по моей голове. Это Вудпекер с простреленной головой
хлопнулся о тротуар прямо передо мной, цепко держа кирпич.
"Спокойно!" - говорю я себе. Я знаю, кто это, и он от меня не уйдет. И
точно - непревзойденный после меня сыщик Эдройт пересекает улицу,
направляясь ко мне. Ну и рожа! Хоть бы не улыбался, а то могу не
сдержаться.
- Хэлло! Пол! - орет он в обычной эдройтовской манере. - Я чуть было не
опоздал!
- Ты начало читал? - вместо приветствия (обойдется!) спрашиваю я. Он
отводит глаза и нагло врет:
- Ну, читал.
- И что же ты прочел?
- Ну, мэтр, - скулит он, - разве все упомнишь?
- Я не мэтр, - отрезаю я. Он разевает рот и выкатывает бельмы. - И этот
рассказ не про тебя. Он про детектива Пола С. Коува, понял?
Я вижу, как он страдает, но мне от этого не легче.
- Чего тебе не сидится? - пытаю я.- Этот рассказ - с расследованием,
которое тебе не по зубам. И вообще - ты мне надоел. Вечно суешь свой нос,
куда тебя не просят. Конечно, хорошее качество для сыщика, но в своем
рассказе про себя я этого не потерплю. Вали отсюда!
Я бы и пинка ему дал, но тут подлетел этот очкарик с блокнотом и ну
строчить, как ошпаренный.
- Брось, - говорю, - это не я.
Он даже не обрадовался. Все они неблагодарные. Думают только о себе.
Тяжело работать с этой публикой. Занятый такими неутешительными мыслями, я
иду по Арсенал-роуд, не обходя луж, оставленных дождиком, и на душе у меня
неспокойно. Мне, детективу Полу С. Коуву, не хочется умирать и очень жаль
отечественную криминалистику, теряющую в моем лице безграничные
возможности. Но Вудпекер на своем привычном месте, в окне восьмого этажа,
ласкает и ласкает любовно отшлифованный кирпич единственной
незабинтованной рукой - остальные конечности у него в гипсе, а голова
обмотана так, что видны только глаза - гноящиеся, воспаленные,
сумасшедшие. Он идиот, этот Вудпекер. Но даже от идиота я приму смерть
достойно; для писателя Пола С. Коува я готов на все. Не торопясь и
уверенно, я прохожу под окнами, и шаг мой вторит биению миллионов сердец,
обиженных всякими вудпекерами. Их славный защитник погибнет, сраженный
коварной рукой. Жаль!
И вот кирпич, радостно посвистывая, проникает в мой череп. От боли и
упоения я забываюсь на мостовой. Просто лежу и слышу топот ног множества
людей, спешащих ко мне и ломающих руки в отчаянии. Они обступили меня и
плачут. Подбежал Крайнинг. Скрипя пером, он шмыгает носом - как он любил
меня! Что-то жгучее капает мне на лицо. Достав каплю языком, убеждаюсь,
что это слезы, и открываю глаза. Плачет Вудпекер, свесившись через карниз;
в его злодейской душе сейчас происходят большие перемены при виде моря
страдания, залившего улицу. С высоты своего восьмого этажа он видит, как
ширится это море, охватывая весь город и далее страну. Это газета
Крайнинга выпустила специальный номер.
- Газету! - требую я. По рядам прошелестела газета. Я читаю размытые
строчки на мокрой от слез бумаге и полнюсь радостью. Это мой некролог,
безукоризненно печальный.
Ну наконец-то мое имя приобрело всемирную известность! Я так и купаюсь в
лучах славы.
- Жалко его, - всхлипывает тонконогая дамочка, - такой хороший детектив
был. Красивый. Всегда очень чутко чувствовал несправедливость и боролся с
нею, не щадя себя...
- И чего этот дурак Пол С. Коув подвел его под смерть? - негодует кто-то в
толпе.
- Эй, - говорю, - моя слава - это моя слава. Я, писатель Пол С. Коув, не
отделяю себя от детектива Пола С. Коува, прославившего мое имя своей
героической гибелью.
Но критикан не унимается.
- Ну-ну! - кричит. - Твоя писанина как лежала на унитазном бачке, так и
полежит. А вот детектива Пола С. Коува мы все знали и почитали.
Тут с ревом подъезжает "скорая помощь", и санитары бросаются укладывать
погибшего на носилки. Я подошел помочь перенести останки моего героя, но
меня нагло отпихнули, словно не я был убит только что. Но я не высказываю
и тени негодования, потому что писатель Пол С. Коув неизмеримо выше всей
этой черни. Хотя уже чувствую - что-то здесь не так. И терпеливо объясняю:
- В газете напечатано имя Пол С. Коув, и вы прекрасно знаете, это я.
- Писатель-то? - язвит какой-то алкоголик с авоськой.
- Писатель, - с достоинством отвечаю.
- А погиб детектив. Почему и слава ему. А ты хам. Кого хочешь тут спроси -
всяк тебе ответит то же самое.
Путает что-то. Грубиян я, когда детектив, а сейчас я интеллигент. Я
спокойно оглядываю их ухмыляющиеся лица. Они не признают моей широкой
славы. Ух, как я их вычеркну! Вновь внимательно перечитываю некролог.
М-да, загвоздка. Так и написано - "детектив". Ясно - Крайнинг постарался.
Его дотошность и скрупулезность вот где у меня сидят! Тоже мне шрайбикус.
Мог бы ограничиться одним именем, если не хватило духу написать: "писатель
и детектив". И эти тоже хороши - им обязательно надо указать своим корявым
пальцем на приписку слабоумного газетчика. Я поднимаю свой холодный
взгляд, и толпа, робея, редеет. Они-то отлично знают, что предвещает такой
взгляд известного писателя Пола С. Коува, и спешат обделать свои делишки,
пока не вычеркнуты. Замечаю опущенные плечи Крайнинга, бочком отступающего
за угол. Вид у него крайне отсутствующий, но я так глянул в его сторону,
что у него отпала охота придуриваться и он виновато поплелся ко мне.
- Что-нибудь опять не так, мэтр?
- А ты и не догадываешься? - любопытствую я.
- Вы же сами меня таким сделали, - гнусавит он. - Я не могу иначе. И в
начале указано, что вы детектив. Я у вас всегда писал всю правду.
- Неужели? Так чего же ты не писал о моей славе?
- Мэтр, - блеет этот несчастный, - я не нахожу ее очевидной.
Наглец! Но я спокоен.
Я презираю его. Я поворачиваюсь прочь и иду по Арсенал-роуд, стараясь
забыть этот глупый случай. Все-таки я - писатель Пол С. Коув, добрый и
отзывчивый человек, настолько чуткий, что чувствую, как меня читают. Мое
умное худощавое лицо обращено вдаль, и отрешенный взгляд наблюдает обычную
для Арсенал-роуд картину - в окно восьмого этажа сидит в кресле-каталке
Вудпекер и в притянутой руке зажимает кирпич со свинцовыми пломбами. На
улице маловато пешеходов для этого часа, поскольку только что прошел
дождь. Воздух несколько душноват, поэтому я снимаю плащ и элегантно вешаю
его на изящно согнутую руку, а шляпу небрежно чуть сдвигаю к уху. Я шагаю,
и вдруг этот невыносимый треск! Чуть было не забыл о Вудпекере.
Оказывается, он уже угодил в меня своим смертоносным стройматериалом.
Быстро падаю и жду Крайнинга. Тем временем собирается толпа, но плача
что-то не слышно. Наверно, еще не осознали потерю. Лежу, скучаю. В сердце
лезет холодок, потому что лежу я в луже и это не очень приятно. Впрочем,
всякий поймет, что у меня не было времени осматриваться. А вот наконец и
репортер. Он вяло достает блокнот, долго и нудно отыскивает чистое место и
пишет под диктовку Вудпекера, который тоже спустился с этажа поглазеть на
смерть великого писателя:
- Всемирно известный писатель...
О, известность, о, слава!
- ...Пол С. Коув...
Как мне хорошо!
- ...подох нынче вечером на Арсенал-роуд!
- Подох? - уточняю. - Ошибки нет?
- Нет, нет ошибки, - злорадно скрипит Вудпекер. Кто-то пинает меня:
- У-у, собака! Всех загонял!
- Отписался наконец-то, - пищит тонконогая дамочка. - Долго же мы этого
ждали.
- Меня, - бьет себя в грудь Крайнинг, - меня, талантливого репортера,
принуждал к очковтирательству!
- Ха, талант! С такими-то прыщами?
Я с улыбкой требую газету.
- А че читать-то, - бормочет алкоголик с авоськой, - подох да подох, туда
тебе и дорога. Больше не будешь бумагу переводить, суслик косноязычный!
Простите, но в этот момент мне стало невтерпеж. Это я-то косноязычный? Я
сделал страшное лицо.
- Ну че кривляешься, морда, - дышит перегаром алкоголик, - ну-ка вычеркни,
попробуй. Ты же готов, сдох, понял?
Неприятный оборот. Этого я не предусмотрел. Надо что-то делать, иначе,
судя по их лицам, кирпич покажется разминкой. Какая изнанка у славы! Но
есть идея. Я многозначительно улыбаюсь, что их бесит, и задаю свой
неотразимый вопрос:
- Начало читали?
- Читали, читали, - гудят они, надвигаясь.
- Плащ я снял?
- Снял, снял, - тычет костылем мне в грудь Вудпекер, но я изысканно вежлив:
- Так утритесь, олигофрены! Шляпа-то на мне! - И я непринужденно снимаю
ее. Конечно, внутри шляпы прочная пластиковая касочка, в которой кирпич и
застрял. Видели бы вы их лица! Они не сомневались, что я сейчас начну
вычеркивать налево-направо. Как они сжались и посерели, бедолаги! Но я
великодушен. Я на вершине славы - что мне еще надо? Крайнинг напевает мне
на ухо что-то подхалимское, но я брезгливо отстраняюсь. Сейчас он побежит
топиться, а я пока спокойно прочту-таки некролог. Тонконогая дамочка
немедленно подает мне свежезаплаканную газету.
И тут что-то знакомое падает мне на голову. Ощупав рукой, убеждаюсь, что в
моем черепе завяз кирпич. Ай да Вудпекер, ай да молодец! Не смотри, что
инвалид! Мне становится смешно. И окружающие сразу повеселели. Чуют
поживу, воронье! Я поднимаю голову и весело кричу труженику кирпича:
- Поздно, Вудпекер! Рассказ давно закончен!
Ответом мне служит его слабое завывание.
Я надеваю шляпу, подхватываю тонконогую дамочку под локоток и гордо
удаляюсь сквозь смятенную толпу.
Химия и жизнь, 1993, © 1, С. 104 - 107.
OCR В. Кузьмин
1998 - May. 2001
Проект "Старая фантастика"
http://sf.nm.ru
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг