Промахнуться этажом и палатой было невозможно даже с завязанными глазами.
Не знающий преград голос Семёна фаульгабера мягкой волной катился по коридору,
проникая во все уголки. Ни дать ни взять пароходный гудок "тифон", который был
слышен на всю Одессу, но если стоять прямо под ним - не оглушал. Кефирыча почти
не было видно из-за спин благодарных слушателей, собравшихся в том числе и на
костылях. Ежели не знать Фаульгабера - сидит, развалившись на стуле, этакий
дядя с пистолетом на пузе и повествует, начисто забыв о своей первостепенной
обязанности. Пиновская знала его не первый год. И не сомневалась: он засёк её
шаги, ещё когда она поднималась по лестнице. А уж чтобы миновать Кефирыча на
посту, требовалась крылатая ракета. Или Сашенька Лоскутков. Как минимум.
- ... А ещё был случай, когда я некоторое время в покойниках ходил, -
рассказывал между тем Фаульгабер. - Это после того, как жена во второй раз
похоронку на меня получила. Сами понимаете откуда...
Слушатели закивали с видом глубокомысленных знатоков, привыкших читать
между строк. Хотя все наверняка думали о географически очень разных местах и
можно было поклясться, что в точности не угадал ни один.
- Меня уже и выписали отовсюду, в домовой книге отметку соответствующую
произвели...- продолжал Ке-фирыч. - Жена, мы с ней тогда в комнатке жили, с
очереди на квартиру слетела со скоростью звука: метров-то на душу вона сколько
прибавилось... И тут я вдруг возвращаюсь. Живёхонький и даже относительно
целый. Бегу разбираться, занятым людям сложности создаю... И в результате всех
дел получаю справочку: дана, мол, такому-то и такому-то в том, что он является
покойником. Ни хрена себе удовольствие?..
Народ опять закивал. Историями об очередном идиотизме отечественной
бюрократии никого в наше время уже не удивишь.
- Ну, как же я обозлился! - поведал слушателям Фаульгабер. - А я молодой
тогда был, кровь горячая... Вот и решил схулиганничать: вы со мной так, и я с
вами так... Иду, как сейчас помню, по Кировскому, дохожу до площади Льва
Толстого - и топаю себе прямо через самую середину, проезжая там, не проезжая
часть!..
Болящие благоговейно внимали.
- Там мусорок, конечно, стоял. Молоденький, мордочка такая хорошая,
деревенская. Засвистел, бежит ко мне со всех ног: "Гражданин, не нарушайте!" А
я на него - гав! Я, дескать, никакого ответа перед тобой держать не намерен,
поскольку вообще не по твоему ведомству прохожу!.. Он глазёнками хлопает: это,
значит, как понимать? А вот так и понимай, говорю. Другого я подданства.- То
есть какого другого?!.- А вот такого, покойник я!!! И сую ему бумажонку под
нос, а в ней чёрным по белому всё так и написано!
Кефирыч победоносно оглядел слушателей.
- И что дальше было? - спросил высокий парень на костылях. Он боязливо
опирался на правую ногу, заключённую в аппарат Илизарова.
- А что дальше, - усмехнулся Кефирыч. - И пошёл я себе и пошёл, а он,
болезный, остался затылок чесать...
Окончание рассказа Пиновская дослушивала уже изнутри палаты.
У Плещеева, помимо осунувшейся Людмилы, сидели Осаф Александрович и
Лоскутков. Причём Дубинин устроился возле больного и, шурша газетой, вводил его
в курс последних новостей спорта, а Саша, по обыкновению, тихо присутствовал в
уголке. Он смотрел в окно, выходившее в сторону больничного садика. О его
трагических чувствах к подчинённой Марина Викторовна знала давным-давно. Он,
естественно, полагал, что умело скрывает их. Мужики...
- Итак?..- сказала Пиновская.
- Ребята,- проговорил Плещеев, когда Людмила вышла за дверь. - Это,
конечно, только догадки... но я, кажется, со Скунсом дело имел...
- Та-ак,- протянул Дубинин.
- Логика,- сказала Пиновская.- Логика где? Сергей Петрович неуклюже
пошевелился на койке, стараясь переменить положение тела, не потревожив больной
головы.
- Логика? Пожалуйста... С какой стати он вообще там оказался? Подкрался за
мной с выключенными огнями, я и не видел... Потом троих положил, как из
автомата... По две секунды на каждого... Слышишь, Саш? Для тебя говорю...
- Слышу, - голосом Тараса Бульбы отозвался из угла Лоскутков.
- Наёмный убийца выручает шефа "Эгиды",- скептически фыркнула Пиновская.-
Он что к тебе, телохранителем нанялся?
- Смейтесь, - обиделся Плещеев. - Мне что-то было не очень смешно. Мне и
сейчас не очень смешно...
- В шесть секунд, значит? - спросил Саша задумчиво.
- Да уж не в шестьсот.
- Я к тому, - сказал Саша, - что сегодня ночью в Пушкине скончался некто
Кемаль Губаевич Сиразитдинов...
- О! - поднял палец Осаф Александрович. - Колоритнейшая, господа, личность
был безвременно усопший. Святой жизни люди уходят... Как говорило когда-то
армянское радио, "мы не знаем, что такое горжетка, но если это то, что мы
думаем"... Не смотрите на меня так, Марина Викторовна, умоляю... Так вот, если
это то, что мы думаем, по нему льёт горькие слезы местный профсоюз киллеров,
коего дела он отечески направлял последние года два или три...
- Притом странная, говорят, кончина была,- подхватил Саша. - Пятьдесят
пять лет, нам бы с вами его здоровье, и - жуткий инфаркт. А телохранитель...
кстати о телохранителях... его в закупоренной, как бункер, квартире кто-то
слегка придушил, так, что бедняга оклемался к полудню... а парень
подготовленный... Кто, что - хоть тресни... Посторонних отпечатков,
естественно, никаких, только то, что у Губаевича на кровати кто-то в джинсах
сидел...
- Оригинальнейшая примета,- вздохнула Пиновская.
- А кроме того, в двух шагах от местной ментовки кто-то оставил "Ауди" с
тремя любимыми "нукерами" покойного. Избитыми до непотребного состояния...
- Рискну предположить,- сказала Пиновская.- Версия, конечно, шаткая, но...
- Безусловно имеющая право на существование, - поддержал Дубинин.-
Дерзайте, Мариночка. Мы в вас верим.
- Гуд-баевич, - проворчал Саша. - Гуд-бай, бэби...
- Если Губаевич в самом деле опекал наёмных убийц, и это у него
получалось, на него вполне могли вывести Скунса. По международным каналам. Для
начала Скунс убивает Петрухина, а потом ему предлагают контракт, Серёженька, на
тебя. Он едет за тобой в Токсово и нежданно-негаданно напарывается на
конкурентов. В порыве законного возмущения он отбивает у них жертву. И, жаждая
насолить конкурирующей фирме...
- А рожна ему Кемаля-то убивать, если он от него и работал? - мрачно
поинтересовался Плещеев.
- Если Марина Викторовна рассуждает правильно, - сказал Саша, - а я
склонен думать, что она права... остаётся принять, что и токсовская тройка
работала от него же.
- Ну и зачем, интересно, он их послал, если у него Скунс есть?
- Возможность только одна, - развёл руками Дубинин.- Получив на тебя
заказ, Скунс тянет резину либо вовсе отказывается. И вот, дабы не потерять
лицо...
- Это не одна причина, а целых две,- заметила Пиновская.
- "Тянет резину"... - сморщился Лоскутков. - "Отказывается"... Наёмный
убийца?..
- А ты вспомни репутацию Скунса, - сурово посоветовала Марина Викторовна.
- Вспомни. Саша скупо улыбнулся и процитировал:
- "Чисто мифологический персонаж"...
- Хватит о грустном! - потёр ладони Дубинин. - Зная твою, Сергей Петрович,
выдержку, наблюдательность и профессионализм, я рискую предположить, что
мифологический персонаж готов обрасти плотью и кровью. Итак, подробности,
подробности!..
Секунду Плещеев молчал. "Рост примерно сто семьдесят, не больше, волосы
седые, коротко стриженные... Физически очень силён, в рукопашной схватке
смертельно опасен... отличный водитель... новая "Нива"..." Да, он много чего
мог бы теперь поведать про Скунса... Он пожалел, что не может встретиться
глазами с Дубининым и посмотреть на него честным и абсолютно искренним взором.
- Какие подробности? - спросил он устало. - Только то, что машина у него
была вроде ВАЗовская,! по звуку мотора... Глаза у меня после удара, сами
понимаете... Ну, и голос... Дефектов речи замечено не было, характерных
словечек тоже...
Пиновская и Дубинин многозначительно переглянулись. Лоскутков улыбнулся,
как Будда, и закатил глаза к потолку.
- ...А нынче летом как-то возил я своих короедов в Кавголово,- неутомимо
разливался Кефирыч.- Едем уже обратно, как раз на проспект Просвещения
вывернули, всё хорошо, всё нормально, только гроза собирается. Ну, собирается и
собирается, нам-то что? Домой едем. Потом вижу, стоят на одном перекрёстке
"отцы родные", сразу два "Форда"... Стоят себе и стоят, я вообще сорок пять
еду, ребятишек полная машина и не спешу никуда. Ладно. А гроза-то подходит, и,
как всегда перед грозой, ветер - резкий, шквалистый. И что вы думаете, вот так
шквальнуло и прямо у меня на глазах у одного мента сдувает с головы фуражку. А
из фуражки-то, мать честная!..- деньги веером! Полная фуражка денег оказалась!
И как понесёт их ветром по проспекту!.. Не знаю уж, сколько там их у него было,
много, наверное... А Просвещения - он длинный, прямой... Десятки, пятёрки,
полтинники улетают... Мне на лобовое стекло доллар прилип... Гаишник ловить,
мечется, жезлом машет, а машин полно, все видят, и каждый с наслаждением -
би-би-и-и!!!
- А что ж он их в карман не положил? - спросил кто-то из слушателей.- Там
же на форме карманов не обобраться...
Кефирыч развёл руками:
- Тайна сия велика есть...
Трое в лесу
До "серьёзных" грибов в Орехове было неблизко. Нина и её родители в лес не
очень-то выходили, а Валерия Александровича в этом доме привечали не слишком.
Поэтому, если позволяла погода, в сентябре они со Стаськой совершали одну-две
вылазки в лес. Для мужчины и девочки это был праздник, для Нины Степановны -
сплошное мучение.
- В могилу меня готовы уложить со своими грибами!.. - расстроилась она,
когда подошла очередная суббота и её муж со Стаськой начали готовить корзины.-
Вы что, телевизор не смотрите? Не знаете, какой сейчас бандитизм? Людей прямо
на перекрёстках из машин выкидывают, а вы - в лес!.. В одну секунду по голове.
дадут и...
Жуков по обыкновению промолчал, зная, что возражения только приведут к
новому взрыву эмоций, а Стаська торжественно заявила:
- Тёть Нин, какой бандитизм? Мы же с дядей Лёшей поедем!..
Такой неожиданный аргумент сразил Нину Степановну, что называется,
наповал. Она обречённо махнула рукой и больше не спорила. Валерий
Александрович, напротив, испытал сложные чувства. Стремительный рост
"дяди-Лёшиного" авторитета болезненно щёлкнул по его самолюбию. Он опять
почувствовал себя так, словно его грабили. Жуков; однако, был человек чести и
счёл своим непременным долгом всё рассказать Снегирёву.
Телефонный звонок застал Алексея за чаем. Он извлёк из кармана настырно
пищащую трубку (квартирного номера он не давал никому), выслушал, несколько раз
сказал "ага" и "угу", поблагодарил и распрощался. Он всегда так разговаривал,
когда был не один. Многолетняя привычка брала своё: зачем кому-то догадываться,
с кем он беседует и на какую тему? Ни по выражению лица, ни по случайно
долетевшим словам... Он спрятал телефончик на место и потянулся за чашкой.
- Алёша, я понимаю, что это, конечно, совсем даже не моё дело,- сказала
тётя Фира,- но вы, по-моему, какое-то очень приятное известие получили? Вид у
вас, как всё равно с орденом...
За грибами поехали на снегирёвской машине. Алексей довёз до Луги раза в
два быстрее, чем обычно получалось у Жукова, но он совсем не знал грибных мест.
Двое штурманов успешно восполнили этот пробел. У них был при себе атлас
области, испещрённый пометками за прошлые годы. Часам к десяти утра "Нива"
одолела последние метры кочковатой лесной дороги и заняла позицию на широкой
поляне. Стаська первой выпрыгнула наружу и сразу начала заглядывать под колёса.
- Вы знаете, наш "Москвич" очень хорошо грибы ищет,- пояснила она
Снегирёву.- Если в лесу есть хоть один белый, он обязательно окажется под
колесом...- И показала руками: - Вот так, прямо шляпки касается, а не раздавит!
В атласе было специально помечено и "чернобыльское" пятно, оставленное
приснопамятной тучей. Оно располагалось на безопасном удалении от облюбованного
места. А то был момент, когда Нина Степановна положительно отказывалась пускать
мужа и Стаську в лес, утверждая, что там теперь не грибы, а сплошь
радиоактивные мутанты. "Ага, и кусаются",- поддразнивала её Стаська. "Не
смешно! - обижалась Нина Степановна. - Вот в прошлом году случай был..."
Самодельный счётчик Жукова (по мнению автора, далеко превосходивший фабричные
образцы) ей доверия не внушал. Оскорблённый инженер не поленился свозить грибы
на проверку и полученную справку порывался повесить на стену в рамочке. Нина,
кажется, отошла от идеи фикс насчёт радиации. Зато стала подозревать в каждой
сыроежке поганку.
В лесу, как и во всех прочих стихиях, Снегирёв чувствовал себя дома.
Вдобавок ему очень нравилось ходить среди сосен. Просто ходить, а не
передвигаться короткими перебежками, уничтожая по дороге всё двуногое и
шевелящееся. Неслышно погружать ногу в белый мох и шелковистую травку, внимать
звукам и запахам... слушать голос и дыхание леса, которые благодаря всё той же
страшной науке, глубоко вбитой в подкорку, были ему намного понятнее, чем
большинству нормальных людей...
.
- Дядя Лёша, - спросила его Стаська, - а вы в лесу не... заблуждаетесь?
- Нет, - сказал Снегирёв. - Не заблуждаюсь. Он старался держаться так,
чтобы всё время была видна её красненькая капроновая штормовка. И, главное,
чтобы девочка всё время могла видеть его.
- А тётя Нина совсем не ориентируется, - сказала Стаська. И улыбнулась -
без осуждения, без насмешки над слабостью взрослого, просто по-доброму: вот,
мол, еще как на свете бывает.- Не ориентируется и очень боится. А вы в лесу не
боитесь?
- Нет,- сказал Алексей.- Не боюсь.
- Дядя Валя тоже не боится, только он очень осторожный,- продолжала
рассказывать Стаська.- Мы когда жили в Ромашках... Это около Лосева, от
дяди-Валиной работы база была... там мы в лесу канаву нашли, точно такую, как
здесь, и он "Москвичик" против неё ставил, чтобы издалека видеть.
Снегирёвская "Нива" умела за себя постоять существенно лучше старенького
"Москвича". Кроме того, оставалось неясным, что стал бы делать Жуков, заметив
около своей машины несанкционированных визитёров. Алексей подумал, что вряд ли
стоило развивать эту тему, и промолчал.
Сосняк же действительно рассекала длинная прямая канава. По одну её
сторону когда-то случился небольшой пожар. Взрослые деревья уцелели,
отделавшись обугленным верхним слоем коры возле корней, а вот лесная подстилка
и мелкие кустики сгинули начисто. Теперь зелёная жизнь заново осваивала
проплешину, и чуть ли не первыми, не встречая обычной конкуренции, в сожжённую
почву проникли грибы. Добравшись до этого места, Стаська сняла с плеча ремень,
и в поставленную наземь корзину один за другим посыпались чистенькие жёлтые
моховички. Снегирёв смотрел на дочь и думал, как они могли бы поехать сюда
втроём. Они со Стаськой - и Кира. А потом возвращались бы домой, смеясь и в
шутку жалея автомобиль, насмерть перегруженный грибами. И наконец сообща
чистили бы их за круглым кухонным столом, вспоминая, какой при каких
обстоятельствах "попался"... "Позор на мои седины, и как я проглядел такого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг