- Не-а...
- Эх...- Лоскутков вздохнул.- Ну играй. Найдем твою бабушку.
На двери красовалась табличка: "Капитан милиции О. П. Галкина". Кефирыч
хотел немедленно вломиться вовнутрь, но Саша остановил его и вежливо постучал.
- Подождите, я занята, - раздался изнутри женский голос. Приятным его даже
при большом желании нельзя было назвать.
Эгидовцы переглянулись и подперли стену. Лоскутков посмотрел на часы. Три
минуты... пять, семь, десять... Саша покосился на Семёна Никифоровича и увидел,
что у того с лица стали исчезать веснушки. Это был очень плохой признак.
- Всё!..- рявкнул великан.- Иду убивать!.. Дверь детской комнаты с треском
сокрушила какую-то мебель, и взору эгидовцев предстала банальнейшая картина.
Ольга Петровна Галкина внимательно вглядывалась в круглое зеркальце на
подставке, тщательно наводя макияж.
- Я же сказала, я занята!..- возмущённо повернулась она к незваным гостям.
Со щёк у неё свисали полоски свежей огуречной шкурки. Обалденно полезная,
говорят, процедура для кожи.
Кефирыч вдруг садистски заулыбался и выдал:
Не могу ходить одна
На поле огуречное:
Вот ведь выдумала плод
Природа бессердечная!..*
- Что вы себе позволяете?! - взвилась капитан Галкина.- Я при исполнении
нахожусь! Но Кефирыча было уже не остановить:
Долго в зеркало глядела
На нетронутое тело:
Жалко мне - не портишь ты
Этой дивной красоты...*
- Я не потерплю! - взвизгнула капитан милиции.
- А пошла ты,- спокойно сказал Лоскутков.- Не пугай, пуганые. АОН себе
завела, чтобы знать, когда начальство звонит?
Кефирыч скрестил руки на груди и в упор разглядывал покрывшуюся пятнами
Ольгу Петровну.
Что-то в тоне и манерах этих людей насторожило капитана Галкину, и
основной инстинкт - инстинкт самосохранения - мощно заявил о себе. Она сделала
усилие, убрала в стол зеркальце и косметику, и, положив руки в форменных
рукавах на крышку стола, напряжённо проговорила:
- Слушаю вас.
Переговоры вёл Лоскутков. Кефирыч стоял молча, но взгляда с женщины не
сводил, и капитан Галкина косилась на него, как на готовую ахнуть боеголовку.
- Так...- уже спокойнее сказала она наконец.- Я вас поняла. Буду звонить в
Управление.
- Бабушка!.. Бабуленька!!! - завопил Шушуня, увидев на пороге пожилую,
бедно одетую женщину. - Баба Надя пришла!..
Надежда Борисовна расплакалась, прижала внука к себе и долго не отпускала.
- Спасибо вам большое... спасибо... - бесконечно повторяла она, то и дело
вытирая глаза,- Нашёлся, Господи, а я уж не знала, что думать... Пропал, думаю,
наш Шушунечка... звоночек наш... никогда больше мы его не увидим...- И она
зарыдала в голос.
Сообща они еле убедили её отпустить внука вместе с фаульгаберятами на
улицу - вывести напоследок Дракона. Ей всё казалось, что Шура опять куда-нибудь
пропадёт. Удивительное дело, но когда Семён Никифо-рович дозвонился до Надежды
Борисовны Бойко, она разговаривала с ним по-деловому, даже суховато. Зато
теперь, когда напряжение миновало...
- Это Саша в метро вашего внука нашёл, - сообщил ей Фаульгабер.
- Да что...- смутился командир группы захвата.- Он мне и про вас
рассказал, и про то, как вы его стрелки различать научили...
Это сообщение почему-то заставило Надежду Борисовну в очередной раз
прижать к глазам мокрый платок:
- Он такой хороший мальчик, такой славный... А живём - вы себе представить
не можете... Каждый день крик, ссоры, скандалы... В доме есть нечего, а ему
хоть бы что... Это я про отца его... Я уж дочке - лучше пусть никакого отца не
будет, чем такой! Название одно!.. Денег и то... Не в дом, а из дому...
- А дочь ваша..?
Надежда Борисовна только горестно покачала головой.
- Да он с первого дня пил. До свадьбы ещё всё было ясно. А она мне: "Я его
перевоспитаю, мама, вот увидишь". Ну, вот и перевоспитала... В кои-то веки с
ребенком отправился погулять...
Мужчины молча переглянулись.
- И нет и нет... Мы уже больницы обзванивать, милиции всякие...-
продолжала свой рассказ Надежда Борисовна.- Всё без толку... У меня сердце
колет, думаю, только приступа не хватало, ещё Верочке со мной хороводиться... И
вот посреди ночи является! Мы бросились, а он стоит грязный весь, мятый и -
один! Веруша ему: "Где ребёнок?!" А он с оловянными зенками: "Не знаю"...
Надежда Борисовна помолчала. Фирменные пирожки Фаульгаберши нетронутые
лежали перед ней на тарелочке.
- Как я на месте его не убила, не знаю. Вера плакать, кричать на него, а
он себе в комнату - и спать завалился. А ей с утра на работу... Платят-то им
подённо, не выйдет - и денег не будет... Пошла, куда денешься... А тут и вы
позвонили...
Орехово - Петербург
Снегирёв помнил: когда он закончил школу, первое сентября лишь через
несколько лет сделалось для него обычным днём, открывающим очередной месяц, и
навсегда перестало подсознательно быть роковым рубежом. Этот рубеж неотвратимо
надвигался сквозь лето, знаменуя не слишком-то желанное начало учебного года. С
его контрольными, вызовами на уроках и множеством иных неприятностей... Поэтому
Алексей искренне сочувствовал Стаське, которой менее чем через неделю
предстояло изображать радостную встречу со школой. Заглянув к Жуковым двадцать
четвёртого августа, он узнал, что Стаську собирались везти из Орехова в город,
и вызвался съездить за ней сам.
Валерий Александрович не зря был доктором технических наук: план,
нарисованный им для Снегирёва, соответствовал местности один к одному. Прибыв
на "Ниве" в дачный посёлок, Алексей легко сориентировался и выехал к нужному
дому с первой попытки, обойдясь без блужданий и расспросов местного населения.
- Ой, дядя Лёша!..- обрадовалась Стаська, выбежавшая к калитке встречать
знакомый автомобиль. Она была воспитанной девочкой и не стала говорить, что,
мол, ну никак не ждала.- Пойдёмте скорее, мы только-только завтракать сели...
Жуковскую "фазенду" Снегирёв оценил ещё по фотографиям. Если он что-нибудь
понимал, бревенчатый домик сперва замышлялся как времянка, пускай даже и
тёплая, с печью. Потом, когда стало ясно, что соорудить "настоящий" дом сил уже
не хватает, на маленький сруб нахлобучили верхний этаж - этакий
чердак-переросток. Туда вела внешняя лесенка, мало пригодная для взрослого
человека, в особенности для пожилого, полного и неуклюжего. Естественно, там
теперь были Стаськины личные апартаменты, и за право ночевать одной наверху
постоянно происходили баталии между нею и "бабушкой". Двенадцатилетний человек
требовал самостоятельности. "Бабушка" полагала что маленькому ребёнку лучше
быть всё время у неё на глазах.
Завтрак происходил между домом и летней кухонькой, под деревянным навесом.
Степана Петровича и Ирину Юрьевну Коломейцевых, родителей Нины, Снегирёв узнал
сразу - опять же по фотографиям, да и по фамильному сходству. Вторая женщина,
на вид - активная начинающая пенсионерка, была ему незнакома. Она сидела в
домашнем халате и накинутой сверху синтетической куртке, вернее, даже не
сидела, а мостилась на краешке скамейки, словно заскочила всего на минуточку и
собиралась бежать обратно домой. Перед ней на столе стояла банка с солёными
огурцами. Соседка, определил Алексей. Домашними заготовками обмениваются...
- Доброе утро,- поздоровался он, обращаясь сразу ко всем. Супруги
Коломейцевы недоумённо воззрились на чужого мужчину, которого их "внучка" вела
за руку, словно он был ей близким приятелем.
- Это дядя Лёша! - радостно объявила им Стаська. - Помните, я
рассказывала?
Настороженное выражение мигом растаяло. Ирина Юрьевна устремилась в дом за
дополнительной чашкой, а Степан Петрович приподнялся с лавки и крепко пожал ему
руку. Из чего Алексей заключил, что "деды" и впрямь были о нём премного
наслышаны. Почему-то это взволновало и обрадовало его. Как будто мнение двоих
стариков вправду могло для него что-нибудь значить...
- Ну, я побежала,- заторопилась соседка.- А то вовсе стыд потеряла: на два
слова, и сижу, и сижу...
- Так сидите на здоровье, Тамарочка,- остановила ее Ирина Юрьевна.- Ещё
чайку выпейте...
- Да куда ж чаем наливаться перед дорогой,- засмеялась Тамарочка. - Мой-то
нынче опять кататься собрался! Пацан да и только...
Было видно: как бы осуждая на словах "мальчишество" мужа, в
действительности она рада была ему потакать.
Забрав огурцы, она удалилась по натоптанной (знать часто в гости ходили)
тропинке к соседнему дому. Этот дом едва ли превосходил размерами жуковский, но
был в отличие от него, не ветшающей развалюхой, а новенькой нарядной игрушкой.
И не подлежало сомнению что ему сопутствовал тот же эффект, который отличает
иномарки от российских машин: при схожести внешних габаритов первые почему-то
оказываются существенно просторней.
А перед домом - кстати об иномарках! - стоял красивый голубой "Форд".
Крепкий пожилой мужчина любовно намывал его из ведёрка.
- Только весной въехали,- заметив взгляд Алексея, пояснил Степан
Петрович.- Славные люди. Вежливые, простые, никогда ничего, а за тридцать
тысяч, я слышал, домик купили. Ирина Юрьевна внутри была, говорит - полный
комфорт...
Ирина Юрьевна пододвинула Снегирёву булку и колбасу и спросила:
- А вы, значит, за Станиславушкой? Ниночка, случайно, не приболела, что
пришлось вас побеспокоить? Ближний свет, сюда из Питера-то тащиться...
- Да нет, всё в порядке, - успокоил женщину Алексей.
- Значит, у Валерия опять важных дел невпроворот...- неодобрительно
хмыкнул Степан Петрович. Снегирёв сразу вспомнил, что на участке даже не было
въезда для автомобиля, и задумался о сложных подводных течениях, имевших место
в этой семье.
Стаська сочла своим долгом заступиться за опекуна.
- Дядя Лёша - друг нашего дома! - сказала она с таким видом, словно это
полностью объясняло его неожиданное появление. Смутилась, покраснела и
добавила: - И потом, он машину обкатывает... ей и надо поездить...
- Ты вот что, Стасик, иди-ка вещички свои собирай, - строго распорядился
"дед", недовольный, что девочка вмешивается во взрослый разговор.- Нечего дядю
Лёшу задерживать.
- Да я, собственно, никуда не спешу,- заверил его Снегирёв. - Озеро тут у
вас поблизости есть?..
Озеро обнаружилось в пятнадцати минутах ходьбы. По берегу встречались
очень даже неплохие песчаные тяжики, но, согласно закону стервозности,
исключительно на той стороне. Обход был примерно километровый- бабушки и
дедушки с внуками, из которых состояло в летнюю пору ореховское население, в
такую несусветную даль, естественно, не ходили. Официальная же купальня
ближнего берега, куда Стаська привела Снегирёва, являла собой полумесяц поляны,
некогда расчищенной в ольховых зарослях и крепко вытоптанной сотнями ног.
Поляна завершалась полуметровым скользким обрывчиком. Здесь малышня садилась на
попки и осторожно спускала ноги на илистое мелководье,- всё это под непрерывный
аккомпанемент бабушек, делавших всё от них зависевшее, чтобы ребёнок стал
панически бояться воды.
Кое-где на берёзах висели жёлтые листья. Близившийся сентябрь ещё не
совсем выстудил воду, но купаться, по общему мнению, было уже нельзя. Снегирёв
стащил кожаную куртку и сунул её Стаське:
- Подержишь?
Купальня была оборудована микрораздевалкой - загогулиной из железного
листа на покосившихся ножках. Её украшали пятна ржавчины и мудрые философские
изречения, нацарапанные гвоздём. Алексей зашёл внутрь и быстро разделся до
плавок. Стаська с неподдельным восторгом взирала на дядю Лёшу, не желавшего
бояться холодной воды. Он к тому же и выглядел, да и действовал, как самый
настоящий спортсмен. Коротко разбежался через поляну, оттолкнулся от обрывчика
и полого нырнул, пролетев метра три над водой. Отплыв почти на середину озера,
он обернулся.
Здесь не было ни зеленогорских валунов, ни шуршащего между камнями прибоя,
но в том ли суть?.. Стаська держала в руках "дяди-Лёшину" одежду и смотрела на
его торчащую из воды голову с той же гордостью и беспокойством, что светились
когда-то в других, очень похожих глазах...
Кира...
Снегирёв вылез обратно на берег и ладонями стал сгонять с себя воду.
- Ой! - спохватилась Стаська. - А полотенце и переодеться вам...
- Ничего,- отмахнулся он.- Обойдусь. ...История повторялась. Он отжимался
вниз головой садился на поперечный шпагат и балансировал на одной руке,
поставив ладонь на достаточно прочный пенёк Стаська восхищённо внимала. Сама
она была далеко не из тех девочек, которых берут на заметку спортивные
селекционеры. Типичная рыхловатая отличница в очках классический объект для
насмешек учителя физкультуры. Вряд ли она делала каждое утро зарядку, но пример
дяди Лёши оказался заразительным. Она выбрала на поляне местечко почище,
расстегнула курточку и решительно встала на мостик. Подниматься из этого
положения она не умела. Снегирёв поддержал ладонью, подстраховал.
Возвращались не спеша, кружным путём. Стаська показывала ему местные
достопримечательности. Кирпичный домик на краю углового участка, заполонённого
ракитником и дремучими зарослями иван-чая. Домик был замысловат, как Кёльнский
собор. Обычно Снегирёв легко угадывал внутреннюю планировку строения по
расположению окон. Это умение несколько раз здорово помогало ему остаться в
живых, однако дачный домишко, творение неведомого архитектора, даже и матёрого
диверсанта ввёл в некоторую задумчивость.
- Сколько себя помню, никто тут не живёт,- заметила Стаська.
Следующая достопримечательность заставила их обоих расхохотаться. Посреди
нескольких объединённых участков серой глыбой громоздилось потрясающе казённое
четырёхэтажное здание. Земля вокруг была разворочена так, словно под домом
прятали ракетную шахту. По словам Стаськи, сюда целое лето машинами возили
итальянскую плитку, ванны "джакузи" в больших картонных коробках и сиреневые
диваны, закутанные в прозрачную плёнку. Тем не менее сквозь незашторенные окна
дом был виден напросвет. И казался совершенно пустым.
- Степан Петрович говорит, тут, наверное, какой-нибудь важный мафиози
живёт,- понизив голос, сообщила Стаська Снегирёву.- А дядя Валя смеётся: мафия,
хоть в журнал "Частная архитектура" заглядывает, ту уродину только бывший
функционер и мог заказать...
Третий объект экскурсии представлял собой памятник временам, когда по
садовому участку можно было определить, на каком производстве его хозяин
работает и чем это производство богато. Так и тут. Весьма непримечательный дом
был обнесён забором, сплошь состоявшим из... металлических дверей от списанных
лифтов.
- А ступеньками от эскалаторов у вас нигде ничего не вымощено?..-
задумчиво спросил Снегирёв.
- Вымощено!.. - обрадовалась Стаська. - Идёмте покажу!..
День стоял тихий и солнечный. Полосатая шмелиха с громким гудением
обследовала последние цветы, запасаясь силами для предстоявшей зимовки. Стаська
здоровалась, встречая знакомых, а в какой-то момент с нескрываемым торжеством
продефилировала мимо стайки местных мальчишек. Которые, будь она одна или с
"бабушкой", уж точно вякнули бы что-нибудь вслед.
Снегирёв медленно шагал по песчаной дорожке, жмурился на тёплом солнышке,
слушая голосок дочери, и в душе царил давно забытый покой. Идти бы так да
идти...
Нехитрые Стаськины пожитки, упакованные в длинную сумку, легко поместились
в багажном отделении "Нивы".
- У вас антенна на крыше перекосилась, - сказал Снегирёв Степану
Петровичу.- Растяжка лопнула.
- Ещё на той неделе ветром порвало, - ворчливо отозвался старик.- Слышали,
может, когда наводнение чуть не надуло?.. Мы-то ждали, Валерий приедет,
выправит... А то даже новостей не посмотришь...
- Молоток и плоскогубцы есть? - деловито спросил Снегирёв.
- Да вы что! Неудобно! - запротестовала Ирина Юрьевна. И напустилась на
мужа: - Ну что пристал к человеку? Дались тебе твои новости! Иди лучше запирку
в туалете почини, а то перед людьми срам...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг