- Осмелюсь высказать предположение, государь, что кто-то, когда-то
мельком знавший ваше величество под вышеупомянутым псевдонимом, в шутку
или невольно пустил сей слух. Лично я бы не придавал этому значения.
- Возможно, - согласился Николай. - Но все же мы обязаны учесть все
возможности. Вы не допускаете, генерал, что сей слух означает появление
дерзкого самозванца?
- Ну, нет! С какой стати самозванец будет величать себя полковником
Бздилевичем, да и о каком самозванце может идти речь?
- Речь может идти о человеке, располагающем большими правами на рос-
сийский престол, нежели я.
- Ваше величество, я вас не понимаю! - абсолютно искренне признался
начальник охранного отделения.
- Я намекаю на происхождение Павла I.
- Это все домыслы, ваше величество.
- Даже мой отец верил этим "домыслам", - очень серьезно сказал Нико-
лай. - Павел I был либо сыном графа Сергея Салтыкова и Екатерины II, ли-
бо сыном неизвестных чухонских родителей. Которая из этих версий пра-
вильна, для нас не имеет особого значения, поскольку в любом случае Па-
вел не был сыном Петра III. Мы знаем также, что графиня Елизавета Ворон-
цова имела сына от несчастного императора Петра III. Нам мало что из-
вестно о дальнейшей судьбе этого ребенка, хотя именно его потомки ведут
свой род от Федора Кошки и, следовательно, являются законными наследни-
ками российского престола.
Барсукевич молчал. Разговор принял крайне опасный характер. Как
знать: не пожалеет ли завтра император о своей откровенности? Адольф Ар-
нольдович боялся даже подумать о возможных последствиях этого. Он налил
себе и императору по стакану бессарабского портвейна и сразу же залпом
осушил свой стакан. Николай последовал его примеру, после чего продол-
жал:
- Я хочу поручить вам, Адольф Арнольдович, тщательно разобраться в
этом вопросе и составить подлинную генеалогию рода Романовых. Иными сло-
вами, я хочу знать: кто сегодня является потомком и наследником Петра
III и графини Воронцовой.
- Но зачем? - невольно воскликнул Барсукевич.
- Затем, что врага лучше знать в лицо.
Генерал недоумевал. Никогда еще ему не доводилось сталкиваться с та-
ким аргументированным, логически обоснованным идиотизмом.
- Как можно меньше посвященных! - продолжал Николай. - Действуйте, в
основном, самостоятельно. И конечно следите за возможным появлением пол-
ковника Бздилевича. Того полковника Бздилевича! Держите меня в курсе.
Император встал, давая тем самым понять, что аудиенция окончена.
x x x
- Ну-с, что будем заказывать, любезный Григорий Ефимович? - спросил
князь Путятин.
Заполучить трезвого Распутина для приватной беседы оказалось делом
отнюдь не простым. Князь, однако, и не спешил, поскольку понимал исклю-
чительное значение первой встречи с царским фаворитом для успеха всего
своего заговора. Впоследствии, полагал Сергей Николаевич, управлять
Гришкой будет несложно, если... Если как следует обработать его при пер-
вом знакомстве. Поэтому князь в течение трех долгих недель выжидал удоб-
ного случая.
И вот, наконец, они сидели друг против друга в просторном светлом за-
ле ресторана "Палкин". Как обычно, этот ресторан, расположенный в самом
центре Невского проспекта, был забит до отказа, и в то время как русские
рабочие, напрягая последние усилия, задыхались в неравной стачечной
борьбе, высокородные бездельники ужинали здесь в роскоши, отнюдь ими не
заслуженной.
Распутин вызывал у Путятина отвращение, граничащее с брезгливостью;
князь, в свою очередь, внушал Гришке ужас. Распутин привык, что аристок-
раты обращались с ним высокомерно, снисходительно, в лучшем случае - как
с любимым домашним животным. Времена его могущества еще не наступили,
хотя уже приближались. Князь же был едва заметно презрителен и подчерк-
нуто любезен, но от этой холодной любезности веяло чем-то грозным.
- Что будем заказывать? - повторил свой вопрос Черный Князь.
- Да я бы, барин, коньяку не прочь выпить, - осторожно сказал Гришка.
Сказал он это как-то робко, как бы прося позволения. Все его обычное на-
хальство куда-то улетучилось, словно он чувствовал, что с этим человеком
в черном лучше держать себя смирно, дабы шея была цела.
- А закусить не желаешь?
- Селедку люблю.
Путятин подавил улыбку. Он сомневался, удобно ли будет здесь сделать
столь странный заказ. Впрочем, удобно ли было вообще заявиться сюда с
этим пугалом, от которого нестерпимо воняло потом и еще чем-то, типа
дерьма!
- Коньяк селедкой не закусывают, - все же заметил князь.
- А царь-батюшка закусывает, - ответствовал Распутин.
- Он просто редко бывает в свете, - сказал Путятин, вторично подавив
улыбку.
Воцарилось молчание. Распутину не хотелось отказываться от селедки,
но он боялся потерять коньяк. Князь просто выжидал, как бы "выдерживая"
в собеседнике свою последнюю фразу. Наконец, Распутин сдался.
- Ну давайте, барин, просто коньяку, без закуски, с кофеем!
Путятин заказал штофик мадеры, кофе и бисквиты с баварским кремом.
- Расскажите же мне, любезный Григорий Ефимович, как император дошел
до такой жизни, что нигде уже не бывает, коньяк селедкой закусывает и
даже, как я слышал, портвейн пивом запивает. Он, право, никогда особо не
блистал, ему от природы не хватает tournure, но превратить себя в полно-
го отшельника!..
Распутин молчал. Рюмка мадеры не прояснила мозгов "любезному" Гри-го-
рию Ефимовичу; он плохо понимал, о чем говорил князь.
- Что же вы молчите? - вопросил Астролог с ледяным презрением. - Это,
право, невежливо, почтеннейший старец, или как там вас эти дураки вели-
чают?
- А что говорить-то? - пролепетал вконец перепуганный Распутин.
- Объясни мне, к примеру, по какой причине царь в городе совсем пе-
рестал показываться.
- Так ведь революция, барин! - ответил Распутин. - Пристрелят как те-
терку. Лихих людей много в городе развелось.
- А ты их видел?
- Кого?
- Лихих людей.
- Да их полно! - воскликнул Гришка как-то даже удивленно. - Я в каба-
ках постоянно небожеские разговоры слышу.
- Это какие ж такие небожеские разговоры ты слышишь?
- А какие тебе, барин, нужны?
- Не доводилось ли тебе слышать, как замышляют убить императора, нап-
ример?
- Бывало, - ответил Распутин, - и не раз.
- И ты видел этих людей?
- Как вас сейчас.
- А теперь слушай меня внимательно, Григорий Ефимович, - строго при-
казал князь. - Если еще раз увидишь подобных людей, войди с ними в сго-
вор, приведи к ним царя и предоставь этим людям сделать свое дело. Ты
меня понял?
Гришка перепугался не на шутку. Ему вдруг даже приспичило посрать, и
он приподнялся со своего стула.
- Сидеть! - приказал князь. - При регентстве о тебе позаботятся...
- При чем? - не понял Распутин.
- При новом правлении.
- А кто будет править?
- Это не твоего ума дело, - отказался объяснять князь. - Скажу лишь,
что тебе тогда будет тепло и сытно, а вот если ты меня посмеешь ослу-
шаться...
Князь встал, перегнулся через стол и, приподняв Гришку за шиворот,
тихо и грозно произнес:
- Шкуру спущу, коли ослушаешься.
После недолгого молчания, в ходе которого Гришка сидел сгорбившись и
понурившись, а князь наблюдал за ним с нескрываемым презрением, Распутин
спросил:
- Но как же я приведу царя к этим людям?
- Придумаешь что-нибудь сам! - безаппеляционно отрезал князь. - Ты,
по-моему, вполне достаточный для этого негодяй.
Распутину все же очень хотелось узнать, какие, конкретно, милости
ожидают его, если царь будет убит с его помощью, но он боялся задавать
князю подобные вопросы.
Угадав мысли этого подонка, Астролог жестко приказал:
- А теперь следуй за мной! Увидишь, какая участь тебя ожидает, если
ты ослушаешься или, чего доброго, проболтаешься.
Они вышли на улицу, не допив мадеру и даже не притронувшись к бискви-
там. Очутившись на Невском, Распутин почувствовал себя несколько свобод-
нее, но ненадолго.
Их уже ждал автомобиль, при виде которого несчастному Гришке вновь
стало дурно. За рулем сидел мощный головорез в сером пальто. Князь сел
на заднее сиденье и жестом приказал Распутину сесть рядом.
Они быстро достигли Сенной, пересекли ее и остановились где-то в са-
мом начале Забалканского проспекта. Это был далеко не самый фешене-
бельный район Петербурга, фонари здесь стояли редко, и весьма встрево-
женный Распутин мало что мог разглядеть вокруг себя.
"Головорез" остался сидеть в машине, а князь подвел Гришку к низкому
окну в первом этаже смутно различавшегося в темноте высокого здания. По
приказу князя Распутин робко заглянул вовнутрь.
Он увидел довольно большую, тускло освещенную комнату, посреди кото-
рой стоял внушительный агрегат, представлявший из себя огромный котел с
множеством подсоединенных к нему мудреных приборов. Это был самогонный
аппарат ультрасовременной конструкции с электрическим приводом. Гришке
прежде не доводилось видеть столь серьезного оборудования, поэтому он аж
застонал, когда князь с ледяным спокойствием произнес:
- Я надеюсь, что вы проявите благоразумие, почтеннейший Григорий Ефи-
мович, и нам не придется сварить вас в этом котле.
- Нет, нет, - пролепетал "почтеннейший" Григорий Ефимович.
- Нам бы тоже этого очень не хотелось, - сказал Путятин.
Распутин, как завороженный продолжал смотреть в окно. Вдоль всех стен
этой ужасной комнаты прямо на полу в различных позах валялись мужики с
обалдевшими рожами и дымящимися трубками в зубах. Как слабонервный чело-
век, начитавшись перед сном страшных сказок, порой боится посреди ночи
сходить в уборную, точно также Гришка теперь с паническим ужасом взирал
на этих обыкновенных и, вероятно, даже безобидных курильщиков опиума.
Но и это было еще не самое страшное.
Рядом с ужасным котлом стоял высокий, грубо сколоченный стол, за ко-
торым, друг против друга, сидели два атлетически сложенных человека -
негр и еврей. Между ними наблюдалось несомненное внешнее сходство. Их
можно было бы принять за братьев, если бы не различный цвет кожи. В этом
не было ничего невероятного: евреи и африканцы нередко бывают похожи
друг на друга чертами лица, однако в глазах Распутина внешнее сходство
атлетов добавляло мистики в эту, и без того драматическую, ситуацию.
Внезапно, эти два человека почти одновременно взглянули на окно, и у
бедного Гришки душа ушла в пятки. Однако, спустя мгновенье, негр и еврей
вновь склонились над столом. Они поочередно поставили свои подписи на
большом куске пергамента и обменялись дружеским рукопожатием.
- Попутно, - прокомментировал Черный Князь, - мы присутствуем при ис-
торическом моменте заключения секретного соглашения между масонской ло-
жей и черной сектой воду.
Пожав друг другу руки, негр и еврей вновь взглянули на окно, и, к не-
описуемому ужасу Гришки, устремились вон из комнаты. Через несколько се-
кунд они уже были на улице. Масон железной рукой схватил несчастного
Гришку за шиворот и громовым голосом вопросил:
- Этот!?
- Да, это он, - спокойно ответил князь. - Но он согласен работать с
нами.
- Гм, - недоверчиво покачал головой масон, с явным сожалением выпус-
кая свою жертву.
Это уже было слишком. Распутин медленно осел на тротуар и потерял
сознание прямо посреди ночного Забалканского проспекта.
x x x
В тот же час, когда масон и воду напугали до полусмерти раба божьего
Григория Ефимовича, два других безбожника располагались поудобнее в сво-
ей гостиной в "Сан-Ремо", чтобы мирно посидеть, попить пива, покурить
как следует, да поговорить "за жизнь".
Ульянов энергично постучал головой сухой стерляди об угол стола и
принялся разделывать рыбу, а Бени тем временем чистил крутые яйца, пред-
варительно ударяя их тупой стороной об собственный лоб. Очищенные яйца
он разрезал пополам и смазывал плоскую сторону добрым слоем черной икры.
- Да, бля! - тяжело вздохнул Ульянов, покончив с рыбой и наливая себе
и Бени по стакану пива. - События в Москве принимают крутой оборот.
Ульянов хорошенько отхлебнул из своего стакана, закурил и развернул
свежий номер популярной в те годы газеты "Новое время".
- Я все-таки не понимаю, почему бы не попытаться убить царя? - отоз-
вался итальянец.
- Бени, тебе не следует разбивать вареные яйца себе об лоб, - нес-
колько даже раздраженно сказал Ульянов. - Это сильно сказывается на тво-
их умственных способностях.
- Почему? - спросил Бени. От него требовалось известное напряжение,
чтобы понимать русскую речь, и, как следствие этого, он не обижался на
подобные шутки.
- Ты видел, как я был занят в редакции последнее время. Нет, чтоб по-
мочь, а ты рассуждаешь о всякой ерунде.
Это была правда. В последние три недели Ульянов возглавлял редакцию
легальной большевистской газеты "Новая жизнь", почти ежедневно работал в
редакции, много бывал в типографии "Народная польза", где печаталась га-
зета. Немалого внимания требовала к себе и Александра Коллонтай. Ульянов
буквально разрывался. Правда 3 декабря, то есть как раз накануне,
вследствие усиления репрессий со стороны правительства газету пришлось
закрыть. Событие это - само по себе печальное - имело ту положительную
сторону, что выкраивало Ульянову уйму свободного времени.
Подумав об этом и вспомнив Аликс, Ульянов сказал:
- Чует мое сердце, Бени, что мы весело проведем предстоящие рождест-
венские каникулы! Надо бы мне отписать сестре в Саблино и сплавить туда
на праздники мою бабулю.
- А у меня нет никаких предчувствий, г-н Ульянов, - печально сказал
Бени. - Раз вы не разрешаете мне покушаться на царя, я думаю уехать на
Рождество в Неаполь.
Любовные дела Бени решительно не ладились. Анжелика никак не могла
простить ему, что он не еврей, а какой-то там итальяшка. Она даже кон-
сультировалась на эту тему с Львом Абрамовичем, но тот, разумеется, не
облегчил положение Бени. Было от чего прийти в отчаяние!
- Да не запрещаю я тебе ни на кого покушаться! - отозвался Ульянов. -
Только меня в это дело не вмешивай.
Какое-то время приятели молча пили пиво, причем Ульянов усиленно на-
легал на рыбу. Стерлядь от Елисеева и впрямь заслуживала к себе всячес-
кого уважения: аппетитного красноватого цвета, в меру соленая, да и за-
сушенная не чрезмерно.
Однако макаронник Бени не очень хорошо разбирался в "пивной" рыбе.
Его в эти минуты занимало другое. Он недоумевал. По его мнению, Россия
находилась на пороге перехода к конституционной монархии, и лишь лич-
ность Николая II являлась тому препятствием. Молодой итальянец не считал
возможным даже сравнивать бессмысленные, "детские" покушения на Алек-
сандра II c замышляемым им сегодня "революционным" убийством нынешнего
императора. Бени казалось странным, что Ульянов как-будто не понимает
этого. В создавшейся обстановке Бени считал уничтожение царя политичес-
ким убийством, а отнюдь не террористическим актом; в то время как
Ульянов не видел разницы между этими двумя понятиями. Бени казалось, что
в условиях неизбежно наступающей демократии социалисты смогут успешно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг