недостаточно выносливый человек не выдержал первого же
перехода. Уже через несколько часов его стоны перешли в
характерный в таких случаях хрип, он задыхался, и изо рта у
него выступала кровавая пена. Он не дожил даже до своего
первого перерыва, и помощники боцмана со страшными проклятиями
выбросили его на корм акулам.
А через несколько дней после этого происшествия
Концентрика с Деймосом разлучили. Вероятно, надсмотрщики
заметили, что они беседуют и, тем самым, расходуют драгоценную
энергию (принадлежащую не им, а их владельцам!) во время,
отведенное для отдыха. Поэтому Концентрика расковали и перевели
на другое весло. Теперь ему отвели место у самого прохода, с
которого он не мог даже видеть Деймоса.
Концентрик тяжело переживал эту утрату. Оказалось, что
раньше он и не понимал, какой неоценимой поддержкой являлся для
него Деймос. Теперь он по-прежнему ежедневно, по многу часов
подряд ни на секунду не выпускал из рук свой конец неимоверно
тяжелого весла: налегал на него всей тяжестью, чтобы освободить
весло из воды, выжимал его, чтобы опустить весло в воду, тянул
его на себя, толкал от себя, гремел цепью и наращивал свои уже
и без того гигантские мускулы, в то время как менее выносливые
умирали от той же работы. А во время перерывов он молча взирал
на царивший кругом кошмар. Он потерял ко всему интерес и
перестал думать об окружающем. От одиночества он, по-видимому,
смирился с безнадежностью своего существования.
Концентрик часто вспоминал, как в школе им преподавали
библию. Считалось, что эта книга является ценной частью
культурного наследия прошлого, а многие ее мысли якобы
актуальны и поныне. Теперь Концентрик вспоминал, что библия
учила воздавать добром за зло, и эта мысль днем и ночью не
давала ему покоя. Учитель всегда подчеркивал, что это очень
приятно - воздавать добром за причиненное тебе зло. Концентрик
искал в этой мысли здравое зерно, но не находил.
Так проходили недели, а вероятно и месяцы.
Концентрик часто видел один и тот же сон. Снилось ему,
что он снова в школе, и постаревший за прошедшие годы учитель
вновь объясняет ему, что прежде все дети росли вместе со своими
родителями; и это было хорошо, потому что мамы и папы охраняли
детей, предостерегали их от ошибок, всячески их оберегали. Но в
современном обществе, пояснял учитель, необходимость в этом
отпала, так как детям теперь не грозят никакие неприятности. А
потом откуда-то появлялись мужчина и женщина, и были они именно
такими, какими Концентрик представлял себе в детстве своих
родителей: женщина с ласковым, чуть усталым лицом и мужчина с
добрыми и мудрыми глазами. Потом женщина начинала плакать, а
после рыдала и причитала, и умоляла, чтобы Концентрика не
забирали на галеры и не били. Женщина то удалялась, то
приближалась опять, ее облик все расплывался, становился все
более смутным, затем она исчезала совсем, а Концентрик уже
слышал боцманский свисток и команду "По-одъе-ем!", и он
окончательно просыпался на своей скамье и с трудом отрывал
голову от весла, служившего ему по ночам чем-то вроде подушки.
Потом этот сон отпустил его, потому что Концентрик уже не
способен был видеть во сне что-либо доброе. Теперь ему снились
темные беззвездные ночи, охота на человека, зигзаги молний,
разрезающие черный небосвод, и теплый пьянящий запах крови. И
он просыпался с искусанными губами и вкусом крови во рту.
И еще один сон преследовал Концентрика постоянно. В нем
он видел бесконечные ряды голых изможденных людей с серыми
безжизненными лицами. Они одинаково чинно сидели на скамьях и
смотрели куда-то вдаль. И не было конца этим рядам и счета этим
людям. И был этот сон самым страшным, хоть он и не нес в себе
никакого содержания.
Однако все на свете имеет конец: приближалось событие,
которое вернуло Концентрику свободу.
3
Однажды ночью гребцов разбудили явно раньше положенного
времени. Еще не было заметно никаких признаков приближения
рассвета, и Концентрик был уверен, что он заснул не более двух
часов тому назад. Необычным было и то, что рабов разбудили и
сразу заставили грести, даже без завтрака. Боцман и его
помощники бегали между рядами гребцов быстрее обычного; они
были явно чем-то озабочены и не скупились на побои.
Боцман нервно командовал и все время пытался заставить
рабов грести быстрее. Галера и так шла явно быстрее обычного,
но он не был удовлетворен и непрестанно погонял кнутом
выбивавшихся из сил гребцов. Через час такой гонки даже могучий
Концентрик почувствовал усталость, большинство же остальных
рабов совершенно измучились, а многие отдали богу душу.
Постоянно производившиеся среди гребцов замены мало помогали:
галера явно начала терять скорость.
На рассвете среди гребцов поднялся необычный ропот, и до
ушей Концентрика донеслось одно и то же слово, произнесенное на
нескольких языках: "Погоня!" Слух этот явно шел с задних рядов.
Он охватил всех находившихся в ясном уме гребцов, а возможно
привел в чувство и многих, обезумевших или отупевших от
нечеловеческих страданий. Всех охватила надежда. Концентрика
тоже, хотя он и не представлял себе, кто может за ними гнаться.
Вместе с надеждой на галере рос дух сопротивления. Теперь
гребцы умышленно снижали скорость, и никакие побои уже не могли
заставить их грести быстрее.
Концентрик не мог видеть того, что происходит сзади, но
его охватило лихорадочное возбуждение. Ему представлялось, что
их проклятую галеру преследует огромный "корабль надежды" под
алыми парусами. Он не смог бы объяснить, почему паруса эти
представляются ему алыми. Просто алый цвет каким-то образом
ассоциировался в его сознании со свободой. Он вдруг заплакал от
переполнявших его чувств.
Видимо поняв, что уйти от погони все равно не удастся,
шкипер отдал команду развернуть галеру и принять бой.
Концентрик этого конечно не слышал и плохо понимал присходящее.
Вскоре раздались пушечные выстрелы, а затем Концентрик вдруг
увидел, как рядом с их галерой вырос другой корабль.
Столкновение судов было ужасно: от сокрушительного удара
все весла разом отскочили назад, и на скамьях гребцов раздались
адские крики и жалобные стоны. Охваченные надеждой, прямо в
канун своего освобождения, несчастные рабы в большинстве своем
погибли ужасной смертью.
Концентрик спасся чудом, да и то во многом благодаря
тому, что занимал место у самого прохода. В момент столкновения
он инстинктивно нырнул под скамью, и неимоверно тяжелое весло
прошло у него над головой. Теперь он с ужасом взирал на своих
несчастных товарищей - придавленных веслами, убитых на месте
или смертельно раненых, с размозженными черепами и
раздробленными конечностями.
Тем временем шум стоял невообразимый, слышалась
беспорядочная пистолетная пальба, над фальшбортом поднялась
стена дыма как во время пожара, и из этой стены извергался
поток каких-то свирепых бородатых людей, вооруженных кинжалами
и пистолетами.
Концентрик посмотрел на свою цепь, и безумная ярость
охватила все его существо. Своими могучими руками он медленно
разжал стальное звено, крепившее цепь к обручу на щиколотке, а
затем неимоверным усилием выдернул свою цепь из деревянного
настила.
Позорный символ рабства в мощных руках Концентрика
превратился теперь в грозное оружие. По счастливой случайности
Концентрик увидел рядом с собой ненавистного боцмана и с диким
криком проломил ему череп тяжелой цепью. Боцман рухнул как
подкошенный, и Концентрик с дикой радостью увидел, как багровая
кровь вперемешку с мозгами смачно брызнула на палубу.
Концентрик ощутил неизъяснимое блаженство. Вся злость,
накопленная им за долгие месяцы рабства, прорвалась теперь
наружу и сам собой решился главный вопрос: он никогда не будет
воздавать добром за зло, потому что никогда еще в своей жизни
он не испытывал большего наслаждения, чем то, которое он ощутил
мгновенье назад, когда зверски убил своего мучителя.
Он жаждал крови. Размахивая цепью над головой, он
устремился в самую гущу схватки. Раздавая удары направо и
налево, он испытывал наслаждение от хруста костей и грохота
падающих на палубу тел. Разумеется, он дрался на стороне
атаковавших галеру разбойников, причем дрался так неистово, что
все пираты обратили внимание на своего нежданного могучего
союзника и даже в пылу боя мысленно воздали ему должное.
Концентрик убивал и убивал, и когда остатки экипажа
галеры наконец сдались, он порывался собственноручно
расправиться с пленными, которых и так ждала незавидная участь:
их всех сковали единой тяжелой цепью и выбросили за борт.
Концентрик перегнулся через борт и, сжав кулаки, смотрел на
барахтавшихся в воде врагов. Ему казалось, что с ними обошлись
слишком милостиво.
- Успокойся, парень, - похлопал его по плечу невысокий
рыжеволосый человек со славным добродушным лицом. - Их ждет
нелегкая смерть.
- А вдруг спасутся! - машинально воскликнул Концентрик.
- Не спасутся, - спокойно ответил рыжеволосый. - До
ближайшего берега далеко, а ломы в связке тонут.
И словно в подтверждение этих слов, шагах в тридцати от
скованных матросов над водой показался плавник акулы, которая
неслась прямо на них. Послышались душераздирающие вопли, и
Концентрик с удовольствием увидел, как сапфировая вода быстро
мутнеет и окрашивается в красный цвет.
Затем, охваченный новой мыслью, он забегал по галере. Он
увидел, как некоторые пираты, вооруженные молотками и долотами,
пробираются между скамьями и освобождают оставшихся в живых
рабов.
- Много ли живых среди этих несчастных? - спросил
Концентрик у одного из пиратов.
- По правде говоря, очень немного, дружище, - отвечал
тот. - Так всегда бывает: большинство гребцов погибает при
столкновении двух судов. Все же несколько человек мы нашли, да
еще десятка три сидели закованные в трюме. А вот девок в трюме
не оказалось. Оно и понятно: эти мерзавцы шли в сторону
Галапагоса...
Концентрик больше не слушал. Он побежал дальше. Он
обыскал всю галеру, но ни среди живых, ни среди мертвых Деймоса
не нашел. Вероятно Деймос погиб, и его выбросили в воду еще до
того, как Концентрик начал его разыскивать. Концентрик не
прекращал поиски. Уже все трупы побросали за борт, уже искать
было негде, а Концентрик все не мог успокоиться. Его
измученное, ожесточившееся сердце все не могло смириться с
мыслью, что Деймос погиб в час своего освобождения.
Затем все тот же рыжеволосый человек, оказавшийся
пиратским капитаном с доброй шотландской фамилией Маккормик,
предложил Концентрику и еще нескольким бывшим рабам подписать
контракт и стать членами пиратской команды. Концентрик
машинально поставил свою подпись под документом, аналогичным
составленному еще четыреста с лишним лет назад знаменитым
пиратом Робертсом. Возможно, в иное время такая честь стала бы
для Концентрика предметом гордости, но сейчас он еще не остыл
от битвы, он был опьянен неожиданно обретенной свободой, и
наконец - он был слишком удручен очевидной гибелью Деймоса.
Остальных оставшихся в живых рабов накормили, кое-как
приодели, снабдили захваченным на галере огнестрельным и
холодным оружием и посадили в шлюпки с большим запасом провизии
и подробными инструкциями, как добраться до ближайшего
населенного острова.
Концентрик грустно смотрел, как эти люди отправлялись
навстречу неведомому. Что ждет их там? И что ждет население
этого острова, когда к его берегам приплывут шлюпки с этими
обозленными и вооруженными людьми?
Тем временем галеру, на которой так долго мучился
Концентрик, окончательно разграбили; все добро с нее перетащили
на пиратский корабль, а саму галеру подожгли. Пираты взяли курс
на восток. С палубы своего нового плавучего дома Концентрик
торжественно смотрел, как догорает все удаляющийся символ его
рабства.
Затем он снова вспомнил Деймоса. Быть может, подумал он,
Деймос умер уже давно, ведь, наверное, прошло много времени с
тех пор, как их разлучили.
- Какое сегодня число? - спросил Концентрик у одного из
своих новых товарищей, выкатывавшего в этот момент на палубу
бочонок рому, чтобы отметить победу.
- А хрен его знает! - отвечал беспечный пират. -
Спроси у капитана; он всегда знает такие вещи.
- Сегодня одиннадцатое августа, - сказал капитан
Маккормик, благожелательно посматривая на Концентрика.
- Которого года?
- Две тысячи сто восемьдесят третьего года, - не
слишком удивившись этому странному вопросу, ответил капитан.
Ровно четырнадцать месяцев провел Концентрик, прикованный
цепью к рабской скамье.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПИРАТ *
1
Итак, в конце XXII века, когда большая и, вероятно,
лучшая часть человечества попряталась по норам и занялась
научной работой, нашлось несколько сот тысяч наиболее горячих
голов, которых романтика дальних странствий, жажда телесных
наслаждений, запах рома и копченого мяса влекли куда сильнее,
чем вегетарианство и онанизм инженерной эпохи.
Эти отчаянные мужчины и женщины, взбудораженные
собственной атавистической памятью и начитавшиеся авантюрных
романов прошлого, прибывали на Галапагос - в одиночку или с
приятелями, а порой и с собственным судном, нередко управляемым
небольшим количеством весьма примитивных биороботов. Их
дальнейшая судьба зависела от личных качеств и, в еще большей
степени, от удачи: женщины почти неизменно попадали в гаремы
Островной Империи (так называлось государство, расположенное на
островах Загадочного Архипелага), многие мужчины погибали в
первые же дни, очутившись, подобно Концентрику, в плавучем аду
галерного рабства, иные оседали на Галапагосе или на островах
Загадочного Архипелага, а некоторые - едва ли не самые
удачливые - подписывали пресловутые контракты и становились
подлинными "джентльменами удачи" этого моря, которое местные
остряки прозвали Южным Блядовитым океаном.
С разношерстной командой, набранной из представителей
всех рас и национальностей, эти пираты XXII века бороздили
море, наводя ужас на "честных" рабо- и баботорговцев, укрываясь
время от времени в какой-нибудь уединенной бухте для
кренгования или бросая якорь в каком-либо островном порту,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг