думать, зная, что каждое твое слово способно вызвать взрыв или решить
проблему в масштабах страны.
Я не знал, проблему какого уровня решаю, но понимал, что вопрос о
собственной жизни и смерти был где-то рядом, поэтому думал особенно дол-
го. Первым не выдержал Евдокимов:
- Не стесняйтесь. Называйте цифры. Мне ведь не очень много от вас на-
до. Письмо и пара репортажей, благодаря которым вы еще и популярность
получите.
- Мне нужны гарантии безопасности, - выдавил я.
- Я думал об этом, поскольку знал, что вы спросите. Предлагаю вам
сразу после выполнения нашего соглашения поехать корреспондентом в Эми-
раты, например.
- Лучше в Мексику, - сострил я и тут же подумал, что мое подсознание
изволит тащить мои сны в реальность.
- Почему бы и нет? Хороший выбор. Так мы договорились?
- Какие репортажи вы хотите видеть?
- О-о, скорее всего, это будет криминальная хроника. У вас будет хо-
роший эксклюзив, на съемках которого вы закроете глаза на несущественные
детали. И еще одно, - он пронзил меня взглядом, - если мы договоримся,
вы навсегда должны забыть о платных донорах.
Я молчал. Такие предложения кончаются смертью в девяти случаях из де-
сяти. Кому нужен свидетель, пусть он даже и в Мексике? В этот миг макси-
мального напряжения, я вдруг понял, что способен читать мысли моего со-
беседника.
Они меня не очень сильно удивили. Репортажи ему и впрямь были не нуж-
ны. Только письмо, а потом - хлоп!
Тут лицо его исказилось, он вскочил, приблизил свои глаза к моим и
злобно спросил:
- Ты кто?
Верите, я отшатнулся от него и упал назад вместе с креслом. Выбрав-
шись из-под увесистого предмета мебели, я с видом Иванушки-дурачка спро-
сил:
- Что значит, кто? Вы же сами говорили, что знаете обо мне все!
Евдокимов расслабился.
- Извини. Показалось, наверно. - Потом спросил: - Ты экстрасенсорикой
не увлекался или гипнозом?
- Нет. Я атеист от рождения.
- Да-да, атеист, - пробормотал он про себя, - знаю, что атеист.
Евдокимов сел и допил свой кофе, потом вернулся к основной теме:
- Так что ты решил?
- Меня устроят двести тысяч долларов и Мексика.
- Хорошо. Ты получишь сто тысяч в машине, в которой поедешь с моими
людьми за письмом. Когда отдашь его им, получишь еще пятьдесят. Остаток
и Мексика после репортажей.
Я кивнул.
Он на что-то надавил в кармане, появилась брюнетка.
- Проводи нашего гостя к Грише. Пусть они вместе едут. Гриша знает
что делать. - Он обратился ко мне: - Да, господин Кудрин, я хотел у вас
узнать, а что там, в письме.
- Я же не знаю, что вас интересует, - прикинулся я валенком.
- Меня интересуют факты.
Сказать ему, что нет там никаких фактов, глупо. Убить могут прямо
здесь. Сказать, что есть, спросит, какие.
- Я думаю, будет справедливо, если вы сначала заплатите за информа-
цию, то есть за письмо, как мы договорились, и сами все прочтете. -
Удобно иногда спрятаться за договор.
- Да, извините, я нетерпелив иногда. Жду от вас вестей.
Он сделал прощальный жест и снова потянулся за кием.
Пока я шел по коридорам, в голове моей роилось множество всяких мыс-
лей, что было симптомом увеличившегося потока информации. Одна из мыслей
была о том, что выехать мне отсюда, конечно, надо, но доехать до места
никак нельзя. Не привезу же я этих головорезов к Василисе.
- У вас замечательные волосы, - сказал я в спину своей проводнице.
Она обернулась и замедлила шаг.
- Вам нравятся?
- Очень! Да и вообще, у вас прекрасная внешность.
- Спасибо.
- Вы давно здесь работаете?
- Давно.
- Хорошо платят?
- На жизнь хватает.
Я попытался проделать тот же фокус, что испробовал некоторое время
назад на Евдокимове. К моему удивлению все произошло очень легко и быст-
ро. В моей голове вспыхнуло подземелье с несколькими гробами в окружении
множества факелов. Я подумал, что это картинка из какого-то фильма, и не
стал больше исследовать жизненный опыт моей спутницы.
В то же мгновенье брюнетка поднесла руку к глазам и в изнеможении
прислонилась к стене.
- Вам нехорошо? - я подхватил ее под локоть.
- Странно, голова закружилась, - извиняясь, произнесла она.
- Может, воды?
- Нет-нет, уже лучше. Спасибо.
Через несколько шагов она ввела меня в небольшую комнату, где никого
не было, но через секунду дверь в дальней стене открылась, и я заметил
за спиной вошедшего огромный зал, уставленный мониторами и компьютерами.
"Похоже на вычислительный центр", - подумал я.
- Вы - Кудрин? - сухо спросил мужчина.
- Пока еще.
В ответ послышалось невразумительное хмыканье, и Гриша, а я подумал,
что это именно он, нажал кнопку селектора.
- Вадим и Коля на выход. Тридцать четыре.
Тоже мне - конспираторы. Впрочем, я в безопасности ничего не понимаю,
пусть будет "тридцать четыре", почему бы и нет.
- Анжела, спасибо! Ты свободна. А вы идемте со мной.
Гриша открыл дверь. Бледная после моих домогательств брюнетка, вышла
первой, а я потянулся следом.
И вот я снова в машине. Теперь это мой любимый черный "Ленд Круизер".
Справа и слева от меня сидят Вадим и Коля, на передних сиденьях водитель
и Гриша - полный боевой комплект.
На это раз мне везет, я не впадаю в забытье, а напряженно думаю о
том, как выкрутиться из опасной ситуации. Мимо окон проносятся дома и
люди, порой мне хочется дать по башке Вадиму, выпрыгнуть из машины и за-
орать, чтобы хоть кто-то услышал о том, что я еще здесь, на этой Земле,
и может быть, может быть, тогда кто-нибудь решит, что я неплохой, в сущ-
ности, парень, и поможет мне выпутаться из всей этой нелепой истории,
которую я не звал в свою жизнь.
Я сильно напуган. Игра закончилась. Враг здесь, со мной, и неважно,
что фамилия его не Кольский. Попасть после огня в полымя - вот удел для
дураков. Эх, Самоцветов, Самоцветов... Так меня подставить. Сначала
спасти, а потом подставить. Воистину: все в мире сбалансировано.
Страшно еще и оттого, что я не знаю, насколько способен управлять
своими новыми способностями. Вдруг это была случайность, и в следующий
раз, когда я с умным видом произнесу какое-нибудь заклинание, ничего не
произойдет. Вот смеху-то будет.
Угу, горького смеху для меня. А им ничего, весело даже. Я посмотрел
свирепо на затылок Гриши.
"Отдай мои деньги!".
Тот обернулся и сказал:
- Тебе велели передать, - и протянул дипломат.
Я нежно принял его и открыл: деньги на месте. Десять пачек по десять
тысяч долларов каждая. Что ж, пригодятся... может быть. Я покосился, мои
сопровождающие вымуштровано смотрели в окна, каждый в свою сторону. Да,
дисциплина - полезная вещь.
Под рукой водителя зазвонил телефон. Гриша взял трубку:
- Второй слушает.
"Значит, есть еще и первый", - сообразил я.
Гриша слушал несколько секунд, потом положил трубку и коротко сказал:
- Шесть!
Через две секунды на моих руках были наручники, а машина развернулась
прямо поперек Кутузовского проспекта, и мы поехали назад.
Несколько минут ушло на то, чтобы вернуть свое сердце из горла, где
оно теперь неистово колотилось, на положенное ему место. Уровень адрена-
лина был раздавлен волевым усилием - воевать так воевать! - и я погля-
дел, чего там у Гриши в голове.
Ничего. Просто приказ. Хорошая голова, без мыслей. Делает и не дума-
ет. Мне бы такую! Но сейчас это было непозволительной роскошью.
Тогда я решил поэкспериментировать. Все равно делать было нечего,
ехать еще полчаса, не меньше. Вперив немигающий взгляд в затылок водите-
ля, я начал внушать ему кое-какие мысли. Через пару минут машина остано-
вилась. Я порадовался этому обстоятельству, а Гриша нет. Он даже ничего
не сказал. Едва глянув на водителя, который молча сидел за рулем, будто
ему приказали остановиться, он и встал, Гриша вышел из машины, открыл
заднюю дверь, наклонился ко мне через колени Вадима и легонечко дал мне
в темя рукоятью пистолета.
10.
- Видишь, ты был не совсем прав насчет Императора и жрецов, - сказал
Ветер.
- Отчего же? - Серебряный Медведь лукаво посмотрел на художника. -
Это ты неправ, полагая, что я неправ.
- Но ведь его смерть вызвала недовольство в стране, и жрецы вынуждены
были судить тех, кто участвовал в его убийстве.
- Вот и послушай свои слова.
- А что? - Ветер тупо посмотрел на старика, потом перевел взгляд на
жену и пожал плечами. - Не понимаю.
- Отец имеет в виду, - сказала Полная Луна, - что ты говоришь не об
Императоре, а о том, как он умер. А это разные вещи.
- А ведь верно, - подхватил Медвежий Рык, - ведь, если бы он умер
иначе, всего случившегося могло и не быть.
Серебряный Медведь положил руку на голову сына и сказал:
- Верно, мой мальчик, но дело не только в этом. То, что вы говорите -
философия. А жизнь не остановилась. Ведь в разговоре с тобой, - обратил-
ся он к художнику, - я говорил о системе жрецов. Да, голову отсекли. На-
долго ли? Через полгода выборы Главного Жреца, потом найдут какую-то за-
мену Императору, пролив реки крови в борьбе за власть. И все встанет на
свои места. Жреческая система от всего этого не изменится. Та же элитар-
ность, тайна и влияние на людей.
Полная Луна поставила на стол супницу. Разлив по тарелкам горячий
бульон с плавающими в нем кусочками перемолотого мяса, смешанного с ку-
курузной мукой, она устало присела.
Ветер, заметив ее бледность, спросил:
- Нехорошо?
- Тошнит.
Серебряный Медведь, поднесший ко рту ложку, положил ее обратно и про-
ницательно посмотрел на дочь. Потом повел глазами вверх, будто к чему-то
прислушиваясь или высчитывая, и объявил:
- Что ж, кажется, у меня через семь месяцев будет внук. - Он улыбнул-
ся в бороду.
Девушка испуганно глянула на него, потом на остальных, охнула и выбе-
жала из комнаты. Ветер, оценив серьезность тона старика, бросился вслед
за ней.
Полная Луна сидела на кровати в их комнате и тихо плакала. Он присел
рядом и обнял ее за плечи.
- Ну, что ж ты ревешь, ревушка-коровушка? Радоваться надо.
Она ткнулась ему в грудь и рассмеялась сквозь слезы.
- Господи, я так этого ждала. А теперь не знаю - радоваться или пла-
кать. Время-то какое.
- Нашла о чем думать. Ведь это наш ребенок. Твой и мой.
В дверь постучали.
- Да! - откликнулся Ветер.
Вошел отец Полной Луны.
- Я рад за вас, дети мои, но вынужден прервать вашу беседу. Пришла
какая-то женщина. Она хочет видеть Императорского художника.
- Что ей нужно, не сказала? - Ветер слегка поморщился оттого, что ему
приходится оставить жену.
- Я догадываюсь, но она молчит. Тебе следует пойти к ней.
- Девочка моя, подожди меня, я быстро. - Ветер нежно поцеловал жену и
пошел за Серебряным Медведем.
Войдя в комнату, он увидел женщину, которую хорошо знал. Она была
придворной дамой, и ходили слухи, что между Императором и ею существует
близкая связь. Художник знал об этом наверняка, поскольку целых шесть
раз рисовал ее портреты по просьбе своего венценосного хозяина, и тот
неоднократно посещал его мастерскую во время работы над натурой, общаясь
с этой женщиной нежно и учтиво.
- Чем могу быть полезен, Ветреная Газель? - обратился он к гостье и
сел.
- Здравствуй, Ветер Небес! - Смоляные волосы слегка склонились в при-
ветствии, и художник в очередной раз не без удовольствия отметил вкус
Императора: несмотря на возраст, женщина была очень красива и изящна. -
Я долго искала тебя после смерти Последнего Императора и наконец нашла.
- Да, мы провели некоторое время в горах. Ждали, пока все уляжется, и
лишь теперь смогли вернуться.
Они замолчали. Ветер увидел, как Серебряный Медведь поманил к себе
сына, и они вместе вышли из комнаты.
Женщина вздохнула, и художник увидел в ее глазах чувства, от которых
к его лицу прилила кровь.
"Господи, только тайной любви мне сейчас и не хватало", - испугался
он, но тут придворная дама заговорила:
- Я пришла вот зачем. - Ветер видел, что ей очень сложно говорить. -
При дворе никогда не было секретом, что ты сирота. - Она вопросительно
посмотрела на него.
- Да, я не знаю своих родителей. Мне сказали, что они погибли в войне
с ариями, а вырос я в семье художника при дворе и, можно сказать, я с
детства художник, - улыбнулся он.
- Вот-вот, - подхватила женщина, - но на самом деле твои родители все
это время были живы.
У Ветра перехватило дыхание, и ослепительная догадка взорвалась в го-
лове. Он вспомнил теплое отношение Императора к себе и такие же отноше-
ния между Императором и этой женщиной. Он вдруг понял, что его собствен-
ное имя и слово "ветреная" в ее имени могут означать родство между ними.
Мать? Его мать? А Император - отец? Ясно тогда, почему там, в подзе-
мелье, он спасал его - простого художника.
- Вы... - Ветер боялся произнести эти слова, боялся ошибиться, - вы
моя мать?
Ветреная Газель быстро подошла к нему и порывисто обняла. Он уткнулся
в ее живот и почти не дышал. На его затылок падали слезы. Он крепче сжал
ее, и так они замерли на несколько минут. Затем он поднял голову и спро-
сил:
- Почему же я об этом не знал?
Она вздохнула:
- По законам Легенды Император может жениться только на девушке рав-
ной по происхождению. Я не была такой, а полюбил он меня еще в четырнад-
цать лет. Поэтому и стал последним в своем роду, ни разу не женившись и
не полюбив другую. Никто не должен был знать о наших отношениях и о том,
кто ты такой. Иначе все могло бы закончиться ужасно и для страны, и для
нас. Теперь же, после смерти твоего отца, я получила право открыть эту
тайну. Тем более что и он хотел этого.
Ветер молчал. История любви его родителей, тянувшаяся десятки лет,
наполнила его восхищением и печалью. Это было то чувство, про которое
слагают баллады, и он был теперь посвящен в него.
Еще раз нежно прижав к себе мать, он громко позвал:
- Луна, Медведь, Рык! Идите сюда.
Через несколько минут комната наполнилась счастливыми лицами. Когда
же отец Полной Луны сообщил Ветреной Газели о том, что их дети ждут ре-
бенка, мать Ветра подошла к девушке и долго молчала, глядя в ее глаза,
потом сказала:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг