множеством трубок и лег на пластмассовое ложе в полу камеры, выпрессованное
точно по очертаниям его тела. Пошевелил телом - нигде не давило. Перед лицом
на пульте спокойно светили сигнальные лампочки, докладывая о готовности
приборов.
Профессор нащупал кнопку взрывателя и, несколько помедлив, нажал ее.
Легкое сотрясение, звук в камеру не проник. Шахта засыпана. Последним
движением Берн включил насосы охлаждения и наркоза, уложил руку в
соответствующую выемку "ложа" и, устремив взгляд на блестящий шарик в потолке
камеры, начал считать секунды...
Нимайер видел, как вместе с глухим ударом из шахты вылетел небольшой
столб песка и пыли. Камера Берна была теперь погребена под пятнадцатиметровым
слоем земли... Нимайер осмотрелся, ему стало жутко и дико среди внезапно
затихшей пустыни. Постояв, он медленно направился к вертолету. Через пять дней
он, добросовестно взорвав вертолет, добрался до небольшого монгольского
городка. А еще через неделю начались осенние ветры. Перегоняя песчаные барханы
с места на место, они сгладили все следы и ямки. Песок, бесчисленный, как
время, заровнял место последней стоянки экспедиции Берна...
Из темноты медленно надвигался дрожащий и расплывчатый зеленый огонек.
Когда он перестал дрожать, Берн понял, что это сигнальная лампочка
радиоактивного реле. Оно сработало.
Сознание постепенно прояснялось. Слева Берн увидел опавшие листики
электроскопа вековых часов - они стояли между цифрами "19" и "20". "Середина
двадцатого тысячелетия", - мышление работало отчетливо, и Берн почувствовал
сдержанное волнение.
"Проверить тело". Он осторожно пошевелил руками, ногами, шеей, закрыл и
открыл рот. Тело слушалось, только правая нога еще немела. Должно быть,
отлежал или слишком быстро повышалась температура.. Берн сделал еще несколько
энергичных движений для разминки, потом встал. Осмотрел приборы. Стрелки
вольтметров упали: очевидно, аккумуляторы несколько истощились при
размораживании. Берн переключил все термобатареи на зарядку - стрелки сразу
дрогнули и передвинулись вверх. И тут же вспомнил Нимайера: термоэлементы не
подвели. В мыслях от этого воспоминания возникла странная, болезненная
раздвоенность: "Нимайера уже давно нет, никого нет..."
Взгляд упал на металлический шарик в потолке; он был темный и совсем не
блестел. Постепенно Берна охватывало нетерпение. Он еще раз осмотрел
вольтметры: аккумуляторы подзарядились мало, но если включить вместе с
термобатареями, для подъема на поверхность энергии должно хватить. Берн
переоделся и через люк в потолке камеры поднялся в самоотвинчивающийся колпак.
Включил рубильник - коротко взвыли электродвигатели, набирая обороты.
Винт колпака начал всверливаться в почву. Пол кабины слегка дернулся; Берн с
облегчением почувствовал, что колпак медленно движется вверх...
Наконец сухой скрежет камешков о металл прекратился: колпак вышел на
поверхность. Берн стал ключом отвинчивать гайки двери, они поддавались плохо,
и он оцарапал себе пальцы. Вот в щели показался синеватый сумеречный свет. Еще
несколько усилий - и профессор вышел из колпака.
Вокруг в свежих вечернях сумерках стоял темный молчаливый лес. Конус
колпака разворотил почву как раз невдалеке от корней одного из деревьев;
могучий ствол его уносил высоко в темнеющее небо густую крону листьев. Берну
стало не по себе от мысли: "Что, если бы это дерево вздумало вырасти на
полметра левее!" Он подошел к дереву и ощупал его - ноздреватая кора смочила
пальцы влагой. "Что это за порода? Нужно подождать утра".
Профессор вернулся в колпак, проверил все припасы: консервы с пищей и
водой, компас, пистолет, - закурил сигарету. "Значит, пока я прав, -
торжествующе горела мысль. - Пустыня покрылась лесом. Нужно проверить, не
соврали ли радиоактивные часы. Но как это сделать?"
Деревья стояли редко, в просветах между ними были видны загорающиеся в
небе звезды. Берн посмотрел на небо, и сразу мелькнула идея: "Ведь сейчас
"полярной звездой" должна быть Вега!"
Он захватил с собой компас и, отыскав в темноте дерево с низкими ветвями,
неловко полез на него. Ветки царапали его по лицу. Их шум спугнул какую-то
птицу; она резко крикнула и сорвалась с ветки, больно задев Берна по щеке.
Странный крик ее долго раздавался по лесу. Запыхавшийся профессор устроился на
верхней ветке и поднял голову.
Уже совсем стемнело. Над ним расстилалось все в ярких звездах, но
совершенно незнакомое небо. Профессор искал глазами привычные созвездия: где
же Большая Медведица, Кассиопея? Их не было, да и не могло быть: за
тысячелетия звезды сдвинулись и спутали все звездные карты. Только Млечный
Путь по-прежнему пересекал небо размытой полосой сверкающих пылинок. Берн
поднес компас к глазам и посмотрел на слабо светящуюся в темноте стрелку,
указывавшую север. Потом устремил взгляд на север. Невысоко над горизонтом,
там, где кончалось звездное небо, - Вега! Около нее светились звездочки
поменьше - искаженное созвездие Лиры.
Сомнений не было: он, Берн, находился в начале нового цикла прецессии - в
XX тысячелетии...
Ночь прошла в размышлениях. Спать Берн никак не мог и еле дождался
рассвета. Наконец звезды потускнели и исчезли, между деревьями стал заметен
серый прозрачный туман. Профессор присмотрелся к густой и высокой траве под
ногами - да это же мох, но какой гигантский! Значит, как он и предполагал,
после ледника стали развиваться папоротниковые растения - самые примитивные и
выносливые.
Постепенно увлекшись, Берн зашагал по лесу. Ноги путались в длинных и
гибких стеблях мха, туфли быстро намокли от росы. Очевидно, уже была осень.
Листья на деревьях были самой пестрой раскраски: зеленые перемежались с
красными, оранжевые с желтыми. Внимание Берна привлекли стройные деревья с
медно-красной корой. Их листья выделялись среди других свежей темно-зеленой
окраской. Он подошел ближе: деревья напоминали сосну, только вместо иголок
торчали жесткие, острые как осока листочки, пахнущие хвоей.
Лес постепенно оживал. Подул шелестящий ветерок, разгоняя остатки тумана.
Над деревьями поднялось солнце; это было обыкновенное, не стареющее в своем
ослепительном блеске светило. Оно ничуть не изменилось за сто восемьдесят
веков.
Профессор шел, задевая за корни и поминутно поправляя опадавшие с носа
при толчках очки. Внезапно послышался треск ветвей и звуки, напоминавшие
хрюканье. Из-за деревьев показалось коричневое туловище зверя с конусообразной
головой. "Кабан, - определил Берн. - Но не такой, как прежде, - над рылом
острый рог". Кабан заметил Берна, замер на секунду, потом с визгом кинулся за
деревья. "Ого! Испугался человека", - удивленно посмотрел ему вслед профессор.
И вдруг сердце его сорвалось с ритма; по сероватому от росы мху явственно шли
влажные темные следы, пересекавшие полянку. Это были отпечатки босой ступни
человека!
Профессор присел над следом. След был плоский, отпечаток большого пальца
отодвигался в сторону от остальных. Неужели он настолько прав? Здесь недавно
проходил человек! Берн забыл все и, пригибаясь, чтобы лучше видеть, пошел по
этим следам. "Здесь существуют люди и, судя по тому, что их боятся кабаны,
сильные и ловкие люди".
...Встреча произошла внезапно. Следы привели на полянку, с которой Берн
стерва услышал гортанные и резкие возгласы, а потом увидел несколько существ,
покрытых серо-желтой шерстью. Существа, ссутулившись, стояли около деревьев и
держались руками за ветки. Они смотрели в сторону появившегося профессора.
Берн остановился и, забыв осторожность, стал жадно рассматривать этих
двуногих. Несомненно, это были очеловечивающиеся обезьяны: пятипалые руки,
низкие лбы, уходящие за крутые дуги надбровий, выдающиеся вперед под маленьким
носом челюсти. На плечах у двух он заметил какието накидки из шкуры.
Значит, так и случилась. Берн вдруг почувствовал злое, тоскливое
одиночество. "Цикл замкнулся: то, что было десятки тысячелетий назад,
вернулось через тысячелетия..."
В это время один из человеко-обезьян двинулся по направлению к Берну и
что-то крикнул; окрик прозвучал повелительно. В его руке профессор заметил
тяжелую суковатую дубину. Это, очевидно, был вождь - все остальные двинулись
за ним. Только теперь Берн осознал опасность. Человекообразные приближались,
неуклюже, но довольно быстро ковыляя на полусогнутых ногах. Профессор выпустил
ив пистолета в воздух всю обойму и побежал в лес.
В этом была его ошибка. Если бы он побежал по открытому месту, вряд ли
человеко-обезьяны смогли его догнать на своих еще плохо приспособленных к
прямохождению ногах. Но в лесу преимущества были на их стороне. С резкими
торжествующими криками они перебегали от дерева к дереву, цепляясь и
отталкиваясь руками от веток. Некоторые, раскачавшись на ветке, совершали
гигантские прыжки. Впереди всех бежал "вождь" с дубиной.
Профессор слышал за собой ликующие и яростные крики - человекообразные
настигали его. "Это похоже на "линч", - почему-то мелькнуло в голове. - Не
нужно было бежать: бегущего всегда бьют..." Сердце колотилось, по лицу катился
пот, ноги казались набитыми тяжелой ватой. Вдруг страх исчез, его вытеснила
беспощадная ясная мысль: "Зачем бежать? От чего спасаться? Эксперимент
закончен..." Он остановился и, обхватив руками ствол дерева, повернулся лицом
к догоняющим,
Первым косолапо бежал "вождь". Он размахивал над головой своей дубиной;
профессор видел его маленькие свирепые зубы. Шкура на левом плече была
опалена. "Значит, огонь уже известен им", - торопливо отметил Берн. "Вождь",
подбежав, издал крик и с размаху опустил свою палицу на голову профессора.
Страшный удар швырнул ученого га землю и залил кровью лицо. Сознание на миг
затуманилось, потом Берн увидел сбегающихся человеко-обезьян, "вождя", снова
поднимающего палицу для последнего удара, и что-то серебристо сверкнувшее в
синем небе.
"И все-таки человечество возрождается", - подумал он за миг до того, как
опустившаяся на голову дубина лишила его возможности думать...
Через несколько дней в "Известиях Союза Стран Свободного Труда" было
опубликовано сообщение:
"Несколько дней назад, 12 сентября, в азиатском заповеднике, находящемся
на территории бывшей пустыни Гоби, у большого стада человеко-обезьян отнято
тело человека. На скоростном ионолете чело- - век был доставлен в Дом здоровья
ближайшей жилой зоны. По строению черепа, а также по сохранившимся остаткам
одежды этого человека следует отнести к первым векам эры Победы Труда.
В настоящее время жизнь таинственного человека вне опасности. Придя в
себя, он открыл глаза и стал радостно восклицать что-то непонятное. С помощью
универсальной лингвистической машины удалось расшифровать его слова. Он
воскликнул на древненемецком языке: "Я ошибся! Как хорошо, что я ошибся!.." -
и снова впал в беспамятство.
Как смог человек столь древних времен сохранить свою жизнь в течение
более чем восемнадцати тысячелетий? Вероятно, это один из уже известных нашей
науке методов. Сейчас специальные экспедиции Академии наук ведут энергичные
поиски и расследования.
Палеонтологической секции предлагается впредь усилить наблюдение за
заповедниками. Особое внимание обратить на то, чтобы человеко-обезьяны не
применяли свои орудия труда как орудия убийства. Это может вредно отразиться
на формировании мышления в процессе эволюции.
Президиум Всемирной академии".
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 31.07.2001 14:12
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг