"мошенничества", "ложные банкротства", "пересортица", "изменения
технологии", "корректировка планов", "усушка-утруска" и многих им
подобных, требовавших ловкости ума и нулевой совести. В этих делах люди
тоже не промах, скромничать не надо.
С другой стороны, есть ли основания бросать тень на кристаллоидов? Да,
в принципе, они могут это: все операции в машине в их власти и
неподконтрольны людям. Блоки-машины находятся в наглухо забетонированном
подземелье, куда идут только кабели; проникнуть туда можно лишь в сутях.
Но кристаллоиды не умеют другое: скрывать что-либо. Они не смогли бы
скрыть свои махинации.
Семен Семенович досконально изучил эту сторону психики проксимцев,
беседуя с Христианом Христофоровичем Казе, академиком и главным инженером
(пси)-ВМ.
(На самом деле он был не Христиан Христофорович, а суть кристаллоида
высшей сложности и надежности, не меняющая свои качества в любых
нагрузочных режимах, от холостого хода до короткого замыкания - от х.х. до
к.з. на языке электриков). Беседовать с ним приходилось по машинному
телефону, поскольку воплощаться в человечье тело, белковое, медленно
действующее, Христиан Христофорович, как и все его подчиненные, не любил.
Для кристаллоидов с их жестким телом, объяснил X. X. Казе, вся жизнь
сосредоточена в обмене информацией; чем он значительней, тем больше жизни.
Для них обмен сутями и даже личностями - обыденность. По этой же причине
для проксимцев попытка что-то скрыть самоубийственна: она обрекает на
самоизоляцию, молчание, вечное существование в своем теле. У них этого
просто нет.
- Нет,- сказал Звездарик,- это наши смикитили. Но как? И сразу
почувствовал излученное на него комиссаром одобрение и доверие. "Так это
он меня проверял!"- догадался начальник отдела.
Мегре выколотил в пепельницу трубку, спрятал ее в карман, оглядел всех;
теперь он вел совещание.
- Истина одна.-заблуждений много. Мудрость проста и бесхитростна - ложь
сложна и изощренна. Прямой путь к.цели один- кривых, петляющих множество.
Только чем они кривей,, тем трудней дойти и легче заблудиться...-
Сейчас в облике и голосе его было много вселенского: комиссар не говорил,
а вещал.- Я. это к тому, что ваши, пусть и не высказанные, но отчетливо
чувствуемые надежды: вот прибыл агент Галактического управления, он все
раскроет,- напрасны. Пси-транспортировка возникла в цивилизациях, которые
с начала своего и до сих пор слыхом не слыхивали о воровстве,
мошенничестве, насилии, лжи...- эти слова он выговорил с таким
отвращением, что даже спазма прошла по горлу.- Полагаю, не нужно
объяснять, почему этот метод, требующий высокой чистоты ума и духа, возник
именно там, а равно и почему цивилизации, изощряющиеся в обмане и насилии,
обречены топтаться на месте, прозябать на интеллектуальных задворках Мира.
А то и на гибель... Хочу лишь предложить вам количественный критерий
помянутой нравственной чистоты цивилизации, пригодной для объединения с
другими.
Он помолчал, обдумывая, снова оглядел всех.
- В вашем мире электроника основана на полупроводниковых кристаллах
довольно высокой чистоты: один атом примеси приходится на десятки или
сотни миллионов атомов полупроводника. Вдумайтесь в это: какая разница -
один "вредный" атом на сотню миллионов, или пять, или десять? Ни по цвету,
ни по плотности, ни по твердости такие кристаллы не отличишь. Но первый
обеспечивает эффекты, применяемые в электронике, а второй можно
выбрасывать на помойку. Так вот, несколько пси-хищников, несколько
десятков пси-фарцовщиков... или сколько там их есть?- могут сделать то же
самое с цивилизациями Солнечной системы.
Там, - комиссар указал вниз и немного в сторону, где находилась область
галактического Ядра, - никто не станет (да и не сможет) учитывать, что
остальные десятки миллиардов разумных существ здесь ведут себя вполне
нравственно. Не смогут принять во внимание и то, что в неприятностях
повинна только одна планета. Приговор будет: "К общению не годятся". На
галактической карте вашу звезду обведут кружком - и все.
Звездарик передернул плечами, так зябко ему стало в уютном номере Лили
от этих слов.
- Вернусь к тому, с чего начал,- продолжал комиссар.- Все способы
хищения сутей,- его лицо опять исказила гримаса,- имеют местную специфику,
и то, что мне известно о таких делах в других местах, примерять здесь
рискованно.
Может помочь, но может и запутать. Поэтому лучше исходить из того, что
все мы пока знаем одинаково мало...- Мегре наконец позволил себе
улыбнуться.- Можно предположить, что злоумышленники, во-первых, отменно,
на уровне кристаллоидов, знакомы с техникой пси-операций и, во-вторых,
изобрели некий способ, позволяющий им, так сказать, выдергивать из
массивов пси-сутей самые выразительные, редкие и ценные. А это значит, что
они - люди мыслящие, знающие, одаренные. Настолько
мыслящие-знающие-одаренные, что - особенно в сочетании с их преступной
аморальностью - в них можно подозревать синтеинтеллекты. Они начинили себя
чужими дарованиями, знаниями, дальновидностью, позволяющей предугадывать и
наши ходы... Словом, их голыми руками не возьмешь.
Комиссар помолчал, снова оглядел всех:
- Взять их можно только их же оружием: новой сильной идеей. Ее они
предугадать и обезвредить не смогут, - Какой идеей?- спросил Витольд.-
Идеей чего?
- Не знаю пока, ни "какой", ни "чего". Надо думать, вникать в специфику
- искать, - Ах, какая речь! - горячо сказала Лили.- Я уверена, что вы
непременно отыщете и идею, и Характер Шефа, эксцеленц! Как же я буду
благодарна вам от имени спасенной Суперграндии!
Она так и потянулась к комиссару в порыве предстоящей благодарности;
халатик совсем распахнулся. Мегре глядел на нее с большим интересом.
Закончив совещание, борцы с хищениями сутей покидали номер. Лили стояла
в прихожей, опершись одной рукой о стену, другой о крутое бедро, и на
прощальные кивки отвечала улыбкой, в которой сквозил вопрос: как, и это
все?.. И каждый, удаляясь, чувствовал себя немного дураком.
Когда же длинным коридором дошли до лифта, издали, от люкса, прозвучало
лукавое контральто:
- Monsieur, vous vous-oubliez son pipe! * [* Мсье, вы забыли свою
трубку! (Франц.).] - О, в самом деле! - Мегре хлопнул себя по карману,
кивнул спутникам, заспешил обратно.
Отдельны спустились в вестибюль.
- Может, нам его подождать?- предложил Вася.
- Нет,- покачал головой Звездарик,- это займет много времени. Он ничего
не забыл. Просто Лили напомнила ему, что он в известной мере француз.
Они вышли наружу, зашагали через пустеющую к ночи площадь. Только башня
пси-вокзала жила, господствовала над ней, светилась сверху донизу,
пульсировала потоками пассажиров. Столбы голубого ионизированного воздуха
уходили от вихревых антенн во тьму, указывали направления пси-трасс.
- А речь была сильная,- молвил Витольд Адамович.
- Речи - они все сильные,- отозвался Звездарик.- Особенно если товарищ
прибыл из Галактического центра.
- Так аппаратуру в люксе-то мадам Лили будем устанавливать, Семеныч?-
спросил Витольд.
- Не стоит,- подумав, сказал начальник отдела.- Мы же не собираемся
снимать многосерийный порнографический фильм.
ГЛАВА ПЯТАЯ
КОНСИЛИУМ У СТЕНЫ ПЛАЧА
Один критянин сказал, что все критяне лжецы,- и вот уже две тысячи лет
ученые не могут успокоиться: соврал он или сказал правду? А чего гадать-то:
обидели его там, на Крите, объегорили. Может, увели жену. Или пообещали
квартиру, да не дали. Вот он и поливает.
К. Прутков-инженер, мысль © 203
Пробные тела в Кимерсвильский ОБХС доставляли в желтом фургоне с
надписью "Спецмедслужба". Более ничего привозить не требовалось. ЗУ
"некомплектов"
соединял с отделом СВЧ-кабель, выведенный на специальный пульт - весьма
сложный, занимавший стену в особой комнате. Отсюда и название "стена
плача"- в ином варианте "стена воя". Всего хватало, всякое слышалось из
динамиков пульта: и плач, и вой, и скрежет зубовный.
...Хотя, как мы отмечали, переработка сутей в пси-машине и трансляция
их подобны действиям с электрическими сигналами, несущими обычную
информацию (слова, числа, изображения), читатель впадет в ошибку, если
решит, что это одно и то же. О, нет! Психические сути, ингредиенты
личности, несут в себе заряд свободы воли, активности, даже регенеративной
возбудимости (той, что выражают слова: "А по какому праву вы, милостивый
государь?.."- или в наш демократический век: "Шё ты сказал?! Да кто ты
такой?!"). Проще говоря, пси-сути это информация, которая даже и в
машинных схемах знает себе цену, свои права и может за себя постоять.
Поэтому - разовьем аналогию - машинные операции с сутями настолько же
хлопотливей переработки пассивной информации, насколько перевозка
пассажиров хлопотливее перемещения грузов в контейнерах.
И это еще в нормальных, благополучных случаях, когда пассажиры
задерживаются в блоках (пси)-ВМ самое большее на часы (при подборе групп
туристов).
Злосчастных же "некомплектов" приходилось мариновать, пока
разыскиваются недостающие их сути. Представьте себе пассажиров в поезде
дальнего, очень дальнего следования, который у последнего светофора перед
конечной станцией (когда все оделись, достали чемоданы) стал и ни с места
- час, другой, третий... да умножьте это на в тысячи раз большие, чем в
обычном мире, скорости реакций и действий каждого в электронной машине, да
добавьте самое главное: у каждого чего-то не хватает, и крупно не хватает;
но он, естественно, более замечает неполноценность окружающих, а не свою.
Вот так - и то лишь отдаленно - можно понять психическую обстановку в ЗУ
"некомплектов" и какие там царили нравы.
Пробные тела как раз и предназначались для опроса потерпевших
"некомплектов"
и для контроля их психики. Печальный опыт показал, что некоторые из
них, очутившись наконец в теле - неважно, каком и чьем! - ведут себя
безрассудно:
отказываются покинуть тело после опроса, лезут в драку со служителями и
т.
п. Поэтому решили: лучше собственными их телами не рисковать - пусть
хранятся в анабиозе до полного восстановления личностей. Пробные же тела
сдавали напрокат - на дни, на недели за сходную плату - самые
кимерсвильские забулдыги; для них это был промысел вроде собирания
бутылок. Наиболее котировались хилые, некрасивые тела и несимпатичные
лица, чтобы охотников позариться на них среди "некомплектов" было
поменьше. Кроме того, с пробниками в необходимых случаях разрешалось
обращаться грубо.
Обычно в желтом фургоне доставляли два пробных тела - второе для
запаса, на случай, если первое выйдет из строя. Но сегодня носилки для
запасного заняло тело профессора Воронова, которого предстояло вернуть в
жизнь. Этот Воронов был весьма хлопотным "некомплектом": исчезновение,
интеллекта и специальной памяти об этике и эстетике как-то слишком уж
растормозило его мощный дух - он часто скандалил, орал в динамики со
стены-пульта: "Требую свободы!
Верните мне личность! Верните тело! Долой насилие над личностью!
Сатрапы!.."
К нему присоединялись остальные, в ЗУ начинался бедлам.
На других носилках лежал ниц прихваченный ремнями пробник - долговязый
мужчина с морщинистой шеей, худой настолько, что под кожей выделялись не
только лопатки, позвонки и ребра, но и кости таза. Темные волосы на голове
окружали аккуратную, как тонзура у католических монахов, плешь.
Сотрудники ОБХС не слишком стремились посещать комнату с выходным
пультом ЗУ "некомплектов". Пульт был в максимальной степени оснащен как
для общения "некомплектов" между собой и с внешним миром: микрофонами,
иконоскопами, так и для их развлечений: электронными игровыми автоматами,
проигрывателями, даже имитаторами звуков, видов, запахов. Эти развлечения
и общения призваны были разряжать активность и эмоции "некомплектов"- но,
к сожалению, отрицательные чувства у них быстрее накапливались, чем
расходовались. Пустая комната со "стеной плача" всегда была наполнена
перебранками, галдежом.
Когда же в ней, в зоне восприятия "некомплектов", оказывался кто-то из
отдела, то без высказываний в его адрес - и хорошо еще, если на уровне:
"Ишь, ходит! Нажевал рожу на казенных харчах, а мы здесь пропадай!"- не
обходилось. Звучавшие в динамиках голоса не были, понятное дело,
собственными голосами некомплектных личностей - просто каждая имела свою
полосу звуковых частот и модулировала ее смысловыми сигналами. Но этак-то
получалось даже обидней. Читатель с этим согласится, если представит на
минуту, что выслушивает реплики в свой адрес от автомата с газированной
водой.
Из всего сказанного становится понятным то далеко не радостное
настроение, с которым Семен Семенович Звездарик шел и вел всех: Мегре,
сыщикессу Лили, Витольда, Васю Долгопола и даже жену поэта Майского,
приглашенную на "очную ставку" с супругом,- к "стене плача". В наилучшем
расположении духа была в это утро Лили, которая опиралась на руку
комиссара с видом владелицы. У самого же Порфирия Петровича вид был
кислый, помятый: удовлетворив любопытство, он на будущее все-таки решил
ограничиться опусканием ступней в теплую воду.
Большая комната без окон, с яркими лампами в потолке и линолеумным
полом была разделена проволочными сетками на три отсека. В левом лежали на
носилках-самокатах доставленные тела; там же облачался в пластмассовые
доспехи и защитный шлем лысый, атлетического вида служитель Лаврентий
Павлович. Исследователи вошли в отсек управления, где находилась
полукруглая панель с рядами рукояток, клавиш и контактными гнездами.
Впереди за сеткой был главный, самый обширный сектор со "стеной плача":
вверху ее расположились динамики, микрофоны, объективы иконоскопов, кубы
имитаторов и игровых автоматов; ниже - плоские зевы контактных разъемов. А
далее и эта стена, и боковые были обиты в рост человека кожистым
пластиком. В середине пола был привинчен табурет.
Пока входили, на стене из динамиков слышался галдеж. Но тотчас все
стихло.
Все почувствовали, что их рассматривают.
Семен Семенович решил сразу задать тон, показать себя этаким
отцом-командиром, гаркнул бодро:
- Здорово, орлы!
Несколько секунд тишины. Потом среднечастотный голос с механической
артикуляцией сказал внятно:
- Приветик, сволочь.
- Э-э, хамите...- огорчился начальник отдела.- Стараешься для вас,
ночей не досыпаешь, а вы!..
- Видим, как стараетесь, с кем ночей не досыпаете,- произнес голос
тоном пониже.- С девочками явились, поразвлекать.
- А эта беленькая, пухленькая ничего,- заметил третий.- Я бы такую тоже
поразвлекал.
- Эй, детка, обессучивайся и давай сюда! - поддал четвертый.- Мы хоть и
электрические, но все можем.
Лили заблестела глазками, повела плечом, послала в сторону динамиков
воздушный поцелуй; внимание мужчин возбуждало ее. Жена поэта смущенно
спряталась за спины.
- Она не может обессучиться, разве ты не видишь! - прокомментировал еще
голос. В слова был вложен иной, поганый смысл. "Некомплекты" поняли,
загоготали во все динамики.
- Звездун-свистун, а ты которую?- спросил высокий голос.
- Ну вы, лишенцы! - заорал Звездарик, побагровев по самую шею, хряпнул
кулаком по панели так,, что в ней что-то звякнуло.- Всех выключу! Мы к вам
с радостью, выпускать одного будем, а вы ведете себя, как босяки в кичмане.
Его не так легко было вывести из себя, но "некомплекты" имели опыт. В
динамиках раздались свисты, улюлюканья, вой.
- Да тише вы! - послышался задавленный голос.- Кого выпускать-то будете?
Может, меня? Миленькие, меня?!
- Профессора Воронова Илью Андреевича! - возгласил начальник отдела.
- Братцы, "бесноватого" будут выпускать! Да он у вас все разнесет!..- В
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг