- 160, старший инженер - 130..." Узнаю тебя, ведомость зарплаты! "Шкала
значимости научных степеней и званий", ну, это тоже понятно. "Шкала
административных воздействий": повышение в должности - 1 000, премия
700-200, благодарности в приказе - 50... сотруднику ничего не будет -
нуль... - Сергей усмехнулся. - Что ж, математически правильно: если шкала
охватывает и положительные и отрицательные числа, должен быть и нуль.
"Выговор - минус 50, выговор с лишением премии - от минус 100 до минус
600... Увольнение - минус 1 500..." Здесь Володька упростил, увольнения
бывают по разным статьям. Впрочем, для начала сойдет.
Он взял лист из другой папки. "Схема административной подчиненности".
Директор и заместитель заключены в квадратики, от директора - линии к
кружочкам, в которые вписаны начальники отделов, от начальников отделов -
разветвления к руководителям тем, от них - к исполнителям. От замдиректора
Шишкина разветвления к отделу кадров, к руководимому им отделу, к
снабженцам, мастерским, службе обеспечения. Правильно. "Схема внутренних
научных связей": директор - Ученый совет - отделы, тематические группы -
исполнители...
Вернулся Кайменов, выложил из карманов кожанки колбасу, булочки,
сигареты, две бутылки кефира.
- Послушай, а что это за пунктирные линии? - спросил Малышев.
- Где?
- Ну вот: от исполнителей к начальникам отделов, к Ученому совету...
- Обратная связь. Ведь у исполнителей тоже есть идеи, замыслы.
Инициатива снизу, так сказать.
- Отсеки, не смущай машину, - посоветовал Малышев. - Шишкин,
поддерживающий инициативу снизу, - самый короткий анекдот!
- Это ведь не для Шишкина писалось. А как вообще? - Володька с надеждой
посмотрел на товарища.
- М-м... все правильно, во всяком случае правдоподобно. Только для
данной задачи надо упростить. Ни к чему вводить в память все отделы, всех
сотрудников, все работы. В конфликте участвуете вы двое. Впрочем, без
Валентина Георгиевича не обойдется - трое. Ну и я, как невольный свидетель.
Стало быть, четыре персонажа - четыре главных машинных кода.
Сергей взял листок, написал:
"001 - П. Н. Шишкин.
010 - В. Г. Пантелеев.
011 - В. М. Кайменов.
100 * -С.А. Малышев".
- По этим четырем адресам и будем распределять всю информацию, идет?
Если она благоприятна для данного адресата - число со знаком "плюс". Если
нет - "минус".
- Правильно, товарищ 100! Давай упрощай схемы, а я пока запрограммирую
шишкинские алгоритмы... Итак: "Разделяй и властвуй". Гм... Это относится к
персонажам, к трем главным адресам. Передача информации и команд
происходит лишь через объект 001, через Пал Николаича... "Око за око" -
программа взаимного вычитания. Первым обращается в нуль меньшее число...
- Стоп! - Малышев положил карандаш. - Не кажется ли тебе, что ты на Пал
Николаича напраслину возводишь?
Кайменов поднял на него затуманенные глаза.
- О чем ты?
- Об алгоритмах, которые ты придумал. Какие у тебя доказательства, что
он руководствуется этими "разделяй и властвуй", "око за око"?
- Мозг его я, конечно, не исследовал... но, по-моему, это очевидно...
- В математике не существует очевидного. Мы не должны предписывать
модели рецепты поведения, - упорствовал Сергей. - Очень возможно, что
алгоритмы ПэЭнШа не так просты, как пословицы и поговорки...
- Ой, правильно! - в восторге прошептал Кайменов. - Умничка! Не надо
алгоритмов, к черту алгоритмы! Мы сообщаем машине информацию об
обстановке, задаем цель, и пусть выкручивается как может; ищет оптимальный
вариант поведения. И нам работы меньше. - Он порвал листок. - Сережка, ты
гений!..
Оранжевый трепещущий свет неонок на пульте складывался в причудливые
фигуры.
Электронный луч на контрольном экране то рисовал спокойную зеленую
горизонталь, то изламывался серией импульсов. Глухо пощелкивали контакторы
моторов магнитного барабана. В пластмассовом кубе "М-117" теперь
поселилось какое-то электронное существо. Стремительно и бесшумно оно
включало и выключало транзисторы, направляло потоки электронов через
диоды, выплескивало импульсы магнитного поля в ферритовых кольцах. По
проводам-нервам метались, усиливая или уничтожая друг друга, электрические
сигналы.
Кайменов и Малышев нервно курили возле пульта. Через десять минут
мерцание неонок на пульте прекратилось.
- Так... - Володька погасил окурок. - Можно запрашивать. Давай для
начала.., запросим 010. Как вы относитесь к Валентину Георгиевичу,
уважаемый ПэЭнШа-два?
Он перекинул три тумблера на панели пульта: два вправо, один влево.
Тотчас же раздалась отрывистая дробь цифропечатающего устройства, из
прямоугольного зева выдвинулся белый язык бумажной ленты. Инженеры
склонились над ним.
- Адрес 2, подадрес "электронного организатора", - переводил Малышев
цифры.
- Символы вычитания, числа... Дай-ка наши таблицы, без них не разобрать.
Так, так. Намеревается вычесть из "электронного организатора" функции
14, 21 и 35...
- Распределение премий, распределение повышений и распределение
жилплощади, - справился по листу Володька.
- ...и прибавить их себе. Эге! В следующих строчках от этих функций
Павла Николаевича возникли дополнительные прямые связи в административных
и общественных схемах. И даже какие-то обратные...
- Что ж, это тоже понятно, - Кайменов снова положил пальцы на тумблеры.
- Запроси насчет частных задач по перевозкам, - быстро сказал Сергей. -
Пусть ответит как на духу: почему он так полюбил эти задачи? Почему
пренебрегает общим решением?
- Ввожу!
"М-117" отбарабанила новый кусок ленты. Кайменов пробежал по ней
взглядом:
- Адрес 4, подадрес "перевозки". Постой, у него иная оценка значимости
этих задач... - Сергей навис над ним, дыша чуть ли не в ухо. - Ага, есть!
Частные задачи - с каждой по статье. Общая задача - всего одна статья...
Все правильно: количество научных трудов - это же самый железный критерий
в науке. Смотри. Шишкин - а понимает!
- Ни черта он не понимает, - в сердцах сказал Сергей.
- Ну ладно, - Кайменов повернулся к пульту. - А теперь запросим про
себя.
На этот раз дробь литер буквопечатающего устройства получилась
удивительно однообразной. Малышев оборвал ленту, взглянул.
- Что такое?! Одни нули. Даже твоего адреса нет... - Он поднял глаза на
товарища. - Слушай, Володька, а ведь он тебя того... убил...
3. УБИЙЦА МЕНЯЕТ ПРОГРАММУ
Кайменов посмотрел на ленту, потом на машину, лоснившуюся в свете ламп,
скривился.
- Фи, как грубо! Наверно, получился сбой!** Проверим оперативную
память... - Он нажал несколько кнопок на пульте.
Ни одна лампочка на пульте не мигнула. Володька чертыхнулся, нажал
несколько белых клавиш.
- Батюшки, сведения обо мне остались только в долговременной памяти,
над которой машина не властна. Некролог, милое дело!
Он стал вышагивать по залу. Малышев следил за ним.
- Вообще Павел Николаевич - мужик крепкий. И если он тебя подстережет
где-нибудь с кирпичом, проблема 011 будет решена окончательно.
Кайменов рассеянно посмотрел сквозь него.
- Постой, я, кажется, понимаю. Надо ввести шкалу опасностей. Конечно!
Напугали бедную машину до смерти. Я ведь не намереваюсь отнимать у
Павла Николаевича жизнь, руки-ноги, даже здоровье. - Он подошел к столу,
стал набрасывать на листке. - Жизнь - 10000, большой вред здоровью,
членовредительство, так сказать... Сколько?
- Пять тысяч, - подсказал Сергей.
- Тяжелые болезни - 3 000, легкие болезни - 1 000. Что, спрашивается, в
сравнении с этим какая-то сотня, связанная со служебными неприятностями?
Стоит из-за нее уничтожать хорошего меня?
Кайменов сел за пульт, положил листок перед собой.
- Ну, попробуем теперь, - сказал Кайменов, когда замершая россыпь
неонок показала, что машина переварила новую порцию информации.
Он перекинул рычажки тумблеров на 011. Цифропечатающее устройство
резануло по тишине зала пулеметной дробью: язычок ленты был усеян
строчками нулей.
Кайменов с негодованием взглянул на машину.
- Ну что ты на это скажешь? Ничего себе оптимальный вариант!
Сергей сел, вытянул ноги.
- Когда будешь составлять завещание, запиши на меня мотоцикл и куртку:
буду ездить и вспоминать тебя хорошими словами.
- Сережка, шутки шутками, но ведь первые два решения вполне
правдоподобны...
И потом: почему он не прикончил Валентина Георгиевича? Ведь его позиция
для Шишкина тоже не сахар.
- Ну, на Валентина Георгиевича у него чисел не хватит!
Образ Павла Николаевича, который со сбитым набок галстуком, энергично
двигая плечами, душит Кайменова, возник перед глазами Сергея. Он
поморщился:
- Нет! Он не настолько дурак.
Володька вдруг стал столбом посреди зала.
- Есть! Боже, какие мы с тобой идиоты!
- Почему обязательно "мы с тобой"?
- Кто ж еще? Все ввели: схемы, шкалы, постановления, инструкции...
Уголовный кодекс не ввели, понял? Сколько времени? Пол-одиннадцатого!
Так:Только один человек сможет меня спасти в этот поздний и страшный час.
Кайменов набрал номер телефона.
- Клава? Вот что, маленькая: зайди к Михал Николаичу, возьми у него
Уголовный кодекс, поймай такси и жми сюда... к проходной института. Что
значит "поздно"?.. У Михал Николаича все есть... Маленькая, ну зачем эти
"зачем"? Ну, здесь замышляется убийство с обдуманным намерением, ну, мы
хотим предотвратить... Все, жду!.. Да! Возьми у Михника еще Кодекс законов
о труде. Обязательно!
Положив трубку, он победно посмотрел на машину:
- Пусть знает, что и уволить меня не так-то просто!
...Они вышли из института в половине первого. Клава, жена Володьки,
ждала, сидя верхом на одиноко блестевшем под луной мотоцикле: не хватило
денег на обратный путь в такси. Кайменов завел мотоцикл, распрощался с
Малышевым, и они умчались в пахнущую весной темноту.
Сергей направился к остановке. Город лежал внизу. Вереницы газосветных
фонарей расчертили его светящимися голубыми пунктирами. Трамваи и
троллейбусы озаряли низкие тучи фоторепортерскими вспышками от пантографов.
Сегмент луны воровски выглядывал из-за туч. Холодно лоснился накатанный
шинами асфальт.
По случаю весны на шестигранном, как карандаш, бетонном столбе у
остановки появился большой жестяной плакат:
ВНИМАНИЮ ГРАЖДАН!
Посадка огородов в черте атомного реактора воспрещена.
Произведенные посадки будут перепаханы.
Дирекция ядерного института.
- Атомный век! - усмехнулся Сергей, вскакивая в подкативший троллейбус.
4. РАЗГОВОР-ТЕСТ
После обеда Валентин Георгиевич уезжал в физико-технический институт
читать лекции, а в его кабинете поселялся Шишкин. В это время к нему и
пришел Сергей Малышев.
Ступив на порог кабинета, Сергей удивился: как преобразилось здесь все!
Шелковые портьеры на окнах были приспущены и процеживали, казалось,
лишь сумеречную сосредоточенную отрешенность. Предметы, которые при
Валентине Георгиевиче просто не замечались, сейчас лезли в глаза, давили
своей значительностью. Ковровая дорожка цвета генеральского лампаса
уходила в перспективу к полированным столам, составленным посадочным
знаком "Т".
Телефонный агрегат из перламутровой пластмассы (внутренний, внешний,
междугородный) солидно лоснился, готовый испустить ответственный трезвон.
Небольшая коричневая доска, с которой были стерты меловые формулы,
совсем стушевалась на стене. Весь вид кабинета как бы говорил, что здесь
нельзя просто сидеть и работать - здесь надо принимать меры.
Павел Николаевич необыкновенно точно вписывался в обстановку. Он сидел
слева от телефонного комбайна, развернув плечи, читал бумаги, на лице его
застыло выражение по форме © 2.
...По мнению институтских острословов, у Шишкина было четыре выражения
лица, которые он утром примерял вместе с галстуком и потом носил весь
рабочий день с перерывом на обед с часу до двух:
выражение © 1 (для бесед с вышестоящими в научном и административном
отношении товарищами, для сопровождения высоких комиссий и иностранных
делегаций, а также корреспондентов крупных газет): любезность,
внимательность, готовность согласиться, поддержать и засмеяться удачной
шутке; выражение © 2 (для разговора с подчиненными): взгляд, смотрящий
чуть поверх и за собеседника и видящий нечто, рядовому сотруднику
недоступное; хмурая озабоченность делами, несравнимо более важными, чем
то, которое приходится обсуждать; ритмичное наклонение головы, которое
означало, что все сказанное известно ему тысячу раз; выражение © 3 (для
присутствия на семинарах, Ученом совете, конференциях):
снисходительная внимательность, скучливое понимание и того, что говорит
докладчик, и того, что он намеревается сказать; усталая удовлетворенность
от обилия свершенного им самим; выражение © 4 (для сидения в месткоме, в
партбюро, в президиумах и для выступлений): неподвижная идейность во
взоре, мрачноватая решимость и озабоченность проблемами и делами
коллектива.
"Да, интерьерчик!" - подумал Сергей, ступая по малиновому ковру.
Приблизившись, он быстро глянул на папку, которую листал Шишкин, и
почувствовал чисто научное удовлетворение: "Личное дело Кайменова
Владимира Михайловича".
Заместитель директора, увидев свидетеля вчерашнего скандала, нахмурился
и быстро отодвинул папку. Сергей и бровью не повел. У него несколько дел к
Павлу Николаевичу - как к ученому, как к руководителю и общественнику.
Поскольку он, так сказать, один в трех лицах. (Единый в трех лицах
Шишкин расправил и без того прямые плечи.) Не считает ли Павел Николаевич,
что результаты их работ по расчету оптимального графика перевозок
красителей органических уже можно оформить в статью двух соавторов?
Собственно, статья начерно написана. Собственно, вот она. Надо лишь
кое-что обсудить и уточнить.
Выражение лица Павла Николаевича стало промежуточным между © 2 и © 1;
наклонение головы и легкая улыбка свидетельствовали, что он готов и
обсудить и уточнить.
В течение двадцати минут оба демонстрировали друг другу горячий интерес
к проблеме перевозок красителей.
- Здесь необходимо вставить абзац о значении оптимальных перевозок
красителей, - замечал Павел Николаевич.
- Да, да, конечно, - соглашался Малышев, - это я упустил.
- А это следует изложить более осторожно. Не "разработано", а "показана
возможность". Научная осторожность, она, знаете...
- Да, пожалуй.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг