Запер лабораторию и ушел с твердым намерением отдохнуть, прийти в
себя. Да и то сказать: последнюю неделю я просто не мог спать по
ночам.
...Это были хорошие десять дней - спокойные и благоустроенные. Я
высыпался, делал зарядку, принимал душ. Мы с Ленкой ездили на
мотоцикле за город, ходили в кино, бродили по улицам, целовались. "Ну,
как там наши твердые схемы? - спрашивала она. - Не размякли еще?" Я
отвечал что-нибудь ей в тон и переводил разговор на иные предметы.
"Мне нет дела ни до каких схем, машин, опытов! - напоминал я себе. -
Не хочу, чтобы однажды меня увезли из лаборатории очень веселого и в
рубашке с не по росту длинными рукавами!"
Но внутри у меня что-то щемило. Бросил, убежал - а что там сейчас
делается? И что же это было? (Я уже думал об эксперименте в прошедшем
времени: было...) Похоже, что с помощью произвольной информации я
возбудил в комплексе какой-то процесс синтеза. Но что за синтез такой
дурной? И синтез чего?"
Глава третья
Официант обернул бутылку полотенцем и
откупорил ее. Зал наполнился ревом и дымом, из
него под потолком вырисовались небритые щеки и
зеленая чалма.
- Что это?!
- Это... это джинн!
- Но ведь я заказывал шампанское! Принесите
жалобную книгу.
Современная сказка
"...Человек шел навстречу мне по асфальтовой дорожке. За ним
зеленели деревья, белели колонны старого институтского корпуса. В
парке все было обыкновенно. Я направлялся в бухгалтерию за авансом.
Человек шагал чуть враскачку, махал руками и не то чтобы прихрамывал,
а просто ставил правую ногу осторожней, чем левую; последнее мне
особенно бросилось в глаза. Ветер хлопал полами его плаща, трепал
рыжую шевелюру.
Мысль первая: где я видел этого типа?
По мере того как мы сближались, я различал покатый лоб с
залысинами и крутыми надбровными дугами, плоские щеки в рыжей
недельной щетине, толстый нос, высокомерно поджатые губы, скучливо
сощуренные веки... Нет, мы определенно виделись, эту заносчивую
физиономию невозможно забыть. А челюсть - бог мой! - такую только по
праздникам надевать.
Мысль вторая: поздороваться или безразлично пройти мимо?
И в этот миг вся окрестность перестала для меня существовать. Я
споткнулся на ровном асфальте и стал. Навстречу мне шел я сам.
Мысль третья (обреченная): "Ну, вот..." Человек остановился
напротив.
- Привет!
- П-п-привет... - Из мгновенно возникшего в голове хаоса выскочила
спасительная догадка. - Вы что, из киностудии?
- Из киностудии?! Узнаю свою самонадеянность! - губы двойника
растянулись в улыбке. - Нет, Валек, фильм о нас студии еще не
планируют. Хотя теперь... кто знает!
- Послушайте, я вам не Валек, а Валентин Васильевич Кривошеин!
Всякий нахал-Встречный улыбнулся, явно наслаждаясь моей злостью.
Чувствовалось, что он более готов к встрече и упивается выигрышностью
своего положения.
- И... извольте объяснить: кто вы, откуда взялись на территории
института, на какой предмет загримировались и вырядились под меня?!
- Изволю, - сказал он. - Валентин Васильевич Кривошеин,
завлабораторией новых систем. Вот мой пропуск, если угодно, - и он
действительно показал мой затасканный пропуск. - А взялся я, понятное
дело, из лаборатории.
- Ах, даже та-ак? - В подобной ситуации главное - не утратить
чувство юмора. - Очень приятно познакомиться. Валентин, значит,
Васильевич? Из лаборатории? Так, так... ага... м-да.
И тут я поймал себя на том, что верю ему. Не из-за пропуска,
конечно, у нас на пропуске и вахтера не проведешь. То ли я некстати
сообразил, что рубец над бровью и коричневая родинка на щеке, которые
я в зеркале вижу слева, на самом деле должны быть именно на правой
стороне лица. То ли в самой повадке собеседника было нечто исключавшее
мысль о розыгрыше... Мне стало страшно: неужели я свихнулся на опытах
и столкнулся со своей раздвоившейся личностью? "Хоть бы никто не
увидел... Интересно, если смотреть со стороны - я один или нас двое?"
- Значит, из лаборатории? - Я попытался подловить его. - А почему
же вы идете от старого корпуса?
- Заходил в бухгалтерию, ведь сегодня двадцать второе. - Он
вытащил из кармана пачку пятирублевок, отсчитал часть. - Получи свою
долю.
Я машинально взял деньги, пересчитал. Спохватился:
- А почему только половина?
- О господи! - Двойник выразительно вздохнул. - Нас же теперь
двое!
(Этот подчеркнутый выразительный вздох... никогда не стану так
вздыхать. Оказывается, вздохом можно унизить. А его дикция - если
можно так сказать о всяком отсутствии дикции! - неужели я тоже так
сплевываю слова с губ?)
"Я взял у него деньги - значит, он существует, - соображал я. -
Или и это обман чувств? Черт побери, я исследователь, и чихать я
хотел, на чувства, пока не пойму, в чем дело!"
- Значит, вы настаиваете, что... взялись из запертой и опечатанной
лаборатории?
- Угу, - кивнул он. - Именно из лаборатории. Из бака.
- Даже из бака, скажите пожал... Как из бака?!
- Так, из бака. Ты бы хоть скобы предусмотрел, еле вылез...
- Слушай, ты это брось! Не думаешь же ты всерьез убедить меня, что
тебя... то есть меня... нет, все-таки тебя сделала машина?
Двойник опять вздохнул самым унижающим образом.
- Я чувствую, тебе еще долго предстоит привыкать к тому, что это
случилось. А мог бы догадаться. Ты же видел, как в колбах возникла
живая материя?
- Мало ли что! Плесень я тоже видел, как она возникает в сырых
местах. Но это еще не значило, что я присутствовал при зарождении
жизни... Хорошо, допустим, в колбах и сотворилось что-то живое - не
знаю, я не биолог. Но при чем здесь ты?
- То есть как это при чем?! - Теперь пришла его очередь
взъяриться. - А что же, по-твоему, она должна создать: червя? лошадь?
осьминога?! Машина накапливала и перерабатывала информацию о тебе:
видела тебя, слышала, обоняла и осязала тебя, считывала биотоки твоего
мозга! Ты ей глаза намозолил! Вот и пожалуйста. Из деталей мотоцикла
можно собрать лишь мотоцикл, а отнюдь не пылесос.
- Хм... ну, допустим. А откуда ботинки, костюм, пропуск, плащ?
- О черт! Если она произвела человека, то что ей стоит вырастить
плащ?!
(Победный блеск глаз, непреложные жесты, высокомерные интонации...
Неужели и я так постыдно нетерпим, когда чувствую превосходство хоть в
чем-то?)
- Вырастить? - я пощупал ткань его плаща. Меня пробрал озноб: плащ
был не такой.
Огромное вмещается в голове не сразу, во всяком случае в моей.
Помню, студентом меня прикрепили к делегату молодежного фестиваля,
юноше-охотнику из таймырской тундры; я водил его по Москве. Юноша
невозмутимо и равнодушно смотрел на бронзовые скульптуры ВДНХ, на
эскалаторы метро, на потоки машин, а по поводу высотного здания. МГУ
высказался так: "Из жердей и шкур можно построить маленький чум, из
камня - большой..." Но вот в вестибюле ресторана "Норд", куда мы зашли
перекусить, он носом к носу столкнулся с чучелом белого медведя с
подносом в лапах - и замер, пораженный!
Подобное произошло со мной. Плащ двойника очень походил на мой,
даже чернильное пятно красовалось именно там, куда я посадил его,
стряхивая однажды авторучку. Но ткань была более эластичная и будто
жирная, пуговицы держались не на нитках, а на гибких отростках. Швов в
ткани не было.
- Скажи, а он к тебе не прирос? Ты можешь его снять?
Двойник окончательно взбеленился:
- Ну, хватит! Не обязательно раздевать меня на таком ветру, чтобы
удостовериться, что я - это ты! Могу и так все объяснить. Рубец над
бровью - это с коня слетел, когда батя учил верховой езде! На правой
ноге порвана коленная связка - футбол на первенство школы! Что тебе
еще напомнить? Как в детстве втихую верил в бога? Или как на первом
курсе хвастал ребятам по комнате, что познал не одну женщину, хотя на
самом деле потерял невинность на преддипломной практике в Таганроге?
("Вот сукин сын! И выбрал же...")
- М-да... Ну, знаешь, если ты - это я, то я от себя не в восторге.
- Я тоже, - буркнул он. - Я считал себя сообразительным
человеком... - лицо его вдруг напряглось. - Тес, не оборачивайся!
Позади меня послышались шаги.
- Приветствую вас, Валентин Васильевич! - произнес голос Гарри
Хилобока, доцента, кандидата, секретаря и сердцееда институтских
масштабов.
Я не успел ответить. Двойник роскошно осклабился, склонил голову:
- Добрый день, Гарри Харитонович!
В свете его улыбки мимо нас проследовала пара. Пухленькая
черноволосая девушка бойко отстукивала каблуками-гвоздиками по
асфальту, и Хилобок, приноравливаясь к ее походке, семенил так, будто
и на нем была узкая юбка.
- ...Возможно, я не совсем точно понял вас, Людочка, - журчал его
баритон, - но я, с точки зрения недопонимания, высказываю свои
соображения...
- У Гарри опять новая, - констатировал двойник. - Вот видишь:
Хилобок и тот меня признает, а ты сомневаешься. Пошли-ка домой!
Только полной своей растерянностью могу объяснить, что покорно
поплелся за ним в Академгородок.
В квартире он сразу направился в ванную. Послышался шум воды из
душа, потом он высунулся из двери:
- Эй, первый экземпляр или как там тебя! Если хочешь убедиться,
что у меня все в порядке, прошу. Заодно намылишь мне спину.
Я так и сделал. Это был живой человек. И тело у него было мое.
Кстати, не ожидал увидеть у себя такие могучие жировые складки на
животе и на боках. Надо почаще упражняться с гантелями!
Пока он мылся, я ходил по комнате, курил и пытался привыкнуть к
факту: машина создала человека. Машина воспроизвела меня... О природа,
неужели это возможно?! Средневековые завиральные идеи насчет
"гомункулюса"... Мысль Винера о том, что информацию в человеке можно
"развернуть" в последовательность импульсов, передать их на любое
расстояние и снова записать в человека, как изображение на
телеэкране... Доказательства Эшби, что между работой мозга и работой
машины нет принципиальной разницы - впрочем, еще ранее это доказывал
Сеченов... Но ведь все это умные разговоры для разминки мозгов;
попробуй на их основе что-то сделать!
И выходит, сделано? Там, за дверцей, плещется и со вкусом
отфыркивается не Иванов, Петров, Сидоров - тех бы я послал подальше, -
но "я"... А эти рулоны с числами? Выходит, я сжег "бумажного себя"?!
Из комбинаций чисел я силился выбрать коротенькие приемлемые
истины, а машина копнула глубже. Она накапливала информацию,
комбинировала ее так и этак, сравнивала по каналам обратной связи,
отбирала и усиливала нужное и на каком-то этапе сложности "открыла"
Жизнь!
А потом машина развила ее до уровня человека. Но почему? Зачем? Я
же этого не добивался!
Сейчас, по здравом размышлении, я могу свести концы с концами: да,
получилось именно то, чего я "добивался"! Я хотел, чтобы машина
понимала человека - и только. "Вы меня понимаете?" - "О да!" -
отвечает собеседник, и оба, довольные друг другом, расходятся по своим
делам. В разговоре это сходит с рук. Но в опытах с логическими
автоматами так легко путать понимание и согласие мне не следовало.
Поэтому (лучше позже, чем никогда!) стоит разобраться: что есть
понимание?
Есть практическое (или целевое) понимание. В машину закладывают
программу, она ее понимает - делает то, что от нее ждут. "Тобик,
куси!" - и Тобик радостно хватает прохожего за штаны. "Цоб!" - и волы
поворачивают направо. "Цобэ!" - налево. Такое примитивное понимание
типа "цоб-цобэ" доступно многим живым и неживым системам. Оно
контролируется по достижению цели, и, чем примитивней система, тем
проще должна быть цель и тем подробней программирование задачи.
Но есть и другое понимание - взаимопонимание: полная передача
своей информации другой системе. А для этого система, которая
усваивает информацию, должна быть никак не проще той, что передает...
Я не задал машине цель - все ждал, когда она закончит конструировать и
усложнять себя. А она не кончала и не кончала - и естественно: ее
"Целью" стало полное понимание моей информации, да не только
словесной, а любой. ("Цель" машины - это опять произвольное понятие,
им тоже баловаться не стоит. Просто - информационные системы ведут
себя по законам, чем-то похожим на начала термодинамики; и моя система
"датчики - кристаллоблок - ЦВМ-12" должна была прийти в информационное
равновесие со средой - как болванка в печи должна прийти в
температурное равновесие с жаром углей. Такое равновесие и есть
взаимопонимание. Ни на уровне схем, ни на уровне простых организмов к
нему не прийти.)
Вот так все и получилось. На взаимопонимание человека способен
только человек. На хорошее взаимопонимание - очень близкий человек. На
идеальное - только ты сам. И мой двойник - продукт информационного
равновесия машины со мной. Но, кстати сказать, клювики "информационных
весов" так и не сровнялись - я не присутствовал в лаборатории в это
время и не столкнулся со свежевозникшим дублем, как с отражением в
зеркале, - носом к носу. А дальше и вовсе все у нас пошло по-разному.
Словом, ужас как бестолково я поставил опыт. Только и моего, что
сообразил наладить обратную связь...
Интересно переиграть: если бы я вел эксперимент строго, логично,
обдуманно, отсекал сомнительные варианты-получил бы я такой результат?
Да никогда в жизни! Получился бы благополучный кандидатско-докторский
верняк - и все. Ведь в науке в основном происходят вещи посредственные
- и я приучил себя к посредственному.
Значит, все в порядке? Почему же грызет досада,
неудовлетворенность? Почему я все возвращаюсь к этим промахам и
ошибкам? Ведь получилось... Что, вышло не по правилам? А есть ли
правила для открытий? Много случайного? Не можешь приписать все своему
"научному видению"? А открытие Гальвани, а Х-лучи, а радиоактивность,
а электронная эмиссия, а... да любое открытие, с которого начинается
та или иная наука, связано со случаем. Многое еще не понимаю? Тоже как
у всех, нечего пыжиться!
Откуда же это саморастерзание?
Э, дело, видимо, в другом: сейчас так работать нельзя. Уж очень
нынче наука серьезная пошла, не то что во времена Гадьвани и Рентгена.
Вот так, не подумав, можно однажды открыть и способ мгновенного
уничтожения Земли - с блестящим экспериментальным подтверждением...
Дубль вышел из ванной порозовевший и в моей пижаме, пристроился к
зеркалу причесываться. Я подошел, стал рядом: из зеркала смотрели два
одинаковых лица. Только волосы у него были темнее от влаги.
Он достал из шкафа электробритву, включил ее. Я наблюдал, как он
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг