- Да ну его! - сказала она.- Пойдем пешком, здесь близко.
6. СПОР
Ило хорошо понял, какие видения мелькнули в уме молодого биолога: сам
так грезил.
- Что - прекрасно? Что мы отнимем у десятков... нет, теперь уже у сотен
миллионов людей,- проговорил он,сухим рассудочным голосом,- долго
вынашиваемую мечту? О том, чтобы именно в скафандрах. Сквозь рев студеных
метановых ветров, через бурные и едкие потоки. Чтобы карабкаться по
скалам, перекидывать через ущелья мосты - и приходить на выручку попавшим
в беду. О том, чтобы слабые отступали а сильные выдерживали, преодолевали
и знали себе цену. И чтобы у них рождались сильные дети. Чтобы трудами и
опасностями проверялась дружба и любовь. Чтобы не в комфортабельных
занятьицах, не в необязательных исследованиях и спорах, а в полном
напряжении сил и ума проверялось: кто человек, а кто прикидывается. О том,
чтобы сделать свою планету обетованной... сделать, - а не перебраться с
одной на другую такую же!
- А чем сделать-то? Чем?! - взвился Эоли. - Этим?..- подскочил к
проектору, вставил в паз новый диск, нажал кнопку.
Экран показал, как среди покрытых мохнатым инеем бугров
ползет-переваливается, скребет по камням гусеничными траками
конусообразный снаряд. За широкой коркой-зевом остается темная рыхлая
полоса. По сторонам находились люди в скафандрах.
- Вы наблюдаете за испытанием в естественных условиях
электрохимического планетопроходческого комбайна "Нептун-1",- сообщил
автомат-информатор.- Он разработан инженерами из 4-го отряда по
колонизации Нептуна для прямой переработки каменистого грунта аммиачной
атмосферы планеты в азотосодержащую, богатую влагой почву. Конструкторы
обещают, что комбайн сможет перерабатывать до тысячи тонн грунта в сутки...
- Так чем сделать: огородными комбайнами типа "Нептун"? - Эоли выключил
проектор.- Тысячи тонн почвы в сутки, подумать только! Один гектар за пять
дней. Да планете это - как слону дробина!
- И комбайнами "Нептун". И обогатителями Аспера. И электролизерами
серии "Т". И стратегией комплексной колонизации. И даже применением зажима
Арта в переходных отсеках гермопалаток... Всем понемногу, что напридумали
за век освоения Трассы, век мечтаний и проектов. И тем, что готовили себя.
Совершенная моторика, выносливость, самозалечивание - зачем они на
Земле?
Здесь и без них неплохо.- Ило встал с кресла, прошелся по кабинету, сел
на подоконник.- Мы больше отнимем, чем дадим, понимаешь? Отнимем цели, к
которым десятки миллионов переселенцев готовили себя, а взамен подсунем
благополучие. Является ли благополучие целью человеческой деятельности?
Пока его нет, кажется, что да,- но это только пока его нет.
- Подожди-подожди! - Эоли поднял ладони.- Почему - отнимем? Разве мы
кого-то принуждаем действовать нашими методами? Мы через ИРЦ доводим до
сведения человечества о наших результатах, о перспективах Биоколонизации.
Это включается в арсенал возможностей наряду с другими. Кто желает,
использует, а нет - пусть катается на комбайне "Нептун" и пристегивает
зажимом Арта хоть правое ухо к левой ноге. Их дело.
- Ах, как ты не понимаешь! - Ило в отчаянии хлопнул себя по бедрам.- Не
наряду с другими наш способ делать биосферу планет, совсем не наряду.
Каждый, узнав о нем, поймет: дураком надо быть, чтобы теперь
придерживаться иных - мелких и трудных - методов. Просто кретином. А раз
так, то побоку и они, и мечты, и планы, инициативные группы,
переселенческие отряды, в которых уже распределены обязанности... все. И
все будут чувствовать себя дураками, обобранными. Можешь ты поставить себя
на их место?
Ило в самом деле испытывал отчаяние. Он позвал Эоли, чтобы тот силой
своего ума, логики, таланта (богат был этим его помощник, он знал)
разрушил его доводы. А тот высказывал пустые, дешевенькие соображения,
какие Ило давно развенчал в мысленных спорах с собой.
- Могу. Но не хочу,- сказал Эоли.- С какой стати! Почему бы им всем
теперь, с учетом нашей новинки, не наметить себе иные цели на
биоколонизованных планетах?
- Какие, не мог бы ты сказать?
- Ну... такие, как и на Земле. Мало ли!
- Вот именно: такие, как и на Земле...- Ило горестно усмехнулся.- Тогда
зачем улетать? Здесь места хватает. Теперь ты понимаешь, на что мы
покушаемся этим? - Он показал на автоклав На тысячелетия героической
истории. Без биосферы нельзя, а без истории, думаешь, можно?!
- История пота, нужды и скрежета зубовного... сказка про белого бычка!
- Не говори так, это то, в чем проверяется человек. Мы клянем войны, с
ужасом вспоминаем о гражданских междоусобицах и кровавых бунтах. С теми
же, только более свежими чувствами поминаем Потепление... Но за каждым
падением следовал взлет. И нынешний мир, нынешние мы - следствия всех тех
причин.
Всех - а они и есть история! И если лишить людей на новых планетах...
необязательно того же, что было здесь, пусть чего-то своего - но
непременно требующего напряжения ума и сил, риска, жертв, сильных
переживаний, свирепой радости побед... и даже горя утрат, да! И если
лишить их всего этого, то вырастет ли там из переселенческих отрядов, хоть
и миллионных, такое, как на Земле, человечество? Или выродятся все?..
Теперь ты осознаешь ответственность?
Но пробрать Эоли было нелегко. Он пересел в кресло Ило, закинул ногу на
ногу, качнулся, посмотрел на наставника с прищуром:
- Слушай, Ил, если ты так сетуешь о героике, считаешь, что она ныне
дефицит, то... давай взорвем ИРЦ-главный. И еще Евразиатский да
Северо-Американский, которые могут взять на себя его функции. А? Вот тогда
будет навалом героики, романтики, жертв, напряжения сил... всем хватит.
Пару аннигелятных зарядов в туннель - и... А какие об этой поре станут
слагать песни!
Лицо Ило сделалось усталым, старым. Он подошел к Эоли, треснул его по
затылку так, что тот, вылетев из кресла, упал на руки, сел на его место и
долго молчал. Эоли поднялся, с удивлением, глядя на него: так с ним никто
никогда не обращался, он даже не представлял, чтобы с ним могли так
обойтись; и при всем том он чувствовал себя виноватым.
- Не понимаешь...- горько сказал Ило.- Настолько не понимаешь, что
считаешь свой довод остроумным, просто неотразимым. Чего стоит твой талант
и умение работать, если ты не понимаешь! Так, стихия в форме человека. Не
тем я с тобой занимался... Что ж, лучше позже, чем никогда: объясню,
почему внедрение нашего способа равно, с точностью, так сказать, до знака,
взрыву ИРЦ-главного. Потому что за чрезмерно резким подъемом следует спад
с такой же неизбежностью, как за спадом подъем. Человечество есть система
- планетная, космическая, но, главное, инерционная. С естественной,
соответствующей масштабам постоянной времени. Резкое переключение - в
сторону подъема или спада, все равно - вызывает колебания. Умеренные
гаснут, а чрезмерные, глобальные могут развиться в генерацию,
неуправляемый разнос; тому примеров было немало. Мелкие способы и
устройства для освоения планет - умеренные возмущения системы; наша
Биоколонизация - глобальное разносное...
Не понимаешь,- грустно подытожил Ило.- Значит, нельзя оставить эту
работу на тебя. А жаль!
- Да, не понимаю, не пойму и не докажешь: как это то, что мы сделали
хорошо, оказывается сделанным плохо!
- Не плохо, а...- начал Ило, но его перебил голос из сферодатчика.
- И 82, он же Мигель Андре фон Фердигайло ибн Сидоров 405/812
плюс-минус бесконечность,- объявил этот голос с бесстрастностью, на
которую способны только автоматы,- требует связи с Эолингом 38!
7. ПОСЛЕДНИЙ ПОТРЕБИТЕЛЬ
- Ой, это па!..- Лицо Эоли стало растерянным.
- Да, похоже.- Ило поднялся.- Я вас оставлю.
- Нет, не оставляй. Будь здесь, пожалуйста!
- Нет-нет, зачем же? - раздался в комнате третий голос, хорошо
поставленный и с произношением чуть в нос. В датчике ИРЦ возник владелец
его: если лишить лицо и тело брюзглой упитанности, а волосы седин, то это
был вылитый Эолинг.- Иловиена прав, не желая мешать общению двух
родственных душ, ты напрасно удерживаешь его, сын. Будь здоров, Ило, рад
был застать тебя живым!
Ило молча вышел.
- Маленькая месть за неудачи своей жизни, не так ли, па? - Эоли
справился с растерянностью, начал злиться.- Или ты ревнуешь? Если так, то
справедливо:
он не в меньшей степени мой отец, чем ты! А может, и в большей.
- Ну-ну...- Мужчина из шара с удовольствием смотрел на биолога.- Будем
считать, что ты сквитал мой выпад - и хватит. Ибо никто не может быть в
большей степени твоим отцом, нежели я! Вот ты смотришь на меня, я на тебя
- и между нами устанавливается прочное, не нуждающееся в подкреплении
словами единство. Единство иррациональное, взаимопонимание молчаливое - не
имеющее ничего общего с деловым, научным, даже любовным, неподвластное
моральным и ценностным критериям. Оно было и будет, пока есть ты и есть я,
- и как бы мы ни изменились, друг для друга мы все те же!
"Самое удивительное, что так и есть",- подумал Эоли.
- Вот, сын, а ты говоришь... Ты прекрасно выглядишь, младшенький.
- Ты тоже, па.
- Я так и сказал шару: "Ну-ка, ИРЦуня, ты знаешь, кто я! Соедини-ка
меня с моим младшеньким". Я не признаю вашу индексовую абракадабру. Как
тебе понравилось мое новое имя?
- Потрясающе, па. Я чуть не упал.
(А настоящее имя его состояло из одного звука "И". Других не было и не
предвидится. "И" - иждивенец. В таком положении лучше не придумаешь, чем
пренебрегать "индексовой абракадаброй"...)
Равенство в пользовании благами цивилизации принадлежит каждому
человеку так же естественно и категорично, как равенство в пользовании
благами природы. В пище, одежде, бытовых вещах, жилище, в энергии, в
перемещении по планете всеми видами транспорта в связи со всеми (в
пределах Земли), в получении любой информации от ИРЦ - никто не может быть
ущемлен и не обладает преимуществами.
Примечание А: право перемещения и связи в освоенной части Солнечной за
пределами Земли принадлежит всем, кто не живет в кредит.
Примечание Б: право исполнения крупных по затратам труда и материалов
замыслов принадлежит тем, кто обладает достаточным для компенсации
возможной неудачи предприятия биджевым фондом.
КОДЕКС XXII ВЕКА
Вот они и стояли друг против друга: один - попадающий под действие
примечания А, другой - под действие примечания Б, разделенные тысячами
километров и близкие благодаря электронной технике и кровному родству.
...Эоли никогда не мог узнать у своего па, с чего, с какого жизненного
поражения у него все пошло наперекос. Сикось-накось. А ведь, наверно, было:
хотелось выделяться, превосходить, а таланта, умения, усердия
недоставало.
Работать же просто, удовлетвориться скромной причастностью к большим
делам и идеям других было не по натуре. А раз не дается фортуна, то -
нате! - буду выделяться в оголтелом принципиальном потребительстве. Благо
таких мало, позиция (поза) выглядит небуднично и смачно. "Не могу"
превращено в "я и не хотел". Можно держаться тона превосходства со всеми
(дела-то с ними все равно не будет), напропалую вкушать блага,
наслаждаться, вояжировать, вращаться и блистать в компании себе
подобных... И не применять к себе ни старое слово "тунеядец" , ни его
современные эквиваленты.
Поправ главную этическую норму, можно не стесняться и с остальными.
"Младшенький" Эоли был у И восьмым, хотя тот не имел морального права и
на одного потомка.
Для Эоли, как и для его старших братьев и сестриц, в этом не было
драмы. Ко времени его появления на свет господствовал принцип: "Чужих
детей не бывает". Он помнил себя с интернатской "ма--лышовки" в Западных
Карпатах; потом, как положено, три года блуждал со сверстниками и
воспитателем по планете, узнавал ее. И с первых лет жизни он знал, что не
существует на Земле взрослого, который не принял бы живое участие в нем
(или в них, если их было много), не накормил бы, не вымыл, не уложил бы
спать - даже со сказкой, не защитил бы от опасности, не ответил бы на все
вопросы - даже шалея от шквала детских "как-что-почему-а-это?", не поиграл
бы с ним... а за проступок и не наказал бы. Исключительное чувство ребенка
к родителям вытекало из того, что похож, и из горделивых детских
разговоров: "А вот мой па...", "А моя ма!.." Разговоров, от которых Эоли
приходилось убегать со слезами на глазах.
- Ты сейчас в Ницце, па?
- В Неаполе, сын. Видишь? - Он показал на колонны и декоративные склоны
гор за собой.
Неаполь, Ницца, Гонолулу, Сочи, Майами, Венеция - эти места мало
отличались от других, а от многих (Северной Норвегии, например, или
Камчатки) даже и не в лучшую сторону. Но сами названия сохранили
притягательность - особенно, если их произносить чуть в нос: "Когда я
приплыл в Гонолулу", "Когда я вернусь из Майами-Бич"...
- Но что обо мне, скажи лучше о себе, сын: как твои дела, твои идеи?
Как с "обратным зрением"?
- Помаленьку, па. То получается, то нет. Но это небиджевая работа, па,
там нет нового - только хорошо забытое старое.
- Ну, сын мой, ну... почему ты сразу сводишь к биджам! Неужели ты не
допускаешь, что я просто болею за тебя, хочу порадоваться твоим удачам,
погордиться тобой? Я ведь знаю, что мой младшенький - самый лучший,
незаурядный и далеко пойдет. И конечно, никогда не отмежуется от своего
старого незадачливого па. Не так, как другие...
- А что другие?
- О-о! - Па прикрыл полной рукой глаза.- Я в горе, сын, я просто в
отчаянии.
Ты знаешь, Метандро и Метандри сейчас на Орбите энергетиков. Когда они
готовились в рейс, я просил, чтобы они, как долетят, связались со мной,
дали знать о себе: как дела, здоровье, то-се... Они и сами уже отцы,
должны понимать. Но скоро полгода, а ни звука. Каково?
(Ага, вон что. Метандро и Метандри, близнецы, старшие братья Эоли,
специалисты по антивеществам; сейчас на орбите принимают первый транспорт
из Тризвездия, работы хватает. Но дело не в том, не в них - орбита
энергетиков!
Если па нельзя общаться с людьми там - ИРЦ просто не соединит,- то
пусть они оттуда свяжутся с ним. "Вот вчера, когда я разговаривал с
орбитой энергетиков... Боже, как хлопотно разговаривать с орбитой
энергетиков! Нужно выкладывать все сразу, с запасом на паузы. Никакого
тебе живого диалога!.."
И па вырастает в глазах знакомцев, как стартовая вышка.
Классика потребительства: добыть то, что доступно не всем.
Общедоступное, будь это даже все богатства Земли,- не то. Этим не
переплюнешь А и не посрамишь Б. А вот рвануть межпланетный разговор!
Отхватить рейс в систему Юпитера!.. Не для дела, зачем все летят, а - "вот
когда я был на Ганимеде!".)
"И зачем я так его понимаю?" - с отвращением подумал Эоли.
- Они меня чуждаются! - разгорячился от своих слов па.- Они считают,
что мне не следовало заводить столько детей. Хорошенькое дело! Скажи,
разве плохо, что я дал тебе жизнь?
- Нет, па, конечно. Я рад и благодарен. ("Хотя мне ее мог бы дать и
более толковый отец".)
- Э, сын, я знаю, что бы подумал. Не думай так, ты не прав. Таким,
какой ты есть: талантливым, темпераментным, с острым умом... я уже не
говорю о внешности, хотя и она входит в состав твоей личности,- ты мог
произойти только от меня. Ни от кого другого!
- Ты льстишь мне, па. И себе немножко.
- Нет, именно так. И если ты достигнешь высот, то потому, что в тебе
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг