бишь? Нет, вспомнить теперь невозможно. Объяснять ей в таком настроении,
.что у них разный счет времени и событий, было безнадежно. Дочка
чувствовала отчужденность между родителями, капризничала, не хотела идти
спать к себе, хотела с мамой. Он тоже рассчитывал спать с мамой. Но когда
наконец остались одни, взаимопонимания не получилось. С Зинкой это всегда
было сложно, слишком она была какой-то... нравственно-взыскательной, что
ли: надо без фальши показывать, что любишь, что жить без нее не можешь. А
он, в общем-то, мог.
Да и очень уж вымотался за предыдущий бесконечный день, чтобы еще дома,
в постели, играть роль. Так и проспали врозь.
"Еще пару дней показываться не стоит, только настроение испорчу. Пару
нулевых дней, ого!.. Да ну, проблема: вот возьму и с Нюсенькой закручу -
не отрываясь, так сказать, от служения обществу. Нет, с ней не стоит, она
целочка, для нее все будет слишком серьезно. Вообще сожительствовать с
секретаршей пошло - занятие для неуверенных в себе бюрократов.
Созвонюсь-ка я лучше с... Э, да что это я! - спохватился Корнев.- Нашел о
чем думать в рабочее время. Вот оно, тлетворное влияние отдельных
кабинетов!"
Александр Иванович придвинул бумаги. Сводка... ну, он знает больше, чем
в ней написано; отложил. Аннотированная программа завтрашней конференции -
просмотрел бегло, подсчитал число докладов и сообщений, прочел фамилии
авторов; приезжие тоже будут излагать свои взгляды на НПВ... Давайте,
ребята, давайте! Дальше пошли письма.
Минхимпром предлагает исследовать на высоких уровнях НПВ старение
полимерных материалов... сотни названий и марок, сулят большие деньги -
заманчиво, дело нехлопотное и прибыльное. Минсельхоз пробивает организацию
лаборатории ускоренной селекции растений не ниже чем на 50-м уровне...
Деньги, правда, обещают скромные, всего шесть миллионов, но, пожалуй, надо
согласиться: хлеб все кушаем.
Запросы о возможности получения отчетов, о направлении на стажировку, о
перспективах применения НПВ для нужд той или иной техники, такой и
разэтакой промышленности; заявки, рацпредложения, проспекты.
Прочитав и разнообразно пометив все резолюциями, Корнев снова с
удовольствием откинулся в кресле. Черт, здорово! Башня росла не только
вверх, она, как диковинное дерево, распускала корни и внизу, по всей
стране.
Древо познания... познания - чего? Всего. Там разберемся, главное не
сбавлять темп. Он вспомнил услышанный наверху слушок, что его и Пеца за
нарушения могут сместить, брезгливо передернул губами: что за вздор! Как
это Ломоносов говорил? "Меня от Академии уволить невозможно - разве что
Академию от меня". А здесь и так нельзя: ни его, Корнева, от Шара, ни Шар
от него.
Потому что это он сам выплескивается в глубины НПВ, к ядру Шара, волной
идей и дел, материалов и приборов, даже этой горой бетона - башней. "Как
раскочегарили за три месяца, а!"
Это была минута самолюбования. Александру Ивановичу она заменяла час
отдыха.
ГЛАВА 12
ВЕЛИКИЙ ПОРОСЯЧИЙ БУМ
Социальное изобретение: дуэль на фоторужьях. Секунданты отмеряют
дистанцию, противники сходятся, поднимая фоторужья и наводя резкость, по
команде щелкают затворами. Потом проявляют пленки, печатают снимки. У кого
вышло лучше, тот и победил.
- Как, и это все?!
- Нет. Потом победитель бьет побежденному морду - до мослов.
Из Бюллетеня НТР.
Когда Валерьян Вениаминович возвращался в Шар, навстречу его машине
промчался съехавший со спирали самосвал; из ковша расплескивалось что-то
темное. Шлейф запаха, что распространялся за самосвалом, не оставлял
сомнений. "Да что у нас там - в самом деле где-то свинарник?!"
Вверх директор поднимался полный решимости все выяснить и прекратить.
На 3-м уровне он завернул в плановый отдел, вызвал по инвертору Зискинда:
- Юра, я просил вас узнать, откуда источаются свиные запахи. Выяснили?
- У нас здесь ничего такого нет. Валерьян Вениаминович. И не пахнет.
Это снизу тянет, ведь около башни конвективный поток воздуха. Там что-то
такое...
Пец вызвал координаторный зал, Люсю Малюту:
- Людмила Сергеевна, посмотрите внимательно' не видны ли где на нижних
экранах свиньи?
- В каком смысле. Валерьян Вениаминович? - ошеломленно спросила та.
- В самом прямом.
Люся исчезла с экрана, вернулась через четверть минуты:
- Нет, Валерьян Вениаминович, нигде ничего. А?..
- Благодарю! - Пец раздраженно отключил зал. Подумал, подошел к
телефону, набрал номер выпускных ворот зоны.- Несколько минут назад вы
выпустили трехтонный самосвал со свиным навозом. Чья машина, как оформлен
выезд?
Плановики посматривали на директора с большим интересом. Из своего
кабинета вышел начальник отдела Василий Васильевич Документгура.
- Сичас...- ответили из пропускной замедленным басом.- Ага, ось:
пропуск на вывоз оформлен согласно хоздоговору © 455 между отделом
освоения института и колхозом "Заря". Машина колхоза.
- А?..- с интонацией Люси-кибернетика произнес Пец. но спохватился,
положил трубку: неплохо бы, конечно, если бы охранник объяснил директору,
что творится в его институте.
- Договор 455,- сказал он приблизившемуся начплана.- С колхозом "Заря".
Дайте мне этот договор.
Договор был найден, представлен, весь дальнейший путь в лифте Валерьян
Вениаминович листал его, читал - и клокотал от негодования. Оказывается,
уже две недели неподалеку от его кабинета, на 13-м уровне второго слоя
выкармливают три десятка свиней. "Ну, погодите мне!" Он взглянул на визы,
чтобы определить, к кому отнести, это "Ну, погоди",- подписи были
неразборчивы; это еще подогрело чувства. "Шарага!.. Ничего не было и нет:
ни института, ни исследований, ни башни... началось с шараги и
развивается, как шарага!" На свой этаж Валерьян Вениаминович влетел,
мечтая, на кого бы обрушить гнев.
Первой жертвой оказалась Нюся. Она с бумагами ходила в отделы и сейчас
легкой походкой возвращалась в приемную. Заметила, как из лифта появился
директор, вспомнила, что Корнев просил предупредить, заспешила, открыла
дверь в кабинет главного инженера - тот читал, наклонив голову,
замешкалась на секунду: как ловчее сказать? - выпалила:
- Александр Иванович, Вэ-Вэ на горизонте! Она явно не учла скорости, с
какой может перемещаться разъяренный директор.
- Во-первых, не на горизонте, милая барышня, а за вашей спиной! -
рявкнул Пец, входя в приемную.- А во-вторых, что это за "Вэ-Вэ"?! Главный
инженер - так Александр Иванович, а директор - так "Вэ-Вэ"?! Пылесос так
можно называть, а не человека. Ну нигде порядка нет!..
- Простите, Валерьян Вениаминович,- пискнула Нюся, глядя в пол; она
сразу сделалась пунцовой.- Я никогда больше не буду так вас называть,
Валерьян Вениаминович.
Корнев уже спешил в приемную, неся на лице широкую американскую улыбку.
- Ну,- сказал он, беря Валерьяна Вениаминовича за локоть,- ну, ну...
чего вы так на нее? При чем здесь пылесосы, нет таких марок у пылесосов,
ни у чего нет. Вот "АИ" есть сорт вина, его Пушкин воспевал - значит, меня
так нельзя.
А вас можно...
Он мягко ввел директора в его кабинет.
- Вообще, на такое не сердиться надо, а радоваться. Ведь сколько у нас
людей с такими инициалами: и тебе Василиск Васильевич Документгура, и
Виктор Владимирович Стремпе из отдела освоения, и ваш антитезка Вениамин
Валерьянович Бугаев, глава грузопотока, и еще, и еще... а никого так не
называют. По фамилии, по имени-отчеству, по должности. А вам народом
дарованы всего две буквы - и ясно. о ком речь. Да если хотите, "Вэ-Вэ" -
это больше, чем "ваше величество"!
- Уж пря-амо! - по-саратовски произнес Пец, швырнул плащ в угол дивана,
вкладывая и в этот жест неизрасходованный гнев.- Король, куда там!
- Не нравится "Вэ-Вэ", так имейте в виду, что вас еще называют "папа
Пец".
Чем плохо?
- Не король, так папа - час от часу не легче. Вот, не угодно ли
ознакомиться, какие дела творятся в нашем с вами "королевстве"? - Валерьян
Вениаминович протянул Корневу договор © 455.
Тот устроился на углу длинного стола, просмотрел бумаги, фыркнул,
ухватил себя за нос: "Ну, черти, ну, откололи!.." - поднял глаза на Пеца:
- Ни слова больше об этом. Валерьян Вениаминович, беру дело на себя,
все выясню и ликвидирую. Надо же! - Он снова щедро улыбнулся.- И это вас
так расстроило?
Тот стоял, сунув руки в карманы Пиджака, глядел исподлобья.
- Не только. Били горшки вместе, а расплачиваться предоставили мне. И
еще улыбаетесь! Как хотите, Александр Иванович, но от вас я такого не
ждал: в трудную минуту оставить, отдать, собственно, на расправу сановному
ревизору... Уж не буду говорить: руководителя, руководителей все предают,-
но своего товарища, пожилого человека...
- ...и к тому же круглого сироту, как добавлял в таких случаях Марк
Твен,- дополнил Корнев, несколько уменьшив улыбку и тем выражая, что его
сантиментами не проймешь.- Не надо таких слов, Валерьян Вениаминович.
Много бы вам помогло, если бы я сидел рядом и отбрехивался. А наверху мы
тем временем такую систему сгрохали!.. И тоже хватало трудных минут.- Он
смягчил тон.- А улыбаюсь я не тому: просто давно вас видел, соскучился.
Сколько мы с вами не встречались?
- В наших условиях так говорить нельзя. Лично я не видел вас, так
сказать, а ля натюрель, суток пять.
- Э, педант, педант! А я вас больше недели. Поэтому и соскучился
сильнее, больше рад вам, чем вы мне.
- Да уж!.. Небось пока здесь сидели зампред и Страшнов, так не спешил
сократить разлуку! - Пец все не успокаивался.- Хоть бы в неловкое
положение не ставили меня.
- А чем я вас поставил в неловкое положение?
- Да хоть тем, что зачислили в группу Васюка-Басистова - Васюка. И в
одном приказе, соседними пунктами... Это ведь прямо для газетного
фельетона.
Неужели не понимаете: более серьезные нарушения могут воспринять
хладнокровно - но такой анекдотец каждому западет в душу. Теперь ревизор
повезет его в Москву... Нет, я догадываюсь, что вами двигало, когда вы
составляли приказ: "чувство юмора пронизало меня от головы до пят",- как
писал чтимый вами Марк Твен...
- Так ведь в этих делах, Валерьян Вениаминович, если без юмора -
запьешь...
- ...но сможет ли ваш Анатолий Андреевич отнестись с должным юмором к
тому, как у него будут теперь вычитать переплату?
- У Толюни?! - Корнев, посерьезнел, встал.- Как хотите, Валерьян
Вениаминович, этому не бывать. Нельзя. Он, конечно, и слова не скажет,
но...
именно потому, что не скажет, нельзя! Другим горлохватам и не такое
сходит с рук, а Толюне... нет, этого я не дам. Пусть лучше у меня
вычитают, мой грех.
- О наших с вами зарплатах можно не беспокоиться. За злоупотребления
нам, вероятно, такие начеты оформят - надолго запомним. А с Васюком...-
Пец вспомнил худое мальчишеское лицо, глаза, глядящие на мир с затаенным
удивлением, вздохнул: нельзя у него вычитать, стыдно.- Ладно, придумаем
что-нибудь. Хорошо,- он сел на диван.- Что вы там наблюдали?
- "Мерцания" и тьму, тьму и "мерцания" - и ничего на просвет.- Главный
инженер тоже сел, сунул руки между коленей.
- То есть проблема размеров Шара остается открытой? Саша, но ведь это
скандал,- озаботился Пец,- не знать физических размеров объекта, в котором
работаем, строим, исполняем заказы! Какова же цена остальным нашим
наблюдениям? Что мы сообщим на конференции? От вашего и моего имени идут
два доклада, оба на пленарных заседаниях. Ну, второй, который сделаете вы,
о прикладных исследованиях, сомнений не вызывает, там все наглядно и
ясно... А вот в первом - "Физика Шара", которым мне открывать
конференцию,- там многое остается сомнительным, шатким: размеры, объем,
непрозрачность, искривленная гравитация, "мерцания" эти...
- Можете смело говорить, что внутренний радиус Шара не менее тысяч
километров.
- Так уж и тысяч! С чего вы взяли?
- Хотя бы с того, что к "мерцаниям" мы приблизились во времени, на
предельной высоте они иной раз затягиваются на десятки секунд, но не в
пространстве. Их угловые размеры почти такие, как и при наблюдении с крыши.
Это значит, что закон убывания кванта h сохраняется далеко в глубь Шара.
- Ага... это весомо. И в телескоп ничего не углядели сквозь Шар - ни
сети, ни облака?
- Ничего.
- Так, может, Борис Борисович Мендельзон прав: внутри что-то есть?
- Если есть, то оно удовлетворяет противоречивым условиям: с одной
стороны, не пропускает сквозь себя лучи света и радиоволны, а с другой -
не отражает и не рассеивает их. Ни тела, ни туман, ни газы так себя не
ведут.
- Справедливо. Ну, а "мерцания" эти - что они, по-вашему?
- Они бывают ближе, бывают дальше. Те, что ближе, существуют дольше,
дальние мелькают быстрее. В бинокль видны некоторые подробности. Но и эти
подробности - тоже мерцания, искорки...
- А как это вы различили, какие ближе, какие дальше? - придирчиво
склонил голову Пец.
- По яркости и угловым размерам.
- Так ведь они неодинаковые все!.. Впрочем, можно статистически
усреднить, верно, для оценок годится. Но что же они?.. Слушайте, может,
это какая-то ионизация? В высотах разреженный воздух, а он, как известно,
легко ионизируется, если есть электрическое поле, а?
- Я думал над этим. Валерьян Вениаминович. По части ионизации атмосферы
я еще более умный, чем вы, это моя специальность. Не так выглядят свечения
от ионизации в атмосфере. Там полыхало бы что-то вроде полярных сияний, а
не светлячки-вибрионы.
- Так то в обычной атмосфере, а у нас НПВ - все не так!
- Ну, можно подпустить насчет ионизации,- согласился Корнев.
- Подпустить...- с отвращением повторил Пец.- Вот видите, как вы...
Может, все-таки снимем доклад? Не созрел он, чувствую. Что подостовернее,
включим в ваш - как наблюдательные феномены, без академического
округления. А?
- Ну, Валерьян Вениаминович, вы меня удивляете.- Корнев даже раскинул
руки.- Меня шпыняете за легкомыслие, а сами... Неужели непонятно, что дать
эти загадки и факты просто как феномены, без истолкования в свете вашей
теории НПВ - значит, упустить теоретическую инициативу! Или вы полагаете,
что если мы воздержимся от комментариев, то и другие последуют нашему
благородному примеру, будут помалкивать до выяснения истины? Как не так,
не та нынче наука пошла. И те, которые истолкуют, какую бы чушь они не
несли, будут ходить в умных, в знающих - а мы в унылых практиках, которых
надо просвещать и опекать... Вот,- он подошел к столу директора, взял там
текст аннотированной программы конференции, вернулся к дивану,- смотрите:
на первом пленарном сразу после вас выступает академик Абрамеев из
Института философии с докладом "Общефилософские и гносеологические аспекты
исследования неоднородного пространства-времени". Сей старец послезавтра
впервые окажется в Шаре, с НПВ он знаком по вашим же работам да по
газетам; у нас любой монтажник имеет более ясный философский взгляд на это
дело. Но доклад-то - его! А звание - академик. А философия, как известно,
руководительница наук. И что выходит?
- Ага,- сказал Пец,- действительно. В таком аспекте я не рассматривал.
- Вот видите.- воодушевился Корнев.- И вообще вы для своего возраста и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг