не видел. Предназначенный для детальных обследований горных хребтов и
долин, узких каньонов и кратеров подводных вулканов, он по безопасности не
имеет себе равных. Сколько я ни плавал в глубинах, я ни разу не видел,
чтобы какая-нибудь живая рыбина, пусть самая крупная и неуклюжая, застряла
бы где-нибудь в каменной подводной ловушке. А "Скат" последней модели по
своей чувствительности к окружающей среде и техническому оснащению
превосходит любую самую ловкую и сильную владычицу подводного царства. Для
Калабушева избрали правильное судно. "Скат" может легко удрать от любого
морского змея или парализовать его электрическим зарядом, если бы это
понадобилось.
Итак, я сидел в кабине, а "Скат" был подвешен к вертолету, который мчал
нас в отдаленнейший район Индийского океана. Я предпочел занять место в
кабине еще на аэродроме. Конечно, самозадраивающиеся устройства
срабатывают и в воздухе и в воде, но посадка "всухую", во-первых, отнимает
меньше времени, и, во-вторых, что там ни говори, более надежна. Я не хотел
рисковать тем, что какой-нибудь винт не займет нужного положения из-за
пустячной причины вроде тряски и автоматы откажутся погружать "Скат". Мне
это ничем не грозило, но Калабушеву и Титову пришлось бы дожидаться меня
гораздо дольше. Опыт видавших виды глубоководников в том и заключается,
что они учитывают тысячи мелочей, до которых не всегда доходят "мозги"
приборов.
Я подумал о Титове и Калабушеве. Калабушев бесстрашен. Но мне
представлялось, что его бесстрашие или его мужество, не знаю, как лучше
назвать, - бесстрашие одержимого. Вывести же Титова из состояния душевного
равновесия почти невозможно.
Почти?.. Гм... Меня стали одолевать сомнения. В самом деле. Титов
всегда находился в окружении глубоководников, людей, владеющих собой и не
фантазеров. С партнером типа Калабушева он встретился впервые. И вот они
заперты вдвоем в тесной кабине. Что произойдет, если "кремень" Титов будет
подвергаться в этих условиях воздействию "огнива" Калабушева? Какие искры
высекутся? Мне приходилось видеть людей, которые уже в пожилом возрасте
впервые принимали участие в охоте. Иные с иронической улыбкой брали в руки
ружье, но после первого же выстрела вдруг совершенно преображались. Не мог
ли азарт коллекционера или охотника овладеть и Титовым?
Перебирая врученную мне пачку фотографий, я стал пристально
разглядывать ту, из-за которой, собственно, и разгорелся весь сыр-бор. Ее
передала телекамера, спущенная на длинном тросе с борта надводного
исследовательского судна. Прямо на меня, то есть прямо на камеру, смотрела
морда какого-то чудовища. Три глаза на лбу сверкали холодно и бездумно.
Взгляд существа, стоящего на низкой ступени развития, действующего без
всякого проблеска сознания, рефлекторно, словно автомат. Страшный взгляд,
от которого мороз продирал по коже. Широко раскрытая пасть,
свидетельствующая о развитой функции хватания, могучий капкан с неровными,
грубо выделанными зубьями. О размерах пасти судить трудно, так как
неизвестно, с какого расстояния сделан снимок.
От такого зверя можно прийти в ажиотаж, даже не будучи зараженным
одержимостью Калабушева. Легко представить, что ощутили бы разведчики,
если бы они встретились с подобным чудищем лицом к лицу.
Я перевернул фото. На обороте краткая выписка из научного протокола.
Телекамера передала снимок. Затем - это наблюдали на экране на борту судна
- раскрытая пасть вдруг резко придвинулась к камере, мелькнул сверкнувший
в луче света зуб, наблюдатели увидели что-то похожее на глотку, и наступил
мрак. Трос, к которому была привязана камера, натянулся, как леса, когда
попадается крупная рыба. Попытки вытянуть добычу ни к чему не привели.
После десятиминутной борьбы, во время которой трос то наматывали на
барабан лебедки, то спускали, чтобы ослабить натяжение, он оборвался, и
чудовище, заглотившее камеру, исчезло. Судя по размерам камеры, существо,
с такой легкостью расправившееся с ней, должно быть не маленьким.
Биологи ничего похожего не видывали и не описывали в своих трудах.
Разгорелись споры, в которые неожиданно вмешался Калабушев. Увидев фото,
которое передавали по земному телевидению, он "опознал" в незнакомом
чудовище морского змея. В доказательство он привел несколько тысяч
письменных, запротоколированных свидетельств и рисунки художников прошлых
веков.
Одно из "доказательств" находилось в моих руках, в той же пачке
фотокопий. Трехглазое чудище с раскрытой пастью гналось за утлым
суденышком, удиравшим на всех парусах. На корме один из матросов стоял на
коленях и простирал руки к небу. Туловище змея скрывалось в воде, над
поверхностью выступали только похожие на горбы верхушки толстых колец. Это
не совсем сходилось с версией Калабушева насчет тоге, что морские змеи на
поверхность поднимались только мертвыми, зато "портретное сходство" почти
полное.
- Капитан, вы не заснули? - окликнули меня.
С экрана на меня смотрел улыбающийся Агапов.
- Все в порядке. Пытаюсь построить какую-нибудь правдоподобную версию.
Не вести же поиски наобум!
- Попробуйте, - ободрил меня Агапов. - Я специально прилетел с Луны,
чтобы участвовать в разгадке. И выслушал уже по крайней мере десяток
гипотез. Ваши соображения особенно интересны.
- Я исхожу из самого крайнего предположения, - сказал я. - Случилось
что-то такое, что заставило забыться даже такого человека, как Титов.
Командиром судна оставался все же Титов, и по инструкции он мог не
подчиниться Калабушеву, если бы тот потребовал от него, допустим,
неразумных действий. С другой стороны, Титов, если бы он и предпринял
что-то выходящее за обычные рамки, непременно информировал бы заранее о
своем решении судно, крейсирующее на поверхности. Вывод один: он но успел
этого сделать. Произошло внезапно что-то такое, что разом вывело из строя
Титова.
- Например, "Скат" налетел на подводную скалу из-за ошибки локатора?
- Тогда бы автоматы передали на поверхность сигнал бедствия.
- Значит...
- Логически рассуждая, - вздохнул я, - приходим к выводу, что Титова
вывело из строя не какое-то физическое препятствие, а чисто
психологический фактор.
- Не хотите ли вы сказать, что Титов мог, попросту говоря, психануть?
- Нет. Просто Титов мог чему-нибудь очень сильно удивиться. На миг. А
секунду спустя, когда он вполне овладел собой, действовать оказалось
поздно.
- То есть они встретились со змеем?
- С чем-то глубоко поразившим Титова.
- И это "что-то" реагировало первым и первым напало на "Скат".
- Не так просто, - сказал я. - Автоматы сработали бы. И, уж во всяком
случае, картина того, что произошло, лежала бы сейчас у нас в руках в виде
катушки с магнитной записью. А мы не получили даже фото.
Разговор оборвался.
Сквозь нижнюю часть кабины я видел поверхность океана. В полосе,
ограниченной плавучими радиомаяками, шли огромные грузовые корабли
плавных, обтекаемых форм, один за другим, словно в кильватерном строю, не
оставляя ни полоски дыма. Картина, мало похожая на фотокопии, которые я
продолжал держать в руках. Мы пересекали Великую трансокеанскую дорогу,
связывающую порты - конечные станции трансконтинентальных железных дорог.
Товарные составы продолжали путешествовать морем, чтобы потом снова стать
на рельсы.
Потом внизу снова распростерлась водная пустыня. Мы приближались к
району, лежащему в стороне от морских шоссе.
Прямо под нами прошло стадо китов. Его пасли пять крошечных корабликов,
которые могли нырять и даже плыть под водой не хуже своих подопечных.
Четыре кораблика-пастуха шли по бокам стада, а пятый замыкал шествие. Я
знал, что они создают в воде электрическое поле, которое не дает китам
выйти за пределы заграждения.
Впереди плыли "вожаки" - механизированные макеты животных, за которыми
тянулось все стадо. Сколько я ни смотрел, я не мог отличить настоящих
китов от имитации. Головные киты, настоящие или искусственные, спокойно
рассекали воду, ударяя мощными хвостами, иногда играя, показывали широкую
спину или уходили под воду, выбрасывая по возвращении на поверхность
высокий фонтан, - и все это совершенно одинаково. Остальные, обыкновенные
киты, шли за ними.
Китам, наверно, казалось, что они просто плывут. На самом же деле стадо
перегоняли на пастбище, богатое планктоном.
И вот, наконец, небольшое судно, стоящее на месте. Исследовательский
корабль "Искатель".
- Приготовиться! - говорит Агапов.
3
Меня сбрасывают аккуратно, по всем правилам. Я падаю, как семя вяза, -
чуть планирую, касаюсь поверхности воды почти горизонтально и тону. Через
минуту включаю двигатели. Тело "Ската" начинает шевелиться, и тут же
появляется акула.
Такой красотки я не встречал еще ни разу. Когда она делала первое
кольцо и проходила перед моими глазами, мне показалось, что ее туловище
будет тянуться без конца. Не думайте, что я не имел дела с акулами. Но о
таких экземплярах ходят только легенды. Акула, видимо, основательно
проголодалась - нападать на китов, защищенных электрическим током, не
так-то просто, и "Скат" заинтересовал ее отнюдь не с точки зрения чистой
любознательности. За кого она приняла плывущее в воде, работающее всем
туловищем "существо", не берусь судить, но, едва описав второй круг,
бросилась на мой корабль.
Акула впилась в самый край "Ската", словно собиралась отхватить от него
кусок. Но совсем тонкая кромка плавника "Ската" прочнее стали. Я включил
ток. Серповидная пасть разжалась, длинное туловище перевернулось вверх
брюхом, и "тигр глубин" стал всплывать, как бревно.
- Примите трофей, - сообщил я наверх. - Сгодится для музея.
- Держите корпус под током, - посоветовал Агапов.
Он уже высадился с вертолета и находился на борту "Искателя". Мое
местопребывание автоматически отмечалось там на экране, снабженном шкалой
глубины. Я подумал о том, как же надводные наблюдатели ухитрились потерять
след Калабушева и Титова? Ведь на экране виден не только мой "Скат", но и
контур дна, вычерчиваемый локатором.
"Скат" опускался на дно, делая колебательные движения то в одну, то в
другую сторону. Потом я перевел корабль на снижение по крутой спирали.
Само собой разумеется, что мое кресло находилось все время в
горизонтальном положении, и я мог спокойно наблюдать за окружающей
обстановкой. "Блин", окаймляющий кабину, постепенно сплющивался, уменьшая
объем с повышением глубины. Это тоже была одна из хитростей его
устройства.
Вода темнела и темнела, и я, наконец, включил свет. Длинная и тощая
рыбина с выпученными глазами подошла почти вплотную и уставилась на огонь.
Последние километры я странствовал в полном одиночестве. Время от
времени я проверял связь. И на ультразвуке и на тех радиоволнах, что
проходят через воду, аппаратура действовала безотказно. Я видел на экране
лицо Агапова почти без искажений. Он смотрел на меня внимательно и
настороженно.
Что же все-таки подстерегло Титова? Я снова подумал о Титове, потому
что он управлял "Скатом". Внезапный приступ болезни? Он был абсолютно
здоров - его проверяли перед спуском. Потом приборы сообщили бы о любых
существенных изменениях в его организме. Я сижу, откинувшись в кресле,
всматриваюсь в мерцающий туман, за которым начинается стена мрака, мурлычу
что-то под нос, а наверху, на палубе "Искателя", знают, как бьется у меня
пульс, слышат мое дыхание и исследуют меня все время так, словно я
нахожусь в клинике у докторов.
Локаторы запищали: на всех экранах появились скалы; они окружили
кабину, словно собирались ее раздавить. В тот же миг донный локатор
сообщил, что мой "Скат" сейчас ляжет на грунт. Очевидно, я попал в яму,
углубление среди скал. Не очутился ли в таком же колодце "Скат-1"? Нет,
приборы доложили бы об этом.
Осторожно маневрируя, я выбрался из ловушки.
- Что там? - спросил Агапов. Он наблюдал за мной непрерывно. На его
экране неразличимы те детали дна, которые вижу я.
- Порядок, - отвечаю я, ведя "Скат" между почти отвесными стенками.
- Не спешите, - советует Агапов. - Исследуйте каждый метр.
На миг мне приходит в голову почти фантастическая мысль. А что, если
где-нибудь на дне лежит корабль, затонувший в стародавние времена? И
"Скат-1" проскользнул в открытый люк, а потом застрял в полуразрушенном
трюме. Металлическая обшивка корабля не пропускает радиоволн, отсюда
перерыв связи. Но нет! Эта версия отпадает: Титов не полез бы в трюм, не
поставив в известность "Искатель" и не получив согласия. А Калабушеву
незачем было толкать Титова на столь рискованные действия. Разве только
что змееведу померещился в зияющей дыре затонувшего корабля хвост морского
змея.
Я выбрался на относительный простор. Передо мной лежал каньон, узкий и
глубокий. Я решил идти над самым дном. Локатор рисовал на переднем экране
картину ущелья до его поворота. Прожектор, который я включил, пронизывал
толщу воды на несколько десятков метров. Я различал далекие и близкие
тени.
Слева лежала густая тень. Я приблизился и, посветив, увидел, что стенка
каньона здесь как бы подмыта: внизу образовалось что-то вроде желоба.
- Поищу в щели! - сказал я Агапову.
Тот не ответил. Я взглянул на экран: изображение исчезло. Приборы,
контролирующие связь, показали: связь не действует.
Аппаратура не могла выйти из строя. Приборы, следящие за ее состоянием,
докладывали: все в исправности. Будь иначе, они давно подняли бы панику.
Машинально поднял я глаза вверх. В затруднительных случаях мы иногда
ищем почему-то решение на потолке. И увидел ответ. Скалы, нависшие над
моим "Скатом", отсекали его от внешнего мира. Ни ультразвук, ни радиоволны
прямого распространения не доходили до "Искателя". Для наблюдателей там,
на борту, я исчез - с экрана и из всех каналов связи. "Искатель" должен
был подвинуться правее от моего курса вдоль каньона, и связь моментально
восстановилась бы. Прежде чем лезть сюда, мне следовало договориться о
маневре связи с "Искателем". Сейчас я должен немедленно выйти из желоба, и
меня тотчас же увидят и услышат.
Не ту же ли ошибку совершил Титов? Я сделал непростительный мелкий
промах, но он помог мне разгадать причину возможного неожиданного перерыва
связи со "Скатом-1". Объяснение оказалось на редкость простое. К
сожалению, подобные элементарные глупости случаются и с опытными
глубоководниками.
Я протянул руку к рычагу управления "Скатом" и... замер. Впереди, в
самой глубине каньона, шевелилось и изгибалось какое-то длинное тело. Во
всяком деле я люблю точность, но сколько я ни старался как можно
хладнокровнее прикинуть на глаз размеры чудовищного существа, почти
заполнившего каньон, у меня никак не получалось меньше ста метров. Я бы но
поверил никому, кто попытался бы рассказать мне о чем-то подобном, но не
верить своим глазам я не мог.
Я тотчас снял руку с рычага. Прежде чем выводить "Скат" из
желоба-укрытия, следовало кое-что обдумать. Я попробовал смерить
расстояние до "змея" - буду называть его так - с помощью локатора, а
заодно поточнее определить его размеры. Но луч локатора упирался в
нависшие скалы: я ведь все еще находился в желобе.
Со своего бокового кресла, только сильно наклонившись вправо и прижав
лицо к прозрачной стенке кабины, я мог с полной отчетливостью видеть
лениво шевелившееся чудовище.
Я невольно подумал: хватит ли у моего "Ската" тока, чтобы оглушить
такую могучую тварь? А если змей сам заряжен электричеством, как это
бывает у обитателей морских глубин, тогда что? Какой силы разряд способен
обрушить он на "Скат"? Ведь это должна быть настоящая электростанция, по
сравнению с которой электрохозяйство "Ската" - сущие пустяки.
Взглянув еще раз на змея, я увидел нечто такое, отчего кровь застыла у
меня в жилах. Змей изогнулся, и я заметил странное утолщение почти в самой
середине его туловища. Случалось ли вам видеть, как змея заглатывает
лягушку? Пресмыкающееся, захватив жертву в пасть, которая у него шире
туловища, натягивается на заглоченную добычу, словно чулок. При взгляде на
змею видно, где находится сейчас несчастная лягушка и как она в результате
судорожных толчков туловища подвигается все ближе к желудку змеи.
Вот такая же картина была сейчас передо мной. Исполинский змей, видимо,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг