- Что же делать? - спрашивали четвертые.
- Отложить полет на три с половиной года или на четырнадцать лет, -
отвечали пятые, - когда техника обеспечит стопроцентную удачу.
Председательствующий уже дважды уменьшал изображение людей на огромных
экранах, иначе все желающие высказаться не уместились бы. Кажется, один
только Ольсен сохранял спокойствие. Такой шум бывал и прежде, когда в игру
вступали обстоятельства, не предусмотренные первоначальным планом. Ольсен
понимал, что операция все равно должна состояться, и, конечно, в
назначенный срок, иначе ее действительно придется отложить на годы. Он
внимательно слушал всех. И соображал: что же нужно сделать? Он не мог
позволить себе фантастические домыслы, представлять живые картины падающих
на людей грузовых кораблей, столкновения в космосе и прочее. Его задача -
сделать так, чтобы ничего этого не произошло.
И все умолкли, когда он попросил слова.
- Было бы недостойно людей, - сказал он, - если бы мы отказались от
полета в ближайший допустимый срок только вследствие того, что техника в
данный момент не вполне готова. Техника - наша гордость, наша сила, это
то, что обеспечило нам практический доступ к другим мирам, и считать ее
несовершенной настолько, чтобы отложить надолго экспедицию, нет никаких
оснований. Значит, все дело во времени. Его мало, но вспомните, что каждая
наша минута по заложенным в ней возможностям соответствует по крайней мере
суткам сто лет назад. В наших руках сделать это время еще более емким.
Итак, я предлагаю...
Ольсен сделал паузу, обвел взглядом экраны, с которых на него смотрело
множество глаз (сам Ольсен сидел в своем бюро, перед экраном на стене
против письменного стола), и продолжал:
- Первое: послать на Венеру специальные, особо точным образом
нацеленные ракеты - станции наведения. Изготовить их с тройным запасом.
Те, что попадут в цель наиболее верно, послужат для работы, остальные мы
выключим. Станции наведения обеспечат правильную посадку всех прибывающих
кораблей. Второе: корабли должны прибывать по графику разгрузки и садиться
на максимально удаленных друг от друга концах посадочного поля - этим мы
обеспечим безопасность людей. Третье...
Ольсен перевел дух, но голосом совершенно твердым закончил:
- Ввиду особой сложности операции я прошу руководство ею поручить мне.
Я должен прибыть на Венеру первым и покинуть ее последним, когда улетят
все корабли. Но так как мне чрезвычайно важно быть и на старте -
абсолютная точность всех операций на старте имеет решающее значение, - я
прошу разрешить мне использование сверхскоростного полета.
На людей, подключившихся к Залу Совета своими блок-универсалами,
смотрело с экранов лицо Ольсена: плотно сжатые губы, высокий лоб, светлые,
почти прозрачные глаза. Нет, его решение не было порывом романтика. Он
пришел к нему на основе трезвого расчета. Смелость, грандиозность идеи, ее
головокружительная фантастичность - все это не подлежало даже
рассмотрению. Так исключается все конкретное при математическом
абстрагировании. Остается чистая логика.
Это была уже самая настоящая сенсация. Миллионы людей следили за ходом
заседания. И холодок пробегал по спинам даже самых смелых, самых
закаленных. Сверхскоростной полет человека в космосе... Этого еще не
бывало!
6
Ольсен мог бы еще многое припомнить из этой эпопеи. Впрочем, она еще не
закончилась.
Ольсен словно очнулся. Он замечает, что Григорян смотрит на него с
удивлением. Лирические паузы не в духе руководителя "СК". Ольсен
окончательно возвращается к сегодняшним делам и спрашивает о прицельных
ракетах.
Сорокин с испытательной станции и еще два инженера объясняют, как
удалось решить самую сложную проблему - самонаведения. Вся "начинка" этих
кораблей, весь их груз состоит из навигационного оборудования. Собственно,
у них ведь единственная задача - правильно сесть. Это как бы гигантские
вымпелы-ориентиры, забрасываемые на другую планету. Они будут подавать
сигналы главному флоту.
Для прицельных ракет отведен отдельный космодром. Они стоят на
просторном плато. К ним не разрешено приближаться никому. Исполинские тела
укрыты чехлами. Тщательно настроенные, выверенные особым способом, они
оберегаются от всяких внешних воздействий. Только приборы ведут за ними
непрерывное наблюдение. В рассчитанный момент чехлы будут сброшены, и
станции наведения первыми откроют навигацию. Сорок восемь часов спустя
будут стартовать пассажирские корабли. А спустя еще сутки начнут
отправляться в космос грузовые ракеты.
Остается осмотреть еще одно сооружение. Его, собственно, нельзя даже
назвать космодромом. Здесь не стоит, а лежит на наклонной эстакаде всего
одна ракета. Она не похожа на все другие корабли. Очень длинная,
напоминающая сильно увеличенную иглу. В нижней ее части - пояс из
множества цилиндров. Она взлетит при помощи этих вспомогательных ракет по
касательной, а затем включатся основные двигатели. Многоступенчатые ракеты
когда-то проложили путь в космос, и этот принцип человек сохранил в
испытательных кораблях, с помощью которых стремится достичь максимальной
скорости. Ракета, на которую смотрят сейчас люди, предназначена для
рекордов. Человек в ней еще не летал. Теперь полетит Ольсен. Его
предшественниками были собаки, кролик и обезьяна. Никто из них не вернулся
на Землю или на Луну. Новейшая сверхскоростная ракета еще не умеет
возвращаться. Она никогда раньше не садилась на другие планеты. Эта
сделает первую попытку.
Почему Контроль безопасности согласился на этот скоростной рывок в
космос? Не только потому, что доводы Ольсена показались убедительными.
Сыграло роль и другое соображение: сверхскоростной снаряд способен достичь
Венеры и на большем ее удалении от Земли. Значит, если расчеты инженеров
оправдаются и полет пройдет удачно, а конструкторы убеждены в этом, то в
экстренном случае на Венеру могут быть впоследствии посланы люди и до
истечения трех с половиной лет. Соображение веское! Тридцать семь человек
в случае нужды смогут получить помощь с Земли.
Ольсен думает о том, что произойдет, если расчеты инженеров не
оправдаются. Тогда это долговязое сооружение здорово его подведет.
Конечно, по правилам полагается сначала испытать ракету в посадке без
человека. Но нет времени. Да и не первый день человечество занимается
конструированием космических снарядов.
Ольсен смотрит на часы. Еще много работы. Не все корабли загружены.
Некоторые грузы прибывают в самый последний момент. Проклятая астрономия!
Нет возможности заблаговременно, не спеша, все обстоятельно подготовить и
тысячу раз проверить. "Техника отстает, - думает он. - Новейшие корабли
привязаны к твердым орбитам, как и самые первые. Когда-нибудь будет же
человек летать, когда захочет и куда захочет?!"
Они спускаются вниз. Ольсен садится за стол, вызывает заводы.
7
Вот он, наконец, долгожданный миг! "Невиданная по масштабам
межпланетная операция!", "Первое постоянное поселение людей на Венере!",
"Космический флот стартует!" Заголовки и сообщения газет и радио
подчеркивают значимость события. Телепередачи показывают во всех деталях
этот исторический шаг человечества. Когда-нибудь этот день будет занесен и
в анналы венерианцев.
Ольсен с ближайшими помощниками - на командном пункте в Лунограде. На
экранах они видят сразу все, что происходит в их огромном хозяйстве.
То с одного, то с другого космодрома стоявший с краю корабль вдруг
трогался с места: не сразу набирая высоту, он висел некоторое время в
пространстве, окутанный клубами дыма и пыли, потом с быстро возрастающей
скоростью устремлялся ввысь. Огненный султан был виден и после того, как
сам корабль исчезал. Он уменьшался, превращался в светлую точку и таял.
- Тридцать четвертый идет по курсу, - докладывала Пулковская
радарообсерватория.
- Приборы показывают отклонение тридцать пятого - три десятитысячных, -
сообщала станция приема радиодонесений на Луне. - Отклонение уменьшается,
- добавляла она. - Тридцать пятый идет по своей орбите.
Ольсену не приходится даже шевелить пальцами. Он сидит и смотрит.
Слушает, потом вызывает ведущего инженера по космонавтике:
- Почему корабли не сразу ложатся на маршрут? У половины отклонения в
самом начале.
- Это предусмотрено, - успокаивает его мягкий голос. - Прицеливание
прямо с места старта очень трудно. Тем более на такой дистанции. Мы
усилили управляющие полетом устройства. Так вернее. Наши "пули" летят тем
точнее, чем ближе к цели. Что вы волнуетесь? - добавляет инженер уже
неофициально. - Ведь пристрелочные ракеты вышли на орбиты очень точно. Они
подведут корабли к месту посадки. Лишь бы те не вышли из зоны наведения.
Но этого не может случиться.
Ольсен все же волнуется. Сейчас, когда он почти ничего уже не может
предпринять, он начинает испытывать нечто вроде лихорадки. Тот самый
Ольсен, которого назначили на этот пост за несокрушимое хладнокровие и
выдержку! Только работа может вернуть ему нормальное состояние. И он
уходит в тысячи дел, готовя каждый корабль к отправке как родного сына.
Конечно, это уже второстепенные заботы. Вроде: "Застегни воротник, а то
простудишься!" Главное определено. Железный график действует, и корабли в
заранее разработанном порядке то там, то здесь срываются в космос. Он
словно стоит у гигантского конвейера, движение которого не в силах
изменить.
Первыми после прицельных ракет ушли пассажирские корабли. Люди улетали
весело, счастливо возбужденные, довольные предстоящим делом, тем, что
выбор пал на них. Меньше всего они думали об опасностях в полете. Там, на
Венере, да. Глаза их разгорались от предвкушения неизведанного, с которым
они встретятся на нехоженых тропах далекой планеты. В пути же все пройдет
как надо. Ведь тысячи людей готовили ракеты, рассчитывали и регулировали
каждый винт.
- На ребят Ольсена можно положиться!
О, сколько раз он слышал эту фразу! Ольсен чувствует, как испарина
выступает у него на лбу. Слабость? Ощущение ответственности знакомо ему.
Может быть, просто устал.
Корабли уходят в космос...
Восьмой день группа Ольсена, да и он сам не отлучаются от своих рабочих
мест. Отдых, чтение, спорт, беседы на посторонние темы - ничего этого они
не знают. Только сон: три часа в сутки, строго регламентированные,
контролируемые электрическим прибором. Без сновидений, без мыслей - полный
отдых мозгу. Они сами точно находятся сейчас в ответственнейшей
экспедиции.
...Корабли уходят в космос.
- Все в порядке! Все в порядке! Все в порядке? - радируют, сообщают,
доносят со всех сторон. Это все итоги работы, проделанной дружным
коллективом "СК".
Пустеют космодромы. Поредевшие ракеты торчат, как обелиски, как
памятники человеческому устремлению вперед. И чем больше кораблей уходит с
космодромов, тем спокойнее на душе Ольсена. Инженеры "СК" успевают
проанализировать старт первых, чтобы внести какие-то изменения в технику
отправления последующих.
Последний грузовоз берет старт. Все испытывают облегчение: этот уже не
сможет выкинуть никакого номера. На крайний случай в распоряжении
организации "СК" есть запасные корабли с тем же грузом горючего.
Ольсен совещается с товарищами и принимает решение: все запасные
грузовозы с горючим послать на Венеру. Зачем держать запас на Луне? Вдруг
не дойдет до цели или совершит неудачную посадку как раз корабль с
горючим. Или часть горючего, предназначенного на обратный путь,
подвергнется изменениям за те три с половиной года, что будет храниться на
Венере. Пусть лучше запас будет там.
Все. Теперь Ольсен абсолютно спокоен.
В таком состоянии он покидает командный пункт. Неплохо немного
размяться. Он выключает механизм движущейся ленты и идет по коридору. Ему
кажется в этот миг, что забота об экономии сил людей на Луне доходит до
смешного. Точно какой-нибудь местный Ольсен постарался.
...Проходят сутки. И снова он шагает, но теперь уже не спеша,
наслаждаясь, точно смакуя каждое свое движение. Нескоро ему придется так
работать ногами: в сверхскоростной ракете никаких удобств - по сравнению,
конечно, с теми комфортабельными кораблями, на которых улетела Девятая.
Испытательная ракета только в самый последний момент приспособлена для
перевозки человека. Даже маршрут ее, подготовленный давно, изменили лишь
частично.
В вестибюле вокзала он выпивает, не торопясь, бокал лунного коктейля.
Ощущение радости жизни обрушивается на него, как дождь. Ему хочется
танцевать. Все отлично!
Провожающие окружают Ольсена. Все хотят пожать ему руку, сейчас, пока
это еще можно сделать по-земному, ощутив теплоту человеческих пальцев.
Григорян, Сорокин, Алик, во взгляде которого Ольсен читает нескрываемое
восхищение... Кажется, в глазах этого мальчика он, Ольсен, выглядит сейчас
героем - по всем законам юношеской романтики.
Все садятся в лунолет. Конечно, приходится надевать скафандры.
Кратковременное путешествие в недалекое прошлое. Что поделаешь! Лунолет
мчится рывками, подпрыгивая на невидимых ухабах. Взбрыкнув в последний
раз, он как вкопанный останавливается у эстакады. Лифт поднимает всех на
узенькую площадку с перилами в виде решетки.
Нужно пройти по ней вдоль ракеты, уложенной на эстакаде, туда, к
головной части. Спутники Ольсена осторожно ведут его, словно он
какое-нибудь хрупкое создание. Он кротко выслушивает последние
предостережения, последние наставления. Ольсен улыбается. За этот полет
отвечают другие - вот эти милые сердечные люди, что так беспокоятся и явно
волнуются. Это первый в его жизни полет, который его лично совершенно не
беспокоит.
Уже в кабине, без скафандра, сидя в кресле, он вспоминает, что забыл
сказать об одной интересной идее Коробову. "Впрочем, успею, - думает он
тут же. - Ведь я раньше него окажусь на Венере. Удивительная это вещь -
современная техника! - приходит ему в голову. - Получается что-то вроде
путешествия во времени".
- Приготовиться! - раздается спокойный голос.
Кресло, в котором он сидит, начинает запрокидываться, разгибаясь в
могучих шарнирах, мягкие обхваты настойчиво придают телу Ольсена нужное
положение. Он лежит на пружинном плоту, плавающем на чем-то. Залп!
Ему кажется, что ракета соскользнула с эстакады и падает в бездонную
пропасть. Секунда, другая...
Страшная сила вдруг вдавливает его в пружины кресла. В глазах Ольсена
идут круги. "Как же собаки?" - мелькает в его мозгу, и он теряет сознание.
Он приходит в себя лишь после того, как сработала последняя стартовая
ступень. Прозрачная туба с каким-то напитком оказывается около его губ. Он
жадно пьет. Ольсен все еще лежит. "Собаки проходили тренировку, - мелькает
в его мозгу окончание мысли, которая беспокоила его. - И, конечно, более
основательную, чем я". Наконец он соображает, что плот так и не
превратится в кресло, если не нажать какую-то кнопку. Он отдыхает еще с
полчаса и нажимает ее.
Все. Он сидит в кресле. Ракета мчится со страшной скоростью, развитой в
результате тройного толчка. Потом будут еще толчки, еще ускорения. Но это
впереди. У ракеты необычный маршрут: она сначала удаляется от Солнца, а
потом летит к Венере. Ведь это испытательная ракета, и она выполняет свою
программу. Повороты в космосе и на больших скоростях - это еще предстоит
испытать Ольсену.
...Гаснет свет. Открывается металлическая заслонка, и круглый луч
врывается в ракету через иллюминатор. Он совсем маленький. Чуть меньше
человеческого лица. Ольсен приникает к окошку в мир.
Земли не видно. Она где-то позади. Солнце сбоку. Его лучи сияют на
остром носу ракеты, который можно увидеть, если прижаться плотнее к
иллюминатору и скосить глаза.
Но что это там впереди? Звездочка. Сверкающая, быстро приближающаяся.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг