инженеров, конструкторов, архитекторов, ученых не побывал на обширном
плато в Гоби, где на десятках километров раскинулись под открытым небом
фантастичнейшие сооружения нашей эпохи. Одних космических кораблей там
выставлено около десятка моделей. А знаменитый "механический
птеродактиль", предназначавшийся для Марса, - Ольсен до сих пор не может
без "улыбки вспомнить, как провалилась эта в общем остроумная идея. Машина
при посадке зарывалась в песок пустынь Марса, он оказался более рыхлым,
чем ожидали. Он, Ольсен, тогда приложил руку к тому, чтобы забраковать
"птеродактиль" после истории с исчезновением двух членов экспедиции: их
едва вытащили из рыжего праха, в который они ушли с головой.
В музее много всяких - космических и земных - сооружений,
овеществленных памятников человеческой мысли. И любую идею, большую или
маленькую, каждый мог черпать отсюда, как из учебника или научного труда,
опубликованного к всеобщему сведению, - мысли принадлежали всем. Музей
Неосуществленных Проектов - одна из идей Планового бюро, заботящегося,
чтобы ничто не пропадало и не оставлялось втуне. А что может быть ценнее
человеческой мысли!
Под открытым небом пустыни, четко различимые в сухом воздухе,
раскинулись здания и сооружения самого удивительного вида: словно бутафоры
киностудий свезли сюда то, что за многие десятилетия накопилось после
отснятых фильмов. Машины, которые никогда не использовались, мосты,
переброшенные над сушей, дома, не похожие на те, в которых мы живем.
Невольно казалось, что ты попал на другую планету.
Ольсен сразу почувствовал, что они прилетели сюда не зря. После
некоторого обсуждения группа пришла к выводу, что тот же "птеродактиль",
если его переделать, сгодится на Венере. Пусть у живущих на окутанной
облаками планете будет как можно больше самых разных средств сообщения.
Кто знает, какое из них выручит, когда случится что-нибудь непредвиденное.
Это ведь не Луна, изученная вдоль и поперек, и даже не Марс, обследовать
который оказалось гораздо легче, чем Венеру.
Затем им понравилась одна идея, которую в свое время запечатлели в
металле ввиду ее оригинальности. Один из постоянных жителей Галапагосских
островов предложил транспортное средство в виде огромной черепахи.
Возможно, его натолкнули на эту идею слоновые черепахи из Галапагосского
заповедника. Джеме, так звали автора проекта, предложил создать
черепаховидные экипажи с движителями в виде загребающих ног: по его
расчетам, они должны были свободно передвигаться по земле и плавать в
воде. Оригинальный механизм Джемса никого не заинтересовал: на Земле, в
любую точку которой можно доставить все, что угодно, многими способами,
медлительная, хотя и очень надежная, "черепаха" Джемса казалась пережитком
прошлого. Другое дело - на Венере! Там бесконечные болота, озера,
разбухший грунт и знаменитая синяя глина, непроходимая для гусениц... На
Венере, пожалуй, такому экипажу самое место. Конечно, взять следует лишь
принцип "черепахи", а машину сконструировать заново, учитывая все
особенности планеты.
Ольсен придирчиво разглядывал экспонаты музея. Ничего не упустить, все
использовать! Дотошность и даже педантичность Ольсена были так же
известны, как и его осторожность и расчетливость. Может быть, и правы те,
кто называл Ольсена "сухарем" и "человеком, лишенным фантазии". Но не
может же человек обладать всеми талантами сразу. В конце концов Ольсен не
пишет романов о космических полетах, он просто организует их. И то, что
его рассматривают как редкое исключение в нашем наполненном романтикой XXI
веке, в известной мере даже нравилось ему.
3
Чего Ольсен действительно терпеть не мог, так это лишних разговоров во
время работы.
- Подумайте, - обратился к Ольсену Алик, один из его сотрудников, самый
юный, не побывавший еще нигде дальше Луны, - а вдруг дикие обитатели
планеты, с которыми столкнулась Восьмая экспедиция, не единственные ее
жители? Может быть, там есть и более развитые существа? Ведь существовали
же на Земле люди, принадлежащие к разным историческим формациям
одновременно. Или, может быть, на Венере в прошлом уже существовала
цивилизация более высокая, чем то, с чем столкнулась Восьмая. Ведь так
тоже могло быть. Вдруг...
- Послушайте, - сухо оборвал его Ольсен. - Давайте условимся раз и
навсегда. Никакой фантастики! Мы организуем полет на Венеру - и все. Что
там будет - это в конце концов выяснится в свое время. Наше дело -
подготовить все так, чтобы это могло произойти, то есть чтобы наши ученые
попали на Венеру, благополучно прожили там и вернулись домой. И чтобы их
работа там протекала успешно. Меня интересует, в частности, что вы думаете
о порожняке.
- Порожняке?
- Не думаете же вы, - начал раздражаться Ольсен: хуже нет, когда в
деловую обстановку попадет чистый романтик, - не думаете же вы, что мы
загоним почти сотню ракет на Венеру и оставим их там в качестве памятника
нашего расточительства? Вам приходилось когда-нибудь иметь дело с Плановым
бюро?
- Нет, - честно сознался юный помощник.
- Так вот, эта организация, которая ничего не жалеет для развития
науки, с нас с вами зато спросит за каждый израсходованный грамм
материала. Там все считают. У них такие машины, что не пропустят даже
атома. Современные ракеты - не одноразового употребления, как было раньше.
Эти корабли можно использовать и на других трассах. Самое разумное,
пожалуй, вернуть их на Луну.
Нужно сказать, что корабли вообще требовали больших забот. Лунные
космодромы, хотя их там чуть не десяток, не в состоянии были обеспечить
почти одновременный запуск тучи космических стрел. По расчетам астрономов,
старт должен продолжаться две недели - не больше. А лунные космодромы
сравнительно небольшие - с некоторых больше одного корабля не стартовало
за все время их существования.
Вот почему Ольсен сперва послал на Луну лучшего организатора "СК"
Григоряна. Тот сообщил, что Луна сможет обеспечить старт нужного
количества кораблей в сроки, которые оставались до вылета экспедиции, если
провести работы по реконструкции космодромов. Вот тут-то и потребовалось
расширить мост на Луну.
Десятки сотрудников "СК" ежедневно докладывали Ольсену о том, как
подвигаются дела в разных местах земного шара и на обоих полушариях Луны.
Он мог обозревать все поле деятельности с командных пунктов "СК". Сотни
людей проходили перед его глазами - инженеры с заводов, строители,
монтажники, транспортники. Приходилось решать тысячи вопросов, но в этом
круговороте хлопот Ольсен не забывал про данные им поручения.
- Ну, - спросил он Алика на второй или третий день после того
разговора, - решили вы задачу возврата порожняка?
Юноша стал излагать такой сложный план, что Ольсен вскоре потерял
желание дослушать его до конца.
- Знаете, ваш план напоминает древнюю задачу про волка, козу и капусту,
которых надо было перевезти на одной лодке. У вас люди должны
пересаживаться с корабля на корабль и лететь то к Венере, то к Земле. Вам,
конечно, кажется, что такие пересадки в космосе самое простое дело. Но так
оказывается только в романах. Все нужно сделать гораздо надежнее. Мы
пошлем дополнительно десять больших грузовых ракет с запасом горючего.
Участники экспедиции должны будут сменить пустые баллоны на баллоны с
горючим во всех кораблях. Астронавигаторы пусть рассчитают траектории
обратных маршрутов и вложат все данные в управляющие машины. А участники
экспедиции нажмут кнопки автоматического старта, отойдут на порядочное
расстояние и могут помахать рукой отлетающим ракетам.
- Ясно! Пойду, сейчас прикину и...
- Гм, - Ольсен недоверчиво посмотрел на собеседника. - Если вам все
ясно, объясните, пожалуйста, как вы думаете обеспечить старт стольких
кораблей с Венеры, ведь там нет даже самого захудалого космодрома?
- Я подумаю... - смутился "романтик".
На этот раз он ломал голову добрых три дня. Зато и Ольсен выслушал его
более благосклонно.
- Ваш проект, - сказал Ольсен, - разработан более тщательно и, главное,
более зрело. Могу поздравить. В ваших рассуждениях есть только один
недостаток. Вы исходите из того, что все корабли будут садиться на Венеру
нормально. Должен вам сказать, что я сам отправлял немало их и знаю
историю всех космических полетов. Конечно, случаи нормальной посадки
встречаются - этого отрицать нельзя, но гораздо чаще ракеты садятся как
угодно, только не так, как рисуется в учебниках космонавтики. При обратном
взлете приходится долго маневрировать, чтобы положить корабль на
рассчитанный курс. Обычно эти дополнительные расчеты делает экипаж с
помощью портативных вычислительных машин. Но мы не можем загружать
персонал научной станции подобными расчетами. Кораблей слишком много, да и
люди должны приступить как можно скорее к своей прямой работе. Мы с вами
обязаны позаботиться о том, чтобы у них не пропал ни один лишний час, ни
одна секунда рабочего времени.
Ольсен привык уже к тому, что некоторые элементарные истины приходится
разъяснять даже своим сотрудникам - тем, разумеется, которые недавно
вступили в это звание. Конечно, старым кадрам "СК" ничего не надо
втолковывать, те понимают все с полуслова. Но новеньких приходится
приучать к правильному пониманию особенностей работы, ничего не поделаешь.
Алик совсем повесил нос. А ведь ему казалось, что организация
межпланетных путешествий - увлекательное дело.
- Я говорю скучные вещи, - смягчился Ольсен. - Но что поделаешь: полет
в космос не похож на то, что себе иногда представляют люди малоискушенные.
В их воображении все получается очень просто: события развиваются как по
мановению волшебной палочки. Но, чтобы события развивались как надо, нужна
серьезная и кропотливая подготовка, приходится продумывать и
предусматривать каждую мелочь. Об этом почему-то почти совсем не пишут в
рассказах о космических полетах. А мы с вами и есть те люди, которые
наделяют волшебную палочку ее волшебными свойствами.
Алик не мог удержаться:
- Да вы романтик, - сказал он. - Как здорово сказали про волшебную
палочку!
И он впервые за время разговора улыбнулся.
- Я романтик? - удивился Ольсен. - От вас первого слышу. Должен
заметить, что космос не любит фантазеров. Я вам расскажу когда-нибудь в
свободное время, как два человека с избытком фантазии оседлали на Марсе
"механический птеродактиль" и чем это чуть было не кончилось. И про того
чудака, который вздумал приручать тавтолона - это было во время Шестой
экспедиции на Венеру. Тавтолон прокусил скафандр, и, прежде чем материя
сама затянулась, в открывшееся отверстие хлынули полчища микробов, против
которых никто еще не знал надежных средств. Томсона охладили, чтобы
затормозить биологические процессы, и в таком виде привезли на Землю.
Здесь его не расхолаживали еще две недели, пока не нашли средства против
бактерий, нападению которых он подвергся. Его спасли, но экспедиция
сорвалась. Вот во что обходятся порывы, не проконтролированные разумом.
На Алика смотрел прямой, высокий человек с лицом, как юноше в этот
момент показалось, похожим на алгебраический знак.
- Ну, а что касается ваших кораблей, - продолжал Ольсен уже обычным
своим деловым тоном, - то попросите Институт вычислительной техники
подумать над машиной, которая бы автоматически делала все расчеты для
вывода корабля, севшего на Венеру, в обратный маршрут из любого, повторяю,
из любого положения и передавала бы все данные управляющему устройству.
Давно пора сделать такую штуку. Правда, до сих пор наша организация
никогда еще не отправляла такого огромного количества кораблей сразу - они
летали "поштучно", - и вопрос, естественно, не вставал.
"Правду про него говорят, что он сухарь", - подумал Алик.
4
Как ни отбивался Ольсен от энтузиастов, они, конечно, нахлынули, как
это всегда бывало. Сотни и даже тысячи людей обращались к Ольсену с
предложением своих услуг, хотя некоторые из них, кроме желания лететь на
Венеру, не могли представить каких-либо других достаточно серьезных с
точки зрения Ольсена аргументов.
Ольсен суховатым тоном перечислял требования, которым должны
удовлетворять участники экспедиции. Последним он называл условие,
поставленное Контролем безопасности: "опыт работы в космосе или на Земле,
сходной с той, что предстоит на Венере". Конечно, можно было бы сразу
сказать это, и разговор с некоторыми просителями отпал бы. Но Ольсен
считал полезным в чисто воспитательных целях дать представление самым
горячим головам, какая это серьезная вещь - экспедиция на Венеру и какие
качества они должны вырабатывать в себе, если намерены когда-нибудь туда
отправиться.
Половину сотрудников подбирал сам Коробов. Известно, что ученые - люди
"узкого профиля": каждый из них имел две-три, от силы три-четыре, ну,
максимум пять специальностей. Значит, уже простая арифметика говорила, что
те два десятка людей, которые остались на долю Ольсена, должны были
обладать великим разнообразием знаний при выдающихся личных качествах.
Организатор межпланетных путешествий любил во всем порядок. Он отдал
список профессий своему секретарю-автомату, а тот, конечно, связался с
"Элеонорой" (кому только пришла в голову мысль называть все эти машины на
букву "Э"!).
Когда-то в старину, говорят, были отделы кадров чуть ли не на каждом
заводе или в учреждении. А чтобы узнать, сколько людей живет в
какой-нибудь стране и что это за люди, устраивались специальные переписи
раз в несколько лет. "Элеонора" сделала ненужным и то и другое. В любой
момент она сообщит вам, сколько сегодня на Земле людей, много ли из них
мужчин и женщин, а среди них, допустим, астрономов, из последних -
специалистов по дальним галактикам, а уже из этих - умеющих плавать и
знающих древние языки.
"Элеонора" неутомимо ведет перепись населения Земли изо дня в день:
учет людских ресурсов - постоянная забота общества. Никто не делает
специальных записей о рождении ребенка, о шагах человека на разных
поприщах, о его выявленных способностях - просто эти деловые сведения
сообщаются "Элеоноре". Мировой статистик служит одновременно и мировым
справочным бюро и мировым адресным столом. Одна машина, занимающая,
правда, целый квартал похожих на элеваторы зданий, заменяет тысячи
учреждений, которые служили прежде людям для той же цели.
И вот секретарь Ольсена вместе с "Элеонорой" принялись раскладывать
своего рода пасьянс в двадцать карт. Без машин трудно было бы, чтобы не
сказать невозможно, перебрать миллиард человек (столько примерно нужно
было просмотреть за вычетом возрастных и других категорий) с гарантией,
что не пропустил ни одного достойного.
Кандидат N_1, подобранный секретарем, заинтересовал Ольсена тем, что
наотрез отказался лететь на Венеру. Перед Ольсеном сидел чуть выше
среднего роста человек, рыжий, в крупных веснушках, с оттопыренными ушами,
похожими на приставленные к голове ручки. Жизнерадостность так и била из
каждой его веснушки. Знает шесть профессий, все великолепно, может изучить
еще дюжину - а вероятно, так и придется сделать, чтобы освоить некоторые
необходимые специальности. Данные о состоянии здоровья могут вызывать
только восхищение. Он сказал, что его зовут Лыков.
- Почему вы не хотите лететь? - полюбопытствовал Ольсен.
- А зачем? - ответил Лыков вопросом на вопрос. - Мне и на Земле
отлично.
Ольсен подумал, не боится ли он.
- Боюсь? - откровенно удивился Лыков. Видимо, мысль показалась ему
оригинальной. Он чистосердечно рассмеялся. - Да нет, - сказал он
подкупающе просто, - мне это просто ни к чему. - Он прямо посмотрел в
глаза Ольсену. - Разумеется, - добавил он, - если будет настоятельная
необходимость, то я поеду. А вообще-то мне и так хорошо.
Ольсен посмотрел на его улыбающееся лицо и подумал, что ему, наверное,
везде будет хорошо.
- Меня ведь всякая там романтика не привлекает, - пояснил его
собеседник.
Ольсен чуть не простонал - настолько этот человек соответствовал его
представлениям о кандидате в ответственную экспедицию.
- Нет, вы должны поехать, - сказал он решительно.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг