Владимир Санин
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛАНА И ПОУНА
ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ
ПОЧЕМУ Я ВЗЯЛСЯ ЗА ПЕРО
В наше время, пожалуй, не найдешь человека, который ничего не слышал о
необычайных приключениях Лешки Лазарева и Аркаши Сазонова. Казалось бы,
что можно добавить к потоку газетных репортажей, журнальных публикаций,
телевизионных интервью, откликов ученых всего мира? Что нового можно
рассказать об этих ребятах, у которых даже школьные тетрадки разорваны на
сувениры?
Оказывается, можно. И даже более того - нужно! Лешка и Аркаша сами меня
об этом просили. Дело в том, что правдивые рассказы об их приключениях
тонут в море измышлений и небылиц, порожденных неукротимой фантазией
журналистов.
Один из них дошел до того, что написал, будто бы Лешка (цитирую),
"распростершись на земле, поцеловал Аркашину ступню и затем водрузил ее на
свою голову". Лешка два дня плевался и не находил себе места от ярости,
когда прочитал эту чушь.
- Я бы, скорее, сгорел живьем! -восклицал он. - Пусть Аркашка сам
скажет, было такое?
- Выдумка, - подтвердил Аркаша. - Ты только мое колено поцеловал.
- При-ло-жился! - яростно поправил Лешка. - Еще этого не хватало -
целовать твое колено!
- Да, да, конечно, - немедленно согласился покладистый Аркаша.
Ребята не раз возмущались подобными неточностями, а зачастую и просто
недобросовестными выдумками.
- Мне в школе прохода не дают, - пожаловался Аркаша. - Кто-то пустил
слух, что меня, как колдуна, целый месяц кормили сырой печенью крокодила,
а мы их и в глаза не видели! Если бы хоть вы написали, как на самом деле
было, вы ведь все знаете! Ну, пожалуйста...
Вот и получилось, что в интересах ребят я взялся за перо.
Лешка, мой сосед по дом", на две недели забросил футбол и до конца
каникул не выходил из моей квартиры; каждое утро прибегал Аркаша, мы
завтракали и запирались, не отвечая на телефонные звонки и стук в дверь.
Тщательно, ничего не упуская, ребята восстанавливали в памяти все
подробности своих удивительных похождений, а я записывал их, следуя одному
принципу: никакой отсебятины, никаких отступлений от жизненной правды. Я
даже перестраховался: опустил по просьбе ребят некоторые эпизоды - и так
уже находятся люди, которые подвергают сомнению правдивые, основанные на
подлинных фактах, рассказы моих друзей. Стоит ли давать маловерам новую
пищу для их недостойных скептических замечаний?
СКАНДАЛ НА ОЛИМПЕ
Вы, конечно, помните, как ученый мир был взбудоражен сенсационными
находками в Палеевских пещерах. Да разве только одних ученых потрясли
петроглифы, наскальные рисунки доисторического художника, эти загадочные
шедевры?
Крупнейшие эксперты мировой археологии единодушно датировали их десятым
тысячелетием до нашей эры. Здесь сомнений быть не могло. Волновало умы
другое.
На одном камне были изображены наши далекие предки, играющие в...
футбол. Чудовищная, невообразимая нелепость!
Было от чего призадуматься: двое ворот, двадцать два игрока и круглый
мяч!
Английская футбольная ассоциация прислала решительный протест и
объявила древнее изображение гнусной фальшивкой.
Респектабельная газета "Тайме" из номера в номер печатала гневные
письма болельщиков, возмущенных тем, что какие-то мошенники пытаются
отобрать у Англии приоритет в изобретении футбола. Но страсти страстями, а
факты - фактами!
Второй рисунок был еще более нелепым. Каким образом первобытный
художник, творивший двенадцать тысяч лет назад, мог предугадать облик
современного реактивного самолета? Стреловидные крылья, сигарообразное
тело воздушного лайнера... - нет, все эго не укладывалось в голове.
Мир терялся в догадках, сотнями возникали версии, одна фантастичнее
другой. Еще бы, вверх тормашками летели все представления о доисторической
культуре предков! Вдохновленные сенсацией, писатели-фантасты работали, как
автоматы.
Не было уважающего себя ученого, который не провел бы нескольких часов
у знаменитого камня: каждому хотелось увидеть изображения своими глазами,
пощупать камень своими руками.
И мнение специалистов было единодушным:
- О фальсификации не может быть и речи!
И все же это было немыслимо.
Ученые различных специальностей и школ из всех стран мира съехались в
Москву на конференцию, чтобы попытаться общими усилиями дать
сколько-нибудь сносное объяснение шедеврам первобытного возмутителя
спокойствия. Репортажи о заседаниях транслировались по мировой системе
телевидения, причем в те же самые часы, что и репортажи об Олимпийских
играх, но стоит ли говорить, что спорт в эти дни отошел на задний план?
Даже фантастический рекорд на стометровке гамбийского негра Тромбоко - 9
секунд ровно - остался почти незамеченным мировой прессой и удостоился
трех строчек петита. Ибо внимание мира было обращено к огромному актовому
залу Московского университета.
Мне, как представителю прессы, посчастливилось стать свидетелем
интереснейшей полемики светил мировой науки и...
грандиозного скандала, которым завершилась конференция.
Не стану пересказывать многочисленные газетные отчеты, а перейду сразу
к описанию заключительной части прений, ибо главные события начались
именно тогда. Шел ожесточенный спор между представителями двух основных
точек зрения - итальянским профессором Джакомо Петруччио и членом
Британского Королевского общества сэром Мак-Доннелом.
- В прошлом, когда ученому не хватало квалификации, чтобы объяснить
явление, - говорил Мак-Доннел, бросая сардонические взгляды на своего
оппонента, - он прибегал к помощи бога. Сознавая, что в наше время такая
аргументация недостаточно убедительна, безмерно уважаемый мною коллега
ухватился за версию "космических пришельцев", чем вызвал ликование
скучающей публики и недалеко ушедших от нее джентльменов с учеными
степенями.
Профессор Петруччио засвидетельствовал свое глубокое уважение к логике
почтенного сэра и спросил, как же подлинная наука, на вершине которой,
безусловно, возвышается профессор Мак-Доннел, объясняет изображения на
камне. Если сэр полагает, что дикари проводили свой досуг на футбольном
поле и гонялись за мамонтами на реактивном самолете, то он, Петруччио,
готов немедленно признать превосходство коллеги и преподнести ему в
качестве личного дара годовую подписку на юмористический журнал "Панч".
Сэр Мак-Доннел поблагодарил своего итальянского друга за великодушное
предложение и сказал, что, когда ему хочется развлечься и досыта
посмеяться, он читает не "Панч", а куда более веселые ученые труды
глубокочтимого оппонента. Что же касается автора рисунков, то он,
Мак-Доннел, полагает, что
здесь дело обошлось без всевышнего, сатаны и космических пришельцев.
Профессор Петруччио выразил радость по поводу того, что его друг и
коллега установил личность художника и попросил поделиться этими, вне
всякого сомнения, совершенно достоверными сведениями.
Сэр Мак-Доннел не делал тайны из своей версии. В рисунках первобытного
Леонардо да Винчи просто имеет место случайное совпадение, из-за которого
иной раз можно увидеть философский смысл в беспорядочной мазне
дрессированного шимпанзе.
Пока коллеги препирались таким образом, а по залу разносился перевод их
язвительных реплик, в задних рядах происходило какое-то волнение.
- А чего он обзывает обезьянами и оскорбляет? - послышался звонкий
голос. - Пусти, рубашку порвешь!
- Михаил Антонович, ну скажите ему! Мы же условились!
Треск разорванной материи - и Лешка, решительный и взволнованный,
быстро зашагал к трибуне. Вслед ему полетело отчаянное:
- Ни слова о шкафе!
Двумя прыжками Лешка преодолел ступеньки и поднялся на сцену.
- Вы, простите, какое научное учреждение представляете, коллега? - под
общий смех зала спросил председательствующий академик Котов.
- Девятый класс нашей школы, - возбужденно ответил Лешка. - Но не в
этом дело.
- А какой класс? - поинтересовался председатель. - "А"
или "Б"?
- Зря смеетесь, - обиделся Лешка. - Я, конечно, вас уважаю, но лучше бы
вы, товарищ академик, не тратили время на юмор, а то я возьму и уйду!
- Что вы, что вы! - в испуге замахал руками академик, вызвав новый
взрыв веселья. - Надеюсь, вы не нанесете такого удара науке, коллега...
э...
- Алексей Лазарев, - подсказал Лешка. - Так я насчет этих рисунков.
Дело в том, - Лешка обвел зал отчаянным взглядом, - я обещал Аркашке и
Чудаку... то есть Михал Антонычу, не болтать, но уж очень вы все из-за них
переругались. Одним словом, я знаю, чьих это рук дело!
По залу прошел насмешливый гул.
- Даже число знаю, когда они появились, - доверчиво сообщил Лешка,
которому и в голову не приходило, что ему могут не поверить.
- Когда же, мой юный друг? - спросил председатель, весьма довольный
тем, что выходка этого эксцентричного юнца прервала затянувшийся спор двух
уважаемых ученых.
- Восемнадцатого августа, в каникулы, - поведал Лешка и, набравшись
смелости, неожиданно добавил: - По это как считать. Вообще-то дело
происходило двенадцать тысяч лет назад!
Смех, аплодисменты!
- Разумеется, разумеется, - успокоив зал, проговорил председатель. - Я
верю, что вам все известно, но как нам с вами убедить этих скептиков?
Лешка вытер ладонью вспотевшее лицо и глянул в зал, где сидели
полумертвые от страха Михаил Антонович и Аркаша.
- Значит, сказать? - спросил Лешка.
- Говорите, коллега, - подбодрил председатель, с трудом сдерживая
улыбку.
- А вы не будете смеяться?
- Что вы, что вы, коллега!
- Хорошо, - Лешка глубоко вдохнул в себя воздух. - Аркашка свидетель,
не даст соврать. Хотите - верьте, хотите - нет, а эти рисунки выцарапал...
я!
А теперь самое время оставить бушующий зал и возвратиться на несколько
месяцев назад.
ЧУДАК И АРКАША
- Можно войти? - весело спросил Лешка. - Извините, пожалуйста, за
опоздание по неуважительной причине.
- Драка? Случайность? - поинтересовался учитель, поглядывая на Лешкину
скулу, украшенную лиловым синяком.
- Поле было мокрое, поскользнулся...
- Прощу, если правильно решишь задачу. Вот на столе точные весы. Взвесь
на них любое количество воздуха. На раздумья даю тридцать секунд.
Изображай из себя мыслителя.
"Мыслитель" на мгновение застыл, соображая, потом весело подмигнул
классу и начал расшнуровывать футбольный мяч. Выпустив из камеры воздух,
Лешка взвесил ее, надул, завязал и снова положил на весы.
- Садись, футболист, - Михаил Антонович, довольный, дернул Лешку за
ухо. - Кстати, своими спортивными подвигами ты подсказал нам тему
сегодняшнего урока. Даю две задачи, на выбор. Первая: Лазарев ударил по
мячу с такой силой, что тот оказался в воротах раньше, чем вратарь услышал
его свист. С какой скоростью летел мяч? Задача вторая:
Лазарев на себе испытал недостаток трения. А что произошло бы в мире,
если бы трение исчезло вообще?
Класс погрузился в работу, а Михаил Антонович присел к столу, полистал
журнал и - уставился остановившимися глазами в одну точку.
- Ребята, Чудак в трансе! - пронеслось по классу.
Прозвище "Чудак" молодой учитель физики получил за свою феноменальную
способность неожиданно отрешаться от всего земного. Его мысли в эти минуты
витали столь далеко от грешного мира, что Чудака можно было запросто
погладить по вечно всклокоченной шевелюре и даже угостить семечками,
которые он начинал неумело, но сосредоточенно лузгать. Угадать, сколько
времени продлится такое состояние - пять минут или весь урок, было
невозможно, но все знали, что за мгновение до возвращения на землю Чудак
хватал ручку и набрасывал на первом же попавшемся клочке бумаги какие-то
таинственные знаки. Так что ученики всегда имели в своем распоряжении
несколько секунд, чтобы разбежаться по местам и придать своим физиономиям
чинное выражение.
Вышесказанное отнюдь не означает, что к учителю относились плохо.
Совсем наоборот! Я бы скорее определил это отношение как
иронически-дружелюбное. Чудаку никогда не простили бы его странностей,
если бы он плохо знал физику и, что иной раз совпадает, возмещал
недостаток знаний чрезмерными придирками. Но он любил свой предмет
самозабвенно, а любовь, как и всякое сильное чувство, вызывает уважение.
Правда, методы его преподавания были необычны, но он искренне бы
удивился, если бы ему сказали об этом. По-моему, о методах он просто не
задумывался, а требования программы нарушал не потому, что хотел прослыть
оригиналом, а, скорее, потому, что не придавал им значения. Как-то само
собой получалось, что урок проходил именно так, а не иначе. Директор
школы, однако, закрывал на это глаза, интуитивно чувствуя, что молодой
учитель дает школьникам больше, чем его коллеги. Кроме того, директору,
возможно, нравилось, что как ни звали Михаила Антоновича работать в
физическую лабораторию одного крупного института, он равнодушно отклонял
это предложение, несмотря на всю его заманчивость, и оставался верным
школе и своим мальчишкам.
Необычен был и образ жизни Чудака. В школе он работал пять лет, и за
все эти годы ни разу не сменил свой костюм, который давно превратился бы в
лохмотья, если бы над учителем не взяла шефство тетя Паша, старушка
гардеробщица.
Она же стирала его рубашки и отдавала в починку ботинки.
Получив зарплату, Чудак отправлялся по магазинам и возвращался в свою
крохотную однокомнатную квартирку нагруженный всевозможными приборами,
деталями и мотками проволоки. Чем он занимался дома - никто не знал, так
как к себе он никого не приглашал, кроме Аркаши Сазонова, который
притворялся немым и глухим, когда его донимали любопытные.
Чудак был высок, сутул и очень худ, хотя и не выглядел старше своих
двадцати восьми лет, вместо обеда он брал в школьном буфете чай с булкой,
а от угощений, которые ему навязывали сердобольные коллеги, вежливо
отказывался.
Поэтому ребята никогда не упускали случая во время очередного "транса"
подсунуть учителю бутерброды и очень гордились тем, что поддерживают
здоровье своего Чудака, Это было маленькой тайной класса, о которой никто
не догадывался.
Трудно объяснимой была и дружба Чудака с Аркашей, который настолько
слабо разбирался в физике, что учитель однажды в сердцах бросил:
- Если бы технический прогресс зависел от таких, как Сазонов,
человечество находилось бы в какой-нибудь мезозойской эре!
- К счастью, человечество появилось на десятки миллионов лет позже, в
кайнозойской эре, - тихим голосом уточнил Аркаша. - Иначе бы его без
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг