- Позвольте, как же может человек работать на должности собаки?
- Сеньоры, тут нечему удивляться, кругом безработица, а кормиться ведь
надо.
- Ну и что?
- А то, - вдруг раздраженно отрезал шеф конторы, - что в зоопарке хоть и
платят мало, зато пища есть - два раза в день, да и посетители
подкармливают. Учтите, сеньоры, держать людей на должности зверей
обходится сегодня государству дешевле. При этом две важные проблемы
сводятся на нет: хоть как-то рассасывается проблема безработицы и
компенсируется недостаток животного мира, который гибнет у нас вследствие
небрежной охраны окружающей середы.
Анатолий прервал аргентинца глупым вопросом:
- У вас что - весь зоопарк укомплектован из людей?
Шеф конторы сыска не ответил, он бросил трубку.
- Хорошо замаскировался ботаник-то наш, - сказал Анатолий.
- Да, - сказал я, - неплохо.
3
Мы пришли к ботанику.
Он жил в клетке номер 61.
- Оставьте меня в покое! - сказал беглец, как только мы вошли в клетку и
поздоровались. - Вы лишили меня родины, вы оставили меня без соратников, я
потерял учеников, я стал собакой Динго... А теперь вы хотите, чтобы я
помогал вам? - гневно кричал он.
Я понял, что этот человек, как все ученые, излишне экзальтирован и надо
срочно перестраивать к нему подход.
- Поймите профессор, - печально произнес я, - вас ждет слава, вы будете
единственный ботаник на всю страну.
- После того, как вы оставили ее без ботаников! - сказал профессор и
заплакал.
- Профессор, это сделали плохие люди и они будут наказаны.
Ботаник молчал. У него была привычка ходить из угла в угол в своем
кабинете, но здесь в клетке особенно не разгуляешься - ученый все время
натыкался на железные прутья и тяжело вздыхал.
- Профессор, мы обещаем вам полную безопасность, хорошую лабораторию и
гонорар.
Профессор думал недолго. Мысль быть единственным ему улыбнулась.
- Хорошо, - сказал он, каковы гарантии безопасности?
- Вас будут охранять профессионалы, на вашей машине мы установим
пуленепробиваемые стекла.
- Господа, - перебил ботаник, - я хочу знать в добро ли будет обращено
все достижения нашей лаборатории? А то ведь мы ученые творим доброе, а вы,
коммерсанты, все превращаете в деньги.
- Профессор, о чем речь, разумеется, в добро.
- Я согласен, господа, едем.
Ботаник стянул с себя собачью шкуру, отклеил хвост - атрибуты его
нынешней профессии - и мы вышли из клетки"
Глава тридцать пятая
Клавдия
Найти ее не составляло труда.
Работая девочкой по сопровождению, она сделала небольшой капитал и
открыла портняжную мастерскую, которая со временем превратилась в
престижный дом моделей.
Поначалу она шила сама. Этому искусству Клава выучилась в колхозе еще до
того, как ее выдвинули на комсомольскую работу.
Искусница она была знатная и вскоре от клиентов уже не было отбоя.
Клава окружила себя умелыми модельерами из Санкт-Петербурга и заполнила
израильские магазины пляжной одеждой.
Меня она приняла за торгового агента, но когда я стал интересоваться,
знавала ли она ранее человека по имени Уилл, глаза ее стали злыми:
- Я зачеркнула свое прошлое, - сказала она, - и вас тоже прошу не
напоминать мне о нем.
От Клавы я ничего не добился, но по крайней мере, порадовался за нее. Она
стала солидной женщиной, приняла гиюр, соблюдала кашрут, субботу и
собиралась вскоре выйти замуж за выпускника одной из иерусалимских ешив
известного своим служением Богу. Мне рассказали о нем в местном отделении
абсорбции. Из любопытства я решил глянуть на хваленого жениха, и с
удивлением узнал, что он выходец из России и зовут его Амнон. Этим именем
в Израиле обычно называют бывших Толянов. Последнее обстоятельство
возбудило во мне подозрения.
Я нашел Амнона (он же Анатолий) в эйлатском раввинате.
Это был статный широкоплечий мужчина в черном лапсердаке и в черной
шляпе, гармонично оттеняющей седые пейсы.
- Квод а рав, - спросил я, - знакомы ли вы с квантовой физикой?
- Да в свое время я писал диссертацию на эту тему.
- Я предполагал это, - сказал я и спросил теперь уже напрямую, - как вам
удалось выжить?
- Не понимаю вас.
- Вас обработали молодчики племянника, а Уилла...
- Простите, а вы к этому имеете какое-то отношение?
- Дело в том, что Уилл погиб. Я его друг и пытаюсь найти убийцу.
- Убит?! - Анатолий потрясено всплеснул руками. Драматический жест его
показался мне вполне искренним, и я рассказал ему все, что произошло в
"Абарбанель".
- Вы знаете, никогда не забуду десятку, которую я получил у него на
Аленби. Добрый был человек, но доверчивый и простодушный. - Сокрушался он.
- Когда в последний раз вы виделись с ним?
- Я ездил к нему раза два, после всей этой истории, пытался вытащить его
из алкогольной пропасти. Увы, помочь ему я мог только деньгами, но он их
быстро пропивал.
- Мог кто-либо затаить на него зло?
- Разумеется, Фридман, например. Возможно вы не в курсе - это был
племянник.
- Да, мне это известно.
- У пьяниц, знаете ли, врагов не бывает. Впрочем, его могли уничтожить
психи в больнице..
- Уважаемый ребе, - обратился я к нему, не решаясь назвать его Анатолием,
- не могли бы вы...
- Простите, - оборвал меня раввин, - в моем нынешнем положении я ничего
больше не могу. Но, может быть, вам будет интересно послушать Бабуина и
Федю. Они живут в Холоне, искать их надо через израильское общество
гомосексуалистов.
Глава тридцать шестая
Расправа
Из дневника Уилла Иванова:
"У выхода из зоопарка нас встретила группа мужчин в черных костюмах.
Сердце мое гулко забилось в тревожном предчувствии. Я приготовился к драке.
Люди встречавшие нас, носили усы "сгустки" и фетровые шляпы на манер
Бней-браковских ортодоксов.
Руки они держали в карманах черных пиджаков. Когда мы приблизились к ним
вплотную, вперед к нам внезапно выступил усатый дядя с плотной шеей. Мы с
Анатолием сразу же признали нашего друга.
- Здравствуйте жентельмены! - громко произнес он. Потом, обращаясь лично
ко мне, прибавил, - как жисть, Уилл?
Я молчал.
- Как жисть говорю, Уилл? Али ты не рад мне, Уильям?
Он вытащил из кармана "пушку", почесал дулом взмокший лоб и продолжил:
- Я сторонник того, что хороший удар кулака имеет больше ценности, чем
добрый исход дела. Но на сей раз я готов сделать исключение и предлагаю
тебе мировую.
- То есть? - сказал я.
- То есть, отдай нам это мурло, - он показал на ботаника, - отдай бумаги
старинушки и можешь катиться... - И снова он назвал район, который не
обозначен на географической карте. Я не знал, что делать, и с ненавистью
смотрел в его смеющиеся глаза.
"Отдай, слышишь, Уилл!"
Анатолий в это время как-то странно изогнулся и бросил ручную гранату.
Нас заволокло дымом.
Грянул выстрел.
Рядом упал ботаник. Черный дым кудрявился над его трупом.
В остервенении я кинулся на племянника. Ничего не было видно в дыму, но я
нащупал его кадык. Он был острый и юркий. Он судорожно забился в моем
кулаке. Я рванул его на себя. Кадык притих, я рванул еще...
Чей-то кастет хрястнул по моим искусственным зубам.
Я очнулся. Дым уже развеялся.
Я увидел Анатолия.
Он наклонился надо мной:
- Босс, - сказал он радостно, - а ботаник-то жив!
Я выплюнул зуб мудрости с левой стороны, резец с правой и воткнул себе в
рот протез:
- Где он?
- Пошел менять брюки, болезный.
- Жив, значит, курилка, а где Шмулик?
- Вот он, морда, - Анатолий пнул связанного человека. Люди в порванных
черных костюмах лежали здесь же. Их обгорелые шляпы висели на деревьях.
Я поднялся, посмотрел на кадык племянника. Кадык был слегка поцарапан.
- Гуд ивнинг, жельтмены, - сказал я глухим пещерным голосом. Кадык
племянника дернулся. Он трусливо проглотил слюну:
- Гут, конечно, гут, компанейро, - сказал он.
- Собака! - я ударил его ботинком, - это тебе за Беллу, это за
футболистов Португалии, - я ударил еще, - а это за святого отца из
Лиссабонского собора.
Племянник выплюнул зуб мудрости:
- Знай, я, что там святой отец, - сказал он, - я бы не взорвал воздушный
лайнер.
- А футболисты, что не люди?! - возмутился Анатолий. Он тоже ударил Шмуэля
по зубам. Шмуэль выплюнул клык.
- Что будет со мной? - хрипло произнес он.
- Да пошел ты...
Теперь уже я назвал ему район, который не обозначен на географической
карте.
Вернулся ученый. Он был в новых брюках. Ему тоже захотелось попинаться и
тоже, как выяснилось, за футболистов. Но мы не советовали: "Не стоит
марать туфли, профессор"
Мы бросили племянника в клетку номер восемьдесят три.
В клетке жила пума.
Нет, это не был какой-нибудь безработный. Это была настоящая африканская
пума.
Глава тридцать седьмая
Голубое счастье
Федя и Бабуин жили вместе в тесной однокомнатной квартире и вели
продолжительную тяжбу в судах Израиля за то, чтобы их признали супружеской
парой.
- Мы с Бобом боремся за права сексуальных меньшинств, - сказал мне Федор.
А Бабуин, сообразив, зачем я явился, посоветовал мне "бросить это дело".
- Вы знаете, - сказал он, - у меня есть сведения, что Веньямин по новой
заработал и все, кто тем или иным образом связан с ним, будут поочередно
исчезать. Уилл был первой ласточкой, за ним последуют другие, поверьте мне.
Я хотел поговорить с Федором про Уилла, но он торопился к адвокату.
- Я завтра весь к вашим услугам, - сказал он, чмокнул в небритую щеку
бабуина, и мы раскланялись.
Глава тридцать восьмая
Возвращение
Из дневника Уилла Иванова:
"Мы подкатили к аэроагентству и купили билеты.
Через тридцать минут самолет приземлился в аэропорту имени Бен-Гурьона.
Мы спустились по трапу на землю. Самолет окружил эскадрон конной полиции.
Нас не собирались арестовывать, нас встретили криками "Ура!"
К нам подошел комиссар полиции - низенького росточка, обрюзгший мужичонка
в мятой форме. Он был лыс. Лысина блестела на солнце как зеркало. Можно
было пускать ею солнечных зайчиков.
- Сэры, - сказал комиссар, - вас просит к себе президент страны.
- Ого, сам президент?!
Комиссара потер лысину волосатыми пальцами и сказал, не скрывая иронии:
- Ничего удивительного, господин президент часто встречается с именитыми
гражданами.
Нас усадили в роскошный кадилак, и почетный эскорт мотоциклов сопровождал
нас до самой правительственной резиденции.
. Президент встретил меня ласково, вскочил с кресла, протянул руку:
- О, дружище, Уильям! - сказал он. - А жисть-то, жисть-то, сука, как
заворачивает, а?
Я остолбенело глядел на президента. Это был Шмулик. От испуга я не мог
вымолвить слова. Передо мной стоял племянник. Да, это опять был он. И зубы
у него целы, и кадык без единой царапины. Полдня назад его жрала пума, и
вот он снова передо мной. Проклятие, и присесть-то некуда...
Я поискал глазами стул - ноги у меня предательски сгибались в коленках.
Бессмертно это дерьмо что ли? Не держат ноги-то, куда бы сесть...
В страшном волнении я не заметил, что рядом стоит кресло.
Как здесь появился этот проклятый?
- Да ты не удивляйся, Уилл, то был мой двойник, - пояснил племянник,
угадав причину моего смятения, - а здорово похож, правда? Зря ты его к
пуме-то на корм...
Племянник заботливо пододвинул кресло:
- Садись, Уилл, на тебе лица нет.
Я сел.
Я увидел, как колышутся шторы в кабинете.
За шторами нервно дышали телохранители.
- Ложь документ на стол! - приказал племянник.
Я бросил бумаги старика на стол.
- Вот так-то, Уилл, - он похлопал меня по плечу, - У нас так, братишка, у
кого деньги, тот и заказывает музыку.
Помолчав немного, он насмешливо спросил:
- Зачем тебе деньги, Уильям? Чего это ты вдруг задумал идти в миллионеры?
Их и так развелось вокруг. Не лезь, брат, не лезь, куда тебя не
приглашают. Деньги любят тех, кто знает им цену, а ты романтик, как все
аристократы и деньгам счета не знаешь.
- Они мне не для счета нужны, - сказал я, пытаясь выиграть время.
- Ну да, конечно, - усмехнулся он, - я и запамятовал, ты ведь у нас
идейный, с дяденьки моего пример берешь, тоже, покойный, не знал кому бы
еще, да поскорее сбыть бабки.
- А вам-то на что бабки? - спросил я, - с собой в могилу?
- Ну не скажи, - заулыбался племянник, - они мне и здесь понадобятся. У
меня, знаешь, каждая копейка на учете будет. Все в дело пущу. В отличие
от тебя, брат, я задействую главный принцип коммунистов - "Кто не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг