Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
задачи.
  - Безобразие, - начал было заводиться Василий, но, взглянув на
скорбную физиономию Заярконского, сдержался.
  - По прибытии, удаляться от машины не рекомендуется, - сказал
инструктор, - иначе вам придется блуждать в будущем, пока вас не обнаружит
поисковая бригада.
  Речь очкарика порядком надоела Васе, и он занял свое место за пультом
управления.
  - Посторонних прошу держать отвал, - сказал он, явно намекая на
инструктора.
  - Это кто посторонний? - обиделся инструктор и, сообразив, что от Васи
ничего путного не добиться, обратился к Циону.
  - Не вздумайте там прибарахляться, - строго предупредил он, - или
продавать свои вещи: перевозка ценностей, равно как и аборигенов строго
воспрещается
Последнее замечание не понравилось Васе.
  - Понятно, шеф, - сказал он развязным тоном и захлопнул люк машины перед
самым носом инструктора.
  - Хулиганство! да как вы смеете!? - заорал инструктор.
  Это было последнее, что они успели услышать.



                                  Глава 5




  Небритый пьяный сторож кладбища долго плутал между ухоженными
надгробными плитами, многие из которых были залиты воском поминальных
свеч. Наконец, он вывел полицейских к зияющей черной яме, рядом с которой
возвышалась бурая горка раскисшей от дождя земли.
  "Что скажешь, седобородый? - с деланным оптимизмом спросил его
Кадишман, разглядывая почти стертую от времени надпись на мраморной плите,
совсем недавно лежавшей на дедушкиной могиле.
  "Да уж не знаю, что и говорить, - потеряно выдавил сторож, - бывало в
дождь или слякоть, могилки у нас проваливались, и мы, как полагается,
собирали косточки упокоенных, чтобы не размыло, значит, - он тяжело
вздохнул, как бы сожалея о бренности всего мирского, - а здесь и собирать
нечего, видишь, служивый, - все как слизано"
Кадишман лично осмотрел, пустую могилу Хильмана. Заглядывая вглубь ямы,
он оступился и, взмахнув руками, словно птица на взлете, с шумом
провалился в нее, увлекая за собой комья мокрой земли.
  "Нехорошая примета" - испугано произнес сержант Альтерман, вытаскивая
смущенного босса из могилы. Как человек суеверный, он хотел высказать
свои опасения по этому поводу, но, увидев сердитое лицо шефа, оборвал на
полуслове.
  - А вдруг это фиктивное захоронение? - сказал Кадишман, нервно
отряхиваясь после неудачного приземления в могилу.
  - Эффективное? - не понял сторож, с опаской взирая на Кадишмана.
  - Уж не фальшивая ли, говорю, могила-то, дяденька?
  - А вот этого никак нельзя, - с тупым упрямством возразил сторож, не
понимая значение заданного вопроса; грушевидный нос его разбух, приняв
фиолетовую окраску. Неожиданное падение полицейского напугало старика не
меньше, чем суеверного сержанта, и он инстинктивно сторонился инспектора,
будто тот был помечен уже роковой печатью смерти.
  - Я работаю здесь много лет и по памяти знаю все могилки, - гордо сказал
он, шмыгнув сизеющим на холодном ветру носом.
  "Пьяная ты харя, - беззлобно подумал Кадишман, - потому и плутал, что по
памяти знаешь..."
  - Эту как раз не припоминаю, - честно признался пьяница, - но по
документам проверял - тут покоился некий Хильман Ури - 1898 года рождения.
  - Это мы без тебя знаем, что покоился, - криво усмехнулся Кадишман, и
легким движением руки смел комья земли с надгробной плиты, скинутой с
осиротевшей могилы. Тяжелый черный мрамор треснул от страшного удара,
нанесенного мертвецом снизу.
  "Черт бы побрал этого деда, тоскливо подумал Кадишман, может быть, он и
впрямь восстал из гроба?"
Все, что он видел до сих пор, соответствовало рассказу внучки сбежавшего
Хильмана. Кадишман не знал, что и думать. Он всегда с недоверием относился
к мистике и посмеивался над глупыми историями, которыми утомляла его жена,
выискивая их в журналах, специализирующихся на паранормальных явлениях.
  Провожая важных гостей до кладбищенских ворот, протрезвевший сторож,
доверительно шепнул лейтенанту.
  - Ты, милый человек, будь начеку, значит...
  - Это еще зачем? - сказал Кадишман, догадываясь о чем, пойдет речь.
  - Поверье в народе гласит - ежели человек упал в могилу - значит к смерти
это.
  Он оглядел лейтенанта с глубоким состраданием, в душе считая его
покойником, и повторил тоном везунчика, которому жить да жить, а этот
несчастный, может, доживает последние дни.
  Удрученный словами одичавшего от одиночества и водки сторожа, Кадишман,
впервые в своей служебной практике, явился к шефу с одними смутными
догадками, наперед зная, как тот относится к подобной инициативе
подчиненных.



                                  Глава 6




  - Поехали, - сказал Цион и выбил на панели цифру двенадцать.
  Василий плавно отжал рычаг пусковой системы. Машину забило мелкой дрожью,
потом ее затрясло и слегка сплющило. На мгновение Циону показалось, что
камера ужалась в размерах; кресло под ним страдальчески затрещало, стрелки
приборов завертелись как сумасшедшие.
  Путешественники подверглись страшному давлению. Цион почувствовал тупое
нытье в затылке и многотонную тяжесть в позвоночнике.
  "Еще немного и от меня останется мокрое место" - подумал он, слушая, как
Василий чертыхается. От перегрузок у него оплыло лицо и глаза, казалось,
вот-вот выпрыгнут из орбит.
  Полегчало им как-то сразу. Едва не раздавившее друзей непомерное бремя
веков внезапно сменилось приятной расслабляющей невесомостью.
  Путешественники взмыли к потолку и повисли там, в неприглядных позах;
Василий не пристегнул ремни безопасности, а Заярконский, последовав его
примеру, расплачивался за чужое легкомыслие. Вскоре дрожание аппарата
прекратилось, и молодые люди с медным звоном повалились на пол.
  "Говорил же инструктор, что надо пристегнуть ремни" - недовольно буркнул
Цион, потирая ушибленное колено и осматривая вмятины на громоздких
доспехах. Они успели влезть в них в проходной института Времени. Согласно
технике безопасности, отправляясь в Прошлое, пассажир обязан был
облачиться в костюм выбранной им эпохи.
  "Помятый зад облагораживает вашу фигуру, сэр!" - сказал Василий,
придирчиво оценивая урон, нанесенный другу неудачным падением.
  Цион открыл люк машины, и в кабину вместе с порывом свежего воздуха
ворвался мощный рокот многотысячной толпы. Заярконский вздрогнул и подался
назад, вспомнив слова инструктора о враждебном приеме со стороны
аборигенов.
  "Прочь с дороги!" - презрительно сказал Василий и, оттеснив друга в
сторону, смело вышел из кабины.
  Стоял ясный безоблачный день. Вдали у самого горизонта, ярким зеленым
пятном горел весенний бор. Ласковое солнце на Востоке давно уже занялось,
и серебристые лучи его отражались в бурных водах реки, огибающей древние
стены величественного монастыря или замка, одиноко возвышающегося у
подножия каменистых гор. Заснеженные вершины кряжистых великанов
ослепительно сверкали под искристыми лучами припекающего солнца. На
сторожевой башне замка, а может быть пограничной крепости, развевалось
желтое знамя с изображением геральдической лилии. Неподалеку от
"Колесницы" (так Василий окрестил машину), вокруг амфитеатра, разбитого
на гигантском валу, суетились в ложах одетые в пестрые одежды женщины,
большеголовые карлики с продолговатыми лицами идиотов, несущие за своими
повелительницами прозрачные длинные шлейфы, и мужчины в строгих выходных
костюмах из меди, стали и серебра. Носить на себе эти килограммы было
сущим адом: они натирали тело, неприятно дребезжали и непривычно сковывали
члены при ходьбе или верховой езде, когда помимо всего прочего надо было
удержаться в седле и не свалиться в лужу на глазах у прекрасной половины
Англии. Человек, заключенный в эту душную металлическую тюрьму, чувствовал
себя роботом: под стать роботу двигался - рывками, с заметным напряжением,
словно набили его изнутри камнями, под стать роботу думал, тяжело и со
скрипом манипулируя извилинами неповоротливого и раздавленного пудовым
шлемом мозга. Позже в своей известной доктрине "Интеллект и рыцарство"
академик Ашкенази (бывший тесть де Хаимова) вывел из этого некую
закономерность, а резюме открытого им закона втиснул в емкую и остроумную
формулу. "Как двигаешься - так и мыслишь" и, хотя это напоминало древнюю
как мир максиму - "Как работаешь - так и ешь", - умозаключение бывшего
академика имело шумный успех среди исследователей эпохи рыцарства, широко
использовавших в своих трудах практические выводы знаменитого ученого.
  Зачарованный созерцанием сверкающих дамских нарядов, Василий воспрял
духом, предлагая приятелю полюбоваться красивыми женщинами.
  - Смотри сколько их! - восторженно произнес он, - а как ходят, словно
павы, ни одного лишнего движения...
  - Вижу! - уныло сказал Цион, с тревогой оглядывая ликующую толпу
сюзеренов, и жеманных дам с причудливыми головными уборами.
  - Кажется, мы попали на турнир, - сказал он Васе, таким тоном, будто его
мучила изжога
  - Я знал, что нам повезет! - воскликнул де Хаимов, и глаза его
полыхнули огнем. Василий обожал рискованные авантюры, но Цион не разделял
его восторженности. Человек мягкий и не склонный к рукоприкладству, он
сторонился сомнительных сборищ, связанных с насилием.


                                  Глава 7


  После нежданного дедушкиного визита Елизавета чувствовала себя, словно
увязшей в нескончаемом ночном кошмаре. Она боялась возвращения деда, и
тревожилась за судьбу детей и мужа, которых он не знал при жизни (ей было
пятнадцать, когда дед умер), и ей казалось, что это приведет к страшному
несчастью.
  К старости дедушка превратился во вспыльчивого неуравновешенного типа,
беспричинно и постоянно злившегося на людей. Однажды он избил соседа по
лестничной клетке только за то, что тот вовремя не поздоровался с ним.
  Она не помнила подробностей той безобразной драки, кроме того, что
бедному соседу зашивали потом рассеченную бровь.
  "Дело о рукоприкладстве" благополучно замяли затем дедушкины друзья: он
был герой войны (его часто приглашали на юбилейные мероприятия), и
выносить мусор из избы армейская элита не хотела.
  "Может быть, дед хотел предупредить меня о чем-то?" - мучительно
соображала она, пытаясь разгадать смысл его странного появления. Она
слышала о том, что иногда людям являются покойники, чтобы предупредить о
грозящей опасности. Случившееся с ней было столь нелепым, что в какое-то
мгновение она подумала - уж не снится ли ей вся эта чертовщина. Ей
хотелось поскорее пробудиться от недоброго затянувшегося сна и
разобраться, наконец, в своей личной жизни, которая пошла (как ей
казалось) совсем по нежелательному руслу.
  Погода на улице стояла чудесная. Поостывшее за зиму солнце было
непривычно теплым. После долгих холодов вступила в свои права весна; все
вокруг ожило и затрепетало, радуя людей желанным обновлением. В другое
время она убедила бы мужа поехать в лес - по грибы, но теперь ее совсем не
задевало многоцветие бушующих красок природы, и она думала только о
дедушке и его непонятном поведении.
  От Кадишмана Елизавета ушла с некоторым облегчением. О странном визите
покойника уже известно в полиции и ей, в сущности, нечего бояться;
лейтенант обещал охрану для детей.
  "А все-таки, какой он злой человек, все нервы вымотал, спрашивая про
деда" Она знала, что детей из детского сада приведет домой тетя Ася,
пожилая репатриантка, прибывшая недавно из Краснодара; делать ей до вечера
было нечего и она решила заняться, наконец, личной жизнью.
  Уже целую неделю, как ее отношения с мужем совсем разладились, и надо
было принимать срочные меры, чтобы помириться. Лиза чувствовала себя
виноватой перед Гаври и не знала, как вернуть его расположение. Ему не
нравилась его работа, он постоянно не ладил с начальством и раздражался по
мелочам. Елизавета ничем не могла помочь мужу, а только утомляла его
неуместными упреками и злилась на то, что они перестали выезжать по
субботам.
  Целую неделю он ходил мрачнее тучи, не приносил ей цветы, как раньше, и
только вчера, после дедушкиного появления, им удалось поговорить, и то,
потому что она, вся в слезах, поведала ему о своих страхах.
  Вначале он отнесся к этой истории с шуткой, полагая, что налицо
результаты ее увлечения мистикой, но после посещения кладбища, которое он
сам затеял, был, кажется, напуган не меньше ее.
  Она позвонила Гаври на работу и предложила встретиться на улице Шенкин.
  Благодаря дедушке появилась возможность пригласить мужа на свидание. Боже,
как глупо звучит "пригласить мужа на свидание" Может у него есть кто? Он
так осунулся в последние дни. Не может человек так переживать из-за
работы.
  Как все тель-авивцы она любила улицу Шенкин за ее шумную суету и
бесчисленные уютные кафетерии, в которых можно сколько угодно сидеть, не
привлекая внимания и наслаждаясь уединением.
  Супруги встретились в шесть. Елизавета выбрала угловой столик с
прекрасным видом на скверик и попросила официанта подать апельсиновый сок,
как только к ней подсядет муж.
  Гаври, высокий брюнет с тонкими чертами лица, привычно поцеловал жену, и
устало опустился на стул.
  - Опять выяснял отношения с начальством? - робко спросила Елизавета,
пытаясь завязать разговор.
  - Нет, обошлось, - вымучено улыбнулся Гаври.
  Небесталанный художник, вынужденный заниматься поденной работой он, как
все неудачливые люди, был чрезвычайно раним в обществе "профанов" далеких
от настоящего искусства.
  - Знаешь, - сказала Елизавета, - а не махнуть ли нам на Юг, я так устала
сидеть дома.
  Гавриэль курил, когда она говорила, и было непонятно, слышит он ее или
опять ушел с головой в свой "творческий кризис". Погруженный в свои мысли,
он мог молчать так час и больше. Эта странная задумчивость, граничащая
иногда с полным равнодушием к ней, обнаружилась в нем после свадьбы и
первое время глубоко задевала ее, но потом она поняла, что, уходя, таким
образом, в свои мысли, он ограждает себя от посягательств внешнего мира, к
которому не может или не хочет приспособиться. Гаври, которого она однажды
в сердцах обвинила в эгоизме, подтвердил эту догадку. "Если я молчу, -
сказал он виновато, - это не значит, что я хочу обидеть тебя"
Елизавета взяла сигарету из пачки и терпеливо стала ждать, пока муж
заметит ее умышленное движение. Он заметил, смутился и спросил в своей
извечной манере вопросом, отвечая на вопрос:
  - На Юг? А дети как? - и щелкнул зажигалкой.
  - Сарочку возьмем с собой, а Рому оставим с няней, - прерывающимся от
обиды голосом сказала Елизавета
Слезы выступили у нее на глазах. Неужели он не видит, как она страдает?
  В это время к их столику подошел официант в блестящем мундире с эполетами
и вежливо предложил апельсиновый сок в запотевших бокалах.


  * * *


Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг