Шмиэл Сандлер
Призраки в Тель-Авиве
Глава 1
30 марта 1998 года в полицейский участок южного Тель-Авива пришла
молодая женщина. Она была вся в слезах и долго не могла говорить.
Дежурный следственного отдела лейтенант Кадишман привычно поднес
пострадавшей стакан с водой:
- Что с вами случилось, мадам? - вежливо спросил он. Дрожащей рукой
женщина приняла воду и, судорожно отпив глоток, немного успокоилась:
- Меня зовут Елизавета Шварц - сказала она - я живу на улице Членова.
Вчера ко мне пришел дедушка.
И снова она ударилась в слезы, бурно переживая постигшее ее
несчастье.
- Госпожа Шварц, - сдержанно сказал полицейский, - может быть вам нужен
врач?
- Нет, что вы, - испугано, сказала женщина, - мне нужны вы, господин
инспектор.
- Тогда возьмите себя в руки и начните все по порядку. - Женщина
тяжело вздохнула:
- Вчера кто-то постучал к нам в дверь, я подумала, что это няня (она
никогда не пользуется звонком), но когда я открыла - это оказался старый
и больной человек. - "Надо же, какие подробности" - усмехнулся про себя
Кадишман.
- Он сказал вам что-нибудь?
- Нет, но мне показалось, что я уже где-то видела его.
- Может быть, он угрожал вам?
- Что вы, напротив, он смотрел на меня очень ласково. - Кадишман
удивленно вскинул бровь:
- Но что привело вас в такое состояние, мадам?
- Видите ли, он все разглядывал меня и молчал, и это мне не понравилось.
- Как долго вы молчали?
- Минуты две, наверное, потом я спросила - "Что вам угодно, господин?",
но он не ответил мне, а показал на шрам, пересекавший его бледное лицо.
- Давайте опустим художественные детали, - поморщился Кадишман, -
итак, он указал вам на свой шрам?
- Да, и я вдруг вспомнила кто это.
- Может быть, поделитесь воспоминаниями, мадам?
- Такой шрам был у моего деда. Я узнала его.
Женщина по инерции всхлипнула и лейтенант, боясь нового взрыва
рыданий, поспешно протянул ей стакан.
- Чем уж так насолил вам родной дедушка, что вы не можете говорить о
нем без слез?
Взбалмошные дамочки, подобные этой, обращались иногда в полицию по
совершенным пустякам.
- Он вошел в прихожую, - продолжала Елизавета, - внимательно оглядел
ее и вышел.
- Госпожа Шварц, - напомнил Кадишман, - люди, тем более близкие, имеют
обыкновение входить и выходить из прихожей...
- Я знаю об этом...
- Но почему вас это так взволновало? - Кадишман не мог взять в толк,
чего, собственно, от него добивается эта нервная дамочка.
- Видите ли, мой дедушка умер много лет назад, - угнетенно сказала
дама, наблюдая как у лейтенанта, вдруг перекосилось лицо.
Глава 2
Весной 1998 года Василию исполнилось двадцать шесть.
В двадцать лет он стал чемпионом Израиля по боксу и отправился в Америку
искать счастья на профессиональном ринге. Его первый бой широко
рекламировали все еврейские организации США, и проходил он в знаменитом
Медисон Сквер Гарден, знавшем боксеров куда более именитых, чем Вася.
Одна из газет, выходящая в Лос-Анджелесе на идиш, восторженно сравнивала
его с библейским Самсоном и предсказывала блистательную карьеру на
поприще мирового бокса. Увы, всем этим прогнозам не суждено было сбыться;
в первом же раунде, получив сильнейший нокаут от более техничного
чернокожего боксера, Василий навсегда оставил большой ринг и неожиданно
для всех женился на дочери бывшего академика, которая посоветовала ему
заняться мелким бизнесом. Именно с этого знаменательного события начались
все его неудачи.
Пробуя себя сначала в качестве владельца рыбного ресторана, а затем
оптового поставщика туалетной бумаги, Василий быстро спустил состояние
своих родителей, развелся с высокородной супругой, к которой перешла вся
его скромная недвижимость.
Академик тяжело принял развод единственной дочери, считал зятя жалким
продуктом еврейского пост модернизма и не сомневался в том, что "по этому
прохвосту плачет каталажка"
На израильском ринге Васе не было равных, но зарабатывать на жизнь в
качестве любителя нечего было и думать. У него был неплохо поставлен удар
справа, и это позволило ему некоторое время подрабатывать вышибалой в
одном из ресторанов южного Тель-Авива.
Однажды, повздорив с занудливым клиентом, усомнившимся в кошерности
поданной ему свинины, он не рассчитал силы, и блестящая серия боковых,
проведенная им в стиле незабвенного Роки Марчиано, имела весьма печальные
последствия.
Клиента между тем предупреждали, что дело он будет иметь с чемпионом
страны в среднем весе, но тот предпочел "Разбираться с шефом", вынудив
чемпиона пустить в ход свою коронку.
Выплатив пострадавшему компенсацию за нанесение ущерба, выразившегося в
сильнейшем сотрясении мозга, который, как оказалось, наличествовал все же
у того под кипой, он остался без единого гроша в кармане и серьезно
задумался о том, как бы ему устроить жизнь так, чтобы в дальнейшем не
размахивать кулаками.
* * *
Заявление Елизаветы Шварц было столь нелепым и абсурдным, что в первую
минуту Кадишман растерялся, и от неожиданности у него пересохло в горле.
Он и сам не прочь был отпить теперь глоток воды из стакана, который
минуту назад столь "любезно" предлагал этой экзальтированной даме.
- Почему вы решили, что это ваш умерший дедушка? - спросил Кадишман вдруг
осевшим голосом, - это вполне мог оказаться человек на него похожий?..
- Вы правы, - сказала Шварц, - поначалу я так и подумала, но другой
человек не стал бы вести себя так не - логично.
- В чем вы узрели отсутствие логики? - недоверчиво спросил лейтенант.
Он уже успел промочить горло, и в голосе его снова зазвучали насмешливые
нотки.
- Хотя бы в том, - запальчиво сказала Елизавета, - что приходит человек с
улицы, по-хозяйски оглядывает квартиру, будто вспоминает что-то и, не
проронив ни слова, столь же неожиданно покидает ее.
- Ваш дед, надо полагать, жил в этой квартире?
- Он оставил ее мне.
- Стало быть, он хорошо знал расположение комнат?
Кадишмана раздражала эта женщина.
Ей, наверное, кажется, что полиции больше нечего делать, кроме как
вытягивать слова из впечатлительных дамочек.
- Это была его квартира, - сказала Елизавета, досадуя на привередливого
лейтенанта, не понимавшего столь очевидных вещей.
- Странная история получается, мадам: дедушка ваш прибыл с того света,
чтобы навестить внучку, по которой слегка соскучился?
Елизавета робко пожала плечами, словно извиняясь за странную историю:
- Я и сама не знаю, что думать, господин инспектор.
- А нервы у вас, случаем, не пошаливают, мадам?
- Не знаю, - тихо вздохнула Елизавета, - мы с Гаври в последнее время
часто ссоримся...
- Кто такой Гаври? - сказал Кадишман, удивленный столь неожиданным
поворотом беседы.
- Гаври - это мой муж.
- Какое он имеет отношение ко всей этой, извините, истории?
- Мы бранимся с ним из-за детей, - сказала Елизавета, - у нас двойня -
девочка и мальчик. Он балует малышей, а я пытаюсь приучить их к порядку.
- Послушайте, госпожа Шварц, - возмутился Кадишман, - зачем вы
рассказываете мне все это, я ведь не педагог и даже не психолог, к вашему
сведению...
- Да, но должна же я вам сказать, как это было...
- Я следователь, мадам, - строго напомнил Кадишман, - и меня интересуют
одни лишь сухие факты!
- А я вам, что мокрые подаю? - вспылила Елизавета.
- Не надо нервничать, мадам!
- Я абсолютно спокойна, господин инспектор!
- Вот и прекрасно, скажите, а ваш дедушка после этого приходил к вам еще?
* * *
Двадцатого февраля 1998 года Василий де Хаимов развелся, наконец, с
женой. Сразу же после свадьбы он обнаружил, что женился, на скучной
бесцветной женщине, с хорошей фигурой, но чопорной и холодной в постели.
Поддерживать отношения с человеком, ставшим для него чужим, было не в его
правилах, и он сказал ей, что семейный союз их был ошибкой и надо с этим
как-то кончать. Сначала она устроила истерику и порыдала немного в
подушку, но потом предложила ему разобраться в своих чувствах или
обеспечить ее будущее.
По разводному контракту он оставил ей имущество, включая дом,
автомобиль и ценные бумаги. Отказавшись от недвижимости в пользу супруги,
он ускорил бракоразводный процесс, который тянулся более двух лет; она
нарочно не соглашалась на развод, чтобы подольше помучить его. Конечно,
развестись можно было по-человечески: без обоюдных потерь и личных
выпадов, но у Васи ведь и дня не проходило без того, чтобы он не угодил в
какую-нибудь историю и не сделал себе проблем практически из ничего.
Все началось с того, что жена заподозрила его в измене, и ей очень
захотелось застукать подлеца на месте: прелюбодеяние мужа, как объяснил
ей адвокат, могло помочь при разделе имущества, и она решила
воспользоваться подходящим случаем. Для этого ей пришлось нанять сыщика,
взявшегося за приличный гонорар обнародовать сексуальные подвиги де
Хаимова. Подозрения жены вскоре подтвердились - ей удалось застать Васю
с любовницей в одной из фешенебельных гостиниц Бат-Яма.
Это случилось в день ее рождения.
Утром он галантно преподнес супруге гигантский букет хризантем, и ей
было вдвойне обидно застукать его вечером в объятиях высокооплачиваемой
проститутки. Нанятый сыщик предложил ей затаиться в номере; он был
уверен, что любовники вскоре объявятся и в предвкушении щедрого гонорара,
сказал - "Наберитесь терпения, женщина"
Снедаемая ревностью жена, прождала в темном шкафу более двух часов. Все
это время она чувствовала себя персонажем из избитого анекдота и
поклялась выпустить из детектива кишки, если тот понапрасну запер ее в
этой душной коробке. К счастью, терпение ее было вознаграждено.
Новая пассия Василия была длинноногая и вульгарная девица, которая прямо
в номере стала оговаривать с ним цены на разные виды услуг.
"Не торгуйтесь, мужчина, - сказала она, - я вам такой минет сделаю"
То, что Василий был неистово ласков с девицей, жена, пожалуй, могла еще
снести, то, что он шумно дышал, стонал и даже лаял в минуты сладчайшего
соития, несколько позабавило ее (с ней в постели он вел себя как на
гражданской панихиде), но когда после шестого оргазма (Боже, какая прыть!)
он вдруг сказал ей - "Знала бы ты, как мне надоела эта старая крыса!" -
она не выдержала и, выскочив из тайника, разбила ему в кровь лицо.
"Негодяй, - патетически сказала она, - вот от чего у тебя яйца висят как
у драной кошки!"
Последующий удар был направлен именно в это чувствительное место, но он
уже был готов к нему и с честью отразил яростную атаку жены.
К печальным последствиям банальной драмы, разыгравшейся в гостиничном
номере, можно было отнести временную потерю эрекции (которую ему пришлось
восстанавливать позже с помощью гипнотизера), но, зная тяжелый нрав дочери
академика, он был рад и тому, что отделался относительно легко.
С ее стороны была попытка врезать также длинноногой крале, с любопытством
наблюдавшей за бурным развитием семейного скандала, но та быстро
охладила ее пыл - "Я те щас глаз выцарапаю, сука!" - сказала она.
К несчастью, о скандале тут же прознали вездесущие репортеры и эта
грустная история, обрастая пикантными подробностями, в одно мгновение
стала достоянием тель-авивского бомонда.
Василий подозревал, что пройдоха сыщик нарочно пригласил хроникеров -
поохотиться за клубничкой и собрался намылить ему физиономию, но тот
благополучно смылся, сорвав приличный куш с его оскорбленной супруги.
На следующий день (по совету своего адвоката) он просил у нее прощения,
но было поздно; она решила наказать его, за "крысу" (тем более что за
глаза ее так называли уже все сослуживцы), полагая разорить его
окончательно за причиненный моральный ущерб.
Справедливый раздел имущества не устраивал своенравную дочь академика, и
Василий отписал ей шикарный особняк в Кирьят-Шаломе и всю имеющуюся
наличность в банке. Некоторое время он жил у Циона Заярконского -
завзятого холостяка и специалиста по компьютерной технике, затем снял угол
в одном из обшарпанных домов на шхунат Шапира.
* * *
Василий любил приволокнуться за женской юбкой.
Все деяния его и помыслы были напрямую связаны с бывшими или
предполагаемыми победами на любовном фронте. Именно эта - "Одна, но
пламенная страсть" - привела к окончательному развалу его семейного очага
и бесславной потере скромного состояния, с таким трудом нажитого его
рачительными предками.
Казалось, получив желанный развод, он тотчас ринется на поиски любовных
приключений, но случилось то, что Цион менее всего ожидал от своего
непредсказуемого товарища; в связи с резким ухудшением экономического
статуса, Василий впал в странную задумчивость, и, приобретенная им с таким
трудом свобода, не волновала более его молодую кровь. Все чаяния и помыслы
ярого донжуана были направлены на то, чтобы разжиться, и как можно
скорее. "Я докажу этим академикам, что снова встану на ноги!" - твердил он
Циону и неустанно искал пути к быстрейшему обогащению.
Ежедневно он приходил к приятелю с гениальными идеями, которые тот
неизменно отвергал за отсутствием практической ценности.
- Знаешь что, - предложил однажды Цион, потирая колено, которое ушиб
накануне, поскользнувшись на рынке "Шук а-тиква", - я отнюдь не оспариваю
твое амплуа, как генератора гениальных идей, но у меня тоже возникла
дельная мысль и мне нужен компаньон.
- Я весь к твоим услугам, - с готовностью отозвался Вася.
Человек без комплексов, он был далек от отчаяния, разорившись в
одночасье, и именно такой партнер нужен был Заярконскому.
- Иного я от тебя не ожидал, - одобрительно сказал он, - но, прежде чем
мы приступим к реализации проекта, неплохо бы слегка расслабиться...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг