дождь? Переждите в подземном переходе. Нет переходов? Постойте в подъезде
какого-нибудь дома... И вообще, были бы дети здоровы! При чем здесь
дождь?.."
Я засыпаю, но не надолго - до первой воздушной ямы.
Ну а потом был аэропорт, такси, гостиница, обед в гостиничном
ресторане. И певец на эстраде, утверждавший, что "города, конечно, есть
везде" и что "каждый город чем-нибудь известен...". Пел он, закрывая
глаза, прислушиваясь к звукам собственного голоса. Слова произносил
странно, пропуская и коверкая гласные:
Но ткого не найти ныгде...
Та-тай-да-ра-ра...
Как моя крсавица Адесса...
На певце была рубашка в полоску, костюм в полоску и галстук в
полоску, и странным казалось на таком фоне его совершенно нормальное, не
полосатое лицо.
Через час я отправился к Юре домой. И вот я у подъезда. Написанное от
руки объявление: "Сдаются комнаты для студентов. Мраморный подъезд,
сетевой газ и прочие удобства". Впрочем, подъезд был не мраморным, а
выкрашенным масляной краской.
Я ждал этой встречи и немного боялся ее.
На звонок вышел сам Юра. Все такой же тоненький, с осиной талией, но
с грудной клеткой кузнеца. Видно, он только что принял ванну. Волосы были
еще влажны и уложены с помощью сеточки-невидимки.
- Коля! Ты к кому?
Более нелепого вопроса задать он, конечно, не мог.
- К тебе.
- Ко мне? Но каким образом? Почему?
- Ты не рад встрече?
- Да нет... Совсем не то. Заходи... Налево... Тут темно. Не ударься о
вешалку. Кстати, я читал твои статьи. И не только я. Мы все гордились...
- Чем?
- Ну, что ты из наших... Был обычным певцом - и вдруг статьи. Мне
скоро на спектакль. Как ты узнал мой адрес?
- Мне дала его Марина.
- А-а, - протянул он. - Тогда вот что... Ты пока молчи об этом. Все
объясню позднее.
- Я приехал послушать тебя в спектакле. Может быть, напишу статью.
- Обо мне?
- А почему бы и нет?
- Странно. Не верится. Садись сюда.
И тут в комнату вошла она. Протянула мне руку. Рукопожатие было
жестким. Я бы сказал, что в этой женщине все было графичным. Никаких
полутонов и полуоттенков. Четко она говорила, прямо глядела в лицо
собеседнику. Твердо ходила по комнате. Темные волосы, темные глаза, чуть
заметный пушок над верхней губой. Высокие и сильные, как у прыгуньи, ноги.
- Это журналист и музыкальный критик. - Юрий назвал меня по имени и
отчеству. - Приехал писать обо мне. Моя жена Ирина.
Я понял, что и здесь придется подчиняться правилам не очень понятной
мне игры.
- Статья или рецензия?
- Видно будет, - уклонился я от прямого ответа.
- Это единственная цель вашего визита? - спросила Ирина. - В таком
случае мы с вами отправимся сегодня в театр. Юра поет в "Иоланте". Если вы
напишите рецензию, мы будем вам весьма благодарны. И билеты на спектакли с
нашим участием всегда будут в вашем распоряжении. А пока, учитывая жаркий
день, разрешите предложить компот из холодильника...
Это "учитывая жаркий день" окончательно сразило меня, и я понял, что
с темноволосой дамой шутки плохи.
Позднее, сидя рядом с Ириной в ложе, я вспомнил этот суматошный день.
Самолет... полосатый ресторанный певец... компот из холодильника... Ради
чего я все это затеял?
Свет в зале погас. В саду короля Ренэ появились рыцари Роберт и
Водемон. Голубой Водемон нюхал цветы и восторгался всем на свете. Позднее
завел пространные речи о любви. И Роберт, воспользовавшись случаем, решил
рассказать, наконец, о своей возлюбленной.
Кто может сравниться с Матильдой моей?
Играющей искрами черных очей,
Как на небе звезды осенних ночей...
Ария эта трудна. Можно сбиться с темпа, запеть так называемым
"горловым" звуком. В свое время в консерватории я немало помучился,
разучивая ее.
А Юрий пел легко. Чувствовалось, что у него хорошо поставленное
дыхание, он легко брал высокие ноты. Звучали они звонко, не затуманенно.
Но было в самом тембре голоса нечто странное и ненатуральное. Дело не
только в том, что голос был не богат обертонами, хотя достаточно крепок и
силен. Почему-то хотелось назвать этот голос стеклянным.
Я закрыл глаза, чтобы не видеть певца. Зрительный образ часто мешает
точно оценить характер и особенности голоса. И вдруг мне показалось, что
поет не человек, а какой-то механизм - пусть какой-нибудь сложный,
сверхсовершенный магнитофон, уж не знаю, что именно. Но ощущение было
точным: голос не живой. В нем не хватало, может быть, самой малости той
безумной неправильности, которая, как считал Герцен, присуща каждому
таланту.
Когда я открыл глаза, то заметил, что Ирина с тревогой наблюдает за
мной. Аплодировал я, пожалуй, чуть энергичней, чем требовалось.
- Вот и все, - сказала Ирина. - Теперь у него несколько реплик во
втором акте. Будем ждать? Вечер тих. На улицах сейчас приятно.
Мы вышли из театра. В сквере, несмотря на поздний час, бегали дети.
Какой-то мальчишка на самокате чуть было не врезался в нас.
- После спектакля Юра поедет домой, - сказала Ирина.
И я понял, что так было задумано: Ирина должна поговорить со мною с
глазу на глаз.
Мы спустились по лестнице к порту, по набережной вышли к лодочной
станции. Сторож уже уносил в будку весла.
- Поздно! - сказал он мне. - Завтра, завтра... Но, увидев в своей
руке трехрублевку, вздохнул: - Ладно. Я подожду. Только недолго. Если
водная милиция остановит, скажите, что взяли лодку засветло и
задержались...
Город навис над бухтой. Он был освещен так ярко, что луна над заливом
казалась лишь тусклым фонарем. Голубой, алый, желтый неоновый свет лился
по волнам и слепил. Я повернул лодку кормой к берегу.
- Вам помочь грести? Мне показалось, что у вас нет навыка. Сейчас
тихо. Можно опустить весла. Так как же вам пение Юры?
Ну вот и началось главное. И сегодняшний вечер, и прогулка по морю -
все это достаточно странно. Но вероятно, мы оба испытывали неловкость, а
потому и совершали диковинные поступки. Зачем эта лодка? Ведь побеседовать
можно было и на бульваре.
- Почему вы молчите?
Я решил играть ва-банк.
- В голосе Юры мне почудилось что-то странное.
- Вы приехали от нее?
- Кого вы имеете в виду?
- Конечно, Марину. Кого же еще? И теперь внимательно выслушайте то,
что я скажу.
- Выслушаю. Но не совсем понимаю, в чем вы меня подозреваете.
- Я подозреваю, - ответила она, что вы подосланы Мариной. Она
неудачница. Вы должны понимать, что неудачники - люди опасные. Неуемное
честолюбие... Чаще всего ничем не подкрепленное. Сначала мечты, сетования
на то, что мир стал жесток и невнимателен к гениям. Затем поездки в
Коктебель. Есть такой поселок. Около Феодосии. Он теперь называется
Планерское.
- Знаю.
- Там горы маленькие, но с виду вполне настоящие. Только в десять раз
ниже. Милый залив. Дом творчества писателей. Правда, писатели там не
очень-то творят. Все больше писательские семьи отдыхают. Да и можно ли
разводить писателей в таких вот прибрежных инкубаторах? Они же не цыплята!
Я там была. Знаю. Видела. Но это - любимое место Марины. Говорит, что, как
выйдет на пенсию, там поселится. Так вот, в этот Коктебель каждое лето
съезжаются неудавшиеся Шаляпины, Пушкины, Гоголи, Ползуновы, Скрябины и
даже Наполеоны. Собирают на берегу камешки, ходят в горы. Да и почему в
эти горы не пойти, если они как холмы? По Потемкинской лестнице труднее
взойти. Там они сопят, как при гриппе, вдыхают запах моря и гор и говорят,
что эти запахи врачуют их душу... Нет, настоящим Гоголям, Ползуновым и
Скрябиным там делать нечего!
- Вы, Ирина, злой человек. Хотя в том, что вы говорите, есть доля
правды.
- Все, что я говорю, правда. А если я стала злой, то по единственной
причине. Я отбиваюсь.
- От кого?
- Ну, в данном случае от вас. А вообще не знаю, от кого именно... От
многих. Понимаете, настали времена всеобщего равенства. И это равенство
часто понимают как-то механически. Если кто-то кем-то стал, значит, и ты
имеешь на это право. Но ведь не каждый может стать Эдитой Пьехой. И
вратарем Третьяком с бухты-барахты не станешь. Вы заметили, что в
последнее время в компаниях перестали просить спеть или почитать стихи?
Знаете почему? Считают, что и сами умеют не хуже. Одна девица - кстати,
моя подруга - чуть не расплакалась, когда ей сказали, что ленинградский
бас Борис Штоколов лучше нее поет партии басового репертуара... Она,
видите ли, не могла согласиться даже с тем, что у женщин не бывает басов.
Она хотела во всем, совершенно во всем быть лучше других...
...Примерно такие же мысли несколько часов назад блуждали и в моей
собственной голове! Сейчас нельзя было перебивать Ирину. Нужна была пауза.
У журналистов это называется "вытягиванием" собеседника. Только что был
общителен, разговорчив, а затем внезапно умолкаешь. В разговоре возникает
некая пауза, вакуум. Если выдержать характер и не броситься его заполнять,
то, как правило, нервы сдают у собеседника. Он начинает говорить - спешно,
лихорадочно. Сам эту поспешность ощущает и бывает ею недоволен. Но
замолкнуть уже не может. И обязательно что-нибудь существенное выболтает.
Лодку почти совсем прибило к причалу. Огни набережной нависли прямо
над нашими головами.
- Марине предстоит вести жизнь обычной женщины. И ее возмущает, что
Юрия ждет другое. Вот она и плодит не просто сплетни, а какие-то кошмары
из сказок Гофмана: мол, не было голоса, а теперь появился. Что за ересь!
Заблудший Мефистофель взял душу и подарил вместо молодости талант?
- Да! - сказал я возможно тверже. - И фамилия Мефистофеля мне
известна.
- Будем считать, что вы пошутили.
Но я не шутил.
Она молча глядела на меня. И было в этом взгляде нечто тревожащее и
заставлявшее вспомнить, что даже опереточные злодеи возникли не только по
капризу авторов либретто. Многие из них имели реальных прототипов в жизни.
Ведь существуют где-то и честолюбцы, способные на что угодно, только бы
прославиться, и завистники, и мистификаторы. В уме мы соглашаемся с тем,
что мир пестр и мозаичен. Но всякий раз удивляемся, если узнаем, что наш
сосед по лестничной клетке - великий честолюбец, а старинной знакомой в
сладких предутренних снах мнилось, что она стала королевой какого-нибудь
далекого полудикого острова...
- С какой стати Марина вмешивается в частную жизнь других? Почему она
разрешает себе распускать слухи? Какой такой Мефистофель, дарящий голоса?
Нельзя же терять чувство реальности!
- Но ведь для некоторых оперная сцена - жизнь, реальность. И я лично
знаком с человеком, который помог и вам, и Юре, и еще кое-кому, так
сказать, найти свой голос. И был это вовсе не педагог-вокалист. Вы это
знаете не хуже моего... Вот список фамилий тех, кто так же, как вы,
получил в подарок голос. Как вы понимаете, с некоторыми из этих людей я
уже беседовал. Они были откровеннее вас...
Вдруг огоньки опрокинулись, и я почувствовал, что лечу в высокое
небо. Туда, где звезды. Но это были не те огни и не те звезды, что светили
вверху. Это были другие звезды и другие огни - отражавшиеся в спокойной
воде. Было неглубоко - по горло. Я услышал стук каблуков по доскам
причала. А к месту происшествия уже бежал сторож.
- Эй! Что? Она вас ударила?
- Веслом.
- Может, вы нарушали галантность?
- Галантность здесь ни при чем.
- Ну ладно, давайте руку!
До полуночи пришлось просидеть в сторожке, пока просохла одежда. Мы
ели знаменитую малосольную скумбрию и запивали ее ароматным чаем.
- Отчего же дамочка вас топила?
- Случайность.
- Ну, пусть будет так... Странно, отчего нас женщины то спасают, то
топят? Я так мыслю: она хотела сделать вид, будто это несчастный случай.
Лодка перевернулась - гражданин от испуга утонул. Просто и ясно. Никакой
следователь не докопается.
Видно, что сторож был любителем детективных романов. Но бог с ним, со
сторожем.
Я обсох, обрел дар речи и способность передвигаться. Пробыл в этом
городе еще неделю. Даже звонить в редакцию не стал. Попал на спектакль, в
котором пела Ирина. Было ли это уже игрой воображения или правдой, но и ее
голос показался неживым, с такими же холодными, "стеклянными" верхними
нотами.
В атмосфере этого города - сонной, томной, где воздух напоен йодом,
запахом водорослей и акаций, - мне стало казаться, что я занимаюсь
чепухой, глупостями, погоней за миражами. А такое в наш мускулистый,
энергичный и напористый век совершенно недопустимо и, если хотите, даже
преступно. Разрешаю себе этакие вольности - болтаюсь по чужому городу без
определенной цели, наконец, без командировочного удостоверения в кармане.
По асфальту шелестели праздные толпы. Лица были открыты и оживленны.
Никто никуда не спешил. Но и эти люди были на что-то нацелены - они
пытались как можно лучше провести свой профсоюзный отпуск. Ели, пили и
смеялись, знакомились, чтобы обменяться поцелуями или адресами, а при
расставании, может быть, даже всплакнуть. Я отмечал собственное отражение
в витринах магазинов. Взъерошенные волосы, мятая рубашка, блуждающий
взгляд, бледные, незагорелые, какие-то канцелярские руки. Да полно, что со
мной? Надо забыть всю эту историю. И уж во всяком случае, не ходить по
вечерам в театр, не пытаться снова повидаться с Ильенко.
И вдруг я увидел афишу, извещавшую о двух гастролях заезжего
дирижера, того самого, который некогда уговаривал меня не уходить из
театра. На фотографии он выглядел солидно, настоящим маэстро. Да и
званиями и наградами, как явствовало из афиши, за последние годы не был
обделен. Игорь - так звали дирижера - остановился в той же гостинице, что
и я. Мы долго мяли друг другу бока, хохотали, радовались встрече,
вспоминали минувшие дни и общих знакомых. Душным вечером, когда даже не
открывали окон - казалось, что в номере прохладнее, чем на улице, - я
рассказал Игорю в деталях обо всех событиях, приведших меня в этот город.
Он слушал, зажав подбородок в кулак. Потом о чем-то всерьез
задумался.
- Да помню я эту Марину, - сказал он наконец. - Отлично помню. Даже
лучше, чем Юрия. Мне она никогда не нравилась. Ни как человек, ни как
балерина. Было у меня такое ощущение, будто невзаправду она живет. Сама
себя вообразила человеком необычным. А в чем эта необычность, одному богу
известно! Почему она решила сыграть с тобой в неузнавание - загадка.
Впрочем, от взбалмошной женщины всего можно ожидать... Послушай, а может,
она чего-то боится?
- Тогда уж не чего-то, а кого-то. И этот кто-то, видимо, я. А меня ей
бояться ни к чему.
- Бояться можно и тебя. Бояться можно и себя самой. А люди, склонные
жить в мечтах и иллюзиях, попросту боятся правды и ненавидят реализм во
всех его проявлениях. Аллах с нею, с этой Мариной. Выяснится со временем.
Что же касается "внезапно запевших", то, поверь мне, тут какой-то бред или
мистификация.
- Я и сам поначалу так думал. И все же ты послушай Юрия. Помнишь его
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг