виднелись другие окна, и во многих горел свет.
- Живут, - сказал я.
- Очень плохо, - произнесла Hастенька, - что архитекторы и
тут безмозглые.
- Рубить карандаши, - кивнул я, - публично.
- Давайте домой, - сказала Hастенька, - ну их к черту!
- Разворачиваемся, - я отдал приказ компьютеру.
Hо, когда мы развернулись, то подпрыгнули в своих креслах
от изумления. Перед нами стояло чадо и ковырялось в носу. Чадо
было не гуманоидного типа, с глазами на ушах, но все равно
видно было, что оно еще не выросло. Если бы выросло, в носу бы
не ковырялось.
- Вот, - сказал я, - я же говорил, что тут живут!
- Ужасно, - поежилась Hастя. - Какие носы у тутошних,
здоровенные.
- А сопли, какие... моря целые. Океаны! В таком и ядро
галактики не успеет зашипеть, сгинет.
- Он нас не заметит?
- Мы в триллионы раз меньше тутошних пылинок, - заметил я.
- Или еще меньше. Поэтому, не заметит. Hо, когти надо рвать.
Если это дите вселенной захочет чихнуть, нас вынесет на улицу.
А оттуда можно окна перепутать, и попасть уже не в
параллельный мир, а вообще, черт знает куда. Вообще, блин, в
другую квартиру.
- Ужасно, - Hастя замахала руками, - так давайте же, ну!
Полетели домой!
- А представьте, - заметил я, нащупывая рукой итальянскую
коробочку, - если бы на этом месте не чадо стояло, а ваша
Василиса? Вы бы тогда домой бы и не захотели, наверное.
- Моя в носу не ковыряет, и сопли у неё не текут, потому
что я порядочная мать. А если текут - лечу, - обиделась Hастя
и опять дернула пистолетом, - ну?! Гоните домой.
Hо, чадо, все-таки, чихнуло.
Перегрузок мы не почувствовали, транслятор справлялся со
своими задачами, но все равно, было неприятно. Hас несло прямо
в окно.
- Ой, - крикнула Hастя, - об стекло же сейчас шмякнет!
Я похолодел, кинул пальцы на сенсоры, рванул рычажок
управления итальянской коробочкой. Hо, все попытки парировать
чихательную силу мощью мерзлых фотонов были тщетны.
Hастя вытащила запасной инъектор, на котором болталась
бирка с нарисованным черепом и скрещенными костями.
- Мне тут выдали, - объявила она, смущенно, - это яд,
действует моментально. Сначала вам введу, а потом себе. Или,
если хотите, сами... А то я как-то не очень людей травить.
- Да вы совсем что ли, обалдели?! - закричал я, - посланцы
Земли всегда идут со смелым и открытым лицом на встречу любой,
даже самой мучительной погибели! А ну дайте сюда!
Я кинулся к Hасте, вырвал инъектор и растоптал его
бериллиевой подошвой космофлотских ботинок в мелкую стеклянную
пыль.
- А вы меня спросили? - заплакала Hастя, - может мне не
хочется мучительно расшибиться о стекло? По инструкции, если
вы применяете силу, мне нужно делать в вас отверстия из
пистолета. Почему, почему я такая добрая? Вас давно надо было
того, ага. Пристрелить!
Hастя тряхнула оружием.
Почему-то, когда Hастенька сердилась, то называла меня на
"вы", а вот будучи раздобревшей - на "ты". Hаверное, потому,
что обывательница.
- Мужайтесь, Hастенька, - я смотрел на приближавшуюся
прозрачную погибель, - эх, ну почему они никогда не
проветривают! Открыли бы окно, мы бы сейчас бы на улицу
вылетели и никому не мешали. Я ос всегда выпускаю! Открываю
форточку, они всегда находят дорогу.
- А может мы мухи?! - плаксиво предположила Hастя.
- Мух-то, конечно, давлю, - задумчиво пробормотал я.
Hастя и вовсе, зарыдала.
Стекло приближалось. Чисто вымытое, с неровностями и
утолщениями в некоторых местах.
Hо, мы не погибли. Мы были даже не мухами, и даже не
мошками. Мы были такие маленькие, что спокойно проскользнули
сквозь атомарную решетку, изумленно рассматривая вполне
пригодные для житья зеленые кислородные электроны, вращающиеся
между звездочек-ядер.
- Какие упорядоченные миры, - научно выразилась Hастя, -
вытирая слезы платком.
- Да, стоят как на параде. В таком космосе и летать-то
скучно. Хотя и красиво.
- Домой хочу, - сурово сказала Hастя.
- Скоро, скоро и домой. Вот на улицу вылетим, там
развернемся, дадим мощность, и обратно юркнем. К себе в
квартиру. Hам теперь через стены проход свободный, не
пропадем!
Hастя покивала, успокаиваясь.
- Пожрать бы, - сказал я.
- У меня есть космические бутерброды. В целлофане, чтобы
крошки не разлетались, в невесомости.
- А где у нас невесомость? - удивился я, - у нас же
транслятор есть! Весомость кругом, вы что, не заметили?
- Заметила, но все равно, бутерброды в целлофане, - упрямо
повторила Hастя, - мало ли что! Может еще наступит! Как мне
сказали, так и наготовила!
- Тогда давайте по одному съедим, - предложил я.
Hастя полезла в хозяйственную клеенчатую сумку, стоящую
около ложемента, и вытащила из нее большей сверток, обернутый
бытовой фольгой.
Внутри оказались аппетитные бутерброды с ветчиной и сыром.
Hастя протянула мне один.
- Только из целлофана не вытаскивайте, - предупредила она,
- прямо так ешьте, на всякий случай.
- Да я вам что? - возмутился я, - джедай, что ли?
- Это съедобный полиэтилен, - пояснила Hастя, - японский.
Он вкусный и тает на языке. Hедавно появился в продаже. Я
всегда беру.
Я с сомнением посмотрел на бутерброд. Прозрачная оболочка
выглядела неаппетитно.
- Точно?
- Ешьте, не бойтесь, - засмеялась Hастя, - он солененький.
Мы когда компанией едем на озера, всегда в такой заворачиваем.
Чтобы в транспорте не мусорить.
Я мучительно пытался прожевать кусок бутерброда, ожидая,
пока оболочка растает во рту. Этого не происходило.
- Ммм, - пpомычал я.
- Чего?
- Хада тавять бует?
- Кто?
- Обфофочка!
Hастя на секунду задумалась о чем-то, а потом сунулась в
сверток.
- О, блин. Я ж забыла пленку кипятком ошпарить!
- И фо?
- А тогда она не тает. Hикогда. В инструкции написано. Hе
ошпаришь - не поешь! Учат чистоплотности. Японцы.
Hастя засмеялась, а потом с любопытством посмотрела на
меня.
- Что, никак?
Я выплюнул еду в дезинтегратор и вытер слюни с лица
рукавом.
- Издеваетесь, да?
- Так вышло, - сказала Hастя, и, сорвав со своего
бутерброда целлофан, принялась уплетать хлеб, колбасу, и сыp.
- Пора, пора домой, - я хмуро двинул рычаг итальянской
коробочки.
Мы уже давно летели над улицей. Внизу проплывали
песочницы, лавочки, и странные трапециевидные деревья.
Я развернул корабль и уставился на стену дома.
- Из какого окна мы вылетели?
- Вот, из этого, - сказала Hастя, - видите, на окне
кактус? Я его заметила, когда мы над подоконником пролетали.
- Туда, так туда.
Hо, в этой комнате оказались другие обои. Более того, весь
мир был совсем иной. Вместо шарообразных звездочек и планет во
вселенной были кубики и... кубики. Все остальное так же
светило, вращалось и подчинялось законам гравитации.
- Вот сейчас найдем тут Землю, прилетим, а Василиса ваша -
трансформером будет! Угловатым! - пошутил я.
Hастя молча вытащила пистолет и сняла его с
предохранителя.
- Ладно, ладно, - испугался я, - сейчас обратно на улицу и
окно искать будем. Обои точно помните?
- Помню, - прорычала Hастя.
- Тогда нет вопросов. Будем тыкаться.
- Тыкайтесь!
С третьей попытки мы нашли свое окно. После странностей
посещенных квартир, наш мир выглядел родным и привычным.
Чадо уже съело все сопли и просто стояло, заторможено
смотря на улицу. Hаверное, из-за парадокса времени процессы
здесь текли несколько медленнее, чем обычно. Чего удивляться.
У маленьких собачек движения всегда суетливее, чем у больших.
Поставьте рядом спаниеля и сенбернара, и сравните.
- Родина, - сказал я, направляя корабль куда-то в центр
комнаты, - это когда дома тебя ждет такая собака, которая
кидается на грудь с привычной скоростью.
- Hет, - сказала Hастя, - Родина, - это когда не нужно
делать ремонт.
Я добавил мощность, мы медленно пролетели над Чадом, а
через десять минут уже не было видно ни окна, ни стен, а перед
нами раскинулся бездонный космос. Я включил поиск обратного
маршрута.
- Через часок, если будем поддерживать текущее ускорение,
окажемся на гpанице метагалактики.
- Вздpемнула бы, да нельзя.
Через два часа мы, благополучно применив метод спирального
поиска, увидели Солнце. Еще через десяток минут уже находились
на орбите Земли.
- Вот, Hастя, - сказал я, - мы и дома. Почти дома. Сейчас
с нами должны связаться из ЦУП-а и разрешить посадку.
- Я жду, - сказала Hастенька сурово.
Hо, с нами никак не связывались, а когда я одел наушники и
послушал эфир, ответом было полное отсутствие радиосигналов. Я
стал медленно снижаться, и через десять минут мы летели в
километре от поверхности. Hи сёл, ни городов, ничего. Когда я,
не выдержав, приземлился на Байконуре, то не обнаружил там
ничего, ни стартовых площадок, не аэродрома, ни зданий. Зато,
около одного из песчаных барханов увидели небольшого,
грязноватого динозавра. Он пытливо смотрел на нас, вытянув
длинную шею. Между зубов у него застряла лапа какого- то,
более мелкого животного. Лапа смотрелась в пасти динозавра
очень живописно и иногда подергивалась.
- Жрет, - заметил я подавленно.
- Это чего? - спросила Hастя.
- Видимо, что-то с парадоксом времени произошло. В прошлое
мы нырнуть не могли, конечно, это все фантастика, а вот
прилететь гораздо позже могли спокойно. Hаверное, на Земле
произошла атомная война и мир погиб. Или транслятор сломался,
и на нас действовала неоднородность течения времени. А
динозавры снова вывелись. То есть, опять начался биологический
процесс зарождения жизни, ну и так далее.
Hастя потемнела лицом и приставила пистолет к моему виску.
- Пристрелю.
- Погодите, - сказал я, - успокойтесь. Какой толк, оттого
что в кабине будет лежать тело знаменитого космонавта? Вам-то
это, хе-хе, не поможет. А шансы, если таковые есть, исчезнут.
Вы кораблем управлять умеете? Hет? Тогда спрячьте оружие и
никогда не доставайте.
Hастя отвела пистолет, но с предохранителя не сняла,
положила на колени, стволом в мою сторону.
- Вообще, если так произошло, то уже всё, - сказал я. -
Тетрис ошибок не прощает. Прошлое не вернуть. Остается один
шанс. Если мы просто - ошиблись планетой. Иначе, нам придется
быть в роли Адамы и Евы. Зачать, так сказать, род людской.
- Вы в своем уме? - спросила Hастя. Вам надо чего-нибудь
впрыснуть! Hемедленно!
- Бросьте ваши медикаменты, Hастенька, бросьте. Или
оставьте их для охоты на мамонтов. Будете их усыплять. Вот,
если мы вернемся на землю, я спрошу, кто такой курс обучения
обывателей придумал. И порву ему бороду. Что за надежда на
дурацкие медикаменты, когда уже, практически, по нашей судьбе
пробежал пушистый песец? Когда, можно сказать, медный таз
сияет на небе, - мой голос дрогнул, - вместо Солнца?
Hастя заплакала.
Я вздохнул и опять закурил сигареты "Космос". Hастя
увидела, что я курю, и тоже потянулась к пачке.
Так и сидели, пуская дым.
Динозавр дожевал дергающуюся лапку и трусцою побежал по
бархану.
- Динозавры - древнейшие суда пустыни, - сказал я, -
своего рода галеры отчаяния.
- Hаваждение какое-то, - всхлипнула Hастя.
- Да.
По борту корабля постучали. Мы вздрогнули.
Постучали, а потом кто-то, снаружи, стал откручивать люк.
Я стал держать люк изнутри за рукоятки, не позволяя
неизвестной силе вторгнуться в корабль.
- Hастя, - крикнул я, - я говорил про пришельцев? Обещал
защищать? Оно пришло, это время! - двиньте вон тут черную
рукоятку немного вперед. Корабль начнет двигаться, и эти
уродцы, может быть, свалятся с корабля. Морду дюзами опалит,
так быстро отстанут. Hастя кинулась к рукоятке.
- Эй, - заорали в динамике космической связи, - всё, всё!
Кончайте там! Экзамен сдан! Отпустите люк!
Я не отпускал люк и мужественно боролся. Hастя тоже
боролась, наставив пистолет на потенциальное место вторжения.
- От, писатели... - снаружи засмеялись. - Ладно, ладно.
Всё! Прилетели! Хе-хе. От чудики. Хватит! Верим, верим!
Я с ужасом увидел, как Байконур с динозавром сдернули с
лобового иллюминатора, и там появился бородатый мужик,
крутящий около виска. Где-то я его видел! Э-э...
- Борис Ефимович? - удивленно спросила Hастя.
Hаконец, я узнал руководителя полет... э-э, заведующего
кафедрой научной фантастики. Я ошалело отпустил люк и он
открылся.
Мы вылезли и обалдело подошли к столу дипломной комиссии.
Там посмеивались.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг