Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                                  
                       Максим Самохвалов

                         ЛОШАДИНОЕ ЛЕТО
                 не реалистичное произведение

    Лето казалось невыносимым.
    Было  очень  жарко, а отсутствие материализованной мечты в
виде  благородного коня, которому я мог задавать овса, чистить
щеткой, похлопывать по морде - злило меня.
    На станции, в покосившемся клубе, часто показывали фильмы,
где главные герои постоянно скакали, задавали и похлопывали.
    Я  ходил  на  каждый сеанс, разумеется, бесплатно, так как
глупо платить деньги за мечту.
    Я  пробирался  в  пристройку,  где  располагалась сельская
библиотека, а оттуда, по чердаку, проникал в клуб.
    Когда я возвращался через кукурузное поле, то слышал цокот
копыт  на  большой  дороге.  Но  увидеть  всадников мне мешали
огромные, двухметровой высоты, стебли кукурузы.
    Утром  я  ходил на станцию за хлебом. Нам нужно было много
хлеба,  так  как бабка скармливала его курам и овцам. А днем я
ходил за молоком, на эту же станцию. А вечером - в кино.
    Таким  образом,  я  накручивал  по  двадцать километров за
день.  Поэтому я ненавидел лето и любил лошадей, возможно, как
хитрую проекцию ненависти к передвижению пешком.
    Утром  я  вставал совершенно разбитый, с гудящими ногами и
болью  в  животе.  Мне  надоела  сухая  картошка,  и  сушки  с
несладким чаем! Они не принимались моим организмом, во рту был
постоянный привкус солидола.
    Так  же  мучилась  моя  сестра.  Хотя  она  и не ходила на
станцию, но огород выпивал из нее все соки.
    С  девяти  утра  и  до  девяти вечера она что-то постоянно
полола, сажала, поливала.
    Вечерами  сестра  уходила  за  баню, садилась на трухлявую
скамейку  и  открывала одну и ту же книгу - "Бои за карельский
перешеек".  Я  читал  эту  книгу,  там  красноармейцы взрывали
гранитные надолбы, подавляли огонь из дотов и, в конце концов,
прорывали неприступную линию Маннергейма.
    Иногда  сестра  отрывалась от книги и смотрела на выгон. Я
ее понимал и жалел о том, что там никто и никогда не едет.
    Как-то  раз,  в  деревню,  привезли  хлеб.  Хлеб возили на
скрипучей телеге, где стоял железный короб.
    Лошадь  совсем  не  походила  на  лоснящихся  красавцев из
фильмов.  У  кобылы  была  слишком  большая голова и провисшее
брюхо.
    Лошадь махала хвостом и дергала кожей, пытаясь согнать мух
и слепней.
    Я  купил  восемь  буханок  хлеба и подошел к животному. От
лошади   пахло   мукой  и  навозом.  Большой  коричневый  глаз
уставился на меня и стал равнодушно моргать. Я вытащил буханку
из своего рюкзака и разломил пополам. Лошадь повернула голову,
причем  мне  показалось,  что  это движется орудийная башня на
линкоре.  В  ноздрях  кобылы  виднелись сопли, а прилипшая там
муха отчаянно жужжала.
    Лошадь  принялась  аккуратно  жевать  хлеб. Это впечатлило
меня,  и я протянул вторую половинку. Лошадь сжевала и ее. Я с
сомнением  посмотрел  на  рюкзак,  а потом скормил ей вторую и
третью буханки.
    Когда   лошадь   доела   последнюю,   восьмую  буханку,  я
отправился домой.
    Возница  долго  орала  мне в след, так как лошадь "села" и
ехать куда-либо решительно отказалась.
    Я  не  знаю,  как это такое может быть, ведь лошади это не
собаки,  они  должны стоять или лежать. А если лошадь села, то
это уже ерунда какая-то, а не лошадь.
    Бабка сразу обнаружила недостачу.
    - Да ты чего это? Эй!
    Я подошел и виновато уставился на полупустой рюкзак.
    - Тут всего две!
    - Лошадь,  -  только  и  успел я сказать, потому что бабка
ударила меня буханкой по голове.
    Вечером  я долго стоял около реки и жевал сухую, черную от
времени  сушку  (так  как  остался  без  обеда), не переставая
мечтать о настоящем коне.
    На  следующий  день я увидел всадника, скачущего по нашему
выгону.
    Офицер верхом на прекрасном сером коне! Подскакав поближе,
он строго спросил:
    - Где вяз?
    - Какой  вяз?  -  удивился  я, не отводя глаз от коня. Тот
высокомерно  смотрел на меня и горделиво сгибал переднюю ногу.
    - Тут  вяз был, - указал на заросли дикой малины офицер, -
куда он делся?
    - Дерево? - спросил я рассеянно.
    - Дерево,  -  подтвердил  офицер, - вот тут стояло высокое
дерево! Где оно, дурачок?
    - Было  тут  дерево,  - кивнул я, - лет десять уже прошло,
как бабка срубила.
    - Как это, срубила?
    - На дрова. Оно сухое уже было.
    - А  ну,  давай  сюда  свою бабку! - грозно сказал офицер.
Офицер  и  бабка  стали громко ругаться о дереве. Оказывается,
оно было нанесено на военную топографическую карту как отметка
о высоте или еще что-то. Коня офицер привязал к бузине.
    Они  с  бабкой  топтали  малину, чтобы разглядеть пенек от
срубленного  вяза,  а  я  заскочил  на  кухню и вытащил четыре
вчерашние буханки.
    Подбежал  к  коню.  Тот  ел аккуратно, не роняя ни крошки.
Конь съел четвертинку и вопросительно посмотрел на меня.
    Я  ему дал еще одну, затем еще... В общем, когда конь съел
все четыре буханки, я опять понесся домой и за печкой взял еще
пять   буханок,  которые  бабка  купила,  обнаружив  вчерашнюю
недостачу.
    Конь  с удовольствием ел хлеб и посматривал на меня. Я как
завороженный  совал  ему,  совал эти четвертинки... Когда хлеб
кончился  я  сбегал  к  соседям и попросил еще восемь буханок.
Съев  весь  хлеб,  конь отвернул морду и потянулся к маленькой
лужице  под  ногами.  Я  понял,  что  конь хочет пить, и снова
кинулся домой.
    На  кухне  стояла  трехлитровая банка киселя, но я резонно
рассудил,  что  боевому  коню  этого  будет  мало. Прихватил и
пятилитровую кастрюлю с холодным бульоном.
    Конь не смог пить из банки, тогда я подсунул ему кастрюлю.
Конь выпил не все, на дне немного осталось.
    Между тем военный куда-то ушел, а бабка опять виднелась на
огороде.  Наверное,  они решили все вопросы, и офицер пошел на
реку. Я отметил про себя, что сам пить пошел, а коня не повел.
    Я   радовался   тому,   что  представилось  дополнительная
возможность пообщаться с животным, гладил коня по морде, а тот
довольно храпел, шумно выдувая из ноздрей воздух.
    Я  решил,  как  и  мечтал,  расчесать  коню гриву. Схватив
нетронутую  банку с киселем, помчался домой. Ворвался на кухню
и остолбенел.
    Руки  мои  разжались от неожиданности. Банка упала на пол,
разлетелись осколки, кисель разбрызгался по всей кухне. Сестра
целовалась с офицером! Как в кино!
    Сестра накинулась на меня:
    - Ты  чего  наделал?  -  причем  как-то  яростно,  чего не
водилось  за  ней  сроду,  наоборот, она всегда меланхоличная,
задумчивая.  А  тут  эвон  как прорвало. Сестра старше меня на
четыре года, но краснеть не научилась до сих пор.
    - Дай щетку, - сказал я неуверенно.
    Сестра достала с полки ершик для мойки бутылок и протянула
мне.
    Офицер  разглядывал  забрызганные  киселем сапоги, но, мне
кажется, ему было не до обуви, просто он не мог посмотреть мне
в глаза, так как полчаса назад обзывался.
    Я  схватил  ершик  и побежал назад, расчесывать коня. Конь
смотрел  в  землю,  а  когда увидел меня - захрипел, думаю, от
радости.
    Минут  сорок  я  расчесывал гриву, слушая, как внутри коня
булькает кисель с буханками, пока не вернулся офицер.
    Далеко они не ускакали.
    Конь захрипел и завалился в заросли крапивы.
    Наверное,  он  обожрался  хлеба и перепил супа. Ушибленный
офицер лежал у нас в сарае целую неделю. Сестра, благодарно на
меня   посматривая,   бегала  в  сарай  и  что  там  делала  -
неизвестно.
    Зато  хлопоты  о выздоровлении коня легли на мои плечи. За
неделю  я  научился  заботиться  о  животном так, чтобы оно не
падало в крапиву.
    Через неделю офицер и конь поправились.
    Несмотря на грозные вопли бабки, мы заключили договор.
    Я отдавал офицеру сестру с условием беречь и лелеять, а он
с  тем  же  самым  условием,  отдавал мне коня. Меня не мучили
угрызения совести от факта обмена человека на лошадь.
    Бабка  выла  от бессилия и злобно шинковала крапиву курам.
От ее власти над нами - ничего не осталось.
    Влюбленные  ушли  к  вечернему поезду, а я, прихватив свой
деревянный меч и рюкзачок с вещами, вскочил на коня и поскакал
в лес.
    Обернувшись, на прощание, я увидел, что бабка рвет на себе
волосы и бьется головой о пенек от срубленного вяза.
    Так бывает со всеми, кто не ценит чужую мечту.
                               
                                                 (c) 2000, 2002
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 17.09.2003 14:59


Части


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг