убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а
сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц
согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца
на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог
конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали,
потом небо кольями подпирали, наконец, утомились и стали ждать, что из
этого выйдет.
Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог
конопатили, арестанты съели; кошели, в которых кашу варили, сгорели вместе
с кашею. А рознь да галденье пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг
у друга земли разорять, жен в плен уводить, над девами ругаться. Нет
порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего
не доспели. Тогда надумали искать себе князя.
- Он нам все мигом предоставит, - говорил старец Добромысл, - он и
солдатов у нас наделает, и острог, какой следовает, выстроит! Айда, ребята!
Искали, искали они князя и чуть-чуть в трех соснах не заблудилися, да
спасибо случился тут пешехонец-слепород, который эти три сосны как свои
пять пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и привел прямо к князю на
двор.
- Кто вы такие? и зачем ко мне пожаловали? - вопросил князь посланных.
- Мы головотяпы! нет нас в свете народа мудрее и храбрее! Мы даже
кособрюхих и тех шапками закидали! - хвастали головотяпы.
- А что вы еще сделали?
- Да вот комара за семь верст ловили, - начали было головотяпы, и вдруг
им сделалось так смешно, так смешно... Посмотрели они друг на дружку и
прыснули.
- А ведь это ты, Пётра, комара-то ловить ходил! - насмехался Ивашка.
- Ан ты!
- Нет, не я! у тебя он и на носу-то сидел!
Тогда князь, видя, что они и здесь, перед лицом его, своей розни не
покидают, сильно распалился и начал учить их жезлом.
- Глупые вы, глупые! - сказал он, - не головотяпами следует вам, по
делам вашим, называться, а глуповцами! Не хочу я володеть глупыми! а ищите
такого князя, какого нет в свете глупее - и тот будет володеть вами.
Сказавши это, еще маленько поучил жезлом и отослал головотяпов от себя
с честию.
Задумались головотяпы над словами князя; всю дорогу шли и все думали.
- За что же он нас раскостил? - говорили одни, - мы к нему всей душой,
а он послал нас искать князя глупого!
Но в то же время выискались и другие, которые ничего обидного в словах
князя не видели.
- Что же! - возражали они, - нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше
будет!
Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!
- И то правда, - согласились прочие.
Воротились добры молодцы домой, но сначала решили опять попробовать
устроиться сами собой. Петуха на канате кормили, чтоб не убежал, божку
съели... Однако толку все не было. Думали-думали и пошли искать глупого
князя.
Шли они по ровному месту три года и три дня, и всё никуда прийти не
могли.
Наконец, однако, дошли до болота. Видят, стоит на краю болота
чухломец-рукосуй, рукавицы торчат за поясом, а он других ищет.
- Не знаешь ли, любезный рукосуюшко, где бы нам такого князя сыскать,
чтобы не было его в свете глупее? - взмолились головотяпы.
- Знаю, есть такой, - отвечал рукосуй, - вот идите прямо через болото,
как раз тут.
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло
("Многие за землю свою поревновали", говорит летописец); наконец вылезли
из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам
князь - да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались
головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
- Кто вы такие? и зачем ко мне пожаловали? - молвил князь, жуя пряники.
- Мы головотяпы! нет нас народа мудрее и храбрее! Мы гущеедов - и тех
победили! - хвастались головотяпы.
- Что же вы еще сделали?
- Мы щуку с яиц согнали, мы Волгу толокном замесили... - начали было
перечислять головотяпы, но князь не захотел и слушать их.
- Я уж на что глуп, - сказал он, - а вы еще глупее меня! Разве щука
сидит на яйцах? или можно разве вольную реку толокном месить? Нет, не
головотяпами следует вам называться, а глуповцами! Не хочу я володеть
вами, а ищите вы себе такого князя, какого нет в свете глупее, - и тот
будет володеть вами!
И, наказав жезлом, отпустил с честию.
Задумались головотяпы: надул курицын сын рукосуй! Сказывал, нет этого
князя глупее - ан он умный! Однако воротились домой и опять стали сами
собой устраиваться. Под дождем онучи сушили, на сосну Москву смотреть
лазили. И все нет как нет порядку, да и полно. Тогда надоумил всех Пётра
Комар.
- Есть у меня, - сказал он, - друг-приятель, по прозванью вор-новотор,
уж если экая выжига князя не сыщет, так судите вы меня судом милостивым,
рубите с плеч мою голову бесталанную!
С таким убеждением высказал он это, что головотяпы послушались и
призвали новотора-вора. Долго он торговался с ними, просил за розыск алтын
да деньгу, головотяпы же давали грош да животы свои в придачу. Наконец,
однако, кое-как сладились и пошли искать князя.
- Ты нам такого ищи, чтоб немудрый был! - говорили головотяпы
вору-новотору, - на что нам мудрого-то, ну его к ляду!
И повел их вор-новотор сначала все ельничком да березничком, потом
чащей дремучею, потом перелесочком, да и вывел прямо на поляночку, а
посередь той поляночки князь сидит.
Как взглянули головотяпы на князя, так и обмерли. Сидит, это, перед
ними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой
помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что
ни махнет сабелькой, то голова с плеч долой. А вор-новотор, сделавши такое
пакостное дело, стоит, брюхо поглаживает да в бороду усмехается.
- Что ты! с ума, никак, спятил! пойдет ли этот к нам? во сто раз глупее
были, - и те не пошли! - напустились головотяпы на новотора-вора.
- Ништо! обладим! - молвил вор-новотор, - дай срок, я глаз на глаз с
ним слово перемолвлю.
Видят головотяпы, что вор-новотор кругом на кривой их объехал, а на
попятный уж не смеют.
- Это, брат, не то, что с "кособрюхими" лбами тяпаться! нет, тут, брат,
ответ подай: каков таков человек? какого чину и звания? - гуторят они меж
собой.
А вор-новотор этим временем дошел до самого князя, снял перед ним
шапочку соболиную и стал ему тайные слова на ухо говорить. Долго они
шептались, а про что - не слыхать. Только и почуяли головотяпы, как
вор-новотор говорил:
"Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно".
Наконец и для них настал черед встать перед ясные очи его княжеской
светлости.
- Что вы за люди? и зачем ко мне пожаловали? - обратился к ним князь.
- Мы головотяпы! нет нас народа храбрее, - начали было головотяпы, но
вдруг смутились.
- Слыхал, господа головотяпы! - усмехнулся князь ("и таково ласково
усмехнулся, словно солнышко просияло!" - замечает летописце), - весьма
слыхал! И о том знаю, как вы рака с колокольным звоном встречали -
довольно знаю! Об одном не знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?
- А пришли мы к твоей княжеской светлости вот что объявить: много мы
промеж себя убивств чинили, много друг дружке разорений и наругательств
делали, а все правды у нас нет. Иди и володей нами!
- А у кого, спрошу вас, вы допрежь сего из князей, братьев моих, с
поклоном были?
- А были мы у одного князя глупого, да у другого князя глупого ж - и те
володеть нами не похотели!
- Ладно. Володеть вами я желаю, - сказал князь, - а чтоб идти к вам
жить - не пойду! Потому вы живете звериным обычаем: с беспробного золота
пенки снимаете, снох портите! А вот посылаю к вам, заместо себя, самого
этого новотора-вора: пущай он вами дома правит, а я отсель и им и вами
помыкать буду!
Понурили головотяпы головы и сказали:
- Так!
- И будете вы платить мне дани многие, - продолжал князь, - у кого овца
ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош
случится, тот разломи его начетверо: одну часть отдай мне, другую мне же,
третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну - и вы
идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!
- Так! - отвечали головотяпы.
- И тех из вас, которым ни до чего дела нет, я буду миловать; прочих же
всех - казнить.
- Так! - отвечали головотяпы.
- А как не умели вы жить на своей воле и сами, глупые, пожелали себе
кабалы, то называться вам впредь не головотяпами, а глуповцами.
- Так! - отвечали головотяпы.
Затем приказал князь обнести послов водкою да одарить по пирогу, да по
платку алому, и, обложив данями многими, отпустил от себя с честию.
Шли головотяпы домой и воздыхали. "Воздыхали не ослабляючи, вопияли
сильно!" - свидетельствует летописец. "Вот она, княжеская правда какова!"
- говорили они. И еще говорили: "Такали мы, такали, да и протакали!" Один
же из них, взяв гусли, запел:
Не шуми, мати зелена дубровушка! Не мешай добру молодцу думу думати,
Как заутра мне, добру молодцу, на допрос идти Перед грозного судью, самого
царя...
Чем далее лилась песня, тем ниже понуривались головы головотяпов. "Были
между ними, - говорит летописец, - старики седые и плакали горько, что
сладкую волю свою прогуляли; были и молодые, кои той воли едва отведали,
но и те тоже плакали. Тут только познали все, какова прекрасная воля есть".
Когда же раздались заключительные стихи песни:
Я за то тебя, детинушку, пожалую Среди поля хоромами высокими, Что
двумя столбами с перекладиною... - то все пали ниц и зарыдали.
Но драма уже свершилась бесповоротно. Прибывши домой, головотяпы
немедленно выбрали болотину и, заложив на ней город, назвали Глуповым, а
себя по тому городу глуповцами. "Так и процвела сия древняя отрасль", -
прибавляет летописец.
Но вору-новотору эта покорность была не по нраву. Ему нужны были бунты,
ибо усмирением их он надеялся и милость князя себе снискать, и собрать
хабару с бунтующих. И начал он донимать глуповцев всякими неправдами, и,
действительно, не в долгом времени возжег бунты. Взбунтовались сперва
заугольники, а потом сычужники. Вор-новотор ходил на них с пушечным
снарядом, палил неослабляючи и, перепалив всех, заключил мир, то есть у
заугольников ел палтусину, у сычужников - сычуги. И получил от князя
похвалу великую. Вскоре, однако, он до того проворовался, что слухи об его
несытом воровстве дошли даже до князя. Распалился князь крепко и послал
неверному рабу петлю. Но новотор, как сущий вор, и тут извернулся:
предварил казнь тем, что, не выждав петли, зарезался огурцом.
После новотора-вора пришел "заместить князя" одоевец, тот самый,
который "на грош постных яиц купил". Но и он догадался, что без бунтов ему
не жизнь, и тоже стал донимать. Поднялись кособрюхие, калашники,
соломатники - все отстаивали старину да права свои. Одоевец пошел против
бунтовщиков, и тоже начал неослабно палить, но, должно быть, палил зря,
потому что бунтовщики не только не смирялись, но увлекли за собой
чернонёбых и губошлёпов. Услыхал князь бестолковую пальбу бестолкового
одоевца и долго терпел, но напоследок не стерпел: вышел против бунтовщиков
собственною персоною и, перепалив всех до единого, возвратился восвояси.
- Посылал я сущего вора - оказался вор, - печаловался при этом князь, -
посылал одоевца по прозванию "продай на грош постных яиц" - и тот оказался
вор же. Кого пошлю ныне?
Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество:
орловцу ли - на том основании, что "Орел да Кромы - первые воры", или
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг