Олимпа почему-то приветливо улыбались ему, никто не собирался
попрекать его или запугивать угрозами, каждый делал вид, что не
замечает его уродства. Кузнец даже засомневался, не снится ли ему
все это... Владычица Гера, сидя в кресле, спокойно поинтересовалась,
хорошо ли он выспался, затем поблагодарила за чудесный подарок и будто
невзначай заметила, что любопытные, разглядывая кресло, случайно
испортили его: золоченые львы не позволяют Гере встать...
Гефест бросился было ей на помощь, но Зевс и Афродита, которые
чересчур заискивающе обслуживали его за столом, где собрались боги,
велели ему не торопясь покончить с едой. А Гере они сказали: ей так
к лицу это удивительное кресло, что вряд ли она захочет пересесть
на холодный мраморный трон. Потом Зевс признался, что сам не прочь
иметь такое же, а о других и говорить нечего... Так что работы у
Гефеста здесь будет хоть отбавляй. Что же касается золота, драгоценных
камней и надежных помощников, то их у мастера тоже будет сколько
угодно. Бросив взгляд на Афродиту, глава Олимпа добавил:
- Но прежде всего, сын мой, смастери себе подходящее свадебное
ложе, ибо у нас есть для тебя одна из прекраснейших женщин Олимпа,
с которой, я полагаю, ты быстро позабудешь о земных невзгодах.
Неразговорчивый по натуре Гефест не знал, как и благодарить.
Поначалу он поднялся из-за стола и хотел что-то сказать Зевсу, но
потом, устыдившись своих ног и косноязычия, бросился на колени, пополз
к трону, где сидела Гера, и с покаянным видом отомкнул капкан...
Позднее, отыграв свадьбу с Афродитой, чья ослепительная красота
не давала покоя не только богам, людям, но и лютым хищникам, Гефест
со своими могучими помощниками Властью и Насилием приступил к
сооружению огромной мастерской.
До Зевса дошли слухи, что там, в своей земной кузнице, Гефест
оставил сделанные им из дерева и металла фигуры служанок, которые
как две капли воды смахивали на живых девушек и даже помогали мастеру
по хозяйству. Поэтому сейчас, когда новая кузница была достроена,
Зевс попросил вылепить ему из глины скульптуру красивой девушки.
Вскоре мастер изготовил чудесную статуэтку, очень напоминающую его
супругу Афродиту. Зевс не замедлил вдохнуть в нее жизнь, а прочие
боги играючи обрядили ее в нарядные одежды, украсили драгоценностями,
сплели на голову венок из цветов и обучили всему тому, что, по их
понятию, должна знать дочь земли.
Этому живому творению богов было дано имя Пандора - Наделенная
всеми дарами. Гермес спустил девушку на землю, показал Эфиметею и
объяснил, что боги дарят ее братьям в благодарность за то, что
когда-то Прометей и Эфиметей вылепили столь удачно земных тварей и
людей...
Прометея в это время не было дома. Перед уходом он предупредил
брата, чтобы тот не смел брать у богов никаких даров, но Эфиметей
не устоял перед соблазном и ввел красавицу Пандору в их холостяцкое
жилище.
Коварные боги Олимпа остались довольны. Они надеялись, что Пандора
посеет рознь между братьями или хотя бы разыщет заветный ларь, в
котором братья хранили кое-какие живые существа...
Нечто подобное и случилось. Братьев Пандоре не удалось рассорить,
зато наткнулась она на кованный медью сундук и, не удержавшись,
открыла его. Но не успела девушка поднять крышку, как оттуда
повыползали и повылетали самые разнообразные насекомые, слизни и черви
- возбудители страшных болезней, которые Зевс давным-давно намеревался
посеять среди людей. Постоянно ведя борьбу с ними, люди не очень-то
будут перечить ему и противиться воле богов.
И вот наконец твари сделали свое дело: на людей напали болезни
одна хуже другой, которые заодно не щадили ни скот, ни растения, ни
диких зверей. Царство Гадеса, куда прежде отправлялись лишь дряхлые
старцы да павшие в сражениях воины, заполонили нынче толпы молодых
женщин, детей и только-только появившихся на свет младенцев.
Но напрасно надеялись боги Олимпа, что оставшиеся в живых люди
станут молить их о пощаде. Обитатели земли старались держаться ближе
к Прометею, который быстро распознал, что вырвавшиеся из мрачного
заточения паразиты сильно боятся свежего воздуха, солнца и воды. И
еще он приметил, что захворавшие звери, которые до болезни в рот не
брали травы, теперь жуют то одно, то другое растение. Прометей
догадался, что именно поэтому звери поправились. Люди прислушивались
к его советам, и вскоре им удалось обуздать болезни. Так и не удалось
богам сломить их волю.
И тогда Зевс решил опуститься со своей свитой на землю, созвать
всех по этому случаю где-нибудь в долине и сказать, что отныне Олимп
согласен оберегать их от болезней, раздоров и злых сил, пусть только
люди сохраняют послушание богам, сооружают храмы в их честь и приносят
в жертву определенную толику своего добра.
Испугавшись, как бы люди не стали вдруг рабами Олимпа и как бы
боги не обобрали их дочиста, Прометей велел зарезать упитанного быка
и в его шкуру упрятать разрубленную на куски тушу. А потроха, копыта,
кости и голову сложить в другую кучу, да так, чтобы она выглядела
солиднее первой.
Так и сделали: искусно уложили земляне требуху на сваленные
крест-накрест и обмолоченные снопы пшеницы и ячменя, а зерно в
скромном на вид мешочке лежало у первой кучки...
Когда Зевс громовым голосом перечислил толпе свои заслуги, затем
единственным ударом молнии расколол на части утес-исполин, похваляясь
своим могуществом, а под конец заявил, что люди обязаны в
благодарность за покровительство возлагать на алтарь жертвы богам,
Прометей со смиренным видом указал на две кучки даров земли и сказал:
люди предлагают своим небесным владыкам сделать выбор, чтобы раз и
навсегда знать, что оставлять себе, а что приносить в жертву богам.
Зевс поначалу похвалил людей, заметив, что хлеб и мясо поделено
разумно, с должным уважением к богам, и, разумеется, указал перстом
на кучу соломы, где была сложена бычья требуха, а сверху картинно
красовалась рогатая голова. И когда сделка была торжественно
утверждена, люди разошлись, а боги решили еще отужинать на земной
манер. Но тут выяснилось, что добра, которому отдал предпочтение
владыка Олимпа, едва хватило на корм воронам и воробьям...
Разгневанный Зевс призвал к себе Гефеста с обоими помощниками
- Властью и Насилием. Напомнив им в двух словах обо всех прегрешениях
Прометея, он повелел заковать его в кандалы и отправить в мрачный
край Скифов, там приковать к скале, нависшей высоко над океаном, чтобы
никто из людей не смог увлажнить ему губы или чтобы заплутавший зверь
не скрасил ненароком его страшное одиночество.
Гефест принялся уверять Громовержца, что он как раз взялся за
работу - делает богу кресло красивей прежнего... Надеялся хоть
ненадолго оттянуть наказание, назначенное его благодетелю и другу:
может, Прометей успеет за это время умилостивить правителя священной
горы... Но Зевс так сердито рявкнул на кузнеца, что тот едва не оглох
от раската грома и не ослеп от вспышки молнии. Попятившись от него,
кузнец поспешно заковылял в свою мастерскую. Там, отложив в сторону
все дела, он принялся ковать первые в истории неба и земли кандалы...
Скованного по рукам Прометея повели к месту чудовищных пыток.
Он шел и молча думал свою грустную думу, а Гефесту это молчание,
нарушаемое лишь звоном цепей, казалось страшней проклятий. Не охотник
до пышных речей, он вдруг разразился безудержным потоком слов.
Костыляя рядом со своим опекуном и учителем, он все говорил, говорил:
- Ты не думай, я ведь не только тебя, я и себя на пытку веду...
Тебя к скале твоей строптивости прикую, а себя - к своему долгу. Ведь
все мы бессильны перед Зевсовой волей.
Прометей продолжал хранить молчание.
- А ведь тебе ничего не стоило попытаться спасти и себя, и меня,
- для очистки совести Гефест собирался всю вину свалить на
обреченного. - И чего ты вечно артачишься? Сам видишь - я был с тобой
заодно, пока мог... Я даже Геру в капкан засунул, - боязливо хихикнул
он. - Но всему рано или поздно приходит конец. Ты ведь сам когда-то
проговорился, что даже Зевс не вечен. А ему страсть как хотелось бы
узнать свое будущее... Голову даю на отсечение, что он согласился
бы выслушать тебя. Постой!.. Разогнался, будто на пиршество богов...
Давай передохнем чуток. Ты бы поразмыслил хорошенько, а?.. Мне, право,
неловко мозолить Зевсу глаза, но я все равно согласен сказать ему,
что ты хочешь повиниться и обещаешь предсказать его дальнейшую судьбу.
А Власть и Насилие постерегут тебя пока тут...
Прометей, словно не слыша его, растянулся на траве и загляделся
на парящего в поднебесье орла: уж не тот ли, что будет терзать его
живую плоть?..
- Я знаю, тебе по сердцу люди и ненавистны боги... - продолжал
искушать его Гефест. - Но подумай сам, разве людям станет легче
оттого, что я прикую тебя к скале? Ведь ты и так сделал для них
больше, чем кто иной. Признайся положа руку на сердце - разве люди,
ради которых мы с тобой себя не щадили, не открестились бы от
отца-матери ради куска амброзии или глотка нектара? Ну, скажи, разве
не так? Брось упрямиться, пораскинь умом - ведь и живя на Олимпе можно
сделать кое-что нужное... И чего ты на меня так смотришь? Ты что,
решил своим молчанием доконать меня? Мол, тебе мучаться, а мне
угрызениями совести терзаться, да?
- Оставь, - произнес наконец Прометей. - Вон те двое уши развесили
- там, наверху, донесут, что ты пожалел Зевсова врага. Вот кто,
пожалуй, и впрямь тебя доконает...
При этих словах один из стражей и в самом деле сказал Гефесту
с угрозой:
- Живо делай, что тебе приказано, а не то как бы не пришлось себя
пожалеть...
- Разве ж я жалею? Я убедить его хочу, чтобы он у Зевса прощение
вымаливал, - испуганно стал оправдываться Гефест. - И я перед богами
здорово провинился когда-то, да они надо мной смилостивились. И даже
полюбили вроде... Ну да, - обратился он ко второму слуге, - мне жаль
Прометея, но я ненавижу его безумную гордыню! Зевс - это Зевс! Не
забудьте, кстати, ему это передать...
Уняв таким образом мучивший его страх, Гефест еще раз попытался
переубедить Прометея, и тот, не выдержав, сурово произнес:
- Перестань, Гефест. Запомни: ни за что на свете не променяю я
муки, которые меня ожидают, на твою рабскую покорность тирану. Пусть
лучше буду висеть прикованный цепями к скале, чем ползать на коленях
перед Зевсом.
Гефест пристыженно потупился, а потом лишь изредка бросал вслух:
- Проклятое мое ремесло... Лучше бы мне было переломать руки...
Бормоча себе под нос одно и то же, Гефест могучими ударами молота
приковал цепями Прометея к скале, Власть подала ему длинное острие,
которое кузнец должен был вогнать в тело обреченного титана.
- Будь про-кля-то мое ремесло! Про-кля-тые мои руки!..
По искаженному болью лицу Прометея скользнула презрительная
усмешка. Она-то и породила в сердце Гефеста ненависть к мученику,
и кузнец, остервенело взмахнув молотом, завершил наконец свою работу.
Когда Власть и Насилие передали Зевсу весь разговор Гефеста с
обреченным и сказали, что Прометей знает какую-то тайну про властителя
Олимпа, тот послал на землю Гермеса.
Прометею все-таки представился случай удружить богам - ему лишь
нужно было рассказать, чего им следует опасаться в будущем. Но он
не сделал этого, а лишь вскользь заметил Гермесу, что годы владычества
Зевса сочтены. Разъяренный властелин Олимпа приказал огромному горному
орлу каждый день терзать бессмертное тело Прометея, клевать его
печень.
Гефест же, справившись со своим позорным делом, все надеялся,
что жители Олимпа вечно будут помнить об этом и по достоинству оценят
его преданность Зевсу. Но вышло как раз наоборот: его красавица жена
во всеуслышание заявила, что ей осточертел этот просмоленный калека
и она не собирается навлекать позор на столь священное место, как
Олимп, и поэтому не хочет иметь от Гефеста никаких детей. Тут и
остальные встали на ее сторону, отвернувшись от Гефеста, и тогда Зевс
отдал прекрасную Афродиту туполобому и жестокому богу войны Аресу,
который, однако, был недурен собой.
Жизнь для Гефеста утратила свои краски, и в горе он подолгу
просиживал в кузнице за бутылкой вина. Его увечность стала еще
заметнее, и когда он начинал гоняться за юной Афиной Палладой или
другой богиней, на Олимпе поднимался такой хохот, что камни срывались
с откосов и мощные обвалы сотрясали священную гору. Развеселившимся
богам и в голову не могло прийти, что в один прекрасный день вот так
рухнет, провалится в тартарары и весь Олимп...
1973-1974
______________________________________________________________________
Сая К. Когда они стали деревьями: Повести и рассказы / Пер. с лит.
Е.Йонайтене; Худ. В.Мартинкенайте-Станкявичене. - М.: "Советский
писатель", 1980 - 296 с., ил.
Литовский драматург и прозаик Казис Сая известен читателю как
автор многих пьес. Они переводились также на чешский, польский,
немецкий языки. Широкой популярностью пользуется его книга для детей
"Эй, прячьтесь!".
Новая книга повестей и рассказов К.Саи "Когда они стали деревьями"
- яркая, многокрасочная, написанная эмоционально, психологически
убедительно.
Автор широко использует аллегорию, гиперболу, гротеск для
страстного обличения таких людских пороков, как бездуховность,
лицемерие, эгоизм, стяжательство, трусость, жестокость, равнодушие.
Пафос творчества К.Саи - в утверждении высоких гуманистических
начал, в прославлении и поэтизации человека труда, которому
принадлежит будущее.
______________________________________________________________________
Казис Казисович Сая
КОГДА ОНИ СТАЛИ ДЕРЕВЬЯМИ
Редактор М.X.Парунакян
Худож. редактор В.В.Медведев
Техн. редактор Е.П.Румянцева
Корректоры Т.В.Малышева и А.В.Полякова
ИБ © 2169
______________________________________________________________________
OCR dauphin@ukr.net
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 24.04.2003 13:25
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг