- Бах-тара-рах! - выстрелил он из второго и закрутился в
другую сторону.
- Ну как? - поинтересовались родственники, когда адмирал
возвратился с испытаний. - Стреляет во все стороны?
- Стреляет! - огорченно ответил конструктор. - Хорошо
стреляет. Вот только...
Он не сказал, что "только". Впрочем, родственники его бы и
не поняли. Чтобы понять, надо быть соленым моряком: соленые
моряки знают, что кораблю мало хорошо стрелять, надо еще держать
правильный курс.
Новелла шестьдесят третья
Отто Лилиенталь
Отто Лилиенталь с малых лет мечтал летать. С годами это
превратилось в дело всей его жизни.
- Молодец, целеустремленный какой! - говорили
родственники. - Что вот мы? Коптим. А он? Рвется в небо. Орел!
Лилиенталь смастерил себе крылья. Они были из реечек,
обклеенных тонкой материей.
- На этажерку похоже, - говорили родственник, щупая
сооружение. - Ты сам куда влезешь, в середину? А махать чем
будешь? Не будешь. Думаешь так понесет. Ну-ну...
Для начала Отто взобрался на невысокий холм. Дул ветерок и у
подножья холма шевелил клевер и кашку. Отто разбежался, ветер
подпер снизу этажерочные крылья и снес авиатора в долину.
- Получилось! - удивились родственники. - Дерзай дальше.
Кстати, на кого у тебя завещание оформлено, на жену?
Следующие крылья Отто сделал в два раза больше, а холм
выбрал самый высокий.
- Палец послюни, ветер проверь, - советовали
родственники. - Надо же, какой настырный. Все за что берется до
конца доводит! Небось и к нотариусу успел сходить, все оформил?
Не успел Отто взлететь, как порыв ветра ударил в крыло
сверху, перевернул этажерку. Кувыркаясь, человек полетел вниз.
- Безумству храбрых поем мы песню, - скороговоркой
пробормотали родственники и побежали опротестовывать завещание. У
них уже была на этот случай приготовлена бумажка, что Отто
страдает навязчивой идеей - хочет летать.
Новелла шестьдесят четвертая
Александр II
Партия "Народная воля", отражая настроения прогрессивной
общественности, приговорила императора Александра II к смерти.
Император ездил по городу всегда в одно и то же время по
одним и тем же улицам.
- Мон шер, может быть вы измените время и маршрут? -
упрашивала его императрица.
- Но что скажут подданные? - отвечал император. - Они
привыкли к порядку. Нет уж, пусть все идет как шло.
Однажды он ехал в карете по набережной. Был первый день
марта. Звенела капель. Улыбались люди. Из толпы вдруг выскочил
человек с пакетом в руках.
- Бомба! - ахнул жандарм.
Раздался взрыв. Контуженного императора отвезли в
Михайловский замок.
- Как вы себя чувствуете?
- Так себе.
- Вам следует находится здесь до вечера, пока не придет
воинская часть, - настаивали придворные. - Толпа не расходится,
в ней могут быть еще бомбометчики.
- Если я не выйду, народ подумает что я трус, - печально
сказал император.
Он выехал на ту же набережную в той же карете. И снова из
толпы выскочил человек. В руке у него было что-то завернутое в
газету.
Снаряд полетел точно в цель...
Из смерти императора террористы быстро сделали выводы:
- Царизм не способен к предвидению. Всем своим существом он
принадлежит прошлому, - разъясняли в кружках бородатые
сторонники исторического прогресса и демократии.
Они глубоко знали предмет и не поддавались сомнениям: кто-
что о них подумает.
Какая разница?
Новелла шестьдесят пятая
Дюма и его герои
Французский писатель Александр Дюма был полукровкой (дед -
негр) и как все люди смешанных кровей отличался необыкновенной
ловкостью. Хотелось зарабатывать и издаваться.
Сперва дело шло туго. Александр усаживался за стол, макал
гусиное перо в чернильницу и морща лоб выводил на листе бумаги:
"В первый понедельник апреля 1625 года все население городка
Менга..." Сразу же начинались сомнения: вдруг Менг не городок, а
большой город? Во второй фразе герой ехал на гнедой лошади. Что
такое "гнедая" - черная, коричневая, серая? О, боже! Приходилось
бросать перо и бежать в библиотеку к справочникам.
Еще хуже если попадалась фраза "в третьем браке с
вюртембергской принцессой". Вюртембергская колбаса бывает, а
принцессы? В мозгу шевелилась зеленая гусеница.
И вдруг, после третьего романа, Александра осенило. А что
если перейти на бригадный метод? Пять голодных студентов,
машинистка, запереть их на ключ...
Так утверждают злые языки. Романы посыпались, как дамские
сапожки с конвейера. Уходя из дома Дюма теперь говорил:
- Что мы там пишем? "Учитель фехтования"... А это про что -
- про Индию? Ах, про Россию. История любви дворянина декабриста и
бедной француженки? Пишите, пишите. С героиней поосторожнее:
нравственность на высоте, никаких декольте и ножек. С Николаем
можно не церемониться. Будете описывать Инженерный замок - не
рассусоливать: "надо рвом возвышались стены, со скрипом опустился
мост". И все. К "Гастроному # I" я вас прикрепил. Аванс выдам
завтра. Пошел на пленум кинематографистов, пробивать заявку.
Сваляем телефильм.
- Звонил какой-то молодой прозаик из Рамбуйе. Просил
принять.
- В шею!
В 1858 году Дюма приехал в Россию. В доме нижегородского
губернатора Муравьева (тоже декабриста) хозяин сказал:
- А у меня для вас сюрприз. Познакомьтесь. Граф и Графиня
Анненковы. Ее девичья фамилия Полина Гебль. Не вспоминайте?
- Смутно. Встречались с графиней на водах?
- Какие там воды? Иван Александрович и Полина герои вашего
романа "Учитель фехтования". Теперь-то вспомнили?
- Ах, вот как!
Где уж тут вспомнить - несколько сот книг, кто что писал...
А вот "В первый понедельник 1625 года..." - отличная фраза,
помнилась: ею начинались "Три мушкетера". Ее написал он сам.
Новелла шестьдесят шестая
Роберт Кох и холера
Холера всегда была одним из самых страшных бедствий для
человечества, людей она косила как траву.
Человек, который победил ее работал младшим врачем в доме
для умалишенных в Гамбурге. Его звали Роберт Кох. Однажды жена
подарила ему к семейному празднику микроскоп.
- Ишь, копошатся, - рассуждал он, разглядывая в трубку
стеклышки с мутной водой. - Ползают. Ага, один разделился,
второй...
О догадке француза Пастера, что все болезни идут от микробов
он уже слышал.
Умалишенные были забыты. Маленький, востроносый Кох покупал
мышей и заражал их. Начал он с сибирской язвы. Микроскоп показал,
что внутри каждой мертвой мыши кишат какие-то палочки. Микроб был
открыт.
затем пошел - туберкулез. И снова палочки. "Проклятые
палочки Коха" - горько пожаловался сто лет спустя поэт, умерший
от этой болезни.
И наконец - холера. Она началась в Индии, проникла в Египет
и подходила к Европе. Кох едет в Александрию, потом в Калькутту.
В Индию он привез с собой в ящике полсотни белых мышей. Мыши
умерли, но возбудитель болезни был открыт.
- Похож на запятую, - сообщил всему миру Кох.
Нашелся скептик. Доктор Петтенкрофер из Мюнхена написал:
"Пришлите мне ваших воображаемых зародышей холеры и я докажу
вам насколько они безвредны".
Обязательный Кох послал ему пробирку. В ней копошилось
несколько миллионов страшных запятых.
Получив посылку, Петтенкрофер вытащил из пробирки пробочку и
опрокинул содержимое в рот. Им можно было убить полк солдат.
Доктор погладил пышную бороду, икнул и пошел гулять. Болеть он и
не думал...
С помощью того, что открыл Кох, научились лечить и сибирскую
язву и туберкулез и холеру. Но бородатый чудак из Мюнхена тоже
задал задачу. Не только гении, но и сумасброды учат людей. Теперь
мы знаем: заболевают не все и не всегда.
Без него открытие Коха было бы неполным.
Новелла шестьдесят седьмая
Как открывали полюса
Полюса планеты всегда манили к себе отважных.
Доктор Кук, захватив с собой двух гренландских эскимосов
ушел в бескрайние просторы Арктики. Вернувшись, он объявил, что
достиг Северного полюса. Правда, объявил аж через год.
В то же время, то же самое проделал будущий адмирал Пири.
Экспедиция Пири была многолюднее, кроме того, вернувшись он
представил карты и дневники путешествия, чего не сообразил
сделать Кук.
исследователи вроде бы разобрались между собой, но вмешалась
общественность.
- Не был он на полюсе! И близко не подходил, - говорили
про Кука сторонники Пири. - Дневники утеряны, карт нет, эскимосы
разбежались... А, главное, что молчал?
- Ваш тоже хорош гусь! - огрызались кукофилы. - Штурмана
оставил на полпути, шел с туземцами да с собаками. Собакам-то
что? Им подтвердить - раз гавкнуть! Конечно, карты, приборы он
принес, но...
Коллективное обсуждение вопроса - кто первым достиг полюса?
не пошло на пользу исследователям: оплеванный и затюканный Кук
умер в больнице, у Пири на всю жизнь испортился характер.
История географических открытий всегда драма.
С Южным полюсом получилось не слаще.
Англичанин Роберт Скотт и норвежец Руаль Амундсен вышли в
экспедицию почти одновременно.
Сани Скотта тащили лошади-пони, Амундсен ехал на собаках.
Лед быстро изрезал копыта лошадей, пони погибли один за
другим, и когда Скотт добрался до полюса, над ним уже развевался
красно-синий норвежский флаг.
В обратный путь англичане брели зная, что не дойдут.
Истощенные, они погибли, не дойдя несколько километров до
запасного склада с провиантом.
Замерзая, Роберт Скотт негнущимися пальцами сделал в
дневнике последнюю запись: "Надежды нет... Не могу больше писать.
Не оставьте наших близких!"...
Амундсену досталось тоже. После возвращения, его в каждом
порту встречали группы молчаливых англичан. Они несли
транспаранты: "Ты убил Скотта".
И, наконец, выступая на банкете, по случаю визита Амундсена
в Лондон, председатель Королевского Географического общества лорд
Керзон сказал:
- Я пью за собак, которые открыли Южный полюс!
Новелла шестьдесят восьмая
Карл Маркс
Вождю мирового пролетариата Карлу Марксу сильно мешала
борода. Во-первых, ее надо было мыть. Мыл он ее в тазу,
расплескивая воду и пуская пузыри. Во-вторых, ее надо было то и
дело расчесывать.
- Ну, ты скоро? - волновалась жена, собираясь в гости к
Лафаргам.
- Мм-мм? - мычал корифей, дергая гребенкой густые волосы.
- Господи, да состриги ты ее! На человека будешь похож.
"А ведь она права, - думал Маркс, - радо сбрить к черту.
Работать некогда. Создавать". Взгляд его упал на труды Гегеля и
Фейербаха, Рикардо и Адама Смита. Страницы вырезались ножницами.
Создавалась гранитная основа. Попутно выяснилось, что материя и
дух не главное, главное "товар-деньги-товар".
"Как бы теперь толкнуть эту теорию в массы? Вооружить их
железным инвентарем. Сделать основополагающей."
Вместе с Энгельсом сели писать манифест: "Призрак бродит по
Европе. Срыть и перевернуть. До основанья, а затем. Пролетариату
нечего терять кроме своих цепей".
Цепей у соавторов не было. У Энгельса была неплохая фабричка
в Германии. В своем доме Маркс тоже ничего ломать не собирался.
Наоборот, установил центральное, редкое по тем временам,
отопление с котелком. Теперь мыться можно было в ванне. Борода
больше не мешала.
Кстати о Лафаргах. В гостях у них всегда было очень весело,
на третье подавали сладкий пудинг.
Горько стало другим: "срыть и перевернуть" - этим
увлекаются до сих пор многие.
Новелла шестьдесят девятая
Первый автомобиль
Когда немец Бенц построил первый автомобиль, для его
обсуждения собрались лучшие умы Германии.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг