этого проклятого Лукерия.
Утром армия пересекла границу и вошла в пределы империи Сверкающего. Его
отряды, не принимая боя, отошли назад. Это настолько подбодрило Ауредия,
что он уже вопил о походе на Шантар.
- Враг даже боится принимать бой! Они бегут, едва заслышав поступь наших
легионов! Я поведу вас к победе! Посмотрите, как враги дрожат при одном
только упоминании о моем имени!
Слушая эти хвастливы речи, Герхардт мрачнел все сильнее и сильнее. Потом
он решил отправить Артера к росичам, чтобы договориться о поддержки друг
друга в случае необходимости. Вскоре пришел ответ о согласии и командир
китижского полка даже прислал с Артером даль-связь, чему полковник был
несказанно рад.
- Хоть с этой стороны все в порядке.
На следующий день мы впервые столкнулись с сопротивлением, но
обороняющийся отряд был настолько малочислен, что мы даже не успели
развернуться в боевые порядки, а его уже смела конная атака Рогнарской
армии. После этой победы Ауредий уже в открытую заявил о своем таланте
полководца. На это заявление я мог только головой покачать, видя, как
пятитысячный отряд конницы расправился с двумястами солдатами. Причем
Ауредий отправил их в лоб, просто задавив противника численностью. В чем
здесь проявление гениальности, я не понял. Но первые пленные были
отправлены в Рогнар.
- Вы еще пожалеете, что посмели вторгнуться в Рогнар, - вопил им вслед
Ауредий.
Дальше нам пришлось идти при постоянных атаках конницы Сверкающего. Они
неожиданно выскакивали, обстреливали армию и исчезали. Ауредий кричал о
трусости врага, но после каждого такого наскока нам приходилось закапывать
своих солдат. Легкая конница Китижа и Амстера теперь постоянно ехала на
флангах движущейся армии, прикрывая ее от этих жалящих наскоков, но все же
полностью предотвратить их они не могли.
Через два дня снова произошел бой, но на этот раз противника не застали
врасплох в открытом поле, а он засел в подготовленной позиции. Его
численность разведка оценила в две тысячи. Около этого препятствия мы
проторчали до вечера. Ауредий, вдохновленный совей "гениальностью"
отправлял в лобовую атаку на засеку отряд за отрядом, пока рогнарцы не
отказались идти вперед. Тогда он решил отправить вперед росичей и нас, но
командир росичей прямо заявил, что отказывается выполнять этот приказ,
поскольку тяжелая пехота на засеке бесполезна. Герхардт поддержал его,
тоже заявив, что кони просто переломают себе ноги, если попытаются
атаковать эту позицию. В конце концов, Ауредий вынужден был согласиться с
обходом и ночью несколько отрядов легкой пехоты отправились в обход
обороны, но к утру обнаружилось, что враг отошел. На засеке осталось
лежать около четырехсот трупов наших, пусть и рогнарских, но все равно
наших, солдат. Было совершенно ясно, что потери с нашей стороны намного
выше, чем у оборонявшихся. Герхардт был мрачен и, вопреки обыкновению,
даже не ругался. Солдаты, раскидав поваленные деревья, продолжили путь. На
этот раз крики Ауредия о важной победе встречались в мрачном молчании даже
рогнарскими солдатами, которые до этого поддерживали Ауредия во всем. Все
чувствовали, что события выходят из-под контроля и теперь ими управляют
имперцы.
После этого боя натиск кавалерии имперцев усилился и росичам с амстерцами
уже с трудом удавалось сдерживать ее наскоки. Ауредий же, вместо того,
чтобы руководить походом, все время репетировал свою речь перед
покоренными жителями Лукерия.
Отбиваясь от атак конницы, мы подошли к Лукерию. Город нас встретил
раскрытыми настежь воротами и пустыми улицами. Армия в полном молчании
входила в мертвый город.
- Мне здесь не нравиться! - заявил Герхардт. - Если они успели
эвакуировать все население, то явно ждали нас.
- Почему же тогда они не оборонялись? - спросил Артер.
- Потому что не хотели... по какой-то причине. - Герхардт был настолько
мрачен и встревожен, что даже не одернул Артера, что раньше сделал бы
обязательно.
Эту тревогу чувствовали все солдаты и с тревогой оглядывались на каждый
шорох, но по улицам только ветер носил пыль и обрывки бумаги.
Лукерий был небольшим городком, тысяч на десять-пятнадцать и эвакуировать
людей при желании было возможно без проблем. К тому же не было слышно даже
животных, а это значит, что люди уходили без спешки, прихватив все самое
ценное. Сам же городок был обнесен подобием крепостной стены с воротами.
Разломать эту стену можно было без особого труда за полчаса. Наверное,
поэтому городок и не стали оборонять. А на улицах стояли большие телеги с
бочками, в которых оказалось вино. Вином, казалось, был заставлен весь
город. Бочки стояли почти на каждом углу. Когда это обнаружилось, то
солдаты издали радостный вопль.
- Вино или нет, - громко объявил Герхардт, - но я лично утоплю в бочке
каждого, кто к нему прикоснется! Дежурные, выставить дозор и никакого
расслабления! Считать, что мы в осажденном городе! Все!
Я заметил, что в китижских и амстерских отрядах офицеры тоже довольно
быстро навели порядок. А несколько человек из отряда Китижа двинулись по
улицам, разбивая топором бочки с вином. Вино полилось на улицы города.
Видя такое святотатство, рогнарцы бросились с кулаками на своих союзников.
Герхардт выругался и помчался к тому месту, где был виден штандарт
Ауредия. Я, как дежурный вестовой, помчался за ним.
Герхардт примчался к Ауредию и поднял коня на дыбы.
- Господин командующий, остановите это пьянство! Разве вы не видите, что
это ловушка?
- Господин полковник, я не нуждаюсь в ваших советах! - Ауредий высокомерно
оглядел Герхардта. - Я здесь командую! А солдаты имеют право на
вознаграждение своих трудов. Солдаты! - неожиданно закричал он. - Этот
город ваш!
- Я протестую!!! - В ярости завопил подъехавший китижский офицер. -
Неужели вы не видите, что город оставлен специально?! Надо уходить отсюда
поскорее!
- Я разберусь без вашего мнения, господин Аскольд. Я водил полки, когда вы
еще под стол пешком ходили.
Китижский полковник и в самом деле был довольно молод для своей должности,
лет тридцать, но это был не повод так оскорблять его при всех. Аскольд
потянулся к мечу, но телохранители вмиг окружили Ауредий. Аскольд сплюнул,
развернулся и отъехал.
- Мои люди занимают один район города, - заявил он на прощание, - и пусть
только один ваш грабитель посмеет сунуться туда!
- Наглец! - взвился один из подхалимов Ауредия. - Как он смеет наших
доблестных солдат называть грабителями?
Герхардт не стал ожидать окончание разговора и поехал следом за Аскольдом.
Вскоре к ним присоединился и командующий Амстерской армией. О чем они там
говорили, я не слышал, но вскоре союзные армии стали устраиваться в городе
недалеко друг от друга. Город был небольшой и поэтому люди разместились
довольно компактно. Союзники действовали довольно слаженно, так что я мог
догадаться, о чем Герхардт говорил с остальными полковниками. В первую
очередь в этом районе было вылито все вино из бочек. Специальные патрули
отыскивали его даже в подвале и сливали прямо на пол. Второй шаг
заключался в том, что район города отделили от остальных баррикадами,
оставив только небольшие проходы в них. На баррикады встали специальные
отряды, были выставлены часовые на те участки стены, которая примыкали к
району. Несколько показательных наказаний за мародерство быстро образумили
солдат, и дисциплина была быстро восстановлена. Улицы города, печатая шаг,
стали патрулировать совместные отряды.
Совсем другая картина была на той стороне города, которую заняли
рогнарские солдаты. Смеясь над союзниками, которые заперлись на небольшом
участке, ютясь в каждом доме по двадцать человек, они занимали роскошные
дома. Вскоре на улицу уже полетела мебель. Солдаты бросились разыскивать
спрятанные ценность. В домах трещал паркет, отдиралась кафельная плитка и
рекой лилось вино. Вскоре несколько вдрызг пьяных мародеров попытались
прорваться на половину союзников, но им быстро доказали ошибочность их
решения. Те, вопя, что союзники присвоили самое ценное и заперлись с ним,
бросились по улице. Сообразив, чем такие вопли могут обернуться, офицер,
командир баррикады, приказал схватить крикунов и запереть их в подвале,
приспособленном под гауптвахту.
Ночью на рогнарской половине вспыхнул пожар. Я забрался на крышу самого
высокого здания и оттуда наблюдал за развитием стихии. Поскольку все
солдаты Рогнара были пьяны, то пожар тушить было некому. Опасаясь
распространения, Герхардт договорился с китижанами и амстерцами и отправил
несколько отрядов потушить пожар. Это удалось только к утру, но выгорело
около двухсот домов. Все были взвинчены.
А днем к нам пожаловал Ауредий. Пошатываясь и неся перегаром, он обругал
всех солдат разгильдяями и недоумками.
- И шо, ви здес дэлаете? Рази это солдаты? Вот мои солдаты, это солдаты, а
вы все дермо сбачье... во. И почему вы не пускаете сюды моих солдат? Все
себе прсвоить хотите? Веселитесь нашей победе, я разрешаю! Всем героям
штурма крепости ур-ик-а!
В этот момент только присутствие офицеров спасло ему жизнь.
- Пьяный подонок, - прошипел Герхардт. - Надеюсь, все же, что к вечеру он
протрезвеет, и утром мы уберемся из этого города.
Надежда Герхардта не оправдалась, и к вечеру Ауредий стал даже пьянее, чем
днем. Пришли и другие новости - несколько солдат погибли в страшных
мучениях. Стали подозревать отравление. На некоторое время пьянка замерла,
все с ужасом думали о том, что в вино подмешали какую-нибудь гадость. Но
врачи-маги быстро установили причину: солдаты просто опились вином.
Вздохнув с облегчением, рогнарцы набросились на вино с новой силой. К утру
количество смертельных случаев возросло.
Вскоре после ухода Ауредия на нашу половину перебрался Угланд.
- Тут безопасней, - заявил летописец.
Но в теперешней ситуации на него не обратили внимания. Лишь бы не мешал.
Угланд и не мешал. Он ходил от костра к костру с солдатами, разговаривал с
ними, что-то спрашивал, что-то сам рассказывал. А потом я часто видел его
в отведенном ему доме склоненным над тетрадкой и что-то туда пишущим. У
меня создавалось впечатление, что он работает всю ночь.
- Надо спешить, - заявил он мне, когда я его об этом спросил. - Столько
впечатлений. Знаешь, Егор, когда читаешь исторические хроники, то эти
походы видятся немного иначе. Например, я совершенно не понимаю нашего
командующего...
- А кто его понимает, - тихонько буркнул я.
- ... он ведь должен был навести порядок, а он, вместо этого, сам
пьянствует и еще поощряет своих солдат.
Часто к нашим разговорам с Угландом присоединялся Артер. Именно поэтому я,
наверное, не завыл с тоски в этом городе...
События же становились все тревожней и тревожней. Все чаще Герхардт
отправлялся на совещания с союзными полковниками, и всякий раз возвращался
мрачный и злой.
Рон однажды, никого не спросив, отправился на половину рогнарцев и
вернулся оттуда бледный и трясущийся. Мне с трудом удалось его успокоить.
- Они там с ума посходили, - все время повторял он. Когда же немного
очнулся, то объяснил более связно:
- Ты представляешь, там трупы прямо на улице валяются, а эти идиоты из-за
любой красивой безделушки с ножами друг на друга бросаются!
- А тебя предупреждали, чтобы ты не носился где попало, - отрезал я. - В
следующий раз слушать будешь.
- Оставь его, - попросил Артер. Рассказ Рона произвел на него тягостное
впечатление.
Рон держать язык за зубами не стал и вскоре о том, что он видел, знал весь
мой отряд, а следом узнала и вся армия. Союзники, которые раньше
стремились как можно меньше встречаться с рогнарцами, теперь отправили
несколько солдат проверить слова Рона. Их рассказ был даже мрачнее.
Выходило так, что двадцатитысячного отряда Рогнара больше не было. Была
просто большая банда.
На пятый день нашего пребывания в Лукерии к нам снова заявился Ауредий. Но
на этот раз он был с пышной свитой и в сопровождении телохранителей. С
трудом сидя в седле, но оглядел строй солдат мутным взором. Страдающим от
тяжелого похмелья голосом он возвестил:
- Солдаты! В тяжелой битве мы полностью разбили врага, и он бежал перед
нами как трусливый шакал! - Строй телохранителей разразился радостными
криками, в котором были слышны те же страдающие нотки, что и у их патрона.
Но солдаты союзников угрюмо молчали. Сейчас уже каждый из них понимал, что
они попали в ловушку. Не дождавшись криков радости, Ауредий кашлянул и
продолжил: - Но враг еще не повержен!!! Я поведу вас к новым подвигам! О
нас будут говорить потомки! Мы разрушим Ротон!
Ротон! Об этом городе я слышал. Если я правильно помню карту, которую
показывал мне Мастер, то он располагался недалеко отсюда, только в стороне
от той дороги, по которой нам нужно идти. Каким образом Ауредий хочет
взять этот город? Это ведь не Лукерий. Ротон укреплен гораздо лучше, ведь
там находятся серебряные рудники, крупнейшие в этом районе... Я чуть не
вскрикнул от догадки. Так вот что понадобилось там Ауредию! Конечно же
рудники! Ведь в Ротоне сейчас из-за нашего вторжения скопилось часть того
серебра, что добывалось в рудниках. Проклятье! Мне захотелось выругаться.
Конечно же Ауредий не удовлетворился той добычи, что нашел здесь. Да и что
здесь можно найти? Вот ему и захотелось побольше.
При последних словах Ауредия по рядам солдат прошел ропот. Ошибочно приняв
его за одобрение, он продолжил:
- Враг побежит при одном известии о нашем выдвижении, как уже было до
этого.
- У нас есть хоть какие-то шансы взять этот Ротон? - тихонько спросил я
Герхардта.
Тот мрачно покачал головой.
- Нет. Этот город всегда был хорошо укреплен, а сейчас Сверкающий укрепил
его дополнительно. Без долгой осады его не взять. К тому же, если
наместник здесь не дурак, то он не зря потратил те пять дней, что мы
проторчали в этом чертовом городе. Я уже даже не уверен, что мы и домой
выберемся. Если нас что и может спасти, так это быстрый отход! И надо
бросать к черту весь обоз. Хоть и голодными, но так больше шансов
вернуться.
- Бросить обоз? - удивленно спросил я.
- Да, - жестко ответил Герхардт. - Иначе гибель всем.
- Тогда надо отговорить Ауредия!
- Не сейчас. Сначала надо покинуть этот проклятый город, а уже потом мы с
Аскольдом постараемся переубедить этого идиота. Но сначала покинуть город.
Однако вопреки надеждам Герхардта, город мы стали покидать только через
день после знаменитой речи нашего командующего. Собрать рогнарскую армию
оказалось гораздо труднее, чем думал Ауредий Регоруйский.
Часть 3
Победы и поражения, поражения и победы
Глава 1
Мы уходили из города ранним утром, словно воры, которые поспешно покидают
дом, пока туда не вернулись хозяева. Первыми вышла легкая кавалерия Китижа
и Амстера, которая немедленно рассеялась по окрестностям, выискивая
возможные неприятности. Потом раздался мерный топот тяжелой пехоты Китижа.
После них уже выходила тяжелая тевтонская кавалерия. Последними покидали
Лукерий рогнарцы. На это зрелище посмотреть стоило. Это было бы забавно,
если бы не было так грустно. Рогнарцы даже не вышли, а вывалились из
города. Некоторые поддерживали своих товарищей. Кто-то тащил за собой
бутылки с вином, а следом бесконечным потоком ехали телеги с ворованным
добром. Я даже не знал, что в городе могло быть столько вещей. Я заметил,
что некоторые телеги были из-под провианта, который рогнарцы посчитали
менее важным, нежели наворованные вещи.
- Если наш поход затянется и у нас подойдет к концу еда, то я с ними
делиться не буду, - процедил Герхардт. - Пусть свое ворованное барахло
жрут, скоты!
Рогнарцы выползали больше двух часов. В основном задержка была вызвана
тем, что многие рогнарские офицеры везли за собой не одну телегу, а
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг