- А че разбираться? - изумился хулиган. - Я им потом пачек накидаю, и дело
с концом.
- Не, так не годится. Это ведь тебе не какие-нибудь гвардейцы кардинала. А
наши хорошие ребята. Так что начнем по порядку.
И Базиль Тихонович начал вершить третейский суд. Мы первыми поведали ему о
своих обидах.
- А теперь выслушаем другую сторону, - сказал судья серьезно.
Хулиган сказал, что получает огромное удовольствие, когда лупит нас.
- Суд считает, что это еще не причина, - сказал Базиль Тихонович,
нахмурясь.
- Что? - не понял хулиган.
Он никак не мог взять в толк, при чем здесь какие-то причины. Намучившись
с ним, судья сказал:
- Суд пришел к выводу, что вы глубоко неправы.
- Что? - спросил хулиган, еще пуще запутавшись.
От умственной работы, что задал Базиль Тихонович нашему врагу, у того на
лбу выступил холодный пот.
- Тяжело? - спросил Базиль Тихонович сочувственно.
Хулиган показал жестом, что у него кругом идет голова.
- Ладно, иди. Только обещай не трогать ребят, - сказал Базиль Тихонович.
- Чего еще! - возмутился хулиган.
- Нет, ты пообещаешь, - повторил Базиль Тихонович упрямо.
- Не, - заулыбался хулиган. - Я их потом как мух.
Тогда Базиль Тихонович взял хулигана за руку, сжал ее, и мы поняли, глядя
на лицо хулигана, что рука у мужчины хоть и тонкая, да с железной хваткой.
- Обещаешь? - спросил Базиль Тихонович, тоже морщась от боли, которую он
причинил хулигану.
- Обещаю, - простонал тот. Базиль Тихонович выпустил его руку и сказал с
облегчением:
- Теперь ступай.
Хулиган вначале даже не поверил, что отделался так легко, а потом
припустил во все тяжкие.
- Ну вот и проблема мира решена, - сказал Базиль Тихонович.
- Ну да, он нам потом покажет, - заметил Феликс с горечью.
- Но он же обещал, - возразил Базиль Тихонович укоризненно.
Он произнес это с таким чувством, что мы промолчали, хотя не ставили ни в
грош обещание хулигана.
- Ну как у нас во дворе? Жизнь кипит? - спросил Базиль Тихонович.
- Кипит! - с гордостью ответил Феликс.
- Животрепещущие проблемы есть? - оживился Базиль Тихонович.
- Сколько угодно, - ответил Яша. - И все еще как трепещут.
- А почему вы сказали "у нас во дворе"? Это ведь наш двор, а не ваш, -
сказал я, чтобы восстановить истину.
- Все верно, этот двор теперь и ваш, и мой.
- Он по жизни ваш или по работе? - спросил Яша.
- И по жизни, и по работе! - торжественно ответил наш собеседник.
- Понятно, - произнес Феликс. - А кем вы работаете?
Взрослые учили нас каждый день, что некрасиво совать нос в дела взрослых.
Но на этот раз нами руководило не просто праздное любопытство. Базиль
Тихонович считал, что наш двор уже и его двор, и мы должны были знать, с
кем имеем дело. И Базиль Тихонович сам хоть и был заправским взрослым, не
обиделся на нас, потому что знал, как для нас это важно.
Он улыбнулся и молвил загадочно:
- У меня самая гуманная профессия на свете, - и затем повернулся к коту: -
ну что, дядя Вася, заговорились мы тут, а? А дел на планете хоть отбавляй.
Кот все это время сидел чуть в сторонке, переводил свой взгляд на того,
кто начинал говорить, смотрел внимательно, будто слушал, - прикидывал цену
словам.
- Пойдем, дядя Вася, - сказал Базиль Тихонович. Он подхватил кота под
мышку и ушел с ним в дверь, ведущую в подвал, где была котельная.
А мы остались на месте - гадали, кто же все-таки он, этот Базиль Тихонович.
- Начнем с того, - сказал Феликс, - что у него самая гуманная профессия.
- Я знаю, кто он. Он - доктор, - заявил тут же Яша.
На самом деле Яша считал врачей сущими мучителями и свое мнение уже давно
обнародовал. И сейчас он назвал профессию врача самой гуманной только
потому, что так считали взрослые. А Яша всегда был послушным мальчиком.
Но, слава Богу, Базиль Тихонович совсем не походил на врача. Мы с Феликсом
облегченно вздохнули, потому что разделяли Яшины взгляды на медицину.
И тут меня осенило.
- Он продает конфеты! Он продает конфеты! - закричал я.
Лица моих друзей посветлели.
- По-моему, ты угадал, - сказал убежденно Феликс.
После этого мы разом вспомнили о Зое и дружно посмотрели на ее окно. Наша
дама сердца мужественно держалась на месте. Только в ее руке красовался
новый бутерброд. Как уж он попал к Зое, если она не отходила от окна ни на
шаг? Может, это и вправду был все тот же единственный Вечный бутерброд?
Феликс и Яша благородно молчали. Я угадал первым и поэтому имел полное
право вознаградить себя.
- Зой, слышь? У нас теперь будет жить продавец конфет! - закричал я
истошно.
- Я уже слышала, - сказала Зоя спокойно. - Ты кричал так, будто я за сто
километров. Но где же он будет жить, если все квартиры заняты и никто не
уехал из дома? Ты об этом подумал?
Она была права. Все квартиры были заняты. Это уж мы знали точно. Если бы
кто-нибудь выезжал, такое грандиозное событие не прошло мимо нас. И в то
же время мы слышали собственными ушами, как Базиль Тихонович сказал, что
отныне он будет жить в нашем дворе.
Так он задал нам первую загадку.
- И потом, - не унималась Зоя, - и потом, не будем обманывать себя. Уж
кому-кому, а нам-то с вами известно, что бывает, если съешь много конфет.
Значит, эта профессия не такая уж гуманная, между нами говоря. Вот так-то,
Васенька, поспешишь - людей насмешишь, - закончила она ехидно.
Видно, взрослые правы, когда говорят, что судьба играет человеком. Только
что ребята тайно сгорали от зависти ко мне, а теперь не знали, куда деть
глаза из-за жалости.
До чего же вредная у нас дама сердца, так и норовит унизить человека,
который хочет отличиться перед ней. "Но ничего, - подумал я мстительно. -
Сегодня я буду снова мечтать и тогда уж тебе сполна отомщу. Ты попадешь в
какую-нибудь беду и будешь просить, чтобы я спас, но я скажу с улыбочкой:
"Извините, мадам, боюсь поспешить и людей насмешить". Она, конечно,
заплачет, попросит простить, но я приподниму слегка широкополую шляпу с
пером и удалюсь на коне самой лучшей арабской породы".
Пока я планировал месть на ближайшее будущее, на то время, когда меня
уложат спать и можно будет, забравшись с головой под одеяло, всласть
помечтать, мой верный друг Феликс, рискуя тоже впасть в немилость, нанес
за меня ответный удар.
- Ну, а кто же он тогда, по-твоему, Базиль Тихонович? - спросил Феликс,
стараясь скривить губы в убийственной усмешке.
- А вот это вы и должны узнать, - ответила Зоя спокойно. - Это дело
сильных мужчин, в конце-то концов. А я - слабая женщина - буду ждать, как
царевна, в окошке.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой я отгадываю загадки
Я сидел над школьным учебником, но дальше первой строки урок у меня не
шел, потому что я только и думал, как бы все-таки первым разрешить загадку
Базиля Тихоновича. Другого выхода у меня просто не было. Месть моя не
удалась. Зоя так молила спасти ее от компрачикосов, хотевших сделать из
нее еще одного человека, который смеется, что я не выдержал, пронесся мимо
этой вредной девчонки и подхватил ее на ходу на борт своего космического
корабля в тот самый момент, когда злодеи уже положили ее на операционный
стол и занесли над ее головой свой сверкающий хирургический нож. Я сделал
это точно джигит, так что даже не упало ни крошки от Зоиного бутерброда.
Но если мне удастся первым открыть тайну Базиля Тихоновича, тогда уж Зое
точно несдобровать. Я подойду к ней небрежной походочкой и сообщу так,
между прочим, разгадку. А потом удалюсь с достоинством. Зоя, конечно,
воскликнет вослед отчаянно: "Вася, куда же ты?" А я, обернувшись, скажу с
горечью: "Тебе мало того, что я раскрыл такую запутанную историю? Что тебе
еще нужно от меня?" - "Ничего! Вася, честное слово, ничего! - крикнет она.
- Я ведь, в сущности, девочка добрая. Хочешь, отдам свой бутерброд?"
Увы, я хорошо знал себя. Я подумал, что вернусь и откушу от ее бутерброда.
Всего лишь маленький кусочек, чтобы не оставить Зою голодной, но все же
откушу.
В разгар моего торжества из кухни вышла бабушка и сказала, вытирая мокрые
руки о передник:
- С кем это ты разговариваешь? Опять с самим собой. Вот так-то ты готовишь
уроки? Ну-ка сбегай тогда в котельную за слесарем. Скажи: протекает на
кухне труба.
В котельной гудели огромные газовые печи, будто какие-нибудь марсианские
машины. Я даже забыл, что прибежал за слесарем, остановился, стал ждать: а
вдруг из-за сплетения труб выйдет Аэлита? Если она выйдет, то окажется
очень похожей на Зою. То есть она и будет Зоей. Это я уж знал точно.
Но нашего слесаря не забудешь надолго, до того он сердитый человек. Стоило
остановиться на миг, как он выходил из своей жилой каморки и начинал
шуметь:
- Ну, что здесь не видел? Ты по делу пришел? Если по делу, то говори. Или
марш отсюда!
Наверное, этот чудак считал, что если я посмотрю на печи лишний раз, то с
ними случится что-то ужасное.
Поэтому, когда и сейчас скрипнула дверь его каморки, я поспешно отвел
глаза от печей, чтобы он не заметил, что я на них смотрел. Зачем
расстраивать человека.
Но дверь-то скрипнуть скрипнула, да только из каморки вышел не слесарь
наш, а Базиль Тихонович собственной персоной.
- Здравствуйте, - сказал я. - Мне нужен слесарь.
- Слесарь-водопроводчик? - спросил Базиль Тихонович.
- Ага.
- Тогда тебе нужен я! - объявил Базиль Тихонович торжественно.
Я уставился на него, ничего не понимая.
- Ну как мой сюрприз? А. ты до сих пор поражен? Так вот, бывший властелин
этого подземелья удалился на пенсию. И сюда пришел я. Я тебя понимаю: тут
слишком мрачно. Ничего, скоро здесь будет дворец. Я выпишу с Урала
малахит. Дам телеграмму в Большой театр, пусть пришлют свою запасную
люстру. Как ты думаешь, есть в Большом театре запасная люстра? Лично я
полагаю, что есть. Во всяком случае, для меня найдется.
- Ишь, из Большого театра ему люстра нужна, - послышался откуда-то из-за
сплетения труб голос истопника Ивана Ивановича, - тут тебе котельная, а не
какой Эрмитаж.
- А почему бы и нет? - откликнулся Базиль Тихонович. - Место, где трудится
человек, должно быть еще краше Эрмитажа. Лично нам с дядей Васей роскошь
чужда, - пояснил мне новый слесарь. - Я забочусь о жителях нашего дома.
Чтобы здесь все радовало их глаз. Фонтаны и пальмы! Я обращусь с личным
посланием к президенту одной прогрессивной республики в тропиках, и он
непременно пришлет десяток колибри. Представь, здесь между труб порхают
колибри! Ага, ты хочешь, чтобы я дал тебе аудиенцию? Тогда заходи!
Он церемонно отступил в сторону, освобождая вход в каморку. Его пышная
речь и изысканные манеры окончательно потрясли меня. А войдя в каморку, я
обнаружил, что новый слесарь-водопроводчик не бросал слова на ветер и уже
энергично осуществил часть своих грандиозных планов.
Прежде всего меня ослепило ярчайшим светом. Это под потолком сияла
громоздкая, вытесанная из серого дешевого мрамора люстра на пять ламп.
- Свет раздвигает стены, - изрек хозяин каморки.
Напротив дверей на тумбочке красовался бюст Ломоносова. А между тумбочкой
и алюминиевой раскладушкой ("Моя походная кровать", - сейчас же пояснил
слесарь), так вот, между тумбочкой и походной кроватью стояло старинное
кресло. На его лысом, утратившем цвет бархате сидел в позе копилки кот
дядя Вася и смотрел на меня в упор.
Каморка была заполнена ровным гулом. Я вначале решил, что где-то скрыт
мощный трансформатор или большая лампа дневного света, но вскоре понял,
что это мурлычет кот. Он понял по моим глазам, что я догадался, в чем
дело, и тотчас умолк.
- Что будешь пить? Может, старый добрый эль? Или пинту ямайского рома? -
спросил Базиль Тихонович, положив крепкую ладонь на мое плечо.
- Пинту, - прохрипел я.
От волнения у меня пересохло в горле. Неужели у этого странного человека
есть настоящий ямайский ром - напиток знаменитых покорителей моря?
- Пожалуй, ты прав, - сказал Базиль Тихонович. - Нет, пожалуй, на свете
ничего замечательней ямайского рома. Пинту мне, правда, нечем отмерить.
Поэтому мы просто нальем в стакан. Это тебя не шокирует?
Я потряс головой, временно лишившись дара речи.
Базиль Тихонович, движением мага и волшебника поднял с пола серебристый
металлический чайник, выудил из тумбочки чистый стакан и в благоговейном
молчании наполнил его жидкостью, похожей цветом на слабый чай.
- Многовато тебе, поди. Да ладно. Ты парень, видать, крепкий, на ногах
устоишь, - сказал он серьезно и вручил стакан.
- Как-нибудь осилим, - ответил я, стараясь держаться с достоинством.
Жаль, не видели меня в этот момент братья Феликс и Яша! Жаль. не видела
дама сердца!
Трепеща с головы до пят, я поднес стакан к губам и сделал первый глоток.
- Это же чай... Это же чай, - сказал я разочарованно.
- У тебя нет воображения? - спросил Базиль Тихонович с тревогой.
- Есть! И еще сколько, - возразил я с обидой.
- Ну тогда это же самый настоящий ром. Неужели ты еще не заметил? Ну-ка,
глотни еще!
Я так и сделал. Он оказался прав. Черт побери, это был настоящий ямайский
ром! Правда, вкус его мне был неведом, но я готов был дать голову на
отсечение, что это был чистейший ямайский ром!
Осушив стакан, я потребовал еще. Но Базиль Тихонович покачал головой.
- Сэр, - сказал он, - я верю: вы истинный морской волк...
- Тигр! Лев! - поправил я его.
- Лучше уж тигр. Морской лев - это всего лишь навсего морской лев. С
ластами, - сказал Базиль Тихонович. - Так вот, хоть вы и заправский
морской тигр, я вам советую остановиться. Это зелье сгубило не одну
матросскую душу!
Я был очень доволен тем, что он охотно признал во мне человека видавшего
виды, и больше не настаивал на новой порции рома. А вместо этого, слегка
покачиваясь на воображаемой палубе, подошел к стене, на которой висела
фотография.
И увидел четырех мушкетеров и мужчину в замасленном комбинезоне. Это был
типичный групповой снимок. Два мушкетера стояли, вытянувшись в полный
рост. Один из них держался за роскошную, знакомую мне портупею. Перед
ними, положив руки на эфесы поставленных между колен шпаг, сидели на
венских стульях два других мушкетера. У их ног лежал человек в замасленном
комбинезоне. Это был Базиль Тихонович. Одной рукой он гладил большого
черно-белого кота, похожего на дядю Васю, другой подпирал голову. Голова
его была как-то странно повернута. Казалось, будто Базиль Тихонович держит
свою голову на ладони, точно большое яблоко. Все шестеро, включая кота,
сосредоточенно смотрели в аппарат.
- Базиль Тихонович! Это же Атос, Арамис, Портос и д'Артаньян! - воскликнул
я изумленно.
- Да, мои старые добрые друзья Атос, Арамис, Портос и д'Артаньян, -
подтвердил Базиль Тихонович, в голосе его чувствовались тепло и грусть.
- Разве вы были с ними знакомы? - спросил я недоверчиво.
- Как видишь сам. - И он указал на фотографию.
- Но ведь тогда еще не фотографировали, - возразил я, еле сдерживая обиду:
что уж он меня таким темным считает.
- Ты прав: тогда и в самом деле еще не было фотографии, - легко согласился
слесарь. - Поэтому мне пришлось потрудиться. Я вырезал мушкетеров из
книги, затем нарисовал дядю Васю и туловище в комбинезоне и приклеил к
нему свою голову со старого пропуска. А потом все это снял аппаратом
"ФЭД". Ведь карточка выглядит достоверней рисунка, не правда ли?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг